Идеальный западный духоподъемный бестселлер, который станет ещё идеальней, если будет экранизирован (может ли идеал быть ещё более идеальным? в данном случае — да, поскольку у кино охват шире). Простая, если не сказать банальная истина, что жизнь — это здесь и сейчас, а не в твоих мечтах — и уж тем более, не в чужих мечтах, примеряемых на тебя — доносится Хейгом с доступностью учителя начальных классов, с многочисленными примерами, работой над ошибками по каждому из них, легко, изящно и совершенно необременительно для читателя. Ну а предсказуемость финала — это особенность жанра. Все эти бестселлеры и блокбастеры повторяют по сути одну и ту же мысль, один и тот же рецепт если не счастья, то гармонии с собой — и будут повторять в дальнейшем, потому что насколько это всё просто, настолько же и в голове не укладывается. Здесь и сейчас, и не смейте сдаваться.

Что вы знаете о Швеции? Я вот немного. Там “скандинавский социализм” с человеческим лицом, налоги в зависимости от региона могут доходить до 40 процентов, зато на пенсии можно жить, а не сводить концы с концами. А что насчёт шведской музыки? Тут у меня чуть получше — Marduk, Dark Funeral, Necrophopic, The Cardigans и, конечно, старый Beseech с Лоттой и Эриком. Кто-то может быть вспомнит ABBA с Roxette, а те, кто помоложе — Люкке Ли. В конце концов всепобеждающий шведский пост-поп, который каждый год утюжит Евровидение под разными флагами, слышали volens nolens все, так что территория знакомая и на карты нанесена давно. Теперь готовы? Уважаемые знатоки, что вы знаете о жизни Швеции в 60-ые годы прошлого века? О тогдашней музыке? А не заглядывая в Вики? Если как я — ничего и даже меньше, но вам интересно, или хотя бы любопытно, то “Популярная музыка из Виттулы” Микаэля Ниеми определенно для вас.

Впрочем, эта книга про музыку эта книга только отчасти. Да, два друга вначале бренчат на самодельных гитарах в сарае и пытаются петь в скакалку, потом встречают третьего — виртуозного гитариста и четвёртого, которому на рок-н-ролл плевать с высокой колокольни, но он любит всё колотить, а им кровь из носу нужен барабанщик (всё по заветам Паука, который где-то в те годы и родился), а заканчивается всё незадолго до их первых гастролей. Но куда больше “Популярная музыка...” про жизнь в шведской глубинке. Если вы сейчас при слове “глубинка” представили что-то тихое, аккуратное и одноэтажное, с белыми заборчиками и добрыми соседями, то зря. Очень зря.

Виттула, а точнее — Виттулаянка, что на каком-то из местных диалектов означает “Сучье болото”, один из районов деревни Паяла, глухой дыры на самом севере Швеции, рядом с финской границей. Живут здесь в основном лесорубы да последователи Ларса Левия Лестадия — радикального лютеранского священника, обличавшего пьянство, блуд и отказ от домашнего насилия. Развлечений в этих суровых краях имеется богатый выбор ажно из трех видов: пьянка, драка и баня (можно и нужно комбинировать). Но это для взрослых, а детям и с шурупами играть интересно. Вот о таких незатейливых детских играх, плавно переходящих в подростковые влечения, и рассказывает Ниеми. Как может пригодится выученный на пару с другом тайный язык. К чему приводит охота на крыс, когда платят за каждый хвост. Про потешную войнушку на воздушках. Про местного шамана. Про районные соревнования по литроболу. А может неожиданно заложить петлю в сторону и порассуждать про положение родной не только для героя, но и для автора Паялы на карте Швеции или пуститься в местечковую мистику.

Ниеми ловко соединяет фирменную скандинавскую мрачность с обаятельным авторским юмором. Более того, он один из немногих авторов, кто в любой момент может перекрутить любой эпизод с ног на голову, буквально парой фраз переводя его ощущение от смешного к грустному, а от низменно-физиологичного к пронзительному. А потом всё переставить как было, зачастую — в пределах того же абзаца. К тому же, у него интересный, в самом деле — “вкусный” слог, такой сочный, грубоватый и щедрый на неожиданные, незахватанные образы. Неудивительно, что “Популярная музыка из Виттулы” на родине быстренько стала бестселлером, получила экранизацию и перевелась на несколько европейских языков. Русский перевод делал Руслан Косынкин, переводивший в том числе бакманскую “Вторую жизнь Уве”.

А слушали они тогда Элвиса, да. Кто бы сомневался.

Привет. Зовут меня Иван, по прозвищу Тейлкиллер. Убийца сказок, по-вашему. Вы в своих землях о таких не слышали, а мы есть и нас много. Что? Может ли сказка умереть? Говорят, «сказ о их деяниях живет в веках». Или злодеяниях. Или глупостях. Ну а всё, что живо, может умереть. А раз может умереть, то и убить можно. Как? Выдумку обычно убивают правдой, а сказку реализмом. Да, я много умных слов знаю, я же тейлкиллер.

Я не стал бы браться за этот текст, поскольку всякий энтузиазм к роману Андрея Рубанова «Финист — ясный сокол» растворился уже по ходу чтения полгода назад, но найденное в телефонных заметках коротенькое введение — пожалуй даже не введение, а зачин — показалось забавным и остроумным, и я подумал, жаль будет, если оно пропадёт. Дело не в том, что книга плохая, она не плохая — она просто скучная и непонятно для какой аудитории написана. Причин на то две.

Первая и главная — язык. Весь немаленький роман — на минутку, без малого 600 страниц — написан монотонным и неторопливым, если не сказать медлительным и посконным слогом, призванным, видимо, стилизовать прозу современного писателя Рубанова под те самые «изустные побывальщины». В начале это работает — отчасти потому что в начале это воспринимается ещё свежо, читатель не устал от подобного, отчасти — потому что первый герой — глумила, т.е. скоморох Иван — соответствует выбранной манере. Но когда дальше два других Ивана — оружейник Ремень и изгнанный из летучего города птицечеловек Соловей — начинают излагать свои истории в том же духе, испытываешь некоторые сомнения. Три человека, пусть зовут их одинаково, но из разных — я дико извиняюсь за такой анахронизм — классов при разных обстоятельствах и разных слушателях изъясняются с минимальными различиями — неторопливо, обстоятельно... нудновато пережевывая одну и ту же мысль по нескольку раз (оружейник, правда, сотоварищей несколько опережает — он самый нудный, потому что с одними и теми же мыслями ещё и ходить по одному месту умудряется, чего в фэнтези делать категорически нельзя).

Вторая — девка Марья, главная героиня. То есть, она в сказке-первоисточнике главная героиня, а здесь бродит на периферии большую часть времени, изредка возникая в поле зрения, когда сюжет нужно продвинуть, а наблюдает читатель за мужиками и от лица мужиков. Идея, в принципе, оригинальная — показать великую женскую любовь, несокрушимое ничем чувство, глазами тех, кто по касательной с ним столкнулся (но зацепить всё равно хватило). Только как это обычно бывает с оригинальными идеями... это не работает. Марья вынесена за рамки текста, любовь её вынесена туда же, , поскольку любовь тут — краеугольный камень всей истории, истории-то и не получается! Нет любви, нет веры в Марью\Марье, нет даже возможности поверить, почему же всё-таки Финист лез сквозь двадцать один нож в окно, а Марья стоптала железные сапоги в поисках. Встретились такие, ага, «на рейве под прикольной ешкой» — суть передаю, но там очень близко — и решили никогда не расставаться? Ну... сомнительно, даже если дух времени в расчёт не брать, а с ним и вовсе — невозможно. Куда больше это напоминает похождение ушлой провинциалки, решившей во чтобы то ни стало обеспечить себе московскую прописку\грин-карту и соответственное улучшение жилищных условий, для того охмурившей с целью дальнейшего охомутания наивного, земной жизни не нюхавшего птицечеловека в третьем поколении. Финал в духе малахова с крушением студии — прилагается, да и манера героев адресовать свою часть-монолог широкой общественности тоже подходит.

Вот и выходит, что для чистокровного фэнтези роман Рубанова скучен, для большой литературы — слишком оторвано-аллегоричен, а как постмодернистское переосмысление знакомого сюжета ничего собственно не переосмысляет, разве что Соловья-разбойника и того, самым краешком и без особой фантазии. Условного же малахова можно получить с меньшими затратами сил из тех же номинантов Нацбеста — и, чего греха таить, он будет куда забористей. Такие дела.

Сразу скажу, что написал отзыв только ради того, чтобы здесь на виду была оценка.

Плотная, спрессованная семейная сага о жизни мужчин трех поколений семьи Дымовых — от послевоенных лет до 2012 года. И одновременно, девушки Жени, которая в первого из мужчин была влюблена (но, как и полагается в таких книга, «не сложилось»), а второго и третьего — воспитала. Мужчины пытаются найти место в жизни, чтобы ни с государством сотрудничеством не измараться, но и в открытую не противоречить, Женя обеспечивает крепкий семейный тыл для каждого.

Совершенно «не моя», казалось бы, книга, но я проглотил её за три дня, а потом ещё два ходил под впечатлением. Прекрасный литературный язык, интересная композиция c обилием временных петель, Женя (мужчины-то получились плосковатые), — неоспоримые достоинства романа. Радует меня также, что Кузнецов не обошёл вниманием события 2012 года, а то у нас по актуалочке один Пелевин, а он сами знаете какой... ироничный.

Если читать эту книгу как продуманную историю, со своей внутренней логикой, с достоверными героями, с объяснимым поступками, которые они совершают — одним словом, если вы будете читать эту книгу как нормальную — вы рискуете разбить себе лицо в кровь ладонью, провертеть дырку в виске и возненавидеть всех людей, причастных к тому, что вы прочитали эту... кхм, эту книгу.

Другое дело, если сразу установить планку для чтения на уровне плинтуса — а лучше ещё пониже — и ждать исключительно абсурдного и совершенно нелогичного паноптикума, куда вас за ручку увлекает автор, который почему-то решил, что дети и дураки одно и то же, тогда можно получить определенного рода удовольствие от данного опуса. Я сто лет не читал нашего, ставшего притчей во языцех, мташного фэнтези, но уверен — Дэн Патрик уделает там всех. Это так плохо, что уже хорошо. Просто чудовищно нелогично, недостоверное и попросту неадекватное чтение, настоящий заповедник непуганых идиотов и не обременённых мозгами дебилов. Нет такой глупости, которую герои не совершают по воле писателя, приведу один пример (с лёгкими спойлерами, но если вы читаете э т о ради сюжетных интриг — бросайте ерундой заниматься):

Принцесса враждебного Зорким государства удерживается в заложниках на острове, где Зоркие разместили магическую академию для обучения детей из покоренных земель. Знаете, чем эта принцесса занимается? Нет, не томится в темнице, как приличная — она кует оружие! Для Зорких! А ниже её кузницы темница драконов — и между ними можно спокойно перемещаться, там даже охраны нет! Если вы думаете, что это всё, нет. Туда в наказание отправляют главного героя, который оттоптал Зорким все мозоли ещё до прибытия на остров — с боевой кувалдой (хотя, в принципе, логично, у них там и так целый арсенал, кувалдой больше, кувалдой меньше). Фееричная пурга!

Вкратце я описал бы книгу там: Гарри Поттеру сделали лоботомию и отправили в Хогвартс — а там все ещё тупее. Преклоняюсь перед маркетологами, которые смогли впарить достаточно экземпляров первой части, чтобы вышла вторая.

Любите ли вы янг эдалт? Я вот люблю. Причина для подобного неожиданного чувства довольна проста. «Взрослое» — условно-взрослое! — фэнтези в последнее время тяготеет к реализму — опять же, условному! — а то и вовсе стремится к тёмном горизонтам жанра. Магия идёт на понижение, яркость героев тоже скучивается до минимума, чтобы глаза не резала. «Там где торжествует серость, к власти приходят чёрные», достаточно взглянуть на список ожидаемых в 2020 году фэнтези (черновик написан 4 февраля — прим. от 4 ноября), чтобы убедится в этом. В янг эдалте такого вымывания красок нет, там по-прежнему всё пёстро, ярко и понятно-полярно, как раз по мне. Да, порой страдает внутреннее наполнение, но как в том анекдоте про елочную игрушку: «Она была такая яркая, что ей прощали внутреннею пустоту».

«Золотые волки» Рошани Чокши — как раз такой случай. Если кратко, это «Одиннадцать друзей Оушна» только в жанре молодежной фэнтези. Главный герой, Северин, в обычной жизни владелец роскошного отеля в Париже, но в полнолуние он превращается в охотника за сокровищами, перед которым не устоит сокровищница ни одного благородного Дома. Делает это Северин не ради банальной наживы, он хочет вернуть то, что по праву рождение принадлежит ему — собственный Дом, патриархом которого должен был стать Северин, но так и не стал. Как и полагается, в этом ему помогает команда друзей в составе индианки Лайлы, испано-филиппинца Энрике, польской еврейки Зофьи и Тристана (этот парень — единственный белый в компании, поэтому самый младший и не имеет своих глав в книге; вот так мимоходом нам опять показывают, что белые должны заткнуться и слушать). И есть ещё Гипнос, заклятый друг и соперник, в отличие от Северина, признанный законным наследником своего Дома. Возможно, потому что Гипнос чёрный и бисексуал.

Удивительно, но при всей вышеописанной толерантной феерии, книгу Рошани Чокши не хочется влепить печать fucking SJW-shit и по страничке скормить шредеру как, допустим, «Пятое время года». Потому что у Чокши в отличие от Джемисин угнетением сюжет не ограничивается. Очередная авантюра Северина идёт не по плану, в результате чего выясняется — за артефактами охотится не только он один, новый охотник куда амбициозней... и кровожадней. Естественно, перед лицом угрозы старые соперники вынуждены заключить хоть шаткий, но всё же союз.

Если вы взялись за этот роман, чтобы получить какой-то новый читательский опыт, открыть для себя что-то свежее — ничего не выйдет. «Золотые волки» — самое что ни на есть типичное жанровое чтение, всё, чем дышит современная янг эдалт литература, здесь в наличие: и пылкие чувства, и диалоги-пикировки и «вернуть своё по праву» и становление\взросление героя наперекор долбящим по башке воспитателям, — всё есть. Есть даже неуемное пожирание сладенького в совершенно неимоверных количествах! И пусть всё это уже было у других, даже с семью отцами Северин — не первый, вспомним «Сталинград» Бондарчука. Но Рошани Чокши ловко заворачивает свою историю в авантюрное приключение, отвлекает археологическими загадками, манит хитроумными планами краж, параллельно раскрывая придуманный ей мир, который напоминает наш на исходе девятнадцатого столетия — только здесь изначально существовала магия, собственно, благодаря которой и зародилась цивилизация. Вернее, пять цивилизаций — по числу Вавилонских Фрагментов, осколков разрушенной Богом Вавилонской Башни. (Меня безмерно радует, что раздавая чудодейственные артефакты, писательница обделила ими Европу, поскольку это значит, что европейская цивилизация построила себя сама, безо всяких божественных костылей. России тоже ничего не досталось; делайте выводы.) Разнообразной магии в романе навалом, она заменяет большинство необходимых для краж гаджетов, хотя технологии тоже имеют место быть; описания и того, и другого изобличают недюжинную фантазию писательницы, которой за это прощаешь и героев-функций, и обязательную ныне повесточку.

И вот с одной стороны — ничего нового, а с другой — обязательную программу Чокши на 6.0 откатала — было чуть меньше, но драматическая концовка и развернувшаяся в неожиданном направлении линия Лайлы подбустили впечатление. Я даже, наверное, вторую часть прочитаю, тем более что там Золотые Волки едут в Россию. Надеюсь, там они объяснят переводчику, что gilded — это не golded с опечаткой, а немного другое.

Как труп в ковер, в детектив\триллер с линчевскими нотками замотал писатель Филипенко большую литературу; пятки торчат. Потому что только большая литература с обескураживающей прямотой лупит под дых: «Велика Россия, а ты на хрен никому не нужен». Все кругом мрази, а кто не мразь — тому ещё предстоит об этом пожалеть. Деревья, впрочем, умирают стоя (и даже мёртвые полезней, в некотором смысле живых — но эта мысль нас не туда уводит), поэтому не всех героев ждёт оскотинивание посреди безнадежности, некоторые просто не доживут. Гарантировать, однако, что ни один лебедь при написании романа не пострадал, не могу.

А теперь для тех, кто устал читать поток сознания и хочет всё же вразумиться, о чём книжка. В карельскую дыру с говорящим названием Острог, едет столичный следователь СК, расследовать три — пардон, долго ехал, уже четыре! — [роскомнадзора] воспитанников местного детдома. Некогда этот следователь приезжал уже в Острог, закрывать местного мэра. А мэр некогда возил детдомовцев на каникулы в Грецию. А Петя Павлов изначально был против, поэтому потерял передние зубы. Все каноны жанра Филипенко соблюдает, но канон — это ковер, а дальше вы знаете.

Что может быть унылей, что может быть постылей, что может быть, наконец, попросту скучней, чем классический зомби-хоррор? Только классический зомби-хоррор в средневековом антураже — сиречь то, что демонстрирует нам в этой повести Яцек Комуда. Да, некогда это была славная кобылка, но уж слишком много наездников объездили её... кхм, вдоль и поперёк, так что давным давно эта дряхлая кляча ни на что не годна. Медленные, едва шаркающие ногами зомби, передача заразы через укус, «Я задержу их, мне всё равно не жить», фанатик-предатель и героическое самопожертвованием с тротиловым эквивалентом, — список штампов таков, что современные зомби-муви категории «Бе-е!» постеснялись бы, а как-то обыграть их писатель даже не пытается.

Вийон тут человеколюбив и благороден донельзя, хотя если учесть предыдущий опыт нашего знакомства, в сцене прихода стригонов — так тут зовутся зомби, ведь зваться зомби они не могут по понятным причинам — Вийон должен был пнуть Юргена в толпу посильней, чтобы выгадать время на спасение собственной задницы, а не выручать бесполезного подмастерья с риском для жизни. Да и в целом, повесть не про Вийона, а про Яна из Дыдни — Вийону тут ни поколотить некого, ни порасследовать нечего, причины жуткой метаморфозы жителей Саарсбурга отданы на откуп читательской фантазии. А жаль, ибо в остальных повестях именно подоплёка событий представляла наибольший интерес, уж больно лихо там всё накручивал Комуда.

Два момента, которые делают «Пляску смерти» хоть мало-мальски любопытной: коняшки и финал (который, впрочем, списан из очередного зомби-муви и в котором Вийон вновь действует несообразно нашим о нём представлениям, проходя мимо этого праздника жизни, не выпив и никого не потискав даже).

Алсо, напрягает фиксация, то ли переводчика, то ли самого писателя на слове «плебей» и его производных и золотые скудо, которые всю дорогу были Эскудо — не иначе ветхозаветчик обрезал!

С сэром Максом мы последний раз виделись лет пятнадцать назад, ну уж с дюжину — точно, и я тогда остался крайне зол на него за то, что он всё разворотил «Болтливым мертвецом» и «Книгой огненных страниц». Потом приветы от Макса мне передавал главный герой галинских «Медведок». Это было пару лет назад, тогда я преисполнился злости уже на себя (но о моих экзистенциальных кризисах не время и не место, здесь кушетки нет).

А не далее как на прошлой недели мне срочно требовалось «запить» один до скрежета зубового нудный корейский триллер, и рядом по стечению всемогущих обстоятельств оказался сэр Макс, который выудил из Щели между Мирами кувшин с камрой и пару чашек. Разошлись далеко заполночь, договорившись как-нибудь встретиться опять. Да, он легкомысленный и инфантильный, да, может быть пищи для ума не даст и на один молочный зубик — впрочем, пытливый разум найдёт пищу и в пустыни — но... Слишком мало нонче в жанре лёгкости и чудес, чтобы пренебрегать лукавым волшебником, сэром Максом Фраем.

Мы должны сохранять не только наше настоящее, но и прошлое наших писателей — каким бы странным или неприятным оно нам не казалось. Вчера вымарали из истории за восемь строчек в столбик, сегодня — за твит, завтра — за косой взгляд?

Размышляя о сочинении господина Калашникова, меня неумолимо тянет впасть во множество грехов, даром, что одна из повестей про декадентов выходила в «инквизиторской» антологии. В первую очередь, конечно, в грех перечисления, ибо количество знакомых персоналий не поддается учёту. Потом, в грех подражания, тут, кажется, уже впал. И наконец под занавес, в грех полемики. Но обо всем по порядку, то бишь — с начала.

Вначале никакой Лиги не было. Просто Боренька Бугаев попал в беду, подпав под влияние нехорошей женщины, и пришлось Василию Васильевичу Розанову, заручившись поддержкой Коли Вольского, по праву старых знакомцев помочь Боре. Да только на деле оказалось, что не всё так просто, Бугаев угодил в центр старого заговора «антимуз». Из-за них в своё время погиб Пушкин, пострадал Достоевский, да и Василию Васильевичу по молодости лет досталось, а теперь до Бори добрались. Цель коварных заговорщиц — убивать в писателях и поэтах тягу к творчеству (но можно — и самих писателей с поэтами), извращать и переиначивать творения, и в конечном итоге, конечно, вредить Империи. Список врагов не явлен явственно, но гадать не приходится — это союзников у России только два, остальные — противники.

На том и закончилось бы, не успев толком начаться, моё знакомство с книгой, ибо при всём своём многообразии подобное чтение удивительно одномерно, меняется только государственный строй, который прославляет автор. Но «Лига выдающихся декадентов» выгодно отличается от очередной пафосной утопии про хруст французской булки под имперским триколором своей... литературоцентричностью, что ли. Много было книг, где писатели и поэты выступали главными героями, где второстепенными — и вовсе не счесть. Но я не припомню книги, где все — ну, практически все — действующие лица были не чужды словесности. Не обязательно изящной. В «Лиге...» имеется, например, эсперантист и структуралист из последователей де Соссюра (о, радость, о счастье — пригодились знания, полученные в универе, даже в Гугл лезть не пришлось), который решил весьма радикально внедрить свои разработки.

Формально «Лига выдающих декадентов» – это детектив. Каждая повесть строится как расследование, с поиском улик, разработкой подозреваемых, ложными следами. Только покушаются на русскую культуру. Однако, главное здесь не разгадать личности преступника (чего гадать — зарубежные культуртрегеры шалят, на национальную идентичность посягают), а литературная игра, детективные коллизии лишь повод её завести. Тут Калашников демонстрирует недюжинную эрудированность, превосходит которую лишь его же изобретательность. Воссоздавая жизнь России на излёте Серебряного века он скрупулезен и внимателен до мелочей, вроде обуви или цвета кофты, но каждую такую детальку способен раскрутить совершенно неожиданным, а зачастую — и парадоксальным образом, превращая действие в подлинную фантасмагорию, где литература и конспирология шествуют рука об руку.

Возникает закономерный вопрос, стоит ли читать книгу тем, для кого литература тех лет terra incognita? Будет ли она им интересна? На мой взгляд, однозначно «да». Какие-то небольшие нюансы пройдут мимо, в Боре Бугаеве останется неузнанным один из главных теоретиков символизма, но удовольствия от книги это не умаляет. Во-первых, фантазия автора впечатляет и так, без дополнительного культурного багажа, а пополнить его в век доступного везде и всюду Интернета не проблема. Во-вторых, постмодернистский коллаж Калашникова не ограничивается Серебряным веком: герои периодически разрушают четвертую стену, «пророчествуют», заглядывая в будущее России, цитируют Высоцкого, изобретают хип-хоп и поминают феминитивы. Некоторые из шуток немного подвыветрились, пока книга шла к читателю, но большинство всё ещё акутально. В третьих, здесь умопомрачительный Хлебников!

Новый год — две тысячи двадцатый, с ума сойти! — не успел начаться, а я уже ставлю галочки в списке запланированного чтения. Тут должно быть место для неуклюжей шутки, что в этом случае отметку стоило бы назвать немного иначе, ведь речь в романе идёт о воронах, а вороны и галки входят в одно семейство и один вид, но, во-первых, там всё путано, во-вторых, книга к шуткам не располагает — это большой, развернутый авторский монолог на тему неизбежности смерти и принятия этого печального и упрямого факта.

Однажды ворона по имени Дарр Дубраули — тогда его ещё никто не звал Дарр Дубраули, но это неважно — решил полететь туда, где нет ворон. Так он встретил людей, и на ближайшую тысячу лет жизнь Дарра Дубраули оказалась связана с их племенем. С кельтской жрицей Лисьей Шапкой Дарр Дубраули впервые отправился в загробный мир, чтобы принести людям Самую Драгоценную Вещь, обладание которой сделало бы людей бессмертными. С тех пор его жизнь превратилась в череду смертей и воскрешений в других временах. Он ходил с Братом и другими Святыми в Америку за несколько веков до Колумба, слушал истории Одноухого из племени ирокезов, сопровождал души умерших к медиуму Анне Кун, а в конце времен решил рассказать свою историю.

Четыре части романа — четыре жизни Дарра Дубраули. Устроены они примерно одинаково. В каждой своё место и своё время, обязательный человек-спутник для Дарра, носитель сообразных культуре представлений о том, кто такие вороны и — самое главное! — путешествие в загробный мир, бывает что и не одно. Ещё один общий для всех историй момент — результаты этого путешествия, но сказать что-то конкретное о них, значит раскрыть хоть и небольшую, но важную часть сюжета (впрочем, если вы читали хоть один текст на тему сошествия в загробный мир — с конкретной целью, а не так, полюбоваться — то знаете, чем подобное заканчивается безо всяких спойлеров).

На бумаге звучит интересно, но по факту роман запинается об своего главного героя. Дарр Дубраули — ворона, и мыслит он соответствующе. С этим связан как минимум один любопытный эпизод, перелицовка известного мифа, но усилий, затраченных на перевод в человеческую речь многочисленных вороньих наблюдений он не оправдывает. Краули не натуралист, чтобы сделать птичьи дела интересными для читателя, да ему это и не нужно. Как не нужно сравнение мифологий разных народов, их погребальных обрядов и роли, отведенной во всем этом воронам. Краули интересует смерть, которая приходит ко всем, даже к бессмертным, ибо жить вечно — вечно терять близких тебе. А ещё если жить вечно, можно пережить свой мир, потому что миры тоже умирают, а возрождаются ли они — вопрос без ответа. Стоит иметь это в виду, если хотите получить от чтения удовольствие.

А ещё стоит иметь в виду, что Краули — постмодернист, поэтому в качестве подготовки повторите перед чтением романа, что такое «мономиф» и чем метатекст отличается от метаязыка. Или, если эти термины совсем ничего не говорят вам, просто прочитайте вначале комментарий Ефрема Лихтенштейна и Михаила Назаренко, который идёт послесловием. Флёр загадочности, конечно, слетит, зато прилетит понимание.

Жанр: советская фантастика

Тема: двери

Написано добротно. Да что там — хорошо написано! И научная часть аккуратно прикручена, что даже такой «гуманитарий» (читай: страшно далекий от точных наук человек) как я себя дураком не чувствует. А читать неинтересно. Потому что все эти отважные графоходы пришли с плакатов и обложек старых НФ-журналов, опоздав лет на сорок. Мужественные, целеустремленные, искусственные. Их минуют конфликты и безумие космического одиночества, клаустрофобии и разочарования, психологизм и проработка. Жанр ушёл, не скажу «вперёд» — в другую сторону, поэтому я скорей поверю в «Пассажиров» (особенно в начальных вариантах сценария) чем в «Графоходов». Но...

»...так не могло быть в жизни, пусть будет хоть в песне».

Жанр: еврейский сюр

Тема: дверь (буквально)

Начало было настолько искусственным и отталкивающих, что я на долгих два дня отбросил этот рассказ (сказать по правде, я совершенно не собирался к нему возвращаться, но вчера на работе было настолько нечего делать). Дальше то ли привыкаешь, то ли автор сглаживает. Скорее всего, второе. Проблема по сути, надуманная — надо открыть Дверь. Зачем? Для чего? Особо не ясно, поэтому особого интереса ситуация у читателя не вызывает. Но автор умело подсаживает нас на эмпатию с героем, постепенно раскрывая его и других персонажей.

Концовка типично-непредсказуемая. Непредсказуемая, потому что читатель не догадается, как герой откроет дверь (я вот думал, что тут замешано домино). Или предсказуемая, ведь не открыть дверь он не мог.

Жанр: хроноэлегия в прозе

Тема: дверь в соседний мир

Поначалу немного споткнулся о желание автора сделать максимально красиво и поэтично с первых слов, но в целом рассказу удается держаться в рамках, не вводя читателя в передозировку красотами — всё здесь оправдано и по делу, а финал и вовсе раскрывает историю с неожиданной стороны. Вернее, сторона «ожидаемая», просто я увлекся светлой грустью Арабеллы, а её природу и город воспринял как антураж, не особо и важный. А автор взял и ловко всё связал воедино.

Есть мелкие шероховатости, вроде девочки (в семнадцать лет это уже как минимум девушка) и запятых, но для конкурсного рассказа это недостатком не является. Единственное — разновременного колорита хотелось бы больше, «средневековое молоко» хорошо, но одного его маловато.

Жанр: наносказка

Тема: ошибочка вышла

Всегда знал, что в Сколково пилят госбюджеты на всякую фигню. Ну какой смысл в одноразовом внедрении своего сознания в чужое тело? Да ещё с таким крохотным радиусом? А ведь эту ерунду даже выкрасть пытаются! Я бы ещё понял, если бы они пытались выкрасть учёного — тогда представление выглядело бы хоть малость оправданным. А так тему промышленного шпионажа автор отработал спустя рукава, тему соседа-вуайериста чуть лучше (какие надежды были у меня на неё, когда Алёна прорывалась на кухню!) Лучше всего получилась тема маленького человека, который творит большую фигню, но тут чувствуется рука авторского произвола, а не мотивация героя.

Неясен смысл братской ссоры и всей линии с братом Сашей в целом.

Жанр: байки на завалинке (интернациональное)

Тема: дверь

Надеюсь, автор, вам было интересно это писать. А у меня по итогу впечатление вышло что не лает, не кусает, ничуть не развлекает. Кто это? Наш рассказ, конечно!

Жанр: постмодерн

Тема: двери (тысячи их)

Посмодернизм, сюрреализм и дырявление третьей стены. Пожалуй что хорошо.

Жанр: монолог автора

Тема: ошибка (да и дверь можно натянуть)

Сама попытка оформить рассказ под диктофонную запись заслуживает уважения — это уже третий авторский монолог на конкурсе, а их и по одному читать невыносимо. На этом хорошее заканчивается, начинаются российские учёные, бессмысленные и беспощадные. Наверняка они сжигают лаборатории, просто включая свет, и взрывают города, когда варят суп. В этот раз им досталось аж две инопланетных технологии, и мир допрыгался. Сестер Масловых можно было смело внедрять к врагу, по разрушительному действию у них аналогов нет. Серьезно, как можно настолько пренебрегать техникой безопасности и элементарной логикой?

Жанр: провинциальный реализм

Тема: дверь

Ловко играя на струнах ностальгии, автор создает пронзительную мелодию светлой грусти. И вроде ничем особо не поражает, если раскладывать на составные части, а рассказ получился цепляющим, одновременно сдержанным и эмоциональным, реалистичным и фантастическим. Во-первых, ключевой образ — кораблики на талой воде. Можно провести аналогию, что жизнь человеческая — ручеек подо льдом, а провести по нему бумажный кораблик мечты можно лишь расколов корку неверия (в себя? в мечту? — тут мозги критика забуксовали в образности). Можно ничего не проводить, ручейки и кораблики всем знакомы и без этого. Во-вторых, привычные и знакомые декорации — и запрятанный в тексте контраст всех этих кухонек в спальных районах провинциальных городков с огромной Вселенной внутри. Ну и в третьих, наверное, негромкое чувство между Полиной и Никиткой — после соседних криков про разорванные в клочья семьи особенно.

Жанр: закадровый текст

Тема: дверь

Автор, мне было бы очень интересно почитать рассказ по тому синопсису, что вы написали. Тем более, что слог у вас хороший.

Рассказ, на мой взгляд, не соответствует правилам конкурса: не содержит темы и фантастического допущения. Поэтому...

Рассказ, на мой взгляд, не соответствует правилам конкурса: не содержит темы и фантастического допущения. Поэтому...

Поначалу было круто, в серединке автор держал атмосферу на всевозможных жутиках из пациентов, а вот в финале, на мой взгляд, смазал таки впечатление, устроив сумбур и поскакушки. Знаков не хватило, да?

Тема многозначительных маленьких девочек раскрыта, а вот брутализма в архитектуре хотелось бы больше — если понимаете, о чём я. Задумка с тенями — очень крутая.

Жанр: альт. история

Тема: двери (буквально)

Исправляя ошибку молодости чувак уходит в параллельный мир, где Советский Союз кроме вируса «Перестройка» поражен и вирусом «Феминизм». Изрядно подофигев (вместе с читателем) от подобного расклада, он сбегает в ещё один параллельный мир с насквозь ненужной спутницей. Ах да, чуваку 53 года, но ведёт он себя как вдвое моложе. Автор недодал ни милого сердцу многих позднесоветского колорита, ни какого-то обоснуя внезапной феминизации общества и даже конфликт развязал максимально никак. На что надеялся только...

Жанр: околополитический триллер

Тема: ошибка в расчётах

В принципе мне понравилось. Немного пробуксовывает в самом начале и периодически — когда автор начинает излагать бэкграунд, кроме лунной базы не особо нужный, а так нормально катит. «Катит» потому что собран из проверенных деталей, жанровых штампов и тропов: плащи, очки, чёрные внедорожники, случайные забегаловки, актуальная американская повестка (по версии телеанала «Россия 1»). Даже последний пункт не особо смазывает впечатление, так что автор молодец.

Из недостатков. Рассказ совершенно одномерный. Девушка (и Хьюз) — хорошие, полковник (и президент) — плохие. Дайте Саммерсу тоже высказаться, мол, там, террорист, маньяк, педофил, а ещё кровь пил — а вы его клонировать собрались. Пусть читатель и герой посомневаются. Второй момент — если длинные руки вашингтонского обкома дотянулись до Луны, какие проблемы может представлять для них заштатный Инкубаторий? Его просто и без затей можно просто разгромить ночью, повесив всё на местных бандитов, а не ходить, сверкая корочками и веря на честное слово. Нелогично же.

Ну и финал абсурдистский какой-то, как от другого рассказа перешит — про наших политиков. Понимаю, нужен был неожиданный твист в финале, но тут ГГ словно переобулся в полёте. «Вы уничтожили оппозиционера? — Лучше! У вас при Белом доме есть бордель?» А впечатление именно такое.

Фраза про собаку — это не отсылочка к «Марс атакует»?

Жанр: кроссовер-фанфик

Тема: двери

Встретились как-то вахаславы и силомёты да давай спорить, кто кого заборет. Учитывая, что автор подыгрывал первым и джедаев не завёз, вышло немного предсказуемо. По исполнению, читать было невозможно скучно, две диаметрально противоположные стороны различаются минимально. Финал получился только потому что знаки кончились.

Автору рекомендация возлюбить время читателя как своё собственное, и если уж тратить его, то в конце чтобы сахарок был.

Жанр: электропанк

Тема: ошибка

Ретро-«Матрица» с немного мутноватым лором и совершенно мутной мотивацией антагониста. Зачем мехамозг устроил такую многоходовочку, если и до этого всё нормально было? Только испортил всё, тоже мне знаток человеков. Вот этот момент смазал впечатление, а так хорошо.

Жанр: воспоминаний, череда видений, пропитанных росой из звездных ран... кхм, простите, увлекся, трип-репорт, конечно же

Тема: дверь, но совсем неявно, при желании можно и ошибку разглядеть

Ещё один текст, который поначалу отторгает своим переизбытком красот, поэтичности и образов, мягко говоря, странных. Потом, когда привыкаешь к своеобразной авторской манере и обращению «товарищ», идёт лучше, но червячок сомнения всё равно торчит — куда мы идём? а стоит ли оно того? По итогу оказалось, что стоит. Автор не только приготовил для читателя множество странных картин, выписанных логикой сна и непрожитыми воспоминаниями (тут не уверен), но и прикрутил в финале ключик, чтобы из этих разрозненных фрагментов сложилась картина. Кое-что, правда, мне всё равно не ясно, ну да может читал не слишком внимательно.

Единственно, что хотелось бы — меньше абстрактных деталей, больше связей с собственно историей. Или как-то эти связи обозначить чётче. Потому что вот пожар или бабка эта в сугробе — это было? это будет? Или просто образ, который к делу не относится? С шарфом же здорово получилось, и символично, и не просто так.

Рискну посоветовать автору ВИА «Перемотка», как минимум песни «Товарищ память» и «Я видел сон».

Жанр: самоанализ

Тема: двери (тысячи их)

Автор накрутил столько всякого на простой сюжет «Ты взвешен и найден...», что я заплутал. Так он кому-то не помог или себе? Ох уж эта философия! Понравилась визуализация (или как правильно сказать?): все эти белые стены и монохромные переходы, и на их фоне зелень цветов. Про цветы хотелось бы подробней, потому что в финале это оказывается важно.

Жанр: бэд-трип

Тема: дверь

И противостояние Гриади с Отто автор слил (слишком просто всё закончилось, почему Отто не мог так раньше?), и метафору бессердечности никак не использовал (как отсутствие сердца влияет на героя — никак), и кит в высоких серых облаках особой роли не сыграл (только рухнул красиво). К стихам не придираюсь, не глагольная рифма — уже хорошо. Но мне рассказ всё равно нравится, ибо есть в нём то, что я больше всего — даже больше хорошего языка! — ценю в фантастике. Яркость. Да-да, «она была такой красивой и блестящей, что ей прощали внутреннюю пустоту», это как раз тот случай. Здесь не то чтобы совсем пусто внутри, но внешняя часть перевешивает: жуткий тёмный лес, кошмарные его обитатели и двое детей, бегущих от опасности — или навстречу. Ах да, кит ещё! Очень круто придумано с океаном вместо неба и китом в нём. Правда, я до последнего ждал, что автор обыграет, что кит — синий (но не так, мол, всё это — приключения мальчика, который доигрался в Комаляндии, а как-то менее прямолинейно).

Жанр: философские размышлизмы

Тема: дверь

Философская концепция мира задавила всё: и рассказ, и читателя.

Жанр: кунг-фуйский ведмедь

Тема: дверка (мааахонькая)

Удар Росских Богов в грудину гадских триад и их разборок. Хрясь! Бум! Бум! Хрясь! Кровь, кишки, мозги на додзе (sic!) На самом деле, если правильно помню, ничего особо восточного в рассказе нет, не читая имени устроителя боев в начале, но учитывая сюжет, декорации дорисовываются самые что ни на есть знакомые: азиатский мегаполис с огромными неоновыми рекламами, лотки с лапшичкой, дым и татуированные боевики по углам. И тут же — Троян, Макошь и прочие Велесы. Биотехнологии и опекуны. Ниндзя-робот-пират-зомби, короче.

Как боевичок неплохо. Экшония много, щепоточка драмы, опора на штампы. Как история — ну, такое... Автор очень неаккуратно срастил сеттинги, без какого-либо смысла, с героями сыграл в поддавки, да и тема тут сбоку припёка, никакого значимого влияния не имеет — такой себе «запасной аэродром» из рукава.

И да, големы — это не православно! В смысле, Правь не славит. И автора не красит. А вот диалог про то, кто такой травник — топовый.

Жанр: космохоррор

Тема: пусть будет шлюз

Автору очень здорово удалось залезть в голову ПОВа, поэтому рассказ, несмотря на всю свою шаблонность — опять инструкции по технике безопасности распечатали и в туалете положили, а головы весь экипаж оставил на родной планете — всё же цепляет. Ровно до того момента, когда появляются космомусульмане с лошадками. Тут автор окончательно допиливает сук, на котором всё держалось и, с грацией Винни-Пуха из советского мультика, летит вниз по таблице оценок, прикладываясь об каждую ветку по пути.

Понятно, что героя не могли не подобрать — по законам жанра он и дальше должен сеять заразу. Но почему его не могли подобрать не такие круглые идиоты?

Жанр: пойми-рассказ-если-сможешь-нет-ха-ха-ха

Тема: дверь

Бессмертный «Гибралтар — Лабрадор» вспоминается. Зерхи скачут по будаям прямо на голову читателя. Ничего не понятно, и не очень-то интересно разбираться. Разве что, как это вышло из группы.

Жанр: галопом по мирам

Тема: двери (тысячи их)

Ох, автор, ну как же так! Вы одной рукой пишете, а другой — зачеркиваете записанное прежде. На одной странице парень теряет семью и собирается повеситься, на следующей: «ну я молодой, здоровый, дальше пойду». То спутница его презирает, то в портал следом кидается. Ну, финальный твист, само собой.

Я охотно верю, что подобные качели могут иметь место, но покажите мне, почему. Как из эмоции «минус» получается эмоция «плюс»? Вот это ведь ключевой момент в рассказе, а не мельтешение миров и уж тем более — не самопожертвование героя. Самопожертвование без понимания чем и почему он жертвует, не работает.

Жанр: постапок с моралью

Тема: дверь

Рассказ о том, что сытое брюхо ко всему глухо, а голодному надо давать не рыбину, а рыбиной по морде, чтобы что-то делать шёл. На самом деле — про развращающее изобилие и слабую природу людскую. Понимаю, но не принимаю, потому что рог изобилия в виде проводного инопланетянина автором вынесен за скобки, а ведь мог не расповаживать народ, держать на хлебе, воде и «бичиках». Впрочем, можно рассматривать это как троп «Сделка с дьяволом», тогда в этом есть смысл. А вот в финале с переселением детишек смысла в таком случае нет, ибо по логике тропа это получается явление одного порядка с оскотиниванием большей части население убежища — герои снова перекладывают ответственность с себя.

По идее, и дети, и те немногочисленные хорошие взрослые должны были уйти в заброшенное убежище (опционально: отвергнув предложение Монолита забрать детей ради спасения, ведь с дьяволом нельзя договариваться) и там создать новое, неразвращенное общество. Ну или передохнуть, если вы реалист.

В последнее время всё больше внимания обращаю на детскую и подростковую литературу. В них ещё сохранилась яркость формы, которую я очень люблю — и которая поистёрлась во взрослой фантастике — но авторы не забывают и о идейном наполнении, подчас — совершенно недетском. Получается такая недетская детская литература (детская недетская тоже есть, но о ней в следующий раз).

“Дети Ворона” Юлии Яковлевой — пример таковой. Это повесть — первая в цикле “Ленинградские сказки” — адресована для младшего и среднего школьного возраста, как принято было говорить когда-то (не знаю, сохранилась ли теперь эта полезная формулировка), но и тех, кто давно школу закончил, может заинтересовать, ведь обращается она к большой и сложной теме репрессий. Однажды среди ночи срочно уезжает в командировку папа, потом забирают маму и маленького Бобку, и Шурка с Таней остаются одни. Ему — семь, ей — девять. За окном — Ленинград, который готовится к встрече весны и героев-папанинцев. Идёт 1938 год.

Взрослый читатель, конечно, сразу понимает, что вот он, век-волкодав, подобрался и уже готов к прыжку, но героям это всё невдомёк. Они радуются свалившейся на них свободе и деньгам (мать успевает передать через старушку-соседку кошелёк), прогуливают школу, пьют лимонад и покупают в лучшем кафе города птифуры — в общем, ведут себя как детям и положено. А фразу про то, что родителей “Ворон забрал” принимают за глупую шутку. Пока брата с сестрой не начинает выдавливать из привычной реальности. Вначале буквально — соседи по коммуналке занимают комнаты, где жила их семья. Потом Шурка и Таня становятся невидимыми для простых советских граждан, лишь такие же изгои, от которых общество избавилось, поскорее вычеркнув, пока они не утянули за собой, могу заметить их. С этого момента начинается короткое, но страшное путешествие по городу Ворона.

Самое интересное в “Детях Ворона” — зыбкий, сюрреалистичный мир, придуманный Юлией Яковлевой, который каждый раз меняется, стоит только подумать, что ты его понял. Поначалу Ворон воспринимается прозрачной метафорой, попыткой уложить сталинский террор в детские головы, затем — мрачной изнанкой привычной действительности, где можно говорить с птицами и крысами, а у стен есть уши и глаза (буквально). На самом деле верно и первое, и второе, и третье. На фоне писательница рассказывает историю о верности себе и семье, о противостоянии тоталитарному обществу, о памяти и правде. Как к этому относиться — дело только ваше. Но рассказ очень актуальный как для детей, так и для взрослых. К сожалению.

Как шпионский роман — чем книга является (или прикидывается?) большую часть времени — неплохо. Привычные для жанра тропы и обеспеченная ими кинематографичность происходящего, умеренный впрыск экшна в конце, тут и там помазать обязательной нынче темой «тяжело быть женщиной среди мужиков». Сытно будет, вкусно вряд ли.

За «вкусно» отвечает альтернативная история, но не та её часть, где мёртвые перестали умирать навсегда, а заселились в четвёртое измерение — это, конечно, любопытно, но больше меняет быт, чем ход истории. И не Сталин, который объявился в 1938 году в объятой гражданской войной Испании — это интересней, но проходит у Райаниеми по касательной, как и вся «русская тема» в целом (а жаль, Вечно Живой и его дело заслуживают большего!)

Интересней всего в «Стране вечного лета» наблюдать как кривятся, изменяясь, пути и судьбы исторических персонажей, будь то знакомым нам всем Ким Филби, Пьер Тейяр де Шарден, Оливер Лодж или прячущийся под прозрачной маской Герберта Уэста Герберт Уэллс — в творчестве которого четвёртое измерение занимало не последнее место. Все эти и многие другие персонажи даны не особо подробно, кроме разве что Уэста-Уэллса, но всё равно получились круто.

Ну и Зимнее и Летнее управление — это забавно, учитывая параллели с Зимним и Летним Дворами британских фэйри.

Стерпится, как говорится, слюбится. Не знаю, что послужило причиной, то ли двухлетняя пауза после второго тома, которую заполнили книги разной степени разочаровательности (Алекс Маршалл, в первую очередь, это про тебя, ты должен был бороться со скукой, а не примкнуть к ней!), то ли к третьей части Аберкромби всё-таки сумел расписаться, то ли смена перевода с точного на литературный повлияла, но эту книжку я в самом деле читал, а не продирался сквозь, как через две предыдущих.

На самом деле, разгадка проста. Отработав «Знакомство» и «Квест», Аберкромби перешёл к «Финальному махалову» — сиречь, к действиям. Тут уже не ходят вокруг да около, принюхиваясь и примериваясь, тут уже лупят друг дружку всем, что плохо закреплено (а в то, что закреплено хорошо оппонентов швыряют). Котёл бурлит на огне, лезет кровавая каша и прочее haters meet, lovers died с поправкой на щадящий режим Джо. Да, вы не ошиблись. Дело в том, что Аберкромби, при всей его кровавой провокативности — наносной и показной, по большей части, на мой взгляд — очень добр к своим героям. Он их почти не убивает, более того — кто добрался до финала живым, получил всё, что хотел, большинство даже это пережили. А к гуркским послам читатель всё равно не успел прикипеть... Я, конечно, буду болеть дальше за команду Кхалюля, но не из-за них, а потому что Байяз — эталонный козёл.

А батальные сцены всё равно скучны. В них прям чувствуешь, как Джо пытался давануть из тюбика «чернушки». Поэтому мне трудно назвать книгу взрослым фэнтези, как её принято позиционировать. Из взрослого здесь — знание и понимание тропов классического фэнтези вроде «Властелина колец», которые Аберкромби едва ли не цитирует.

Необычайно многословное издевательство над жанром конспирологического романа и некоторыми меметичными персонами, сопровождаемое как водится вялым попиныванием либеральных ценностей. Иронично, что повести, которая написана как вымышленный конспект-дайджест циклопического сочинения Голгофского, самой не помешала бы утруска и усушка. Все эти экскурсы в прошлое настройщиков ноосферы от египетских магов до поклоняющихся Разуму во время Великой французской революции, столь же подробны и объемны, сколь и малооправданы — даже в качестве пародии на конспирологические опусы Дениса Коричневого сотоварищи, потому что оригинал развлекает несравнимо больше. Но у повести имеется совершенно шикарная, на мой взгляд, кульминация. Небольшая, если не сказать — крохотная, она, тем не менее, оправдывает всю ту постылую вязь оккультизма, которую так старательно выводит писатель.

История простая, если не сказать незамысловатая — четверо друзей меряют горы шагами, любуются видами, а по вечерам, когда виды скрывает сумрак и приходится киснуть в палатке, допытываются у проводника его истории, которая для них заканчивается в соответствии с немудреной житейской максимой: «Кто ищет, откуда ноги растут — там и оказывается». При этом ценность её даже не в том, что Пелевин как в лаваш заворачивает в классическую схему жанрового ужастика категории «Бе-е!» свои рассуждения о времени, его природе и носителях, а в том, что парадоксальный его взгляд на привычное делается всё более логичным, и читатель, которому поначалу приходилось неудобно кривить шею, чтобы смотреть с того же угла, что и автор, потом и не пытаясь выпрямиться... пока не ударится об концовку, как об косяк. Могла быть и поинтересней.

Теперь дико хочу социальный хоррор, где “говорящая голова”, биржевой брокер, очковтиратель из “Шаркона” и философ-социалист заперты с маньяком.

Велика Россия настолько, что одного Пелевина ей уже не хватает. И пока Виктор Олегович препарирует актуальные, по мнению фэйсбука, тенденции в нашем отечестве, Александр (Сергеевич, не родственник) работает с советской мистикой, психоделикой и отчасти — с советским же шпионским романом. Работает трудолюбиво, за три года выпустил уже три романа, последний из которых номинировался на “Интерпресскон”, Нацбест, а сейчас — и на “Новые горизонты”. Я, однако, буду проверять, так ли хорош новый Пелевин по второму роману, который носит красивой и звучное название «Калинова Яма». И из-за названия, и потому что люблю, знаете ли, оккультные тайны СССР ещё больше чем тайны Рейха (а их обожаю).

Гельмут Лаубе — немецкий шпион, живущий в Москве под легендой советского журналиста Сафонова. В июне 1945 Сафонов-Лаубе едет в Брянск, чтобы сделать интервью с молодым писателем Юрием Холодовым, а на деле — узнать состояние брянского укрепрайона. На станции Калинова Яма, Лаубе встречается со связным, пересаживается на другой поезд и засыпает. А потом просыпается на подъезде к станции... Калинова Яма. Дальше у Гельмута начнется сплошной День сурка, он будет убегать от своих преследователей, искать болотное сердце и Спящий дом, умирать и раз за разом возвращаться в то утро, когда поезд приближается к станции... Калинова Яма... Калинова Яма... Калинова Яма.

Параллельно с этим, Пелевин раскрывает подробности биографии Лаубе сразу в двух направлениях. В прошлом юный Гельмут с семьей покидает Россию накануне революции, перебираясь в Берлин, получает образование, проникается идеями национал-социализма (этот момент дан совсем по касательной) и в конце концов поступает на службу в СД. В будущем — сидит в крохотной берлинской квартирке и пишет мемуары про Колыму, изредка прерываясь на визит в пивную в компании таких же коллег из “бывших”. По объему биографическая линия может соперничать с мистической, а ведь есть ещё многочисленные стенограммы допросов Лаубе в НКВД, цитаты из книг Холодова, статьи психиатра Остенмайера и польского журналиста-провокатора Качмарека.

Привычного к умственной гимнастике читателя такое изобилие вряд ли смутит, он засучив рукава ринется раскапывать причинно-следственные связи, чтобы доискаться до истинной подоплеки событий на станции Калинова Яма. И быстро поймет, что собирает половинки двух разных пазлов. В том-то и заключается главная претензия к роману — связей здесь нет. Совсем. Никаких. За исключением пары мимолетных персонажей, про одного из которых я даже не могу сказать, что это не мои домыслы, ничто и никак не связывает злоключения Гельмута Лаубе на станции Калинова Яма и в её окрестностях с остальной жизнью — включая самого Гельмута Лаубе.

И тут прийти бы на выручку дремучей русской хтони, но вот маловато её у Пелевина, а какая есть — не сильно “забирает”. Сновидческие скитания Лаубе, как было упомянуто выше, походят больше на День сурка, только в антураже богом забытой русской деревни, оттого воспринимаются не пугающе, скорей гротескно, а куда чаще попросту уныло. На одно появление царя Михаила Бесконечные Руки приходится появлений пять заурядного дедка-попутчика, который мелет столько несвязной чепухи, что приводит читателя в негодование быстрее чем героя. И даже пара преследователей Лаубе — инфернальный майор Орловский из контрразведки и испанский командир Рауль Сальгадо, которому Гельмут задолжал по принципу “око за око”, причём буквально — идущие за ним и в реальности, и во снах не спасают ситуацию, ибо влияют на неё ещё меньше, чем сам Лаубе. А Лаубе на неё не влияет практически. Диверсант и разведчик (хорошо-хорошо: шпион) с обширным опытом, получивший боевое крещение ещё в Испании, при столкновении с неведомым моментально превращается в растерянного гражданского, забывает инструкции и не обращает внимания на важные детали.

По итогу выходит, что Пелевин не дожимает везде, ни как мистика, ни как шпионский роман «Калинова Яма» не интересна, как биография из серии «Жизнь незамеченных людей» просто скучна. Кое-какой сырой потенциал у писателя есть, но реализовать его пока не удается, слишком много нитей остается ни с чем не увязанным. Хотите головоломок и символизма в предчувствии великой войны — читайте «Аргентину» Валентинова, провинциальной русской психоделики — слушайте группу Dvanov. Шпионских романов не знаю.

Лучше, чем первый том, но похвалить по-прежнему не за что.

Познакомив героев меж собой и с читателями, Аберкромби перешёл ко второму этапу обязательной программы — отправил всех приключаться по углам карты. Вест поехал отбивать вторжение северян, Глокта — защищать обреченную Дагоску. Остальным достался самый дальний угол и квест в духе Федота-стрельца. Причем, линия эта вроде как главная, но читая её имеешь всё шансы вывихнуть челюсть — никогда ещё путешествие на край мира не выглядело столь скучно. Скучно скучно скучно скучно скучно скучно. Скучно. И ещё раз. А ведь тут у нас харизматичный ублюдок Луфар, легендарный реалист Девятипалый, просто отбитая на всю голову Ферро. И примкнувший к ним Байяз, которому ПОВа не досталось.

Причин для скуки несколько. Во-первых, не понятно, за чем вся эта компашка тащится, а потом — понятно, что никому из них это не нужно (кроме, разумеется, Байяза, но ему ПОВа не досталось). Во-вторых, в случае провала герои просто вернутся на исходные позиции, никакого риска — кроме риска сдохнуть, но это так всегда бывает — для них не существует. В третьих, эти ребята просто не играют вместе, они играют р я д о м, почти не взаимодействуя, как команда, пусть и команда маргиналов (см. Названные). Оттого интереса к путешествию ноль, сопереживание персонажам в минусе. К тому же Джо не потрудился вписать в эту линию ни одного мало-мальски интересного эпизода, хотя протащил героев через полмира.

Войнушки на север и юге гораздо веселей, хотя и описаны довольно блекло. В том смысле, что кровь и грязь сменяют грязь и кровь, но вот ощущения, что война — это кошмар нет, просто всё тоскливенькое. Единственным ярким пятном сверкает Фенрис Несущий Ужас, забежавший на минутку из какого-то голливудского боевичка про супергероев. Раздал всем, украл шоу и скрылся во мгле. Молодец мужик! Хотя чувствую, что в третьем томе его прирежут — такие яркие персонажи долго не живут, в отличие от Девять Раз Скукся и Поной. А жаль.

Год назад Николас Имс ворвался в стан любителей фэнтези с дебютным романом «Короли Жути» с грацией тролля, влетающего в трактирную драку, сходу поделив читателей на два лагеря. Одним находили приключения банды постаревших наемников, больше похожих на рок-звёзд (тоже вышедших в тираж), отвязными и захватывающими, другие разводили руки в недоумении, как этот примитив можно читать. Увы, со второй книгой всё куда более однозначно.

Тэм Хашфорд — главная героиня нового романа Имса, «Кровавая Роза» — работает подавальщицей в трактире, но в душе у неё «Жуть свербит», поэтому, когда в трактире останавливается знаменитая Кровавая Роза и её прославленная банда «Сказ», Тэм не раздумывая бросает отчий дом и присоединяется к ним как бард. Землям людей вновь угрожает опасность, из Кромешной Жути на надвигается Лютая Орда под предводительством великана Бронтайда, на битву с которой стягиваются наемничьи банды и армии владык Пятипрестолья. Все ждут, что «Сказ» тоже последует на битву с монстрами, но Роза ведёт банду в другую сторону — они собираются совершить подвиг, который затмит даже деяния легендарной «Саги» Золотого Габриэля, которую Роза приходится дочерью.

Если в первой книге Имса главной темой было обучение старых псов новым фокусам, то вторая сосредоточена вокруг молодой шпаны, которая пытается перепрыгнуть через головы отцов (спойлер: безрезультатно) и копанию в семейных отношениях. Тема потенциально любопытная, но в реализации Имса выглядит очень поверхностной, если не сказать — примитивной, ну или просто рассчитана на подростков. У каждого в «Сказе» имеется конфликт с родителями, и если у Розы это желание вырваться из тени отца, пусть навязчивое и толкающее на малоосмысленные поступки (с далеко идущими последствиями), то у шамана-оборотня Брюна и чародейки Кьюры всё куда серьезней. Но поскольку книга называется так как называется, первый получит на решение проблем пару глав, а вторая — и того меньше. Что только к лучшему, ведь единственный способ разрешить конфликт отцов и детей по Имсу — стукнуть папочку топором по башке. Ну или стукнуть топором по башке кого-то настолько здорового, что даже папочка не рискнул бы связываться. Только хардкор, только фаллометрия! Даже странного, что книга про девочек. We Can Do It? Пожалуй что. Мимоходом Имс хватается за тему «Монстры — тоже люди», но бросает, оборвав на полусл...

Взамен психологических изысков предлагается старый-добрый экшн, обильной сдобренный шутками, ироничными пикировками и гэгами разной степени удачности — то, из чего по большей части состояли и «Короли Жути». Позабыв о части меньшей, которая и делала книгу чем-то большим, чем очередное юмористическое фэнтези — о Пузочёсе. Именно Клэй Купер — добродушный силач и типичный басист (после смерти все басисты попадают в метроном, ха-ха!) — делал львиную долю обаяния первого романа. Во-первых, потому что герои такого типажа крайне редко бывают на главных ролях. Обычно старательный тугодум с пудовыми кулаками выступает в роли комического спутника главного героя и в тени от великолепия последнего его просто не видно. Во-вторых, собственно, он наименее комический — не серьезный до зубового скрежета, просто способен выдавать неожиданно осмысленные и зрелые вещи в этом чаду кутежа и угара во мгле ада. В «Кровавой Розе» Купера сменили на юную лесбияночку Тэм, заурядную и безликую, которую кризис среднего возраста во все зубы не жевал, потеряв и последние проблески серьезности, и забавный контраст между медлительным героем и ураганным экшном. Сам Клэй появляется в паре моментов, но лучше бы его не было — персонаж выглядит жалкой тенью былого себя.

Единственное, что не стало хуже по сравнению с первой книгой — это экшн. Потому что он и раньше был довольно средненький. Кабацкие драки и схватки на аренах у Имса получались тогда и получаются сейчас, хотя не ждите чего-то на уровне с разгромом Макситона, а вот финальные побоища — нет. Они неимоверно затянуты, при этом лишены хоть как-то драматичности. Сталкиваются многотысячные армии, горят города, герои сражаются и умирают, кульминация бегает кругами и трезвонит в набат... Пейн, я напряжения не чувствую! Эмоций — как от кабацкой драки. Потому что всё то же самое, только больше. А конфликт как болтался на периферии писательского внимания, так и остался там. Не выстроил Николас Имс противостояние между отцами и детьми, ни условными, ни буквальным за пятьсот с лишним страниц, только в поддавки играл.

Три девицы под окном пряли злато с серебром. А также лёд и пламень, смерть и, разумеется, любовь. А спряли сказку о верности семье с узором из гендерной предвзятости. Во всяком случае, отзеркаленный тест Бекдел «Зимнее серебро» Наоми Новик не проходит, что не помешало книге взять Локус и Мифопоэтическую премию.

Прежде чем начать, позволю себе невероятно генерализированное обобщение, за которое левые заклеймят меня сексистом, а правые — предателем братства-с-членами. Мифопоэтическое фэнтези, в смысле — фэнтези, за которую положено давать Мифопоэтическую премию, лучше всего выходит у женщин. Ну да, так и есть, несмотря даже на тот факт, что само слово «мифология» для меня — и, уверен, для многих людей на постсоветском пространстве — прежде всего ассоциируется с мужчиной. С Николаем Куном, разумеется.

Три девицы у Новик — это еврейка Мирьем, простолюдинка Ванда и герцогская дочка Ирина. Формально их линии равнозначны, но по факту центральное положение занимает Мирьем — именно она начинает и заканчивает историю, именно ей уделено больше авторского внимания. Мирьем вынуждена заниматься отцовским ремеслом, заимодавством и, в отличие от мягкосердечного отца, достигла больших успехов, «обращая серебро в золото». Заслышав неосторожную похвальбу девушки, к ней является король Зимояров. Зимояры живут рядом с людьми, а превыше всего ценят золото — настолько, что ради него могут напасть на соседей и перебить всё селение. Король предлагает Мирьем обратить зимоярово серебро в золото (трижды, как и полагается в сказках). Если она справится, то получит воистину королевскую награду, если нет — умрёт. Гордая Мирьем принимает уговор, ещё не зная, что награда окажется для неё едва ли не горше смерти…

Истории двух других героинь менее подробны и носят скорее вспомогательный характер. Особенно в этом плане не повезло Ванде, которая вынуждена работать на Мирьем, чтобы искупить долг отца и прокормить братьев, а когда Мирьем пропадает, помогает и её семье. Ирину отец-герцог намерен выдать замуж за царя — с помощью драгоценностей, купленных у Мирьем, ведь зимоярово серебро преображает невзрачную Ирину в неотразимую красавицу. Ситуацию немного осложняет царь, который одержим демоном, но и демону не сладить с женским хитроумием, когда девушки (и автор) объединят усилия.

Книгу Новик с ходу хочется припечатать «Феминизм!11» — женщины-героини тут и умнее, и смелее, а мужики либо негодяи, облеченные властью — безымянный король Зимояров, царь Мирнатиус, либо зависят от женщин, как отец Мирьем или братья Ванды. Действительно, сильные женские персонажи для Новик — не редкость, чего нельзя сказать о мужских. Но ценности её героинь вполне традиционные, в первую очередь — это семья и дом. Ради семьи Мирьем берёт дело отца в свои руки, ради семьи оставляет зачарованное королевство Зимояров — и возвращается туда в момент опасности, потому что нашла близких среди чужих. Линия Ванды почти полностью посвящена обретению семьи, не только и не сколько как родства по крови, но духовной общности. Самой феминистической выглядит Ирина, которая стремительно прокачивается автором в местного игрока в престолы, но поначалу молодая царица просто пытается спасти свою жизнь, а обеспечив себе безопасность, переходит к роли государыни-матушки (этот момент в тексте даже подсвечивается монологом в духе Авдотьи Рязаночки).

Примерно также как с феминизмом, у «Зимнего серебра» дела обстоят и с мифологией. В Литвасе, где происходят события книги, без труда узнается Восточная Европа времён позднего средневековья, но мифологические мотивы Новик черпает из иных времен и мест. Её Зимояры без сомнений близкие родственники английским эльфам и ирландским сидам — недобрые, жесткие, но верные слову, живут со смертными рядом, но ни входа, ни выхода в их земли людям не отыскать, а время там идёт иначе. А в отношениях короля Зимояров с Мирьем слышны отзвуки ещё более древнего мифа — о похищении Персефоны Аидом (конечно, эльфы тоже подворовывали смертных девиц, но без резких климатических сдвигов). Славянский колорит в книге ограничивается буквально парой имён, да аномальными холодами, которые, впрочем, никем, кроме главных героев не ощущаются — Литвас и при июньских метелях живёт спокойно. Оттого не покидает ощущение театральной постановки, где герои выворачивают душу, но на заднем плане замковые башни из крашенного картона и снег из марли. Если вы принимаете такие условности — «Зимнее серебро» будет вам интересно. Считаете, что сказка должна быть яркой? Ну, тут есть зимоярово королевство, чьи пейзажи навевают воспоминания о работах Йона Бауэра, но в целом история тут про отношения, а не приключения и гораздо интересней наблюдать за изменившейся сказочной моралью. Раньше-то стяжательство шло по статье осуждения, а то и наказания, а гордая невеста не подсовывала перевоспитавшемуся жениху брачный контракт. Но мы меняемся, и сказки меняются вместе с нами.

«Сказки мёртвого Чикаго» за авторством Терри Ларс — книжечка тонкая, меньше трехсот страниц, но загадок читателю подбрасывает предостаточно ещё до начала чтения. Сформулирую главную: кто такая Терри Ларс — или, кто такой? Глядя на обложку и аннотацию, читая ознакомительный фрагмент, можно подумать, что перед нами неизвестной широкой публике зарубежный автор и его (или всё-таки, её?) сборник “историй с привидениями” с лёгким привкусом нуара. Возможно, винтаж, может быть — на самом деле ретро. Книга, однако, вполне современная, автор — тут всего лишь предполагаю, никакой информации у меня нет — женщина, русскоязычная. Но про Чикаго пишет так, что веришь.

Лорейне Суини тридцать четыре, она любит книги, вкусно готовить и помогать людям. Чтобы помогать в полной мере, Лорейна открыла детективное агентство, где вместе с ней работают бывший коп Эдвард (отвечает за нуар и цинизм) и ирландский цыган Кит Беэр (ирландские цыгане, это те ребята, к которым едут за домиками на колесах, потом — вышибать свои деньги назад; отвечает за комические моменты). Втроем они занимаются самыми обычными для частных детективов делами: ищут пропавшего жениха, расследуют загадочное самоубийство, пытаются изобличить неверного супруга. Но поскольку “Сказки мёртвого Чикаго” не просто детектив, а детектив мистический, все их изыскания раз за разом приводят к китейнам.

Кто такие китейны? Тролли, ноккеры, ши, слуаги и многие другие — подменыши или феи, живущие в человеческих телах. Тело можно убить, и оно погибнет, но подменыш вернется в другом. Окончательно убивает их лишь хладное железо. Есть китейны благие, то есть, условно-хорошие, есть, соответственно, неблагие — ну, сами понимаете. Но и для тех, и для других Лорейна — человеческий ребенок родителей-китейнов — чужая.

“Сказки мёртвого Чикаго” очень легко определить на полку куда-то рядом к Джиму Батчеру, Лорел Гамильтон и... новеллизациям линейки настолок Changeling: The Dreaming. Именно оттуда, из настольных игр заимствует своих китейнов Терри Ларс, а вовсе не напрямую из кельтской мифологии, как может показаться поначалу (забавно, что от подобного в своё время «пострадал» соседний Маскарад). А Гарри Дрезден подрабатывал розыском людей — как Лорейна Суини. Анита Блейк могла говорить с мёртвыми — опять, как Лорейна Суини. С творчеством Гамильтон здесь есть ещё один общий момент — чувства Лорейны к обаятельному плохишу Дилану Маккене, неблагому китейну и не самом законопослушному человеку. Чувства внезапные, на пустом месте и с легким уклоном в БДСМ — словно автор в какой-то момент спохватился что надо ввернуть что-нибудь этакое, а то читатель заскучает.

Читателю Гамильтон, возможно, и правда будет скучно — дальше эротических переживаний дело не заходит, пусть чувства и выступают основными двигателями для персонажей, как главных, так и второстепенных. А вот детектив есть и неплохой. Не честный, конечно, в том смысле, что дойти до разгадки раньше героев вряд ли у кого-то получится, ибо мистика и игра идёт по другим правилам. Зато исправно держит интригу до последних страниц, где следует классический для жанра монолог, в котором разрозненные улики складываются героиней в единую картину преступления, а потрясенный читатель восклицает: “Я так и знал, убийца — сатир-дворецкий!” И зимний Чикаго такой атмосферный.

Кто бы ещё сказал, ну при чём здесь была настолка?

Дипгейт — город, подвешенный на огромных цепях над пропастью, куда некогда был низвергнут с небес восставший бог Ульсис. Здесь считают, что душа человека заключена в его крови, поэтому самое страшная участь — смерть с пролитием крови. Лишенные крови обречены вечно скитаться по Лабиринту Айрил, в то время как сохранившие кровь и душу будут воскрешены Ульсисом, когда тот вернется из бездны со своим воинством ангелов. А последний живой ангел подрастает в Храме, фехтует обломанным мечом и таскается с улитками. Есть, правда, ещё предпоследний, но лучше вам с ней не встречаться — три тысячи лет жажды крови никому на пользу не идут.

“Ночь шрамов” Алана Кэмпбелла — книга странная, если не сказать противоречивая. Поначалу Кэмпбелл замешивают густую, мрачную атмосферу Дипгейта на крови, дыме фабричных труб и религиозном фатализме. То ли тёмное фэнтези, то ли стимпанк — тоже не слишком жизнерадостный. На викторианский Лондон и его многочисленные эрзацы Город цепей походит мало (исключение составляет, может быть, Fallen London Алесиса Кеннеди и Ко), но кое-что общее у них есть — едкий смог повсюду и презрение к жизни простых смертных, тоже повсеместно. Ну и свой Джек-Потрошитель имеется, даже не один.

Но стоит только читателю по-настоящему преисполниться трепетом перед равнодушной громадой Дипгейта, стоит проникнуться его сумрачным величием, автор с криком: “В бездну всё” швыряет... всё в бездну. И увлекает ошеломленного от таких внезапных перемен читателя в адреналиновый экшн нон-стоп с полётами, падениями сквозь крышу и дракой в куполе обсерватории, который мало того, что горит, так ещё свалился с назначенного архитектором места и катится по городу. Напоминаю, город висит на цепях над бездной. Как тебе такое, Джек Воробей?

Юный ангел Дилл готовится принять свои обязанности и сопровождать души умерших в бездну под Дипгейтом. Юная спайн Рэйчел обучает Дилла фехтованию и выслеживает Карнивал, которая каждое новолуние нападает на жителей города. Карнивал малой кровью пытается удержать себя от пролития крови большей. Пресвитер Спайс терзаем кризисом веры и, чтобы разрешить его, пресвитеру нужна Карнивал. А отравителю Девону, чьё тело распадается под натиском разнообразных ядов и токсинов, кто-то подбросил дневник Мягких Людей, которые когда-то, сотни лет назад, смогли получать ангельское вино — эликсир бессмертия, готовящийся из... уже догадались? Правильно, из крови.

Крови в «Ночи шрамов» море разливное и ещё пара стаканов. Будь её хоть немногим, на ту же пару стаканов, меньше, можно было затолкать роман в рамки янг-эдалт фэнтези. Есть в нём такая юношеская поверхностность, которую автор условно более «взрослый» расписал глубже и подробней — про те же сомнения пресвитера Сайпса, который на закате лет сообразил, что из себя представляет его бог. Низвергнут с небес вместе со своими ангелами? Требует неповреждённых покойников с невыпущенной кровью? Эй, люди! Вы понимаете, кому вы молитесь? При этом противопоставляемая Ульсису богиня Айрил — ничуть не лучше (если верить самом Ульсису). Или про рефлексии Карнивал, которая убивать не особо и хочет, но иногда вынуждена, потому что иначе сойдет с ума и вырежет всех — а она может. Наконец здесь имеется недюжинный антирелигиозный заряд, который у кого другого обязательно бы сдетонировал.

А вот Алану Кэмпбеллу всё это не особо интересно, куда больше он занят выдумыванием безумных героев, которых можно столкнуть друг с другом, и безумных декораций, которые можно эффектно взорвать посреди геройской схватки. Но чёрт возьми, в этом он хорош. Выпустил бы кто второй том.

Скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно. Устали? Крепитесь, я только начал. Скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно. Ещё? Да, пожалуй. Скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучер скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно скучно. Довольно много «скучно», вы не находите? Но всё ещё слишком мало, чтобы в полной мере передать впечатления от «Короны за холодное серебро».

Нет, начиналось-то всё неплохо, почтенным и уважаемым зачином в духе «Вот мой ответ — лютая месть». И мир Маршалл обещал интересный, не кастрацию до уровня модуля, как у некоторых. А потом стрелки авторского видения дрогнули, и состав читательского интереса хлопнулся об отбойник, на котором варвар Марото в это время изучал странную надпись: «Налево пойдешь — Софию найдешь, налево пойдешь — клятву нарушишь, налево пойдешь — ещё 600 страниц мыкаться будешь». Пусть вас не смущает отсутствие вариативности и бедная фантазия, у Маршалла с этим не лучше.

Судите сами. В историях, когда старые приятели сталкиваются через много лет, что представляет главный интерес? Как приятели изменились со временем — сравните какие-нибудь «Двадцать лет спустя» или более близких жанрово «Королей Жути». Пятерка Негодяев преодолела года с минимальными переменами, так что поудивляться, как ловко или не очень устроились бывшие соратники не получится ни у читателей, ни у Софии. Зато можно не тратить красноречие, чтобы убедить их вписаться в очередную авантюру — краеугольный камень всех бадди муви, часть вторая и далее.

Евронимус с ними, с приятелям, месть — дело одинокое. Может движуха будет интересной? Не, не надейся, чувак, не надейся. Достаточно сказать, что мейн квест Софии повторяет события двадцатилетней — или сколько там прошло? — давности. Собираем восстание, свергаем короля. В перерывах рефлексируем, кейфуя в шатре. Вернее, рефлексируем, а в р е д к и х перерывах так и быть немножко воюем. Это нормально, если на «подумать» автор предлагает интересные и неоднозначные темы. Про новое гос. устройство Багряной империи, например, про работу над ошибками, чтобы не получилось как в прошлый раз, когда София удрала с трона, не справившись с ролью правителя. Про разъедающее действие мести. Про любителей и рыбку половить в мутных водах, и привилегий себе сгрести — ни они ли заварили кровавую кашку? Нет? Тогда кто? Для меня герой, который не задумывается о таких элементарных вещах, теряет всякую живость и глубину, вместе с последним маслицем в голове.

Но здесь никому это не надо. Мы тут собираем самую большую драчку за последние несколько лет, хочешь повздыхать о мёртвом муже? пропавшем телохранителе? симпатичной генеральше? Что, и даже трубочку в рот не присунешь? Попускаем колечки, подумаем об оральной фиксации и усатых кавалерессах. Кому интересны партизанские тактики, вербовка рекрутов, информационная война и этот живой труп Хортрэп, от которого как разложением несёт интригами? Мы будем трепаться и вздыхать, вздыхать и трепаться — у нас взрослое фэнтези с тарантиновскими диалогами, без пяти минут постмодерн, а не побегушки пятиклассников в занавеске. Нет, если «взрослое» значит скучное, то я согласен. Если «постмодерн» значит непроходимо-тупых героев, я тоже спорить не буду.

Просто пойду себе плащик из штор сделаю.

На неделе посетил психиатра в Обители безумия, сиречь в психоневрологическом диспансере, а после совершенно неожиданно угодил на собеседование шашлычниц, что, вроде бы, нормально само по себе, но вот звучит немного шизофренически. К сожалению, современная российская литература не находит тему шашлычниц и шаурмы в целом сколь-либо значимой для себя (а я бы почитал), другое дело психиатрические истории, из них можно уже небольшую полочку собрать. «Принц инкогнито» Антона Понизовского, «F20» Анны Козловой, «Доктор Х и его дети» Марии Ануфриевой — точно туда встанут, а «Калечину-Малечину» Евгении Некрасовой и сборник Ксении Букши «Открывается внутрь» можно куда-нибудь рядом положить. Наверняка кого-нибудь забыл и упустил, поскольку в «боллитру» смотрю одним глазком, да и то нечасто. Вот об одном таком моменте, когда взгляд мой упал на роман Марии Ануфриевой, и хочу поговорить сегодня.

Знакомьтесь, доктор Христофоров. Едкий и саркастичный бирюк. Во младенчестве евда не умер, но был спасен виртуозным хирургом и когда вырос — сам пошёл в медицину, но врачевать души, не тела. Христофорову пятьдесят два, он заведует отделением для мальчиков в детской психиатрии, и кроме работы у него в жизни ничего нет, не считая медленно погружающейся в старческую деменцию матери. Звучит традиционно-безысходно, но на самом деле никакой чернухи в романе нет, скорее наоборот — книга бодрая и жизнеутверждающая.

Подопечные у Христофорова те ещё. Один собирается взорвать детдом и спрятать трупы, другой отказывается быть человеком, третьего Христофоров вовсе зовет коротко и емко — Омен, и есть за что. Найти подход к таким ребятам непросто, но не для доктора Христофорова. Особого погружения в мозгоправские изыски в книги нет, главный герой действует больше не как психиатр, а как психотерапевт и хороший, внимательный педагог. Подобрать правильные книжки и кино, поговорить по душам, побороться в шутку или просто дать отеческого леща. Одним словом, дает то, что не смогли или не захотели дать родители, ведь не секрет, что большая часть проблем с психикой у детей дело рук именно родительских. Этот момент Ануфриева показывает очень подробно и выпукло. Сначала читатель видит очередного пациента отделения на глазами Христофорова, потом излагается предыстория уже от лица самого пациента, а потом в кабинете Христофорова появляются родители, как правило — мать, из диалога с которой мы выуживаем последние детали.

Роман написан лёгким, но ёмким языком, при всей серьезности темы автор не чурается юмора, комические моменты идут рука об руку с драмой и отстраненной жизненной рефлексией, у главного героя неожиданно — в основном, для него самого — появляется любовная линия, а финал неплохо нагнетает саспенсу. Судите сами, в больнице намечается празднование Нового года, а коварный Омен завладел оконной ручкой (решеток на окнах здесь, вопреки стереотипам, нет). Что-то будет обязательно.

Тут должен быть вывод, но я выводы делать не люблю, люблю перекладывать это на плечи читателей, поэтому скажу так. Я, когда взялся выбирать фрагмент для цитирования, немного увлёкся и по итогу перечитал роман снова, тем более он небольшой. Такие дела.

Линк на эту книгу скинул мне в чате товарищ, сопроводив сообщением: «Ты де любиш читать поляков» (орфография цинично сохранена). Я было хотел ему возразить, что всякие симпатии по географическому положению развеялись как тот сон златой, но прежде решил пройти по ссылке. Каким же было моё удивление, когда там обнаружился Pies w studni за авторством Марчина Вольского.

Марчин Вольский — журналист, политик, теле- , а в последнее время и киносценарист, земляк пана Анджея Сапковского (на годочек его постарше). Ну и самое главное, Вольский автор более чем тридцати романов и множества рассказов разной степени фантастичности, если верить Дукаю, преимущественно иронических или исторических, а иногда и иронических, и исторических. Из всего этого богатства на русский язык переводился один-единственный “Агент Низа” в далеких 90-ых, да несколько рассказов. И вот теперь неожиданно появился «Пёс в колодце”, который в оригинале вышел в 2000 году, первым томом одноименной дилогии.

Альфредо Деросси по прозвищу Il Cane, тот самый «Пёс» — итальянский философ, учёный и вольнодумец эпохи Контрреформации. Вернее, ему предстоит стать учёным и вольнодумцем, а на первых страницах романа он даже не Альфредо, а маленький Фреддино — сын поэта и пьяницы Луиджи Деросси, погибшего путём утопления в сортире, посмертник, рожденный через одиннадцать месяцев после этого вне всяких сомнений печального события. Глазами Фреддино автор показывает нам Италию начала XVII столетия, где дворянские фракции плетут бесконечные интриги и подсылают друг к другу убийц, а пламя веры, вместо того, чтобы согревать нуждающихся и развеивать мрак невежества, то и дело норовит вспыхнуть то кострами Инквизиции, а то всепожирающим пожаром религиозного бунта. Одним словом, “время шло историческое...”

На трилогию о Рейневана, кстати, история Альфредо Деросси похожа, но не сколько буквой, ибо Деросcи скорей наблюдатель, нежели активный участник событий, а духом — это тоже рассказ о взрослении и утрате героем иллюзий в антураже авантюрного романа. Что ещё общего, так это слог, велеречивый, немного архаичный с присущим времени обилию латинизмов, и авторская интонация, ироничная, иногда пронзительно-насмешливая, а иногда просто — пронзительная (то, за что я души не чаю в творчестве Сапковского и то, чего не смог отыскать у других польских авторов). Увы, но легко завоевав мои симпатии в первой половине книги, Вольский столь же легко растрачивает их во второй.

Действие здесь прыгает на четыреста лет вперёд, в ту же Италию, в родную для Il Cane Розеттину, а главным героем становится его далёкий потомок Альдо Гурбиани. Гурбиани только что пережил покушение и горит желанием выяснить, кто решил его убить. Ситуацию осложняет то, что врагов у Альдо пруд пруди, он миллиардер и порномагнат, смерти которого желают и религиозные фанатики, и собственные подручные. Вдобавок, Гурбиани хоть и выжил, заработал амнезию.

Здесь Вольский выступает на территории то ли детектива, то ли триллера, но выступление это трудно назвать удачным. Всё вокруг Альдо взрывается, гибнут люди — как верные ему, так и предатели, он сбегает от жаждущих разобрать его на органы трансплантологов с очаровательной польской медсестрой Моникой, ныряет в канализации с аквалангом вместе с королем местных клошаров, бьётся над загадкой собственного проекта “Психе” — словом, развлекает читателя своими злоключениями как может. Беда в том, что злоключений много, задействованных в них персонажей ещё больше, шансов запомнить всех — мало, а толку в этом и вовсе никакого нет, потому что разговор теперь идёт о религии и вере, от которого мельтешение на фоне только отвлекает. Единственное, что сделано на мой взгляд круто, это столкновение взглядов Деросси и Гурбиани. Первый отворачивается от бога, видя в церкви лишь барьер для развития человечества, второй на своем примере показывает, что человек без веры, что плющ без опоры, обречен на пребывание в самом низменном состоянии, и лишь опираясь на неё способен расти выше. Мораль, что ни говори, спорная, потому как предельно полярная, но тут уж как автору захотелось.

Гораздо печальней, что в соответствии с требованиями жанра меняется авторский слог. Пропадают обстоятельность и пронзительность, а ирония сама по себе уже не выглядит столь искрометной. Но официальный перевод, буде такой появился бы, купил бы обязательно и продолжения непременно прочитал. Тем более, что Вольский вернулся к циклу через девять лет и в 2010 написал новую книгу, превратив «Пса в колодце» в трилогию.

Хорошо, думаешь ты, что Нора Кейт Джемисин не растягивает циклы на десять-двадцать книг, подобно иным, обходясь трилогиями, иначе премия «Хьюго» превратилась в чистейшую функцию. Ведь Джемисин отлично владеет словом, создает грандиозный, запоминающийся мир, населяет его проработанными героинями (и героями, по своим собственным причинам), связывает их нитью динамично развивающегося сюжета. Ты понимаешь, за эту историю мало одной только «Хьюго».

О. На самом деле, нет.

Но начнем по порядку, а там перейдем к более интересному.

«Пятое время года» — первая часть трилогии «Расколотая земля», где фэнтези, развитое до электростанций и асфальта (но с каменными ножами) сочетается с постапокалипсисом. Единственный здешний суперконтинент с ироничным названием Спокойствие постоянно сотрясают стихийные бедствия геологического происхождения — извержения вулканов или землетрясения, достигающие столь циклопических масштабов, что могут уничтожить цивилизацию (с прошлыми так и вышло). К счастью, среди людей Спокойствия есть орогены — женщины и мужчины, которые с помощью своих магических способностей могут контролировать разбушевавшуюся стихию и при необходимости усмирять. К несчастью, спровоцировать её орогены тоже могут, поэтому отношение к ним далеко от дружелюбного. Орогенов презирают, бояться и ненавидят — даже тех, кто прошёл обучение в Эпицентре и носит черный мундир имперского служащего. Орогенов-«дичков» обычно убивают или в лучшем случае стараются сдать Стражам, чей орден контролирует Эпицентр и всех имперских орогенов. Происходит это благодаря тому, что Стражи каким-то образом могут подавлять в орогенах их способности.

В таком мире разворачивается история трех героинь: Иссун, Сиенит и Дамайи. Иссун гонится за собственным мужем, который убил их младшего сына, за то, что тот унаследовал орогению от матери, и похитил дочь. Сиенит — имперский ороген, она путешествует вместе с орогеном небывалой силы, чтобы зачать от него детей по приказу Стражей, а заодно решить проблему одного прибрежного города. Наконец, Дамайя — самая юная из героинь, обучается в Эпицентре, куда её продали родители. А Спокойствие тем временем ожидает катаклизм и Пятое время года, которое он принесет за собой, затянется не на годы, и даже не на десятилетия, а на века.

Если кто-то как я настроился почитать про то, как мир будет расплавлен и отлит заново, расстраивайтесь обратно, Джемисин пишет вовсе не роман-катастрофу. Перед нами очередное социальное высказывание, поэтому никаких потрясающих землетрясений и фееричных извержений, никаких полетов вулканических бомб в ночном небе над кварталами пока ещё мирно спящих обывателей и прочих спецэффектов. Джемисин делает отдельные шаги в сторону геологии, но, простите за каламбур, выглядит это крайне поверхностно, разницу между пелейским и плинианским вулканическим извержением, например, вы тут не узнаете. В центре авторского внимания конфликт между орогенами, низведенными до статуса инструмента, пусть обладающего невероятными возможностями, и их хозяевами. Классическое «угнетённые против угнетателей», к которому мимопроходящим бонусом идут прочие детали актуальной сегодня повестки, вроде гомосексуалов и трансов (нет, боевых вертолётов не завезли, убирайте SJW-бинго).

Но и тут Джемисон копает неглубоко, очень быстро скатывая Стражей в угнетателей и мучителей, которые не чураются лоботомии и отрывают младенцев от материнской груди, а орогенов — в хиппи с плакатиками Make love, not earthquake. Вопрос, конечно, дискуссионный, должен ли быть контроль за человеком, способным выдернуть скалу со дна морского, чтобы пропороть днище корабля, но может, кто во втором томе дойдет до таких дискуссии? Но тут я пас, мне и первого много было.

На самом деле, я закрыл бы глаза и на драму на пустом месте, и на уклон в однобокую социалочку вместо милых моему сердцу бабахов (пиарили-то там именно их!), и на «Хьюго», которую многие также спешать отнести к недостаткам, позабыв, видимо, что премия выдается по голосованию, а vox populi есть vox populi, если бы книга была написана мало-мальски читаемым слогом. Но у Джемисин шершавый, совершенно неудобоваримый стиль письма, который хуже даже чем стиль этой рецензии, к тому же она пишет в настоящем времени, а линия Иссун ещё и от второго лица! Нет, спасибо, ты не голодный.

Заходят как-то в бар карликовый слон, дракон и мистер Гросс. А бармен говорит: «Мышей в баре Гавагана не водится». Внимание, уважаемые знатоки, вопрос: «Кто развернулся и ушёл, если двое других заказали «Кипящий котёл» и виски?» Впрочем, это просто гиммик, способ привлечь внимание, если вы читали хотя бы первые истории из «Самого странного бара во Вселенной», то легко найдёте ответ.

Признаюсь честно, по первоначальной задумке здесь должен был быть совершенно другой текст, а сочинение дe Кампа и Прэтта я в ближайшее время дочитывать не собирался, поскольку начало сего опуса совершенно не вдохновило. Вместо того, чтобы щедро плеснуть в подставленный мной хайбол странных чудес и чудесных странностей, бармен скупо капнул виски — да и то, большей частью на стойку. На том бы и завершился мой визит в бар Гавагана, если бы писал о нём один Спрэг де Камп, но ради автора «Колодец единорога» книжке был дарован второй шанс. Более того, я изменил своему читальному креслу и отправился дочитывать «Самый странный бар во Вселенной»... ну да тут легко догадаться. В бар, конечно.

И знаете, (наливает) помогло. Может, виной тому соответствующий антураж и некоторое количество алкоголя, но скорей дело в не самой удачной компоновке сборника. Все рассказы здесь готовятся по одному и тому же рецепту. Несколько завсегдатаев бара и бармен мистер Коэн беседуют на отвлеченную тему вроде торжества прогресса, четвертого измерения или истинных йогов, которые могут научить хоть слона (не того) на руках поднимать. Услыхав краем уха, о чем идёт речь, к беседе присоединяется ещё один мистер — как правило, незнакомец, но бывает, что свои истории рассказывают и хорошо знакомые посетители. В истории первоначальная тема беседы выворачивается, иногда весьма причудливым способом. Так, герой истории про четвертое измерение с помощью отпирающего амулета перемещался в пространстве и времени, что логично, ведь время вполне подходит под четвертое измерение. А вот герою, отрицающему торжество прогресса, не везло в пари, да настолько, что его едва не убило молнией на скачках, но как это связано с прогрессом я, право слово, затрудняюсь сказать, даже выпив.

Рассказы базируются в основном на фольклорных и мифологических сюжетах, но иногда в бар Гавагана заходит и фантастика. Я, глядя на русское название книги, ожидал, что её будет больше, но тут буквально два-три таких рассказа, да и те мне затруднительно назвать удачными. Хотя... назвать их плохими тоже язык не повернется. Все здешние истории — милые забавные безделицы, не претендующие ни на что, только развлечь читателя во время чтения. Но те, в которых Необычное вписано в современные героям реалии, мне нравятся больше иных. Вроде истории джентльмена, который так хорошо смотрелся в гробу, что все гробовщики хотели заполучить его фотографию для рекламных проспектов.

Книгу очень трудно отнести к какому-то определенному жанру — то ли городское фэнтези, то ли магреализм, то ли современная сказка для взрослых (помните сюжет, как нищенка проклинает жадную гордячку? Ну вот тут примерно так же, только без гордячки). От умершей в подъезде бомжихи Ольга Вернер, которая на своё несчастье проходила мимо, получает проклятье. То есть, поначалу ни о каком проклятии речь не идёт, у нас тут самый что ни на есть реалистичный реализм в зачине, а вот потом героиня внезапно начинает зарастать рыжей шерсткой, начиная с щиколоток, у неё пропадает отражение, а на смену ему в зеркала приходит лисья морда. Очень быстро выясняется, что через сорок дней Ольга станет лисой, если, конечно, не найдет способ избавиться от «подарочка».

На одном только поиске избавлении сюжет не сосредоточен. Теряя по капле привычный облик, Ольга открывает для себя мир, куда ход простому человеку невозможен. Мир оборотней-лис и оборотней-псов, утопленниц-морян, мятущихся призраков и прочих, прочих, прочих. Нашлось место даже для эльфов, хотя на мой взгляд с ними автор уже переборщила (сам по себе эпизод хорош, а идея о «реинкарнации» подменышей одновременно и жуткая, и интересная, только это сваливает «Взгляд...» уж совсем в эклектику, где кондовые сидхи соседствуют с призраками моряков-черноморцев). Потусторонних сущностей много, проблем у них тоже немало, а решать всё приходится Ольге, которой и так нелегко приходится.

Большая часть проблем Ольги Вернер носит бытовой характер. Нет вестей от мужа, уехавшего на заработки в далекую страну, Ольга вынуждена одна тащить двух дочек, всё время пропадая то на работе, то на подработках, поэтому на детей времени не остается, они отдаляются... Бытовые эпизоды — один из главных козырей романа. Реализм тут плотненький, достоверный, самую малость чернушный и очень богатый на детали, особенно в медицинской части (героиня — психиатр и нарколог). Немного даже жаль, что мистико-фэнтезийное начало в книги преобладает, убрать его или немного ограничить в проявлениях, вышла бы сильная драма про сильную женщину, которая ради детей и покалечить может. Но поскольку у героини есть оборотень внутри, которому покалечить или убить проблем не составляет, оборотень этими неприглядными делами и занимается, а активная и решительная поначалу Ольга вдруг становится пассивным наблюдателем, хотя и сама могла бы кого надо обрезком трубы по затылку огреть или, скажем, применить профессиональные навыки.

Вообще, с оборотнем у Арифуллиной во второй половине не получилось. Вернее, получилось совсем не то. Из страшного проклятия он превратился в дар, этакую палочку-выручалочку, которая действует кроваво, конечно, но очень эффективно, да и морально-нравственных терзаний не испытывает. В результате роман солидно так уходит от первоначальной темы «Если я стану оборотнем, что станет с моей семьей?» куда-то в сторону «Решаю все когтями и клыками». И эта метаморфоза впечатление смазывает, но незначительно, потому что во всем остальном «Взгляд сквозь пальцы» книга хорошая, а если учесть, что для автора это дебют, так и вовсе отличная.

Прочитано в рамках рубрики «Восполняя пробелы». Интересно было посмотреть, насколько далеко ушла тёмная фэнтези от своих корней. Отказывается, очень. По сравнению с современными авторами, которые сосредоточены на описании жести и кровавого макабра, где разлетаются во все стороны пальцы, уши, головы с округленным от удивления глазами и ртами, распахнутыми в беззвучном крике, в ореолах крови и прочих телесных жидкостей, Кук всячески натурализм сцеживает. Его Чёрный Отряд — паладины в сияющих доспехах, пусть оные слегка и припорошены дорожной пылью. Стариков и детей спасают, пленных вдоль дорог не распинают, за нанимателей и собственный кодекс чести переживают (будет забавно, если в дальнейших книгах окажется, что Костоправ — ненадежный рассказчик и всё это наплёл, но эта фишка, опять же, теперешних авторов).

А вот мне-читателю, которого развитие жанра интересует мало, было скучновато. Я ожидал историю про наемников, которые воюют под началом местного назгула, мостя дорогу к величию местного же Тёмного Властелина трупами врагов, и получил его — формально. На деле, проще описать «Чёрный отряд» фразой «война, война никогда не меняется». Условно-плохие Отряд и армии Госпожи колотят условно-хороших повстанцев Круга, но по ведению боевых действий ни те, ни другие почти не отличаются друг от друга, а сам процесс поколачивания описан отстраненно и с неимоверной языковой сухостью. Иногда баталии сменяются либо карточными играми, либо колдовскими пикировками Одноглазого и Гоблина, либо вздохами Костоправа на Госпожу — на моё счастье, описанными также сухо и скупо. На этом невеликий список развлечений Отряда в мирное время заканчивается, да и мне пора.

Темные века Европы. Устав терпеть набеги викингов, свои силы объединяют сыновья недавно умершего Альфреда Великого Ательстейн и Этельред и Карл III Простоватый. Созванное ими войско должно усмирить кровожадных морских разбойников, заодно огнём и мечом принести Слово Божие на языческие северные земли. В авангарде армии христианских властителей идут франки под предводительством Вильяльма Длинного Меча, сына Роллона Пешехода, который до того, как принял имя и титул нормандского герцога сам был норвежским ярлом. Разрозненные силы зеландских и йотландских ярлов не могут совладать с франками, единственный, кто способен дать бой Вильяльму на равных — конунг Вестмунд, молодой, но споро и скоро возвысившийся при поддержке Круга Скальдов. Вот только для самого Вестмунда Круг давно стал нежелательно обузой, ведь он нашёл куда более могущественного покровителя и носит теперь его знак — оселок с выточенными смеющимися ликами.

На фоне медленно охватывающей земли по обе стороны датских проливов войны разворачивается история Скагги, сына Лодина из рода Хьялти с Шетландских островов, воспитанника недавно убитого скальда Тровина Молчальника. Перед тем, как сгореть в собственной усадьбе Тровин отослал Скагги найти Грима, вот только зачем Грим по прозвищу Квельдульв, то есть Ночной волк, понадобился Молчальнику, Скагги не помнит — в драке ему отшибло память. Сам Грим скрывается от собственного прошлого, предпочитая судьбе скальда и эрилия путь пьяницы и берсерка. Грима же ищет и Бранр Хамарскальд, посланник Круга — и он готов доставить блудного скальда живым, но вовсе не обязательно не покалеченным. А в войске Вильялма идёт странный белоглазый норвежец, который знает руны и умеет применять магию.

Видят боги, хотел изложить сюжет попроще, а получилось какая-то “Игра престолов”. На деле, никаких хитросплетенных интриг и грандиозных мясорубок здесь нет, основной конфликт в романе совсем иной нежели противостояние христиан и язычников, или разбойных викингов и оседлых франков и отсылает нас не к Мартину, а куда ближе — к английскому писателю харьковского происхождения, единому в двух лицах. Если скажу, к какой именно книге, потянет на небольшой спойлер, так что замолкаю. Зато о других конфликтах можно говорить, не раскрывая сюжет.

Грим, сын Эгиля, должен решить, примет ли он Круг. Отец его и дед, оба скальды Одина, а Грима при посвящении выбрал Локи, и теперь Квельдульв — проводник воли аса коварства, любой поступок его может служить вящей славе злокозненого бога. Скагги должен вернуть память и вместе с Гримом отыскать тайник Тровина, чьё местонахождение Молчальник зашифровал стихом-висой в памяти ученика. В тайнике скрыты сведения, которые нужны Кругу, чтобы понять причины возвышения Вестмунда полностью. Вестмунд, разумеется, не горит желанием выдавать свои тайны Кругу и торчит меч на скальдов. Тем же занят и загадочный белоглазый норвежец, единственный, кто владеет магией Всеотца в христианском войске.

«Дети Брагги” укоренены в историю и географию Скандинавии той поры так крепко, что при чтении книга воспринимается как исторический роман, подробный и обстоятельный, пусть и с некоторыми проблесками магии. Это не так, «Дети Брагги» — мифологическое фэнтези, а с событиями и персонажами автор обходится вольно, хоть и аккуратно. Наравне с реальными фигурами вроде Горма Старого или норвежского конунга Харальда Харфарга (Хорфагера) упоминаются сыновья легендарного Рагнара Логброка Ивар Бескостный и Сигурт Змей в Глазу. Отец Грима Квельдульва — Эгиль Скаллагримссон, полный тезка знаменитого исландского скальда, автора “Выкупа головы” (только исландец родился в период описываемых событий). Никакого конунга Вестмунда со ставкой в Фюркате не существовало, да и сам Фюркат, скорей всего, возник позднее первой половины Х века, когда происходят события романа. Рати франских витязей никогда не ходили на север. А вот Вильялм Длинный Меч вполне себе существовал, но судьба его разительно отличается от судьбы книжного персонажа.

У Вороновой получился отменный философский боевик в декорациях квазиисторической Дании, где головы разлетаются по кустам, одни сыновья жалеют отцам последней милости, в то время как другие не дрогнув обрекают на смерть (в какой-то момент выясняется, что эрилий в войске франков черпает силы у Эгиля, и тот вкладывает в руку сына меч; Вестмунд посылает своего отца, ярла Хакона, на убийственное задание). Магия рун сталкивается с магией рун, алчущее железо — с алчущим железом, желания и долг грызутся между собой, а смертоносные видения обретают плоть. Глядя на мир, хмурит лицо одноглазый старик в широкой шляпе и в насмешку ему доносится хохоток козлиного тенора: “Волк этот из рода моего! Отдайте его мне”.

Крайне не люблю раздавать рекомендации, но всем любителям книг про викингов и скандинавской темы в целом советую “Детей Брагги”, прочтите эту книгу обязательно. Почитателям мрачного — но не чёрного! — фэнтези тоже стоит обратить своё внимание на роман Арины Вороновой. И скептикам, которые не верят в женщин-писателей и гребут их всех под одну гребенку, разумеется. Жаль только, что Арина Воронова ничего не выпустила. Да судьба самого автора неизвестна, никакой информации о ней я найти не смог. Что же, тем ценнее то, что всё-таки есть.

История-путешествие, такое роуд муви. Девочка-подросток Мишель едет через полстраны к неясной до самого финала цели, в компании с ружьем и гротескным желтоголовым роботом по имени Скип. На дворе год 1997, вся страна или по крайней мере — большая её часть благополучно ухнула в виртуальную бездну, разверзшуюся от нейрозаклинателей. Это не какие-то жуткие кибер-маги, как можно подумать по названию, а прокаченные VR-шлемы. Глядя на иллюстрации я поначалу принял их за странного вида могильные плиты, потом понял, что ошибся, а потом — что нет.

Что за электронные грезы наводят нейрозаклинатели, и отчего люди массово сбежали в них пускать слюни (и не только), Столенхаг не объясняет. Мишель столь глобальные вопросы не интересуют, у неё другие устремления, изредка возникающий второй рассказчик, безымянный и неясный, тоже не вдается в детали. Просто в один не очень прекрасный день все долбанулись на отличненько, и теперь люди медленно деградируют, а по окрестностям шагают роботы и дроны, всех форм, размеров и расцветок. Большинство иллюстраций «Штата...» — груда железа в обмотках проводов на фоне идиллического пейзажа. Это у Столенхага круто получается, не отнять. К сожалению, выложенный у нас на сайте ознакомительный фрагмент таких впечатляющих картинок не содержит, советую погуглить самостоятельно. Если вам, как и мне, в первую очередь приходят на ум арты Якуба Розальски, который тоже любит запихнуть механических гигантов куда-нибудь, Столенхаг круче — роботы больше и разнообразней, картинка почти фотографической четкости, пейзажи, что природы, что городские тоже выигрывают у лесов-полей Розальски, довольно скучных без ОБЧР. Как артбук — очень здорово смотрится.

Как графический, но всё же роман — впечатление гораздо хуже. История Мишель сама по себе неплохая, в меру драматичная, текст звучит созвучно героине — суховатый, чуть отстраненный. В самый раз для подростка, не самого простого, вроде Мишель. Всё портит тот второй безымянный, его фрагменты постоянно норовят увести читателя от простого и понятного (в финале) путешествия Мишель в какой-то дурной пафос на пустом месте то про сетевой суперинтеллект, то про человеческого ребенка от этого интеллекта. Ничего из того, о чем он вещает, на сюжет не влияет абсолютно, даже никоим образом не проявляется. А вот обмануть, запутать читателя может, заставив ждать совершенно несбыточного. Получается как ходьба в ботинках, но на левом шнурок завязан, а на правом — по земле волочится. Ненароком можно наступить, растянуться и расквасить себе впечатление. Но даже если бы Саймон Столенхаг второй шнурочек аккуратно завязал, вышло бы не то — гонка-преследование вместо созерцательного путешествия. Здесь как раз тот редкий случай, когда лучше в одном ботинке чем в двух. Постапокалипсис у нас или как?

Наша история начинается, когда Аттикус Тёрнер возвращается домой, вызванный странным письмом от отца. Монтроуз Тёрнер что-то раскопал о происхождении своей жены, матери Аттикуса, которое она тщательно скрывала и от мужа, и от сына и теперь предлагает тому “вернуть то, что твоё по праву рождения”. Вот только сам Монтроуз пропал, и следы его ведут в Арпхэме, штат Массачусетс. У Лавкрафта, правда, был Аркхэм, но пока похоже, да? Дальше тоже будет похоже, но не долго. Аттикусу предстоит познакомиться с арпхэмской ложей Ордена Изначального рассвета и конкретно с Калебом Брейтуайтом — честолюбивым молодым чернокнижником, или как он сам себя именует, “натурфилософом”, узнать тайну своего происхождения и поучаствовать в зловещем ритуале. Ритуал, конечно же, пойдет не по плану — не без участия Аттикуса и Калеба, у которого на Аттикуса далеко идущие планы. На этом Лавкрафт благополучно закончится и начнется история про зловещий дом, в который переехали сестры Летиша и Руби Дэндридж.

Как вы уже догадались, “Страна Лавкрафта” — роман в рассказах. Каждый из них, числом восемь, строится примерно одинаково — Калебу нужно обстряпать какие-то свои натурфилософские делишки, чтобы возвысится в иерархии Ордена и он использует для этого Аттикуса или кого-то из его многочисленных родственников и друзей, шантажируя и угрожая. До поры всё идёт гладко, но в конце концов коварного честолюбца ждёт сокрушительное фиаско, и это никакой не спойлер — сами подумайте, ну какие в наше время могут быть шансы у белого, будь он сто раз чернокнижник против целого компании настоящих черных? В каждом рассказе Аттикусу сотоварищи приходится столкнуться с проявлениями сверхъестественного, будь то призрак-полтергейст, колдовская марионетка или врата, ведущие на другую планету. Не силен в американской журнальной фантастике, но выглядит очень похоже на оммаж каким-нибудь Weird Tales. Кстати, Weird Tales был закрыт в 1954 году, в том же году происходит действие романа.

Впрочем, как бы то ни было, фантастика для Мэтта Раффа лишь способ, на самом же деле “Страна Лавкрафта” о расизме. Да-да. Не о потусторонних ужасах Ктулху и Йог-Сотота, а об будничном кошмаре, который уделывает всех Великих Древних. Я не буду ничего особо расписывать и так понятно, что ничем не обоснованная ксенофобия — это плохо и не надо так. Вот только в “Стране Лавкрафта” данная тема крайне мало влияет на сюжет. К примеру, тот призрак из второго рассказа, стал бы он меньше бушевать, если бы в его дом вселилось белое семейство, а не две сестры-негритянки? Да нет, конечно. И в других случаях также, замени цветных героев, ничего особо и не изменится, за ними только перестанут гоняться линчеватели с топорами из массовки. Что досадно, сделать лучше автор мог, достаточно прочесть “Падение дома Нэрроу” или “Джекила из Хайд-парка”. В этих двух рассказах Мэтт Рафф ловко связывает две главных составляющих “Страны Лавкрафта”весьма неожиданным образом. Особенно в “Джекиле...”, где уже знакомая нам Руби Дэндридж — стереотипная черная женщина вроде Мамочки Два Тапочка, только моложе — неожиданно просыпается под Рождество в луже крови и... белой! Ну а “Падение дома Нэрроу” показывает то, чего мы изначально ждали от книги, сталкивая оккультизм и бытовой расизм.

Что-то я с отвычки растекся белочкой по древу, давайте будем закругляться. Не стоит подходить к “Стране Лавкрафта” как к очередному пастишу визионеру из Провиденса или если вы терпеть не можете чёрных героев и белых злодеев (единственный минус автору, на мой взгляд, что из этой простенькой дихотомии он даже не пытается выбраться). Её можно читать как высказывание о проблемах американского общества 50-ых, не утративших актуальности по сию пору. А можно и как обычную мистику, у Мэтта Раффа легкий, приятный слог, колоритные — простите за невольный каламбур! — и детально прописанные персонажи, мои любимые эмоциональные качельки, когда автор моментально переходит от своей фирменной иронии к драме. Ну и когда вы ещё что-то в жанре “диверсити в гостях у Ктулху” почитаете, пусть Ктулху тут и на минималках. Ни Ла Валля, ни Джейкобса, ни Говарда с его «Картером и Лавкрафтом» нам в переводе всё равно не видать. Такие дела.

Если вкратце — он нагнетает, а мне не нагнетается.

Если чуть подлинней и оставив в покое классика, Эд Макдональд старательно напирает на разруху, упадок и БЗСХДНСТ на протяжении всего романа, но поверить ему довольно затруднительно. Во-первых, Макдональд рассказывает, а не показывает. Читатель сам лишен возможности наблюдать за кризисом, разъедающим Пограничье, и узнает о нём исключительно от капитана Галхэрроу (который сам для себя успешно превратился в кризис и тоже р а з ъ е д а е т). Во-вторых, которое вытекает из «во-первых», книге остро не хватает масштаба. Понятно, что «Чёрные крылья» держатся на главном герое, остальные персонажи играют на него и только в рамках этой задачи прописаны, но даже несколько коротких интерлюдий с мимолетными героями могли бы добавить объема и, да — больше подчеркнуть БЗСХДНСТ. Это что касается недостатков.

Теперь о достоинствах. У Макдональда вышла неплохая вариация на тему хардбойлд-фэнтези (ни в коем случае не нуара, нуар при схожих декорациях выглядит совершенно иначе). Краткий, емкий язык с обилием метафор, герой с пудовыми кулаками и куда более неподъемной рефлексией, но одновременно — пронесший в сердце первую любовь через огонь, Морок и клинки драджей. Мир, опять же, не совсем заштампованный, а финальный твист приятный. А самое главное — лично для меня — не показали эпичный финальный махач и последующий бадабум. Потому что книжка у Макдональда не про махач и уже тем более не про бадабум. Ещё бы сам автор полностью это осознавал.

Стоит, наверное, и здесь высказаться. Какие-то итоги второго тура я подведу чуть позже, сейчас хочу просто сказать. Вы все крутые. Вы взяли и написали рассказ, а некоторые даже и не один. Я вот, например, так не смог. Поэтому вы крутые. Спасибо, что поделились вашими историями.

Будни окопа номер семь. Хоррор, наверное. Как в этом заходе модно — с элементами психоделии. Автору особенно хорошо удалось передать ощущение безнадеги в начале, и чудовищной, по настоящему жуткой нелогичности в финале. Ну и неожиданно изящно закольцевать историю.

Наглядный пример того, как мастерство позволяет собрать хорошую историю даже из такого невозможного количества стереотипов, как в этом рассказе. За что не возьмись отдельно — ничего, ну ничегошеньки примечательного, кроме клоаки к богу. А всё вместе, воедино собрано — и готов вполне себе финалист.

Но претензий даже не во вторичности — третичности это не снимает.

Чёрт, это было круто. Две независимые друг от друга сюжетные линии играют на контрасте, создают объем, раскрываются — и оказывается, всё это время они были переплетены. Мне от неожиданности даже рассказ понравился, хотя до этого нравилась только линия биана, у человека всё слишком хорошо, глянцево и скучно. «Мы с тобой на яхте повисели две недели. Всё это время, детка, ты жуешь коктейли».

А потом автор выкатил финал — и смазал почти всё впечтление. Я-то думал, у ИИ с людишками всё завертится, а оно вон как. Причём как именно — не очень-то и понятно, лучше бы автор на эпизоде с вахами (не нужен, вообще) знаков сэкономил и финал человеческий запилил.

Посему впечатления смешанные.

Забавная история. Стилизация под просторечный говор поначалу немного напрягает, но стоит привыкнуть, и текст идёт влёт, спотыкаешься только на финале. Финал впечатления смазывает, ибо хотелось (и ждалось — судя по способности автора стиль выдерживать) немного большего, чем просто зарисовка.

Но написано хорошо, не отнять. Неожиданно вспомнил про ненаследного князя Карины Дёминой.

Ух, как уверенно написано. Не читал бы я не столь давно олдевское «Свет мой, зеркальце...» проникся бы однозначно и побежал восторженный отзыв строчить. Вру, впрочем, у меня с восторженными отзывами всегда недобор.

Рассказ и вправду хорош, чувствуется рука мастера, как говорится. Не удивлюсь, если кто из «Зеркала». Но есть у него и недостатки. Итак, первая и главная моя претензия к истории — натужное и ненужное морализаторство. Путь Леси по Тёмной стороне приводит её к достаточно стереотипному «успеху», когда всё вроде есть, а счастья не предвидится. И тут автор, от которого по предыдущим впечатлениям такого примитива никак нельзя было ожидать, ещё и Юлю выкатил. С Колей. Да если бы героиню конкуренты в машине взорвали, милосердней бы было!

Второй момент — кот и зеркало. Я так и не понял, зеркало всё время исправно предостерегало героиню от дурных поступков, показывая их негативные последствия, но совершенно не смогло «предугадать» финала? Продемонстрировало бы пистолет во рту, и делу край. А куда кот пропал? Исчез, потому что она через него переступила, выбрав таким образом «плохую концовку». Но почему тогда он есть в финале? Как-то не сходится.

Вот эти два момента здорово портят впечатление о рассказе. Получается, автор пренебрёг внутренней логикой в пользу финальной морали, и хорошо бы она того стоила — так ведь нет. Ну или мне просто досадно, что всё закончилось пшиком. За что боролись, на то и напоролись. И стоило ради этого гору городить?

А ещё третий, самый сильный авторский просчёт. Ну какой Гарри Поттер рядом с Горбачевым?

Написано добротно и задумка с человеком, осознающим себя роботом — причём, верующим роботом! — хороша. Намёк на песионную реформу — ну такое, впрочем, мне могло и показаться. А вот финал плохой. И не потому что такого пессимистического завершения от лёгковесного рассказа не ждёшь — просто автор налил под конец столько многозначительности, а объяснить ничего не потрудился. И намёков по тексту не оставил. Сиди, мол, гадай, читатель что и для кого рисовал этот Рублёв. Ну ладно, для кого — понятно, а вот что?

Рискну предположить, что автор и сам не знает.

Матрица с дружелюбным — ну, поначалу — интерфейсом. Психоделии хватило бы на полгруппы в первом туре, логичности... не знаю, я заплутал во всех этих Эдемах, снах, галлюцинациях и модуляциях. Начало было хорошее, добротное такое начало с дачей, дочей и первыми, робкими ещё, касаниями безумия. А дальше слишком всё завертелось. Я ожидал спятившего ИИ, но не в таких циклопических масштабах!

Ещё одна сказка, только теперь городская. Коалиция свободных жильцов, живых и не очень, против Тёмного Властелина Зелененького. Милая, светлая история. Иногда кажется, что персонажей для такого небольшого рассказа слишком много — есть даже жительница с иной планеты! — но они разные, а автор каждому из них внимание уделил и репликой-реакцией не обидел, так что пусть живут, места не жалко (единственное, что Клавдия Сергеевна и Нина Петровна порой совпадают).

Финал с легкой горчинкой, как и положено. Может, всё и вправду так было, как люди говорят, а сказки никакой не было, только суровая наша реальность. А может и была. К какой версии склоняться, читатель решает сам.

Сказка. Даже не так — «казка».

Безыскусная, но милая в своей наивности история. Конфликта никакого нет, всё очень просто и легко. Кормите котов карасями и станете лесной ведуньей. Ни обрядов, ни инициаций, курьих ножек у избы — и то нет!

Приключения студентов в подмосковных лесах тоже не радуют, даже лагерный быт толком не описан, что уж говорить о «копательстве». Единственный порадовавший меня момент — прозвище у героини.

Безумно антуражный рассказ. Биопанк в китайских тонах. Антураж — лучшее, что здесь есть, хотя первые две страницы (из пяти) решительно невозможно понять, что к чему. Браслеты, теплицы, термиты и древо. «Да, нэ нэ». Блуждающий по телу золотистый карп. Автор щедро засеивает мозги читателя семечками недоумения, ростки которых моментально прут к небу и тащат на себе крышку черепной коробки. Если серьезно, устранить бы дисбаланс частей, сделав начало немногим более дружелюбным, а в середине, когда сквозь все эти растительные метафоры, явственно просвечивает привычный киберпанк, усилить био-компонент.

Кирпичи убрать. И «Снежную королеву». Кирпичи, особенно летящие в голову главной героини, из антуража вываливаются. Пусть это и происходит в её подсознании.

Стандартная, можно сказать — дефолтная антиутопия. Тоталитарное общество, культ личности Отца, заводские трубы, индустриальные будни. И лёд под ногами экзекутора — дети-экстрасенсы и подтянутый доктор Фавий. В финале, разумеется, хорошие победят, плохие сгинут или перекуются, герой и героиня обретут друг друга.

Местами непричесано, проскальзывают орфографические и пунктуационные ошибки, прихрамывает стилистика. Совершенно не раскрыт момент с убийством Майи и сверхъестественные способности, которые должны быть у Марика и их отсутствие. Развязка в духе доктор из машины тоже чести автору не делает, а то, что происходит после неё... пожалуй, большего слива концовки я здесь ещё не видел.

Ну и главная претензия — вся история просто скучна. Скучна сама по себе и скучно реализована автором. Мы всё это видели/читали ни раз и ни раз ещё увидим/прочтем. Может быть, на конкурсе фантастически рассказов стоит немного поработать воображению?

Психоделический янг-эдальт для всех возрастов. Где-то на моменте с рыбами и Океаном в трубах меня неиллюзорно проняло и дальше уже не отпускало. Юный герой выписан приятным и объемным, его воображаемые друзья — яркими и фантазийными, зазеркалье — как ему и полагается, зыбким, неустойчивым и пугающим. Но пройду я долиной детских страхов, ибо надо мне друзей спасать. Всё правильно.

Два очень серьезных момента, которые хотелось бы докрутить. Во-первых, опять же, герой должен совершить Поступок, то есть, победить Охотника. Сам, друзья могут помочь, но не сделать это за него. Во-вторых, Унгелина (я зову её Унгелиной, потому что Уна — «единственная») должна быть реальной. Если она ещё один воображаемый друг, никакого развития не получается, а получается просто застрявший в глубинах своего воображения ребенок. Поэтому в финале они должны возвращаться на звуки этого жука-пилильщика.

А так, конечно, здорово. Второй рассказ, за который буду болеть.

Есть такая штука, называется «подавление недоверия». Вот где-то в начале диалога между Машей и Виталием эта штука отвалилась, и весь рассказ рассыпался на составные части, превратив героев в шаблоны, а сюжет — в череду клише. В таких случая хорошо влупить лошадиную дозу гротескного трэша, раз уж с правододобностью не вышло, и утопить печаль в асфальт. Автор распорядился иначе.

Но сама попытка написать экшн на конкурс достойна уважения, ящитаю.

История о том, как из маленького вуайериста вымахал полноценный сталкер (не тот, который с хабаром, а преследователь). Посредственная история.

Поначалу текст обещает рассказать о чувствах Юры и Эли, потом появляется таинственный лавочник... э-э-э, старьевщик — всё равно архаика какая-то! — и уводит историю в мистически дали. Потом вдруг лезет настойчивый вуайеризм главного героя, да ещё с мимолетным убийством и реакцией, которая изобличает в герое латентного маньяка, но хоррор пропадает не успев начать, а в финале оказывается, что всё это был эксперимент. И тут автор тоже не дожал. Ему бы показать, что зловещий экспериментатор таким образом просто расширяет линейку товаров, а он вместо этого выдал финал опять в духе ужасов — мол, маньяк-то, мёртв, но зло тебя настигнет, муахахаха! Но кому и зачем понадобилось присылать Лизе подарок?

Ещё в копилку вопросов. А сочинение парень зачем писал? Я вначале подумал, что это такой оригинальный способ у него всё-таки душу украсть, но нет ведь, совсем лишний момент. И Лизу можно было обычной студенткой консерватории сделать, не делая в финале акцент на виолончели — думаю, они по большей части аудиалы, а не визуалы. Есть, кстати, ещё кинестетики и дискреты, на заметку «деду» с моноклем.

Я передознулся сравнениями ещё в первом абзаце, но автор был неумолим. Глаза как холодные ониксы, рыжий, как молодая лисица, огонь, туфли, серые точно пепел. Ей, право, я сейчас пойду в Паноптикум. В вип-ложу, которую сейчас себе обеспечу.

Рассказ забавный, но несколько однобокий, ведь в том, что Хильда оказалась у кремата, критики виноваты лишь отчасти. Куда больше сглупила героиня, которая с Мечтами и Фантазиями отправилась куда? Правильно, в Паноптикум. Сиречь, в массовую литературу. Зачем это делать, если ваши фантазии массам чужды? Впрочем, тут автор немного слукавил, в случае если бы Хильда пришла в Женский Романтический Паноптикум, думаю, ей было бы вполне комфортно. Так что правильно выбирайте целевую аудиторию!

И не путайтесь в показаниях. Почему Ковальски в качестве модного тренда указывает на шиншиллу, а не на Думгая? Не-ве-рю? Сорри, но пожалуй что.

Даже «белой вороне» нужна стая. Автору, на мой взгляд, очень хорошо удалось транслировать главного героя и окружающий мир с его точки зрения. И не очень хорошо удался конфликт. Вернее, конфликт совсем не удался, потому что его здесь нет. Можно было развернуть противопоставление Андрея и отца/брата/социума. Да той же соседки! Зачем-то ведь она в тексте присутствует. Или уйти от связки «одиночка vs. остальные» в сторону темы «мы все уходим из родительского дома» и тогда заострить внимание на каком-то поступке, который позволяет понять — Андрей вырос, эмоционально возмужал и готов принять ответственность за других. Тут, естественно, напрашивается развитие «через русалку». Допустим, рану он ей зашил, хотя она сопротивлялась и норовила ил прилепить (который помочь не мог бы). Или зелёнку не из дома принёс, а у местного фельдшера получил в обмен на услугу по его, героя, профилю. Может быть, хорошей идеей было бы завязать Поступок с социализацией. Вариантов масса, мне кажется, стоило бы над этим подумать. А так, есть стойкое ощущение инфантильности, пассивности героя, а через него — и всей истории.

Разумеется, всё вышеизложенное только моё мнение.

Задумка очень крутая. Миф о Персее и Горгоне в ржавых декорациях нуклер-киберпанка. Правда, с первых слов возникают параллели с Олди, а на этом фоне надо очень постараться, чтобы выглядеть хорошо. Автор вот старался недостаточно. Все, что касается описательной части у него хорошо, все эти боги с танковыми башнями вместо голов и мутировавшие герои с зеркальными глазами — это круто. А некруто — всё, что касается сюжета. Героя, а вместе с ним и читателя, просто перебрасывают как мячик от одной сущности к другой, потом к следующей, и так — до самого финала. Спору нет, автор хорошо потрудился, чтобы превратить пантеон греческих небожителей в радиоактивную технологическую хтонь, но увлекся, позабыл про банальную логику и не смог увязать концы с концами. Половину богов можно убрать из текста без потерь для сюжета, включая и Диониса. И за Диониса стоило бы взяться первым, и если не убрать, то переработать как минимум. Его появление никак не обусловлено развитием сюжета, да и лишает рассказ окончания — герой жив, злодей жив, история не закончена. Персею не хватает должной мотивации. Андромеде — места. Медузе — мести (нет, ну раз уж всё выворачиваем и Посейдон у нас тюлень гигантский, нельзя просто исполнить миф).

И ещё момент. Начало рассказа с его утром на вокзале, циклопами-обходчиками и прочими трамваями настраивает на камерную историю в духе бытового городского фэнтези с щепоткой постмодерна, а что выкатывает автор дальше? Правильно, гигантомахач эпических масштабов, где дозиметры шкалят, а десант сатиров каменеет в воздухе.

Атака клонов по-фантлабовски. Рассказ прикидывается лихим военным боевичком, но на самом деле всё как положено — злая корпорация, одураченные враги, мир, дружба и пацифизм во все поля — в финале. Идеологически правильно, хоть и несколько пресновато, техническая же реализация оставляет, как говорится, желать. Читать экспозицию приходится трижды — а она, прямо скажем, того не стоит — сразу после неё идёт диалог с объяснением, который и читатель, и герой встречают хлопая глазами. Нет, всё же не зря говорят, что автор должен показывать, а не рассказывать.

Так может, стоило вместо трех заходов отбомбиться один раз, но основательно? Показать всю мерзость войны в действие, а там, в какой-нибудь окопной зарубе на штыках и саперских лопатках столкнуть паладинов лицом к лицу — первое, что приходит в голову. Наверное, есть и более затейливые варианты.

И напоследок, не совсем относящийся к рассказу вопрос — почему тема неполноценности клонов так популярна? Я способен на свободу воли, какая разница насколько я копия другого человека — на 80% или на 100?

«Разлученные» по версии ретрофутуристической антиутопии. Впрочем, насчёт «анти» не уверен, понятно, что «никакой свободы врагам свободы» (с), но мир показан скорее приятным чем отталкивающим. Ну да, суть не в том.

Автор без сомнения умеет писать. Но при этом совершенно не задумывается о логике написанного. Оттого у него детям нельзя заходить во взрослый сегмент местного Интернета, а через всю страну без сопровождения — запросто. Оттого у гениального программиста рождаются тупые (sic!) дети, а он доводит их до ума (себе на погибель). Видимо, с помощью Турбопаскаля и С++. Оттого разносчиков опасной эпидемии содержат в обычных для сирот условиях, не пытаясь никак изолировать, а в финале добрые дяди из спецслужб даже дают выбрать — хочешь весь мир угробить или всё же без сестрички проживешь?

А ведь начало сулило неплохую юношескую фантастику.

Вестерн в духе Тяжелого Запада, где по дорогам бродят ожившие покойники, в церквях справляют черные мессы, а инфернальный новый Шериф подпаивает какую-то рыжую деваху, чтобы заполучить её ранчо. Э, вы это серьезно, автор? У нас тут история о неотвратимом возмездии или так, комедия в антураже? Что значит, сам не знаю?

Очень забавно и чрезвычайно небрежно. Огромное количество штампов, жуткие выверты авторской грамматики, практически полное отсутствие темы конкурс (нет, зеркала в церкви не считаются). Рыхлая композиция — большую часть рассказа читатель просто ничего не понимает, а когда начинает соображать, история уже заканчивается. С конфликтом — просто беда, он возникает почти тогда же, когда и разрешается. А к а к он разрешается? Шериф служит Злу, и Зло наградило его дьявольской быстротой, но... но ни явить свою чёрную сущность толком ему не дадут, ни пострелять как следует. И это в вестерне-то?!

Зато финал автор выдал неплохой и на броскую фразу для главного героя расстарался, чем немного заработал бонусных баллов. «Сдается мне, господа, что это была комедия».

Банальный рассказ про банальную гадалку. Что ещё? Ну, написан относительно неплохо. Но что написано-то? Да ничего! Ничего нового, ничего интересного автор не сказал (даже название не обыграл), да ещё финал смазал, ударившись в дешевую комедию. Простите, но нет.

Мой внутренний гуманитарий выпрыгнул в окна после полутора страниц. Хорошо, этаж первый. За гуманитарием последовал критик — ему тоже нечего было здесь делать. Потом, правда, залез обратно. Я упрямый, да.

Если серьезно, то перед нами финалист. Не готов сказать «призер» только потому, что прочитал ещё меньше половины второго тура. Если прочитанные ранее рассказы обладали в той или иной степенью «недокрученностью», то эта история доведена до ума целиком и полностью, хоть сейчас публикуй. Серьезно. Сюжет, герои, авторский стиль — докопаться можно разве что к некоторым мелким языковым шероховатостям, допустимым для конкурсной работы. Но критик в окошко обратно залез, поэтому я всё равно докопаюсь.

История вышла с л и ш к о м масштабной. На семи страничках текста человечество — хорошо, его часть, но часть немалая — умудряется потерять смысл существования, словить на этой почве кризис, а потом найти буквально за пару минут. Да ещё всей системой махнуть через тернии — в прекрасное далеко. Ощущение, как будто в чашку полный чайник вылили, а не успел я глазом моргнуть, и второй — следом. Хоть чай, конечно, замечательный.

Ну и нерв кое-где стоило натянуть, а то совсем easy mode. В сцене с падением сестры — в первую очередь.

Первые два-три абзаца, на мой взгляд, очень важны для рассказа. Во-первых, они должны цеплять читателя, особенно в условиях конкурса, когда текстов много, а время на их чтение ограничено. Во-вторых, задавать настрой — и дальнейшей истории, и читателю. И если весь первый эпизод говорить о скуке и безделье, да рефлексировать на миражи, есть неиллюзорная возможность до финала и не разгрести. Досадно, история-то неплоха — насыщенная, эмоциональная, изложена ладно, а вот неудачное начало топит весь рассказ. И ведь вранье всё это про скуку — там человек воплощения мести ждёт, обидчиков, чтобы поквитаться. Ну, рефлексирует, куда от этого деться.

Впрочем, вторая моя претензия — к рефлексии. Макс, в момент своей гибели, всё-таки был — как можно посудить из текста — подростком, а не ребенком, поэтому он даже в формате галлюцинации не должен быть такой пассивный. И книги, которые там есть, они должны быть его, а не отца (т.е. не те, «которые ты хотел услышать», а те, которые читал/любил читать). И хорошо бы на книгах не ограничиваться.

С книгами, на мой взгляд, в рассказе перебор — герой даже когда потрошит корабль Древних Ахава — точно Ахава? — косплеит, а это уже, знаете ли, звоночек. Я понимаю, на конкурсе у нас любят, чтоб про книжки, всё же литературный портал, но герой после этого воспринимается немного двинутым. А он пока не двинутый, у него сын ещё живой.

И напоследок — шестая,предпоследняя главка воспринимается поначалу как флэшбэковая, хотя её события идут сразу после второй, где прилетает Бородин. Но Бородин уже успел куда-то деться, а Ольм — откуда-то вылезти.

Лавкрафтианский хоррор в декорациях автомастерской. То есть, не совсем автомастерской, но лучше было бы сделать Н. попроще, каким-нибудь автослесарем. Во-первых, длиннющая преамбула отнимает неоправданно много места, а можно было знаки сэкономить для кульминации (например, объяснить, откуда взялись те твари?) Во-вторых, друг главного героя никоим образом не демонстрирует наличие маслица в голове. О зловещих зеркалах он никогда не слышал, связать два приступа головных болей со своими манипуляциями тоже не в состоянии. Я понимаю, жанровая слепота необходима, но Н. совсем уж глупеньким выходит.

В целом же история производит приятное впечатление. Жуткая тайна плотно укоренена в историю, зеркало — не просто кусок мутной амальгамы в рамке. А ход с непрочитанными сообщениями здорово интригует и держит в напряжении. Для счастья не хватает более четкой стилизации под отцов-основателей и точки в финале, а то там вторая часть напрашивается, про прибытие заграничного эксперта. Может, лучше пусть дома сидит и не мешает герою сладкоежничать?

И растворять окно ни в чем не стоило, достаточно было его полуоткрыть.

Очень эмоциональная история. И вся заточена, чтобы из читателя эмоции выдавить — даже сцена похорон прилагается, пусть и фальшивых. Мнится мне, правда, что лучше, чем бутылки хоронить, дать было «высказаться» Лене, потому что она вышла пассивной, отчасти даже — пустоватой. Хотя может так задумывалось изначально, чтобы подчеркнуть её состояние, всё равно хоть мимоходом стоило бы дать деталёк о ней чуть дальше кота. Кот, да простят меня девушки и кошатники, идёт в комплектации по умолчанию.

Язык неплох, пусть в паре моментов автора и заносит в образности к разрываемым басовитым младенцам (градация младенцев по тембру: тенористый, баритонистый, басовитый). И ещё я не понял, ведь кожа цвета темного янтаря, занчит она не европеойдка? Тогда почему Лена?

Но в целом, сделано очень и очень хорошо, пусть даже не рассказ, а зарисовка без начала и конца. Опять же, автор поднимает не самую привычную тему о последствиях экспериментов — негативных последствиях, за что получает ещё один плюсик в карму.

Рассказ коротенький, но очень недоработанный.

Когда руку подает Саня, пожимать её должен Антоха, в крайнем случае — Антон. Но никак не Шилов Антон. Я бы уже после такого рукопожатия за нож хватался. Далее. Чем у нас занимается Шилов Антон? Охотится на людей, ищет жену, рисует карандашом в какой-то особой манере. Всё — отдельно друг от друга, хотя, казалось бы, с таким ремеслом можно и про жену узнать попытаться. Герой вместо этого вцепляется в странную девочку, которая рисует в схожем стиле — якобы, будущее — и заставляет нарисовать жену. Девочка по указке не рисует, но тут рисует. Радостный Шилов Антон забирает рисунок, а заодно — девочку, и плюнув на человека, которого ему заказали, уезжает на байке в закат. По сельскому проселку, разбрызгивая лужи и оскальзываясь в грязи за байком бегут логика и пан Туман, которые тщетно пытаются осмыслить происходящее. Не догоняют.

Сколько здесь натяжек на три страницы текста? Сколько оборванных ниточек, которые ни с чем не связаны? Берем ниточку «Саня», выдергиваем. Распустится от этого текст? Нет, Саня всё равно сгинул рассасывать яд за кадром (другое дело, если бы ринулся в погоню). Пусть Шилов Антон сразу к девочке приедет. Берем другую ниточку, «Анну Сергеевну», или там «Светку-проститутку». Выдергиваем. Где-то вяжем минимальными обоснуями — неплохой художник стал охотников за людьми, чтобы отыскать пропавшую жену. Водку на самогон меняем, кому в деревне водка нужна, кроме приезжих? Постапокалипсиса опционально можно подпустить, а то он только на словах есть. Тему ещё неплохо бы почетче.

Задумка с цепочкой ПОВов, которая в финале замыкается в кольцо интересна, интересна и идея с «отражением» себя в других людях — хотя в эпизоде с Председателем чувствуется некий диссонанс, который я никак не могу сформулировать (скорей всего дело в том, что Властелины Вселенной обычно не склонны сопереживать людям, а мыслят более глобально).

А вот техническая реализация подкачала. Первое, что бросается в глаза — большое количество ошибок, ошибок нелепых, которые легко исправить проверкой правописания хоть в Ворде, хоть в браузере. Персонажи картонные. Тут рискну предположить, что это не баг, а фича, но тогда по-хорошему стоило бы ещё больше их обезличить, убрав как минимум имена. Не Морсалу, а Человек, не граф Гильер Амантью, а Граф. Или ещё вариант — персонаж Человек/Председатель/Граф/Графиня, когда он ПОВ, а когда ПОВом становится другой — называть предыдущего по имени. Кстати Председатель так и остался безымянным.

Ну и главная претензия — финал. Он пустой и безэмоциональный. Круг замкнулся, но ничего не изменилось. Получается большая объяснялка эпиграфа, которая не особо-то и нужна. А ведь можно было нарастить объему, включив в цепочку ещё несколько героев-звеньев — так и просится сюда как минимум тот архитектор. Можно было банально (и кроваво) скормить графиню кошечкам — в финал бы такую «мясину» не пустили, но всё поярче завершение, чем это напрасное озарение Морсалу. Или сделать графиню Морсалу. Или котикам ПОВ дать — было бы любопытно.

А так... Ну котики — «мимими». Ну Ремарк — хорошо, что читали. Но дайте нам немного своего.

«Скульптор лепит автопортрет». Когда много пишешь о пыли и тусклых зеркалах есть шансы и рассказ сделать пыльным и тусклым. Злокозненный двойник, который норовит занять место оригинала, а его самого спихнуть в зазеркалье? Сему обильно припорошенному пылью лет сюжету место как раз в том музее. К тому же автор никак не постарался обыграть, добавить красок, подав всё максимально серо и банально. Даже двойнику не хватает духа толкнуть героя — совершить Поступок — он может только обмануть.

Досадно, что начиналось всё вполне приятно-симпатично, и герой был такой правильно-невыразительный, и двойник традиционно-располагающий, но на моменте, когда Кочетков радостно сунул руки в зеркало, вознамерившись «поприключаться», всё впечатление разлетелось ворохом осколков — персонажи сели в вагонетку и полетели по рельсам авторского замысла. Кочетков же только что был взрослый, зрелый и скучный, но в одночасье перековался? А двойник, ему с этого какая корысть? Добро бы он был одним из тех преступников, о которых сам рассказывал, это дало бы ему мало-мальски мотив, но ведь нет. Зато есть князь и резиденция, причём зимняя — которые к рассказу не у шубы рукав.

Плохо, короче, когда банально, а когда — банально и не стараешься, ещё хуже.

«Война, война никогда не меняется». Военная проза тоже не особо. Грубоватая, рваная, цепляющая — что неожиданно — на эмоциональный крючок, хотя достоинств видимых и нет. Герой на передовой, его любовь — в тылу, между ними — во всех смыслах — штабные сволочи. Враги где-то из-за уголка выглядывают, но это понятно, у нас тут о любви, а не о войне рассказ. Зеркала и отражения? Это не сюда. Нет, автор, конечно, минимально подложил себе соломки, чтобы уж совсем из конкурса не выпасть, но буквально одной фразой, которая тут — как та соломка в крафтанке. Я лично ожидал какого-то финта с темой при перемещения Тараса, или его неуязвимость можно было расписать. Получил костыль-обоснуй для абсолютно здорового рассказа. Не надо так.

Что ещё? Диалог после постельной сцены вызывает диссонанс, потому что кажется нехарактерным для уже сложившегося образа героя. Тарас Маричку отшивает — это понятно, непонятно почему? Ей, вроде, ничего не грозило. Анекдот с во-о-от такой бородой, зато коронная фраза хороша и применяется по делу. С названием бы также.

По итогу, неплохой рассказ, но мимо этого конкурса.

Технически рассказ очень круто сделан. Не размениваясь на мелочи, он сразу тащит читателя на баррикады, в самую гущу свалки, где попеременно тычет носом то в баллон с газом, а то в труп без черепушки. Свистят, разумеется, пули, кровь плещет, адреналин шкалит. Калейдоскоп экшна увлекает, но стоит только остановиться, отдышаться и становится заметно, что за экшном ничего нет.

Церера, Пояс, развороченные тысячетонные гиганты на орбите, конфликт с Землей и прочие шахты с пневмопочтой — я совершенно недавно читал «Пробуждение левиафана», там были ровно те же кубики, которые автор сходным образом складывал в похожий домик. Вплоть до совершенно неочевидной мотивации героев. Чего добивается Деуш и Ко? Судя по тому, что они хотят устроить теракт на химкомбинате — массового самоубийства. Почему с настойчивостью, достойной лучшего применения автор изводит Никки, а заодно и читателя Роджером (правда, в самом начале он был Ричард) Янгом? Мне надо было вспоминать «Звездный десант» или кавалеров «Пурпурного сердца»? Я вспомнил, а толку? Я понимаю, у нас тут мало что не городские бои, но можно пару минут выкроить и вколоть осмысленности для нашего ураганного экшна?

Впрочем, есть у автора и свой козырь в рукаве, который он приберег напоследок, и немнгого склонил чамшу весов в свою пользу. Вот задача с одним неизвестным, вернее — неизвестной. Мама — герой (разумеется, мертвый, живые героями не бывают), папа — предатель (разумеется, не настоящий, иначе мама бы никогда!) В кого пойдет дочка? В большинстве случаев — в маму. Станет очередным символом побежденных, но не сломленных, героическим и мёртвым. Вариант «В папу» мне больше импонирует, но он требует опеределенной зрелости суждений, до которой Никки пока ещё не дотягивает. Автор в финале предлагает третий путь и этим маневром уходит от Пояса Шаблонов на орбите Штампов, куда летел весь рассказ.

Ещё бы он в Облако Темы влетел, было бы совсем здорово.

И начало бы наждачкой пройти.

То ли развеселый трэшачок «с проблесками», то ли фантасмагория на минималках. Герои тут несут такое, что хочется схватится за голову, но иногда выдают неожиданно здравые пассажи, чтобы потом снова погрузиться в Бедлам. Бедлам, впрочем, захватывающий — в один момент я сам чуть не закричал: «Батист?» Увы, автор оказался не на волне, чем немало меня расстроил.

А если без шуток, я сломался на главном герое. Он слишком романтизирован, пусть даже он подросток. Ему не нравятся серые стены и унылые будни, от которых он бежит в иные миры — бежит, рискуя жизнью! — но вполне устраивает намывать ножки дуре-сестричке. И в его способность отличать предательство я тоже как-то не верю, не видится это из текста.

Из досадных мелочей — нечисто ненужный пролог с Саймором и тотальная небрежность в подборе имён, апофеозом которой стал алабай по кличке... Алабай. Не надо так.

Меня всю дорогу кололо непомерное, просто глобальное несоответствие, что мир такой жестокий, а рассказ — такой сказочный. Потом на ведьму вывалили сельдерей с отрубленной рукой инквизитора, и я заподозрил автора в тонком издевательстве. Ну нельзя на серьезных щах такое проворачивать! Если трэш категории Б, можно, а так — нельзя. Пусть он как-то более «цивилизованно» рукой пожертвует — и для образа персонажа полезно, и подозрений на автора не бросает.

А рассказ любопытный, морально-этические вопросы ставит. С темой, опять же, автор ловко управился — зеркало, вроде бы, вот ого, но это сбоку припёка, а настоящая тема — жизнь в отражении. Вот бы только автору определится, что он пишет, и, в зависимости от этого, сгладить углы или наоборот — подчеркнуть гротеск и абсурд происходящего.

Цепляет, да. Вначале кажется неуклюжим, даже несуразным. Отец, который вот так сходу поверит в параллельные миры? В сыне борются меломан и любитель фантастики, которым на пяток страниц тесновато, а тут ещё параллельные миры, загадочные исчезновения журнальных страниц, родительские конфликты, рушащиеся в тартарары страны и злобные кредиторы. Рассказ перекашивает во все стороны разом, текст мутирует из психоделики «по-домашнему» во вполне себе реализм... Но цепляет, парадоксальным образом. Может, ностальгией по детству, когда главная загадка в мире — пропавший белый морж. Может, образом отца, неидеальным — далеко не! — но располагающим к себе. Может, чем-то ещё.

Но фантастика, автор, фантастика! Где она?

Зарубежные авторы фэнтези редко обращаются к отечественному фольклору, те же, у кого подобные обращения не ограничиваются Бабой Ягой, и вовсе наперечёт. Вспоминается Кэролайн Черри с её «Русалкой», первые два тома которой вышли в середине 90-ых, из недавних — «Тень и кости» Ли Бардуго, непереведенный (пока ещё непереведенный) роман Кэтрин Арден «The Bear and the Nightingale» и «Бессмертный» Кэтрин Валенте.. «Бессмертный», который в этом ряду стоит особняком, потому что Валенте, в отличие от других, не заимствует антураж, персонажей или сюжетные ходы, а взаимодействует с первоисточником куда более сложным образом, одновременно и сохраняя сказочный канон, и безжалостно деконструируя.

Поначалу «Бессмертный» ловко прикидывается сказкой, мрачноватой, пугающей, а порой и откровенно психоделической. Марья Моревна покидает постылый мир людей, перебирается вместе с приехавшим за ней Кощеем на остров Буян (который давно уже не остров, ибо кощеев брат и Царь Смерти Вий убил море вокруг), выполняет три испытания... Валенте — прекрасная писательница, у неё затейливый, наполненный — но не переполненный! — метафорами слог и своеобразный для русского читателя взгляд на знакомых персонажей. Не обходится и без лёгкой «клюквы». Здесь все, даже бесы — особенно бесы — величают друг друга «товарищ» и всячески демонстрируют верность идеям Партии (из-за этой «революционной» риторики иногда возникает неиллюзорное сходство с Масодовым), а Кощей перечисляет среди своих сокровищ икру, водку и свёклу, «красную как гранат». Касалось бы, читай да удивляйся полёту авторской фантазии, наполняясь ей, как стакан в блестящем серебряном подстаканнике с профилем Папы Ленина наполняется горячим ароматным чаем, да потом пиши отзывы, где восторженные эпитеты соединяются в цепи, а стилизация вышагивает по ним на мягких лапах. Однако...

Однако, сказка сказывается скоро, роман же вынужден продолжаться дальше. И вот здесь скрываются два главных недостатка «Бессмертного». Во-первых, без сказочной «подпорки» текст у Кэтрин Валенте оплывает, теряя привлекательность. Выполнила Марья Моревна три испытания, добилась замужества с Кощеем бессмертным — остается только война, и только любовь. Но война, что Царства Жизни с Царством Смерти, что подоспевшая в мире людей Великая Отечественная, разворачивается фоном, а любовная линия откровенно слаба. Марья Моревна мечется от Кощея к «неожиданно» появившемуся в её жизни Ивану и обратно. Наблюдать за метаниями малоувлекательно, потому что Марья и Кощей выписаны автором хоть и ярко, но совершенно плоско, никакая готическая парафилия им объема не добавляет, а Иван — и плоско, и тускло, заурядным юным амантом, которому толком ничего не досталось, ни девиаций, ни подвигов. Во-вторых, трудно определить, на какую полку «Бессмертного» ставить, к жанровой литературе или книгам «посерьезней». Язык, образы, интонации намекают, что это не очередное развлекательное чтиво на пару вечеров, а куда более глубокое авторское высказывание, не случайно многие поспешили увидеть в нем феминистическую ноту. Но когда дело доходит, чтобы из деталей и символов оное высказывание выявить, получается, мягко говоря, немного не то, что ожидалось. Не история о выборе и последствиях (Марья Моревна), не история о неизбежности преопределенного (Кощей), и даже не деконструкция в духе Анджелы Картер, а объемная и затейливая метафора... семейной жизни. Без особого феминизма даже. Мы же привыкли к тому, что даже волшебная сказка — не просто волшебная сказка. И это расстраивает больше, чем водка в сокровищнице Кощея или настойчивая тяга Марьи Моревны к бондажу.

Разочаровательная книжка. Что я ожидал получить: мрачную и реалистичную историю, полную драйва, жестокости и черного юмора.

Что я получил в действительности: экспозицию на 500+ страниц и птицу обломинго на гербе моих ожиданий. В этой книге хороши ровно 3 вещи: фраза «Надо быть реалистом» из уст Логена Девятипалого, песенка Глокты про овсянку и подрывы матомных бомб в исполнении отряда названных (особенно хорош в этом деле Чёрный Доу). На том невеликий список достоинств заканчивается, всё остальное будет про недостатки.

Мир не радует какой-либо оригинальностью, это стандартная комплектация с воинственными дикарями на севере, коварными — на юге и Империей Былой Славы где-то на отшибе. Сюжет топчется на месте и только в финале делает крохотный шажок вперёд. Заявленный реализм на проверку оказывается голливудской его версией, где чуть что — все в крови, грязи, а то и в чем похуже, но лихо удирают по коньку крыши от погони и валятся с высоченных обрывов в речку без малейшего ущерба для организма. Герои? Ну, с одной стороны они мало-мальски объемные на фоне скверно выписанного задника, а с другой... Не оттого ли это, что герои весьма т и п и ч н ы? За варваром Логеном маячат ещё невесть сколько таких же варваров во главе с Конаном, «садист по должности» Глокта заглянул из соседнего жанра (парень, который калечит других, потому что в прошлом покалечили его — не типичный ли маньяк из фильмов ужасов прошлой генерации?). Язык заурядный, во всяком случае перевод без цензуры не блещет.

Совершенно непривлекательное чтиво, но трилогию как-нибудь дочитаю.

Долго не мог понять, что не так с этим рассказом. Атмосфера — есть, непроглядная и густая, словно ведьмино варево или топи Бартоломеевой Жижы. Сама ведьма — такая, что никто в сборнике с Бугой не сравнится, и близко не приблизится. Имеется и совершенно незаметная, но очень важная деталька из тех, что с трудом фиксируются при чтении, но своим наличием или отсутствием очень многое добавляют — или убавляют, тут уж как повезет — к рассказу. Я о «в красном казнят убийц и отравителей» (пассаж на первый взгляд совершенно необязательный, но добавляет нужное количество необходимой для фэнтези вычурности).

На первый взгляд, всё на месте, читай и ужасайся... Но нет. Для такой жути людолов Лют оказался недостаточно лют. Недодал ему автор харизмы, решительности и просто крепкого желудка. Оттого не вышло из Люта ни отчаявшегося искателя, который уже на всё готов, ни дуболома, который просто свою смерть вообразить не в силах, так что смазал главный герой впечатления, да причем солидно смазал.

Добротный боевик в антураже мрачного ранневековья (Тёмных веков). Без претензий на «нечто большее».

Линия с Вуко напоминает историю о Беовульфе, а скорей — её экранизацию 1999 года с Кристофером Ламбертом, только там было полно анахронизмов, а здесь отдувается один Драккайнен, которому много не утащить. Начинает автор иронично и бодро, подпуская немного лёгкой психоделии и ночных кошмаров, но к середине буксует вместе с Вуко в поисковых мероприятиях, чтобы воспрянуть ближе к концу. Вторая линия — с восточным принцем Тенджаруком — напоминает более классические фэнтези-работы — становление/взросление героя, принц в изгнании, зловещий культ Подземной Матери. Здесь меньше хоррора, больше драмы (если лучший эпизод первой половины «Владыки...» — визит Вуко на исследовательскую станцию, то второй — бегство Тенджарука из отцовского дворца (но кай-тохимон клана Гуся тоже хорош)).

В целом, фантазией Гжендович не обижен, но слог у него заурядный (восточные главы написаны чуть приятней), читать его интересно, но перечитывать совершенно не тянет. В финале имеется убийственный клиффхэнгер и ударная доза психоделии, но, упаси Босх, так её описывать — совершенно не впечатляет. И да, это первый том из четырех, так что не ждите «нормального» окончания.

Фантазия Владимира Сорокина — как Вселенная, бесконечна. Он устремлен за пределы стен и рамок, переколотил их ледяными молотками и с ладоней капли отряхнул. «Манарага» новое тому доказательство. Жечь книги — понятно, это мы уже проходили. Но готовить на их пламени? Создать целую организацию — Кухню book'n'grill и развернуть на этом фоне историю о противостоянии элитарного искусства и маскульта, романтиков и прагматичных дельцов? Изящно, легко и всего на двухсот пятидесяти шести страницах.

Геза Яснодворский — book'n'griller, специалист по русской классике. Он путешествует по миру, готовит для странных и не очень персонажей, а где-то с середины книги вынужден расследовать загадку, которая грозит перечеркнуть будущее Кухни. Кто-то приловчился делать молекулярные копии раритетных изданий и угрожает обрушить рынок book'n'grill. Впрочем, «занимается расследованием» — громко сказано. Расследует происходящее служба безопасности, а Геза продолжает готовить. По сути, «Манарага» — череда эпизодов-пастишей, где Геза сжигает очередной раритет перед взыскующей модного развлечения публикой, а Сорокин живописует процесс стилизацией в духе сжигаемого классика. Поэтому здесь имеется аутофагия в обрамлении сочинений Ницше, морковные котлеты на сабле под Толстого и обязательная при такой теме цитата из Булгакова.

Русские классики в творчестве неизменно поднимали вопросы, всерьез волновавшие тогдшнее общество, Сорокин препарирует актуальные сейчас. Помимо упомянутого выше противопоставления индивидуального и массового, «Манарага» говорит о том, кто останется в литературной Вечности (циничненько — пусть не властителем дум, а поленом для банкета), а кого сочтут недостойным даже для обжарки сосисок валежником. О слабости нынешнего человека разумного перед его ещё более разумными гаджетами. О религиозном фундаментализме. О родителях и детях. Говорит немного и как бы в сторону, но за лаконизмом написанных строк встает множество строк невысказанных.

Чтобы в полной мере получить удовольствие от «Манараги» требуется немалый литературный багаж, но можно читать её и как обычную жанровую литературу, фантастику. Сорокин, по собственным словам, писал её как «веселую приключенческую книгу о нашем безумном мире». Приключений здесь немного, зато в подробностях выписано внутреннее устройство Кухни, которая выглядит то ли тайная ложа, то ли как преступный картель, а на деле — и то, и другое, со своими традициями, кодексом чести и ритуальными приветствиями. Что же касается безумного мира, Сорокин показывает вершки, а корешки можно увидеть на страницах информагенств и в выпусках новостей. Так что при желании можно читать «Манарагу» и как футуристический прогноз.

Вместо итога. Раньше я Сорокина не читал, горсть ранних рассказов и пара эпизодов из знаменитого «Голубого сала» не в счёт. Эта книга на два месяца вычеркнула меня из чтения. Причём, прочитал я «Манарагу» за три или четыре вечера, а потом просто не мог ни за что другое взяться и с конца апреля по июль не читал ничего, совсем ничего. Нужно ли тут что-то добавлять? Думаю, и так понятно.

http://fantlab.ru/blogarticle50628

Начинается «Свет мой, зеркальце…» как заправский хоррор – отражение писателя ужасов Бориса Ямщика доверительно сообщает оригиналу, что стоящий с ним рядом одержим тайной склонностью к педофилии, и меньше чем через год порочная страсть вырвется наружу. Ямщик, который всё это только что придумал в шутку, фрустирует, читателю мерещится тень Стивена Кинга в тёмном углу … События становятся всё более пугающими, а строптивое отражение окончательно выходит из-под контроля. И вот уже в результате коварной провокации писатель лишается места в привычной реальности, более того – он лишается самой реальности и вынужден обживать её зеркальную изнанку. Кто виноват – ясно, но что же делать?

Дальше будет долгое возвращение Ямщика через всё здешнее зазеркалье. Писателю предстоит постичь законы мироздания по ту сторону зеркала (среди которых первый – вещественно лишь то, что имеет отражение, и чем больше отражений – тем лучше), подружится с некоторыми местными обитателями, побегать от других и отлупцевать увесистым субурито третьих. Новый мир, пусть он камерный и похож на наш, Олди продумывают с мастерским тщанием опытных творцов, которые любой детальке найдут место. Как живут отражения, чем питаются и чего опасаются? Кто обитает в зеркалах с ними по соседству? Куда девается вкус сыра в непрозрачной коробочке? Тень мистера Кинга со зловещим видом покидает угол и уступает его тени мистера Геймана – Ричард Мейхью точно также недоумевающе вертел головой, оказавшись в Под-Лондоне, как вертит ей Борис Ямщик.

Вот только «Задверье» — яркое и легкомысленное, пусть и приправленное щепоткой насилия, приключение, которое подойдёт в первую очередь подросткам всех возрастов, а «Свет, мой зеркальце…» написан для людей постарше, кому знакомы встречи бывших одноклассников, располневшие жены и прочая невыносимая тяжесть бытия. Имеется пара сцен 16+, финальный твист основан на чисто взрослом умении. С другой стороны, по внутреннему наполнению история как раз «янг эдалт» — инфантильный замкнутый герой мужает под внезапно свалившимся на него бременем ответственности. Возникает диссонанс, который только усиливается, если учесть, что Борис Ямщик вдвое, а то и втрое старше типичных героев «янг эдалт» — но исправно меняется в соответствии с законами жанра. Ямщик, видимо, подзабыл – на пятом десятке не так легко дается то, что просто и естественно выходит в пятнадцать-двадцать, особенно если и в пятнадцать-двадцать этим не занимался. В процессе чтения сей досадный недочёт ощущается едва заметно, поскольку сюжет держит в напряжении и интригует – мастерство Олди хорошо и хорошо весьма! – но стоит закрыть книгу и позволить себе задумать, он обращает на себя внимание.

Если честно, немного досадно. История-то получилась цепляющая, да и сам по себе Борис Ямщик – наш человек (особенно Ямщик-мизантроп), следить за ним интересно и без всяких отражений. Но от Олди, от Олди хотелось получить нечто большее, чем просто захватывающая история.

Das Boot в кольце Нибелунгов*. Причем, Das Boot следует понимать буквально, Гжендович делает оттуда немало заимствований: субмарина Удо Райнхардта U-966, командует её Старик, а у фенриха Фангхорста имеется девушка-француженка. Есть даже сцена роскошного ужина на борту корабля снабжения, пока пополняют запасы. Атмосфера обреченности и упадок дисциплины? Тут ничего удивительного, к сентябрю 1944 года битву за Атлантику Кригсмарине уже проигрывала. В целом, выписано всё добротно и убедительно — для такого неисправимо-сухопутного пацифиста как я.

Мистическую часть отличает всё та же добротность — и некоторая приземленность. Нет, сам по себе план Общества Туле заполучить т а к о е оружие возмездия амбициозен донельзя, но вот от автора хотелось бы чего-то не столь прямолинейного, чем пальба по воробьям из главного калибра (или, если учесть военно-морскую специфику — глушение селедки торпедами). Финал исправляет смазанные впечатления, но мне, скажу честно, немного досадно, что позывные U-966 намекали на совершенно иную роль в Götterdämmerung, чем отвел подводной лодке Гжендович (подозреваю, что виной тому моё непомерное эго — всё дорогу я чувствовал себя умнее Райнхардта, а в финале получил щелчок по носу).

Ну и в завершении не могу не отметить, что тестикулы главного героя явно отливали на заводах Круппа.

___

* -в данном случае «в кольце» значит «в окружении».

Да, пожалуй, вот та история, которую я искал. Симбиоз морально-этических проблем, вольных ветров постапокалипсиса, малой толики насилия (хотелось бы чуть больше) и сводки селекционеров по выведению людей-плюс с понюшкой юмора в оболочке планетарного вестерна. Ещё бы персонажей жирной черной линией цел-шейдинга обвести.

Местный Марс не похож на другие – либо однозначно дружелюбные, либо подчёркнуто нетерпеливые к человеку, он и тот, и другой. Каменисто-суровый, но выжить можно, а можно и жить, и даже с разбитым шлемом шансы ещё остаются. Плавильный котел, в который брошены честные колонисты, Сиротки-анархисты и поехавшие на почве неблагоприятных условий местности фанатики-табуларасеры (есть мнение, что при активном употреблении в речи слово это превратилось бы в «табулассеры»). «Огненный Ястреб, я иду к тебе! Иду! А-а-а!» — и чувак там сгорает заживо. Хм, простите, навеяло…

Навеяло, на самом деле, не случайно – здесь точно такой же отмороженный (и в прямом смысле тоже) фронтир, где каждый выживает, сходя с ума по своему, а главный герой в сумасшествии выживания перещеголял всех. Но на пятки ему наступает младший братец с весьма символичным именем. Не буду скрывать, я с ужасом ждал их встречи в финале – исход семейного противостояния, который представлялся мне, автор явно бы не выбрал. Но опасения оказались напрасны. Да, автор поступил гуманно, не дав герою навертеть в братишке лишних дырок, но и куда более безумно, чем предлагал мой приземленный мозг. Снимаю кепи.

Но с языком нужно работать тщательней – заострить диалоги, разорвать жуткие падежные нанизывания и пройтись наждачкой по тексту, чтобы избежать таких моментов, когда герой удаляется от места, но при этом продолжает его разглядывать. Либо он едет спиной вперёд, либо у него потрясающе гибкая шея. «Либо он сидит в багажнике!» — скажет кто-то. В том и дело, этот парень просто не может сидеть в багажнике. Он крутой. И рассказ крутой. И автор крутой. А самый крутой – я, потому что не бросил читать.

Девочка с плазменным резаком, которая идёт анфиладой пустых кают (да, я знаю, что там другие помещения) и заваривает выходы за собой – это очень крутой образ. Всё остальное – по шаблону и совершенно не круто, потому что мы уже видели и революции, и кластеры, и рвущихся спасать человечество идеалистов-ботаников, и философствующих над жертвой каннибалов, тысячи их! Конкретно эти революции (и дальше по списку) автор не потрудился снабдить какими-то особенностями, поэтому… Поэтому девочка с резаком – всё, что есть хорошего. Ну и роботы-застройщики, неуемные в своей застройке, но они прямо вот совсем краешком, даже не показали их, только сболтнули. А они меж тем были хороши, потому что стройка, которая убивает – пусть и опосредственно – абстрактней, и оттого страшней.

О, ну и с резаком можно было сделать годное гуро! Но – тоже нет.

Не история, а игра в поддавки, со всеми – с читателем, с героем. Первому скармливают шаблонного опустившегося инвалида под видом Рыцаря в ржавых доспехах, который бухает, дерется, тоскует по дочке и ненавидит тех, кто его таким сделал. Второму на блюдечке выдают его мечту – по сути, беспрецедентный случай, один на дохреналион, а он тупо сливается и идёт к проститутке. Серьезно? А, он разослал видео всем, кому смог. Ну да, выложился по полной. Подвиг длиной в целое предложение.

Ну, а поскольку автор с героем не перетрудились и даже не вылезли из груды расхожих штампов, критик в лице меня тоже надрываться не обязан.

Он же – как один мужик энергетические объекты зеленого спектра приручил. Он же – новеллизация Factorio на минималках. Вопреки иронии – а это и верно была ирония – история вполне себе симпатична, персонажи колоритны и располагающи, а образ простого русского, простите, якутского мужика и вовсе… Не знаю, что «и вовсе», но определенно что-то хорошее. Если бы он ещё самовар сапогом кочегарил – было бы ещё лучше.

А ведь обычные крестьянские хлопоты в НФ-антураже.

Я поначалу ожидал ещё одной истории про установление контакта с планетой и очень обрадовался, когда автор меня обманул, предложив куда более оригинальное решение. Однако, хотелось бы в следующий раз обнаружить «обман» пораньше – сэкономили бы и мое читательское любопытство, уже гаснувшее, и некое количество знаков для разворачивания истории. А историю стоит развернуть, ввести более зримые параллели с верой, с поиском бога… Сделать гибель археолога событием, поводом к чему-то. А то бедолага проговорил свои реплики и потерялся в тумане с летальным исходом – безо всякого смысла. Парсонс, опять же, неотработанный остался – на мой взгляд, из него получился бы неплохой параноик-агностик, в противовес ищущему бога Вишневски.

И да, он Вишневский, если он поляк.

Дело шло к зубодробильной НФ, но самым зубодробильным на протяжении всей истории было понять автора. И понять финал. Не в том смысле, что он такой сложный – напротив, для меня все эти квантовые суперпозиции античастиц разительно контрастируют с прямолинейной финальной моралью. Хотя… если посмотреть на это, как попытку представить вечный сюжет об убийстве дракона и последующей его замене в декорация псевдотвердой НФ, так мой внутренний гуманитарий ещё готов интерпретировать историю.

И поддерживаю, здесь просто напрашиваются параллели с «Графом Монте-Кристо».

Искренне недоумеваю, как сей опус вышел во второй тур? Это не рассказ, не законченная история, а её конспект. Скелет, если угодно. На нём ещё предстоит наращивать мясо и мышцы, пихать внутрь туловища требуху и – в идеале – запускать мозг в черепушке. Можно и без мозга побегать, гомункулусом, но кости всё же требуется соединить, чтобы не рассыпались. А рас… конспект сыпется. Тут каждый эпизод никак не связан с предыдущим, если не считать присутствия протагониста – и то в финале это какой-то другой протагонист, потому что первый был циником, пессимистом и ненавидел Пятисотую, а второй вдруг уверовал в светлое будущее и «нашу Пятисотую». Нет, я в такие повороты верю, только они должны как-то вытекать из текста.

Из плюсов — ну хоть коротко.

Космо-хоррор, но очень вялый. Единственный персонаж выписан так плоско, что не вызывает ни малейшего сопереживания, а хтоническая жуть ведёт себя как опереточный злодей из второсортной комедии (болтает без умолку, несмотря на совсем противоположное название рассказа). Саспенса не завезли. Про обычай прикрывать покойникам лица забыли. Fail.

Торжество формы, а точнее – бесформенности над идеей. Потенциал был и был неплохой, но такая монолитная подача текста его по большей части рассеяла.

По второму прочтению возникли вдруг смутные тени самого первого «Чужого».

То, что поначалу виделось дурной пародией на экшн с обязательным крутым героем к финалу мутировало мало что не в притчу о поиске разума в первой попавшейся грибнице – тоже, впрочем, не слишком осмысленное. Есть неплохие моменты, в основном они касаются игр в шахматы, но местный Крокодил Данди ультимативно пародиен (особенно поначалу), а его внезапная смена мировоззрения – непредсказуема чуть более, чем полностью. Кроме того, рассказ малость неряшлив и нет очень важного для такой темы парафраза со знаменитым капитанским: «Ленин – гриб».

И мало экшну! Хотя, слава небесам, что он вообще есть.

«Дружба – штука удивительная и громадная» (Рейнмар из Белявы).

Милый, немного наивный и очень сильно затянутый в экспозиции рассказ о том, что быть вместе – хорошо, а порознь и одичать недолго. В финале очень здорово бы смотрелась мораль, что порознь – иногда выход, но рассказ не про жестокую логику войны («мы или они»), а про всепланетное братство, поэтому непонятно зачем было нагнетать конфликт. Тем более, что от фразы «Опусти заложников, Ахмед», у меня лично поотваливался весь скандинавский колорит и полезли совсем иные параллели. Так, а про затянутую экспозицию уже говорил? Всё равно повторю – можно было сразу с путешествия начать, а деталей по дороге насыпать (и насыпать не лишних Прежних, которые никуда не упирались, а например про медальончик).

Оранжевое небо, полагаю, взялось из известной детской песенки про оранжевых мам с оранжевыми песнями в глубине оранжевой галактики?

Мы тут все подохнем, а они подохнут там. История о том, как один ученый ради мечты улетел от семьи, а семья осталась обреченной на смерть. Мечта и причины смерти практически сразу заносит песком авторского произвола (по сеансам связи с семьей выходит, что главная проблема у них – рушащийся брак, а глобальный песец существует так, для нагнетания и без того душной атмосферы геройского самокопания). Мне в принципе история нравится – рефлексия и чувство обреченности, это моя тема. Но нигде, кроме рефлексий, автор не дожимает, и в результате кажется, что рассказ – о том, как герой едет с глузду, всё больше застревая в прошлом. Вот это уже совершенно не моя тема, потому что с глузду он едет тихо, мирно и совершенно без огонька, никого не убив (я ждал драки с Виктором) и не спалив себя вместе со станцией (не ждал, а было бы символично – надежды человечества сгорают в синем пламени).

Ещё вызывает недоумение ЦУП, который как-то резко замолчал без видимых причин. Песчаные двуножники – так ли необходимо конкретизировать их и давать ноги?

Чувак с расщеплением личности был бы поинтересней робота, пусть и биотического – и оправдать привязанность к местному котику, как и маленькую месть за него было бы проще (и банально логичнее). Да и обаяние у какого-нибудь Робина Уильямса в роли местного Бена Гана куда больше. Зато девочка – вот прям как надо, совершенно невыносимая, эгоистичная и достоверная. У них могло быть большое будущее, на целую повесть, тем более, что автор позаботился оставить хвост – клиффы и их отношения с землянами. Вот дальше бы страниц 150 приключений и срыва покровов с элементами нормальной такой жести – было бы круто. Но это я размечтался.

На деле, рассказ как таковой – последовательность событий без каких-либо значимых выводов, вытаскивают его исключительно объемные и характерные персонажи и ещё т.н. «вопрос клиффов». Друзья они? Враги? Хозяева котиков или просто педофилы с тентаклями? Склоняюсь к последней версии и хочу повесть на эту тему.

Классика жанра – колонизаторы планеты с нуля и под ключ. Как всегда безупречный в теории план освоения с самого начала идёт через задницу, а герои вынуждены из этой задницы выбираться – весь рассказ. Бонусом идёт классика в жанре национальных стереотипов – американец – жизнерадостный идиот, японец – делает суши, девочка – борется за права отдельно взятой женщины на отдельно взятой планете, а всех их вместе спасает, разумеется, находчивый и волевой русский – с помощью национальной находчивости и воли, а также – такой-то матери и распечатанной пачки люлей (ой, один вылетел).

Написано бойко, не то чтобы уж прям так увлекательно, но легко, поэтому читается быстро. Забывается тоже быстро, потому что кроме классики жанра автор ничего не предлагает, никаких новых смыслов, подтекстов, ракурсов и игр со знакомыми штампами в рассказе нет. Есть секс-робот, которому вместо члена прилепили снегоуборочную лопаты – «новизна», прямо скажем, хреновая.

Разблокирована ачивка «Очень редкая птица» — вы прочитали рассказ «Мать всех звёзд» (но ничего не поняли).

На самом деле, я не понял лишь две вещи. Стоило ли так закапываться в египетскую мифологию, если читатели всё равно повторяют: «Вархаммер, Вархаммер никогда не меняется». И зачем нужна тысяча слов, если хватило бы двух? Стреляли и впрямь не в солнце, а в фонарь.

Ну да ладно, надеюсь, автор получил удовольствие от процесса написания этой истории. Я вот не получил, прорвался на морально-волевых, только чтобы узнать, ради чего страдал под многотонными словесными конструкциями и не менее многотонной авторской фантазией. Должен сказать – оно того не стоило.

До скрежета зубового серьезный рассказ о доведении до абсурда гендерных ролей, даже не ролей — стереотипов. Мужчина – воин, защитник. Check! Он «дозащищался» до ПТСР, поэтому отбит на голову и опасен, для близких в первую очередь. Женщина – хранительница домашнего очага, мать. Check! Очагу, семейному счастью и продолжению рода мешает ПТСР в башке её мужчины, поэтому она делает ему любительскую лоботомию (достойно эталонного примера «А 220 не хочешь?») и обрекает на полурастительное существование. Также в комплекте уроды-соседи, которым плевать на чужую беду, и марсианское государство, которому нужно только пушечное мясо, а что с тем мясом будет, если оно выживет – государству до одного места. «Жиза!» — как говорят некоторые. Жаль только, что ничего такого автор, по всей видимости, в виду не имел, иначе закончил бы как-то более ярко, ну например, двойной смертью от некачественной проводки.

Автор же долго и нудно колотит в одну точку, так долго и нудно, что кошмар из ситуации вымывается начисто. А поскольку кроме кошмара тут ничего нет, получается стандартный рассказ о стандартном посттравматическом стрессовом расстройстве. Кстати, откуда оно такое стандартное? Они же там колонисты, у них дистанция со смертью короче, следовательно, психика хоть малость, да потверже должна быть?

Опять мягкий привкус ретро-фантастики. Воображение само подрисовывает героям бороды как у геологов. Которые, однако стремительно превращаются в жиденькие юношеские усики – пушок не ОК! – стоит кому-нибудь из героев позвать других по имени. Лёшка, Дашка, Димка – забудьте эти формы, если вашим героям больше тринадцати. И даже если это намёк на детскую «сущность» взрослых персонажей – всё равно забудьте.

Касательно же связки «дети» = «любовь», у меня она не сработала. Понятно, что Вальковский может любить дочку, а Даша и Панов – возиться с детьми, но как универсальный пример – м-м-м, нет. Допускаю, разумеется, что я неправильно понял, но идея бессмертия через «детей» увлекла меня больше. Написано, впрочем, хорошо.

«И только имя твоё я в кармане ношу» (Шао, вроде бы).

Доктор Манхэттен вернулся. Поднабрался человечности, а теперь ещё и учеников набирает. И Мистер Фримен тоже – брызжет ядовитой слюной на общество потребления. И парень из геймановского «Голиафа» нет-нет, да и выглянет из-за угла. И всей этой сборной солянке очень серьезно не хватает тарелки, в смысле – внутренней логики. Но она и не нужна, без неё больше если не достоверности, то вовлеченности. Здешний герой настолько не от мира сего, что его история не может выглядеть иначе – полная противоречий, логических дыр, одноногих – зато крылатых! – зайцев и, конечно, большого и светлого чувства, которое он пронёс через всю жизнь.

Если безжалостно вырезать попытки давить на жалость (зайцев можно оставить, но детсад выкинуть просто необходимо) и как-то рационализировать общество потребления с Космофлотом – будет хорошо, так как есть – тоже сойдет.

Записки клуба Паникеров. Нет, серьезно, порыв лететь и спасать, прекрасен в своем благородстве и благороден в своей… э-э-э, ну понятно. Но вот, как и отчего эти решительные люди собрались спасать свою родную планету не очень-то понятно. Сдается мне, если бы это было провокация капитана, рассказ бы только приобрел – и во внутренней логике, и в изящности построения.

Российские «Пассажиры» на минималках. Он, она и робот-бармен, то есть, я хотел сказать – коза в скафандре на подтанцовках. Вот только «Пассажиры» прикидывались фантастикой, а оказались мелодрамой, а данный рассказ прикидывается… ну да, тоже фантастикой, да ещё и юмористической. Там в начале – ирония на иронии сидит и иронией кроликов кормит. Просто неимоверное количество иронии, и она вроде бы неглупая, но та-а-а-ак тягомотно это всё читается. Натурально, я пролистал файл и возопил, увидев, сколько мне мучиться. А в финале автор ещё и контрольный выстрел сделал, съехав в дешевую мелодраму на ровном месте.

Вопрос: «Почему она от него улетела?» Ответ: «Потому что он интроверт 180 лвл и с людьми не вывозит». Другой вопрос: «Почему это никак не видно из текста?». Ответ на другой вопрос: «Чёрт его знает». А ведь мы к этому вопросу 35к знаков летели, он нам важным из космоса казался. Серьезно, конфликт так вскользь подан, что даже неловко. Возможно, автору стоило выкинуть часть многотонной иронии и уделить внимание противостоянию героя и героини, хотя бы на уровне он – нелюбимый бирюк с козой (Кровавый Барон, молчать!), а она двигает его книжки, не дает есть – пить? – пивное желе и ревнует к козе (или, наоборот).

Милое ностальжи про «пыльные тропинки далеких планет» и «в рюкзаке моем сало и спички». Жаль, автор никак не обыграл томик Тургенева (хотя, может быть, его почитывал комендант за кадром?). Поначалу было интересно, но история начисто игнорирует проницательного читателя, который считывает финал где-то на исходе первой трети рассказа, и дальше по сюжету вынужден пробираться, чтобы… Правильно, чтобы получить тот самый, предугаданный финал. С одной стороны – логично, с другой – ну слишком просто, в самом деле.

Написано приятно, биологических и прочих подробностей ровно столько, чтобы выглядеть убедительно (для меня, гуманитария). Отдельно хочу выделить очень удачный подбор имён для персонажей – многие на этом срезаются, здесь сели как влитые.

Как и полагается, после кульминации в сборнике наступает черед развязки — развязки стильной, мистической и многозначительной (практически идеальной в моём представлении развязки). История коллекционера-библиофила Миши не столько пугает, сколько будоражат воображение. Автор щедро одаривает читателя многозначительными жутковатыми намеками, равно как и некоторыми библиофильскими моментами («Где над омутом гнуться лозы» сочетает и то, и другое), но до вульгарного раскрытия тайны не сходит. До невульгарного, впрочем, тоже, поэтому в финале остается лишь чесать в затылке — было круто, но чтО это было? Почему Эрлих зовет героя толстым? Куда делись соседи в коммуналке? И кто приходит к не успевшим в срок избавиться от книг?

Прекрасно, что Кабир обходит подобные вопросы вниманием – страшно здесь не то, что видишь, а то, чего не видишь, и, пожалуй, любое описание только испортило бы рассказ. Кажется, это называется югэн?

Прекрасный рассказ — насколько так уместно говорить о совершенно жуткой вещи. Вершина сборника, его кульминация. Темная жемчужина. Никаких монстров, никаких маньяков. Никакого хоррора — сугубый реализм, отстранённый и функциональный, с minimum minimorum метафор и прочих украшательств (отчего они выглядят только зримей и выпуклей). Каждый получит то, что заслуживает, ибо каждый по отдельности — человек со своими стремлениями, желаниями, а может быть даже и идеалами, но вместе — толпа. А толпа убивает и калечит, невзирая на то, кто в неё входит и что у него или у неё за душой. Толпа давит. Не входите в толпу. Не становитесь толпой. И не слушайте тех, кто сулит пряники и кружки, орехов и чернослива.

Вещаю я исключительно потому, что о художественных достоинствах уже высказались и гораздо лучше, и остается только вещать. Напоследок напомню, о судьбе некоторых фигурантов истории, оставшихся за кадром. Обер-полицмейстер Власовский (Лизонька вспоминает его сына, гимназиста) уволен с должности и почти сразу — со службы. Московский генерал-губернатор Сергей Александрович получил «презент» от эсера Каляева в 1905, а чем закончил тот, «кто начал царствовать Ходынкой», известно каждому.

Если бы я вспомнил, что имел сомнительное удовольствие читать у Павлова «Фарш», я бы пропустил «Холодные звонки». Почему я этого не сделал?! Сгоряча влепил единицу, но сейчас исправляю — рассказ не плохой, он банальный и не хочет из этой банальности выбираться, оттого даже психоделическая «уховертка» воспринимается ровно, без эмоций.

Снова обращение к теме Гражданской войны (третий раз уже!), снова — крутой финал, который вытягивает из топи слабоватый в целом рассказ. Истории не хватает какой-то внутренней логики, чтобы связать отдельные эпизоды в единое целое. Перестрелка у часовни, ранение Мелкого, пытка Хлюстом священника — назначение этих моментов мне видится только в том, чтобы дать перебивку для воспоминаний главного героя (ну и понагнетать читателя). Ещё из шероховатостей, но поменьше — откуда сын диакона знает, как звучат флейты и кто такой Харон, а также — почему гудение сравнивается именно со звуком флейты? Туда же — и китель, как верхнюю одежду в ноябре. В Сибири, ага.

В концовке получилось хорошо, потому что появляется логика — ещё бы без телепатии! — и кровавое мочилово. Отдельно отмечу, как ловко увязан эпизод из прошлого — с перчатками, которые поначалу меня немало озадачили, и бочкой. А мочилово просто по делу.

Хотите, я потешу вас шутливым сравнением? Не хотите? Я всё равно скажу — рассказ напоминает типичный неонуар, только в интернатских декорациях, например, Портос-Потап здорово смахивает на громилу Марва из «Города грехов». Неразлучных друзей у Марва не было, зато был секс.

Написано крепко, образно, и, что называется — аутентично, концовка мощнейщая — чувствуется рука мастера, но по сумме впечатлений чего-то очень сильно не хватает. Чего-то важного. Может быть, возмездия — зло ведь не наказано и даже не изобличено в глазах других. Может быть, признания вины — зло остается злом только в голове Портоса, доказательств никаких нет. А может быть, у меня просто в голове не стыкуются задачки — «Войну и мир» в 10 классе проходят, а Волга и поезда ведь для совсем маленьких.

Не тронуло совершенно. Написано, может, и хорошо, но уж больно стандартно, мало что не — извините за выражение — пасторалью сквозит. Буридамов и Арсеньев в «Красных» из таких вот стандартных компонентов сложили весьма неожиданный витраж, а потом ещё и расколотили его в финале прямиком читателю в лицо, здесь же ничего подобного нет.

Да, а я как раз макарошки разогрел... Крутой рассказ. Мне нравятся такие вещи, где отвратительного монстра можно удалить за рамки, представив аллегорическим воплощением чего-то вполне реального, более того — приземленного. Так было с «Дальними родственниками» Матюхина, так вышло и здесь. Например? Самый прозаичный вариант — папа избаловал ребенка до предела и теперь вынужден постоянно потакать его аппетитам. Или папа настолько боится мамы, что от этого страдает ребенок. Хоррор? «Нет, моя милая, именно вот это — жизнь» (с)

По прочтении затрудняюсь сказать, кто страшнее — монстр или родитель-идиот. Да не, чего тут затрудняться? Папаша.

Джиперс Криперс молдавского разлива (здесь могла быть шутка про каберне, но рассказ на серьезных щщах, поэтому я тоже). Но одного национального колорита маловато, и характер он носит преимущественно косметический — а в остальном схема привычна. И расстраивает кульминация. Герой совершает поступок, столь же сильный, сколь и неоднозначный, но этот поступок совершенно не просчитывается из его поведения [i]до[/i]. Подросток-неврастеник выдает вдруг рациональнейшую — до полного отстранения! — реакцию. Такую холодную и четкую, что Блэйд обзавидуется.

Подчеркиваю, в поступок Эмиля я верю, в то, как его подают — нет.

Напоминает о «Хребтах безумия» Говарда нашего Филипсовича и, темой российской/советской Арктики — «Войну-56» Шимуна Врочека (надо бы попытаться дочитать). Атмосферная и будоражащая воображение история, выпуклые герои, невообразимо-кошмарное — как и полагается! — чудовище.

Если бы я до этого не читал гелпринскую «Одна шестьсот двадцать седьмая процента», то оценил бы рассказ повыше. Но в «Одной шестьсот двадцать седьмая процента» точно такой же открытый финал с внезапно нахлынувшим чувством и неодолимым противником, поэтому...

Очень приятный слог — это раз. Точно ухваченное «двоеверие»: в суеверие и в коммунистическое безверие — это два. А три — это памятник Ленину с черными дырками вместо глаз, где-то за кадром вышагивающий по Стоянову как вышагивал по Копенгагену Розенблом (один из самых жутких моментов в детстве — просмотр этого момента в мультфильме). А вот сама история на фоне всего вышеперечисленного показалась несколько простоватой.

Определённо, буду читать Бобылеву ещё. Уже полез в «Журнальный зал».

Никакие это не ужасы, а самый что ни на есть реалистичный реализм – то есть, метафизический, как мне подсказывают. Оттого становится только страшней. Некоторые родственники сосут кровь почище упырей, а вбивать им осиновый кол в грудину нельзя.

До последнего оставался лучшим рассказом в сборнике, вернее — до предпоследнего, потому что пододвинул его «Царский гостинец», который тоже реализм, только уже без всяких уточнений.

Психоделия, отягощенная силлепсом — то ли авторский стиль такой, то ли контузия героя сказывается. С одной стороны, выглядит это действительно стильно, неважно – намеренно или нет, с другой — стиль [i]зияет[/i], оттого периодически главный герой начинает выдавать вещи, какие странно слышать из уст одного из неизвестных солдат Великой Отечественной.

Сюжет поначалу жутко непонятен (и непонятность эту, на мой взгляд, авторы передерживают), но потом головоломка складывается. И складывается она круто. Но ещё круче было бы, если читатель мог дойти до всего самостоятельно, своим умом. Завести мозги «на подумать» — один из немногих рассказов, где мистический компонент нельзя раскусить с налёту — и выдать разгадку в разговоре! Даже не дав толком пособирать улики! Я немного раздосадован, право слово.

Плоско, недостоверно, некоторые поступки Леньки заставляют думать, что он — идиот. Потому что думать, что автор держит за идиота меня, как-то не хочется. Тут же рядом — претензии на психологизм, которые и по отдельности не смотрятся, а вместе и вовсе выглядят нелепо.

А вот тот случай, когда ударная концовка вытягивает не самый сильный, да что там — откровенно слабый рассказ. Пока шла речь о той, единственной Гражданской – текст шёл совершенно вяло, а я скучал (и опять – в исторических вещах совершенно необходимо больше детализации, на деталях строится достоверность), но стоило холодной руке Невообразимого смять, разорвать полотно реальности — и текст преобразился, стал благородным, стильным, [i]полнокровным[/i]. И отдельно выделю Гиппиус – стих сам по себе сильный, и очень четко, очень точно попадает в ситуацию.

Остро не хватает мотивации младшего Беляева — политической, не мистической. Ведь очень важный момент, усиливающий драматический накал, а внимание авторов преступно обойден.

Вот все говорят про «Нечто», а я в первую очередь вспомнил «Занозу» (Splinter, 2008). В принципе, на этом всё, потому что распространяться совершенно не хочется. От Подольского я ожидал большего — безнадежные «Забытые чертом», совершенно мерзкая «Слякоть«! — а получил обычный скучный ужастик категории Б.

Ох и чудный зверь в яму к нам попал — исторический хоррор, пусть и средней руки! Русские промышленники осваивают Аляску как регион, местные злые духи осваивают русских промышленников — как рацион. Скорей зовите мастера Алжернона. Или доктора Уорторпа с Уиллом Генри. Из недостатков: фабула выглядит несколько скомканной, а тексту остро не хватает деталей местного колорита для полного в оный колорит погружения. Из достоинств: «вкусная» потрошёнка и моментальная визуализация — буквально парой фраз Уманский способен вызвать четкую картинку происходящего. Мне было бы очень интересно прочесть эту вещь расширенной до формата повести.

Круто! Прям вот как надо. Постепенно нагнетая обстановку и раз за разом давая разрядку, автор доводит градус напряжение до предела — на эпизоде с глазком стрелка хоррорметра у меня уверенно влетела в сектор «Включаю свет по всей квартире», и чтобы хоть как-то отвлечься, я полез гуглить про Слендермена, который в ситуацию очень вписывался. Но — маленький и несмертельный спойлер! – тонкий человек оказался не при чем. Единственный рассказ, который смог напугать.

А вот концовка разочаровательная.

Было бы неплохо, если бы было не так сжато, скомкано — возникает ощущение, что читаешь набросок, которому только предстоит развернуться полновесным текстом или, скорее, тритмент сценария. Тем более, что история получилась вполне кинематографичная, при желании она легко разворачивается в лихой детектив с героиней «слегка не в себе» и брутально-небритым напарником или нуар про ненормальных а-ля рюс, который некоторые ещё зовут чернухой (в финальной сцене или хотя бы в титрах там просто обязан играть Wait And Bleed сквозь помехи).

А вот как коротенький рассказик... нет.

Банальную, если не сказать – затрапезную, тему зомбиапокалипсиса можно подать под неожиданным углом, заставив читателя смотреть глазами ребенка. И зомби-жвачка сразу воспринимается не навязшей в зубах пакостью, а всамделишной трагедией. Такой стылой безнадежностью, которую не то что превозмочь, понять нельзя – потому что ты маленький, фильмы ужасов ещё не смотрел, а время повального распространения мобильников (и «Plants vs. Zombie» на них) ещё не наступило. А для тебя – и не наступит. Этот момент М. С. Парфенову удалось ухватить и передать, но в дальнейшем первое впечатление портится – в стремлении сказать покрасивее автора иногда заносит, и он забывает, что ребенок некоторые вещи воспринимает не так и не так о них говорит. А учитывая, что на этом ребенке все держится, а остальной сеттинг — привычный, если не сказать заштампованный...

Одни говорят — Кинг, другие не соглашаются: «Баркер!», а я скажу так — Охотники за привидениями, часть вторая. Это средних размеров спойлер, но положа руку на сердце — если вы читаете «Номер 16» ради неожиданных поворотов сюжета, самое неожиданно, с чем вы рискуете столкнуться — закрыть Нэвилла на середине и пойти почитать что-то другое. Сюжет крайне неспешно развивается вокруг двух персонажей, и если линия Эйприл, которая приехала из Америки разобраться с наследством двоюродной бабушки, а вместо этого оказалась по соседству с чем-то потусторонним, более-менее интересно читать благодаря мистико-детективной подоплеке, то ночной портье Сет, который ме-е-едленно тонет в своем безумии — неимоверно скучен, предсказуем и попросту не нужен — как персонаж первого плана. За Тёмную Сторону отдувается массовка заслуженные ветеранов отрасли испуга — отражения в зеркалах, таинственные фигуры на картинах. Единственное пятно черного в серой беспросветности — мальчик в парке с капюшоном, представитель тропа «Зловещие детишки», но мало-мальски обыгранного.

Само по себе использование проверенных временем средств и ходов не является недостатков — о, нет. Но как их использует Нэвилл — о, да! Он строит из них такой же проверенный временем сюжет про нехорошее место и его заигравшегося с темными силами хозяина, при этом начисто игнорируя все over 9000 подобных сюжетов. Поэтому и Эйприл, и Сэт живут в пузыре авторского произвола, куда не проникают ни вышеупомянутые Кинг с Баркером (чёрт с ними — «Модель для Пикмана» Лавкрафт ещё в 1926 написал, его не то что Эйприл, её бабушка читать могла), ни фильмы ужасов, ни даже мультик про Шэгги и Скуби (ни способность мыслить логически — но это уж как всегда). А вот читатель от такой блокады не страдает. Он, читатель, читал и смотрел многое, что и не снилось героям, оттого всё понимает уже к середине. Но автор вынуждает его продираться к развязке через очередной приступ галлюцинаций Сэта и очередное «открытие» Эйприл, потом ещё глюки, потом ещё «открытие» — и дальше, дальше по рельсам предсказуемой банальности. Или банальной предсказуемости? Одно знаю точно, ничего нового или интересного в этой поездке нет, даже когда состав подкатывается к конечной станции.

Серьезно, двадцать первый век на дворе.

Приехал как-то Бэтмен на Дикий Запад. Ну, народ, естественно сбежался на такое диво посмотреть, а Бэтмен маску снял — и оказалось, что это Ваксиллиум Ладриан. «А, так это наш законник», — поворчал народ и разбрелись кто куда.

Серьезно, я всю дорогу не мог отделаться от ассоциаций с комиксами про Брюса Уэйна. У главного героя «Сплава Закона» тоже есть роскошный особняк, невозмутимый дворецкий и привычка вести несоответствующий происхождению образ жизни — преимущественно по ночам. Он, как Бэтмен, любит забраться повыше, чтобы — как Бэтмен! — эффектно оттуда слететь и навалять плохим парням. И да, Вакс — величайший детектив в своем городе.

Продолжая проведенную таким образом аналогию, можно найти кое-что общее у других героев. Умница Мараси Колмс похожа на Бэтгёрл, а обаятельный пройдоха Уэйн — нет, он не Робин, он Найтвинг (судя по выбору оружия — трости и жезлы, соответственно). Уверен, знатоки комиксов найдут куда больше. А, ещё тут всё взрывается и есть сцена после титров, даже две.

Приятный боевичок. Идеально для экранизации с огромным бюджетом и последующего отрабатывания франшизы.

В «Городе лестниц» очень легко увлечься поиском аллюзий и аналогий – сюжет поначалу развивается крайне неспешно, а обстановка располагает. Континентцы некогда владели магией, которую даровали им боги, и с её помощью подчинили себе если не весь мир, то значительную его часть – ныне же лишились своих Божеств, своего чудесного могущества и вот-вот лишатся истории. Переписать историю Континента, вымарав из неё все следы божественного, хотят в Сайпуре – тамошнее население долго ходило в рабстве, но сумело вернуть себе независимость, более того — убив Божеств, сайпурцы перешли в наступление, смогли захватить недавнюю метрополию и теперь диктуют недавним хозяевам, как жить. Типичный для фэнтези конфликт способен спровоцировать острый приступ парейдолии – континентцы все как один носят славянские фамилии, а столица их называется Мирград (в «девичестве» был Буликов, но в русском издании некоторые имена облагородили, согласовав правки с автором), узнаваема и тоска по героическому прошлому. Сайпурцы же темнокожи, толерантны к однополым отношениям и постоянно говорят о сверхдержаве.

С одной стороны, подобный ход привлекает к сочинению Роберта Беннетта дополнительное внимание. С другой – на ономастике всё и кончается, и увлеченно разыскивая параллели с современной геополитической ситуацией можно пропустить мимо большую часть здешнего мира. А мир «Город лестниц» достоин внимания, не то что типовые фэнтези-кубиклы. Лишенный божественной поддержки, Сайпур развивался как технологическая цивилизация и к моменту описываемых в книге событий дорос до телеграфа, фотографии и автомобилей (при этом не используется ручное огнестрельное оружие, якобы на острове недостаточно селитры для производства пороха – но при обороне посольства применяют пушки, причём довольно скорострельные). На Континенте же уцелело немало божественных чудес и креатур – и большинство из них чихать хотело на привычную физику или логику. Столкновение цивилизаций порождает дикую сюрреалистическую смесь, и львиная доля очарования «Города лестниц» — именно в сюрреализме происходящего (и отсюда, по-видимому, растут ноги сравнения Беннетта с Мьевилем). А детективное расследование позволяет провести героев по самым необычным местам.

На «отлично» отработав с антуражем, по остальным параметрам Беннетт тоже неплохо справился – но только неплохо. Его герои симпатичны, но заурядны и не очень подходят заявленным ролям. Шара Тивани, конечно, умненькая, а местами даже сообразительная, но больше походит на лучшего студента курса, чем на опытнейшего оперативника. Её «секретарь» Сигруд, как и полагается северянину, брутален и молчалив – но автор зачем-то засунул ему в прошлое тайну, которая совершенно очевидна и раскрывается самым невнимательным читателем, стоит только о ней обмолвиться. Единственная, кому комфортно в амплуа, бой-баба Турин Мулагеш — флэшбэков для показа внутреннего мира ей не досталось, а единственный момент крутости у генерала Мулагеш проходит за кадром.

Туда же, за кадр, Беннетт выносит и рассуждения. Дело в том, что он время от времени касается таких типичных для фэнтези тем как коллаборационизм, ксенофобия, взаимоотношения богов и паствы, и прочая – в том же духе. Но именно, что касается – обозначив момент, почти сразу отходит от него и предоставляет читателю рассуждать дальше самостоятельно. Или не рассуждать – если тот не хочет. Всё же «Город лестниц» — развлекательное фэнтези, на первом плане здесь загадки исчезнувших Божеств Континента и шпионские похождения Шары Тивани – shake, no stir – а остальное идёт факультативом. И вот как развлекательное чтиво «Город лестниц» крепенький такой, хороший роман на пару-тройку вечеров. Заслуженные 7 баллов + 1 балл за кульминацию сцены, вынесенной на обложку. Сыру Роберту Беннетту!

…ве. Буквально. Ухнув в кровать в конце «Голодной бездны», герои выбираются из постели только в «Детях Крылатого Змея». Это немного внезапно, но на то ведь и нужны детективы, чтобы удивлять в финале? Второй том удивляет с самого начала – вместо того, чтобы разбираться с делами, которых скопилось более чем достаточно, Тельма и Мэйнфорд решают разобраться с собой.

Трудно назвать их взаимоотношения сколь-либо интересными – они просчитывались ещё с аннотации первого тома, воплощаются в духе сочинений типа «Морибунды» (по понятным причинам не знаком с первоисточником, поэтому апеллирую к пародийной аллюзии), и ничего особо не добавляют персонажам, кроме повода для внеочередной рефлексии – чего тут и так с избытком.

Куда интересней и живей выглядит линия вторая, ведь там прорастают в немыслимые всходы зерна авторской мифологии. Оная мифология по большей части основывается на кровавых верованиях индейцев Мезоамерики, но кое-что касательно пришедших из Старого Света сущностей взято из кельтского фольклора. Несмотря на кажущуюся непохожесть, у обитателей полых холмов и ступенчатых пирамид есть кое-что общее, а именно – жизнь человеческая ими и в грош не ставится.

Вторая книга выделяется мрачностью и количеством проливаемой кровушки даже на фоне далеко не радужной первой — вот только в «Голодной бездне» гибли третьестепенные персонажи, для фона и за кадром, в «Детях Крылатого Змея» Мрачный Жнец собирает щедрую дань знакомыми героями... По-прежнему фоном и за кадром. К тому же большинство из них составляют разной степени подлецы, а тех, кто был мало-мальски симпатичен: во-первых, мало; во-вторых: они давно пропали из виду для читателя, поэтому их гибель никаких особых эмоций не вызывает.

Разгадка подобного равнодушия проста – слишком много оказалось накручено к финалу. И вместо того, чтобы переживать за судьбы героев и всего Нью-Арка (да, ставки здесь резко идут на повышение), читатель вынужден плутать в хитросплетениях козней и интриг, путаться в сущностях и их мотивах – впору составлять схемы с левитирующими фруктами. Не добавляют ясности и развешенные ещё в первом томе ружья – почти все они связаны с центральным конфликтом и исправно стреляют, но порох давно и безнадежно отсырел, оттого выстрелы легко пропустить, если специально не прислушиваться.

Выходит парадокс. С одной стороны, книга на 100% оправдывает ожидания. Отношения между двумя главными героями получают развитие (романтическое фэнтези — check), загадочные преступления получают разгадку (магический детектив — check), мифология получает место быть (индивидуальные авторские особенности — check). А с другой стороны, потенциала у истории хватило, чтобы оставить жанровые рамки далеко позади, и мне досадно, что так не произошло. Получилась просто крутая вещь из жанра, где крутых вещей как-то не ждешь.

Некрасивая девочка, чья жизнь ДО напоминала медовый коржик, а ПОСЛЕ превратилась в заурядный ад и нелюбимый мальчик, который с самого детства был обречён – если кому и танцевать мазохистское танго на краю пропасти, так только этим двоим. Вдобавок, на Мэйнфорде висят проблемы с семьей, медленно надвигающееся безумие и смерть на жертвенном камне – в прошлом, а Тельма всеми правдами и неправдами стремится найти и покарать всех, причастных к убийству её матери – и Мэйнфорда в том числе. Простите, это точно романтическое фэнтези?

Собственно «романтики» здесь исчезающе мало — куда меньше, чем мрачной городской фэнтези и «крутого» детектива. Не случайно здешний Нью-Арк как брат-близнец походит на Нью-Йорк первой половины ХХ века – вернее, тот его образ, который знаком большинству по фильмам нуар. Вот только этого близнеца в детстве унесли альвы, поэтому в Нью-Арке ещё живет магия. А также оные альвы, цверги, забытые боги Нового Света, возносящие им кровавые жертвы масеуалле и множество иных народов и персонажей, достойных внимания. Здесь служебные малефики страдают от неконтролируемых выбросов Силы, чтицы в силах проникнуть в прошлое людей и вещей, а живой дом, по камню перевезенный из Старого Света, стремится спасти своего единственного обитателя – тщетно стремится.

В «Голодной бездне» есть все слагаемые для хорошего детектива — привлекательный антураж, увлекательный сюжет, харизматичные герои. И быть бы ей открытием года, вот только... вот только многообещающее начало не приводит к столь же достойному завершению. Герои после попадания в койку стремительно теряют глубину и обаяние несладкой парочки, превращаясь в заурядных персонажей из очередного лавбургера, а столь интригующие поначалу загадки – не получают сколь-либо заметного развития, тускнеют и теряются на фоне новых, которым тоже не суждено увенчаться разгадками. Да и обрывается книга буквально на полусло…

Я, Сын Чтения, выступил в поход на долину Меекхана в сопровождении трех своих а'кееров — неуемного Читательского Любопытства, блистающих Привлекательных Посылов и потрепанного в предыдущей схватке с отрядами Милых Моих Доверия Польским Авторам. Я рассчитывал легко сокрушить Меекхан, захватив богатую добычу Приключениями и полонив множество Харизматичных Героев. Я был молод и самонадеян. Теперь я стар и мудр, и единственные слова, которые Я-сейчас сказал бы Я-тогда: «Хрен с два!»

Уже первые столкновения с Горной Стражей заставили насторожиться — они заманивали меня в ловушки, где не было никого. Летучие отряды Интереса уходили преследовать врага в ночи и не возвращались, бесследно растворяясь в Строках и Страницах. К заветной долине я прорвался буквально на зубах. У подножья должно было начаться великое сражение... И я уже предвкушал битву с достойным противником, отмеченным Богом Авторитетной Премии, но встретил лишь Бесконечную Тоску и Скуку. Спустя два дня жалкие остатки моих а'кееров, едва влача ноги, покинули непокорную Книгу.

А теперь, поскольку метафора с войском исчерпала себя, скажу кратко. Читать 100+ страниц про триста спа... меекханцев было чудовищно, невозможно, неимоверно СКУЧНО. Потому что кроме вялотекущего экшна тут ничего нет. По эмоциям — ноль (переживать некому), по эстетике — ноль (смаковать нечего), по «обмозговать» тоже решительно нет (если вы не собираетесь в ближайшем будущего обронять горную долину от зерг-раша степной кавалерии). Если первая история напоминала, о героике Говарда — наивной, но привлекательной в своей наивности, то «Все мы меекханцы» воскрешают в памяти батальные сцены перумова (или новеллизации боевки Тотал Вар).

Я очень благодарен журналу «Мир фантастики», что они выложили эту повесть для ознакомления — это спасло а'кееру моего портмоне четыреста Деревянных Всадников.

Встретились как-то Дюма с Лавкрафтом и один другому говорит: «А давай напишем свой «Перестук костей», только с Боярским и фальшивомонетчиками». Потом вспомнили, что оба уже умерли и полетели вселяться в кого-нибудь. Думаете, анекдот? Или постмодерн лютый? Как бы ни так!

«Ядра, луидоры и рыбьи кости» очень много перенимают от вышеназванных, кроме самого главного — что Дюма, что Лавкрафт мастера лить воду, поэтому говардовской лаконичности рассказу не хватает. Оттого он такой несбалансированный, с ненужными подробностями, экшном галопом и сорокапушечным, вертящимся со скоростью флюгера, фрегатом. С другой стороны — рыбам в воде самое место, не иначе поэтому рассказ, несмотря на массу огрехов к себе располагает. Миленькое такое приключение рыцаря мгновенных переодеваний и кинжала.

Но над языком надо работать, над стилем надо работать, и «Короля Чуму», по хорошему, тоже стоит прочесть. На конкурсе оценил бы выше, но раз прочитал только в понедельник...

Марк Лоуренс продолжает примерять сияющий ореол героя на персонажей мало для этого подходящих. В предыдущей трилогии о терниях это был Йорг Анкрат – разбойник и убийца, шедший по узкой тропе от просто подонка до коронованного подонка, виллайна и вигиланта. «Принц шутов» открывает новую трилогию о Разрушенной Империи и герой здесь тоже новый. Знакомьтесь, Ялан Кендат – любитель женщин, азартный игрок и завсегдатай букмекерских контор. «Ты, Лютик, циник, свинтус, бабник и лжец!» Одним словом, наш человек. Волею зловещей магии Молчаливой Сестры беспечно прожигающий жизнь Ялан оказывается связан с викингом Снорри вер Снагасоном и вынужден отправиться на север мира, туда, чтобы спасти семью Снорри и выяснить — кто собирает армию из погибших во льдах викингов?

Из этого могло получиться захватывающее путешествие, но автор решил сделать акцент на другом. В результате потенциально интереснейший мир, представляющий собой вновь погрузившуюся в средневековье после некоего глобального катаклизма Европу, оказался «за бортом», и посмотреть, какое применение артефактам высокотехнологичной цивилизации загадочных Зодчих (нашей с вами цивилизации) нашли местные жители, к сожалению, не удастся. Взамен внешнему миру Лоуренс предлагает обратиться к миру внутреннему, детально описывая, как меняется Ялан и его взгляды на окружающую действительность в ходе странствий со Снорри. Как трусость уступает отваге, а легкомысленность – ответственности.

У другого автора подобное выглядело бы чрезмерно назидательно, но у Лоуренса на руках имеется пара неоспоримых козырей: ироничный, честный перед собой Ялан и непоколебимый Снорри. Непохожие друг на друга насколько можно представить, но вынужденные действовать рука об руку. Наблюдать, как при этом сталкиваются их мировоззрения — главное развлечение первой половины книги.

Первая и очевидная аналогия с «Принцем шутов» — «Полкороля» Джо Аберкромби. Обе книги используют один и тот же антураж, одного и того же героя и рассчитаны на одну и ту же аудиторию — подростковую. Только Аберкромби традиционно сильнее в создании колоритных персонажей и атмосферы мира, а у Лоуренса нет такой кинематографической визуализации, зато есть живой и убедительный герой, который не теряется на фоне своих соратников, а ко второй половины книги подтягивается и добротный экшн. И ещё одна немаловажная деталь, «Принц шутов» непредсказуем — чего «Полкороля» сильно не хватает. До самой последней страницы трудно предугадать, чем закончится поход Ялана и Снорри, и а в финале Марк Лоуренс ставит и вовсе всё с ног на голову. Или с головы на ноги – это уж как посмотреть.

Смотреть же стоит на расстоянии, то есть, дождавшись окончания цикла. Формально «Принц шутов» самостоятелен, но его финал сулит новую дорогу, а не окончание пути. Ялан и Снорри достигли края света, дальнейший путь пролегает... за край. А вот когда у читателей получится последовать за ними, знает только издательство «Фантастика».

Андрей Кокоулин известен широкому читательскому кругу как автор короткой формы, прежде всего — рассказов. Поэтому, когда оказалось, что его «Северный удел» будет первой авторской книгой в новой серии «Тёмное фэнтези», возникли определённые сомнения. Комфортно ли будет Кокоулину на стайерской дистанции, хватит ли книге дыхания? И будет ли под обложкой действительно тёмное фэнтези?

С первых страниц Кокоулин максимально уходит от привычных для жанра рамок и клише. Благополучная и развивающаяся империя, в которой легко узнается Россия на рубеже 19-20 веков, прошедшая топонимическую ретушь, ничуть не похожа на мрачное и кровавое средневековье, где человек человека люпусом ест. Вместо отпетого негодяя или на худой конец плута-трикстера главный герой здесь офицер тайной службы – преданный Отечеству, государю-императору и семье, консерватор и самую толику идеалист. Да и главная интрига закручивается вокруг расследования загадочных убийств, а вовсе не мести героя. Словом, на тёмное фэнтези «Северный удел» ничуть и не похож, а на что похож – так это на конспирологический детектив в духе сочинений Бориса Акунина об Эрасте Фандорине (в первую очередь на ум приходит «Азазель» — благодаря схожести некоторых сюжетных поворотов).

До поры до времени «Северный удел» этой схожестью пользуется. Бастель Кольваро расследует убийство представителей высших фамилий империи и выходит на след убийц с немыслимой «пустой» кровью – в отличие от цветной крови высоких фамилий и серой крови простолюдинов, в ней нет и тени цвета, параллельно пытаясь разыскать пропавшего при странных обстоятельствах отца. Вскоре Бастель обнаруживает, что события эти связаны, а первопричиной всему – желание некой силы свергнуть государственный строй в империи. Но в тот момент, когда дело кажется раскрытым, а главный злодей изобличён, хоть пока и не назван, Кокоулин меняет правила игры, переводя «Северный удел» из детектива в самый настоящий триллер. Да так молниеносно, что привыкший к неспешному развитию событий читатель рискует слететь с проторенного пути в канаву и ещё дальше, дальше – где он никак не ожидал очутиться, когда действие сумасшедшим галопом ventre à terre устремляется вперёд.

Это самое интересное в «Северном уделе» — напряженный финальный спурт, больше напоминающий кошмарный сон, от которого просыпаешься в холодном поту – только чтобы очутиться в ещё более жутком кошмаре. А то, что Андрей Кокоулин дистанцировался от характерных для тёмного фэнтези решений только добавляет драматичности, чего лично я не жду уже давно не то что от тёмного — от любого фэнтези.

Не обошлось и без недостатков. Большинство действующих лиц и в том числе и среди главных выполнены шаблонно, только авторское мастерство оживляет их, не давая превратиться в говорящие функции. Неживым выглядит и мир, в котором отчетливо явлен регресс, но отсутствует какое-либо развитие — даже главный конфликт отличается «рукотворным происхождением», а не закономерным историческим процессом. Но несмотря на всё это и кое-что другое, дебют Андрея Кокоулина вышел уверенным и крепким. Хочется надеяться, что автор на этом не остановится.

С одной стороны — динамичный сюжет, колоритные персонажи, декорации... нет, вот декорации как раз заурядные. Привет, опять же, героям Лейбера и пальба из ружья Чехова тоже стоит отнести к достоинствам.

С другой — выловить в тексте какую-то мысль, позволяющую ему шагнуть чуть дальше из рамок очередного приключения, затруднительно. Рассказ хороший, но ни про что — картинка есть, смысл... Смысл мне не явился.

Такие дела.

Фатик Джарси — странный варвар. Он больше не хочет бить врагов топором по голове и потому спрыгнул на извилистый путь торговли духами, помадой и контрафактными корсетами на развес, позоря дядюшку Трампа. Его товарищ и партнер Олник Гагабурк Второй тоже не совсем типичный гном — он даже... бороды не носит!

Но если вы успели подумать, что «Имею топор – готов путешествовать» — это такая развеселая пародия на героическое фэнтези, то в спешном порядке раздумывайте обратно. Начинается всё действительно многообещающе и местами смешно, но вскоре автор съезжает на стандартные рельсы, по которым и катится до самой конечной, до финала – то есть. Очень быстро образуются такие непреложные вещи как квест, пророчество и маячащая пока где-то у горизонта зловещая Темная империя, которую кое-кто непременно жаждет разрушить (судя по кое-каким намёкам — не за горами и появление очередного избранного). Вся эта пресная говядина фэнтези как и в начале приправляется горчицей грубоватой иронии, вот только её не хватает даже для мимолетной улыбки. Что толку от того, что автор знает слова «висцеральный» и «талассократия», и накидал в книгу отсылок к Толкиену, Стругацким и «Белому солнцу пустыни» — они просто есть и никак не обыгрываются.

Проиграв в юморе, в героике «Имею топор – готов путешествовать» тоже не может похвастаться сколько-то заметными достижениями. Потому что хорошая героика – это не только вечные ценности вроде musculus biceps brachii и glandula mammaria, но яркость наполнения и лаконичность форм – о чем часто принято забывать. Учитывая, что главный герой – подобно большинству своих «коллег» в ру-фэнтези – неимоверный болтун, о лаконичности и речи не идёт. А вот ярких эпизодов на всю книгу найдется парочка – бегство от анахоретов Огровой пустоши и финальная схватка на перевале Дул-Меркарин. Жаль, продираться до них придется 300+ страниц.

Итог? Если бы не пара вышеозначенных эпизодов, была бы совсем тоска, а так на 5,75 вытягивает.

«Ночь длиною в жизнь» балансирует на грани двух жанров — психологического детектива и семейной драмы. Детективная линия повествует о таинственном исчезновении подружки Фрэнка, которая оставила ему трогательную записку в заброшенном доме и навсегда растаяла во тьме дублинской ночи. Но сейчас в этом безнадежном, казалось бы, деле всплывают новые улики, и у Фрэнка Мэки появляется шанс пролить свет на загадку всей его жизни. Вот только для этого придется вернуться в родной квартал, более того – в дом номер восемь, где всё ещё живут его, Фрэнка, родители. Дом, из которого он бежал двадцать два года назад. И возвращение это будет мало похоже на возвращение блудного сына. Об этом рассказывает линия семейно-драматическая.

Согласитесь, веет от всего этого чем-то киношным? Легко представляется экранизация, с небольшим бюджетом, но приятным актерским составом (жаль, Шеймус Девер никуда не вписывается). Вот и я позволил себя увлечь этим ассоциациям, помноженным на авторскую популярность, а зря! В хорошем детективе обязательно сыщется ложный след, а здесь они повсюду. Вот к примеру, главный герой Фрэнк Мэки – хороший коп обязательно должен быть неудачником в личной жизни, жить черте где и иметь застарелый рубец на душе (первое прямо влияет на второе и проистекает из третьего). Кинематографично? Ещё как! Но кем он окажется в финале? Не вдаваясь в подробности – ибо спойлеры, ибо ни-ни! – могу сказать, что весь экранный лоск заканчивается странице этак к 50-ой. Там, где у какого-нибудь Лихейна из рукава начали бы вылетать первые козыри, Тана Френч делает ещё более неожиданный трюк, убирая карты под стол. Удивительно, но книге это идёт лишь на пользу – из яркой и бросающейся в глаза картинки проступает конфликт, неожиданно грубый и зримый. И с развитием действия он будет становиться всё более грубым и зримым, можно даже сказать – отталкивающим.

Впрочем, куда более неиллюзорный шанс «оттолкнуться» от этой книги возникает гораздо раньше, чем читатель узнает, каких ужасных скелетов скрывают в шкафах обитатели рабочего квартала Фэйтфул-плейс (и не только его). Как обычно бывает с детективами (а с семейными драмами иначе и не случается) темп событий здесь достаточно неспешный, а при переходе от внешней яркости образов к внутреннему наполнению, он и вовсе проседает так дико, что некоторое время всерьез приходится продираться сквозь текст – хорошо хоть, недолго. Дальше перепутанный клубок взаимоотношений начинает потихоньку распутываться, а истончившаяся детективная линия вновь обретает четкость и объем. К тому же, во второй половине гораздо больше Холли, а дочка Фрэнка Мэки – из тех, кто просто обязан быть лучом света в этом темном царстве взрослых, безнадежно погрязших в обидах, счетах и претензиях друг к другу. Да и просто наблюдать, как блудный сын перевоплощается в заботливого отца – совершенно отдельное удовольствие. Такой же яркостью пропитаны только флэшбеки, в которых Фрэнк вспоминает о Рози. Всё остальное, которое «здесь и сейчас» Тана Френч пишет серым по серому. Не оттого, что не хватает авторского мастерства, вовсе нет! Оттого, что в палитре жизни рабочих кварталов серый – основной цвет. Если не единственный.

«Ночь длиною в жизнь» — книга об ответственности, к этому подводят нас и детектив, и драма. Об ответственности живых перед мертвыми и живых перед живыми. Отцов перед детьми — и, естественно, детей перед отцами. А ещё – о трусости и тех масках, под которыми она скрывается (и вот тут, пожалуй, есть кое-что общее с тем самым вышеупомянутым Лихейном). Книга неожиданная, захватывающая, тонко-эмоциональная, но, что самое главное – очень честная. И оттого послевкусие у неё горькое. Никому не будет дано по вере его.

Крепкий триллер с едва уловимой мистической подоплекой. Если вписывать в систему координат — то между «Девятыми вратами» и «Горой трех скелетов» моего любимого Баневича, только практически без экшна. Симпатичные герои, простой, но приятный язык, уместный юмор, хорошее (хотя лучше сказать — убедительное) владение материалов — от премудростей копарей до кампанологии. Через психиатрию.

Раскачивается тяжеловато, но потом увлекает целиком — читал до глубокой ночи, с утра сел, выпив кофе покрепче, и добил. Отдельное удовольствие — от романов, присланных Вербе.

Убаюкивающее ощущение смерти. Тихой, незаметной, под мелкий дождичек. Не смерти даже — угасания. Если не случится чего.

«Чего», разумеется, всегда исправно случается — и этот раз исключением не стал. Вот только... предгрозовую тишину принято рвать раскатами грома («Вой, вихрь, вовсю! Жги, молния! Лей, ливень!»), а не треском бинтов из перевязочного индивидуального пакета. Допускаю, однако, что грома не слышу я — из-за невеликого своего литературного багажа, ибо узнал лишь только «В ожидании варваров», товарища Като да мельком проскочившего на краешке восприятия селезня в цилиндре.

...Язык хорош, да.

Для начала стоит оговориться, что данный отзыв я пишу основываясь не на всей книге, а только лишь на ознакомительном её фрагменте, в который входило примерно треть от общего количества рассказов. Впрочем, прочти я книгу полностью, моё мнение вряд ли изменилось сколько-то значимым образом. Это сборник разрозненных «быличек» подобно давнешней «Сибирской жути», только здешние истории отобраны по принципу времени, а не места — все они происходят или во время Великой Отечественной или незадолго после её завершения. Естественно, что в качестве героев тут — сплошь люди военные, а не секрет, что Бушков, когда дело доходит до армейского бытописательства, чувствует себя как рыба в воде, если не привольней.

Вот и здесь точно так же — хоть Сан Саныч, казалось бы, стилист невеликий, но читаешь книгу — «картинка» складывается мгновенно и четкости она запредельной. Тут, стоит заметить, заслуга не только подкованности автора — про ту войну написано и снято было немало, поэтому паттерны (да позволено мне будет употребить сие мудреное заморское словцо рядом с исконно-русскими «быличками») мозг подбирает быстро. Ну и бушковской легкости слога никто, конечно, не отменял. Никаких разъяснений, естественно, нет и не предвидится, но этого в общем-то и не нужно, ибо мистика на то и мистика, чтобы дать прикоснуться к Непознаваемому, а вот попытаться его объять, умять и запихнуть в узкую клетушку разума — занятие не слишком-то увлекательное в формате рассказа (в романе — доискиваться до причин Невозможного или казалось-бы-Невозможного куда сподручней). Впрочем, от одного пояснения я всё же не отказался — почему, чёрт побери, книга называется «Другая улица», если даже большинство событий происходит вне городской черты?

Вопреки большинству подобных историй, здесь зомби не используются в качестве движущимся декорации. Их нельзя заменить вампирами или, скажем, маленькими зелеными человечками, у которых при звуках джаза взрывается мозг, потому что автор — тоже вопреки большинству подобных историй! — изобразил не коридорный шутер в стиле «я и друг мой дробовик» с немудреной мораль, что, мол, кто живой, тот и хороший, а вполне себе социальную, не побоюсь этого слова, аллегорию. Ну да, именно.

Правда, вышло у него всё это излишне прямолинейно, да и призывы жить, а не существовать за последнее десятилетие здорово истрепали все кому не лень (да и кому лень — тоже). От подобных «трепачей» Муди отличает, во-первых, почти кинематографическая выпуклость и зримость — считаю, рассказ отлично бы смотрелся в виде короткометражного кино — во-вторых, не столь очевидный авторский месседж. Какой — нетрудно понять при внимательном чтении.

В самом деле, иногда ведь «живые» — понятие чисто номинальное.

В последнее время всё большую популярность завоевывает жанр лит-RPG. Этот шустрый младенчик не так давно появился на свет, но уже успел обзавестись своими поклонниками и авторами, более того – выбрался из своего манежика на Самиздате и сейчас активно покоряет полки книжных магазинов.

Дем Михайлов в этом жанре – первопроходец и, по совместительству, главный популяризатор. Ибо именно его роман «Господство кланов» фактически является opus magnum, заложившим основы этого молодого, но амбициозного течения. Но это только на первый взгляд. Если же посмотреть чуть пристальней, чем обычно, становится ясно, что никакой новизной и свежестью здесь не пахнет, а на деле новомодное лит-RPG является всего лишь очередной вариацией бесконечного сюжета «наши – там». Только в этот раз «там» — не абстрактный фэнтезийный Неверленд, а вполне конкретная компьютерная игра. Подобный прием ничуть не нов, ещё задолго до Михайлова и иже с ним игры изнутри нам показывали и Сергей Лукьяненко («Лабиринт отражений», 1997), и Степан Вартанов («Смерть взаймы», 1998). Если говорить о западных авторах, то чем, как не лит-RPG можно назвать творчество Роберта Сальвадоре, который открыл геймерам всего мира множество нехоженых мест в их любимых мирах?

На их фоне Вальдира Михайлова смотрится весьма бледно. Во-первых, игровой мир здесь описан крайне невзрачно и схематично и представляет то самое – простите за неловкий каламбур — усредненное Средневековье, только с «мечами и магией», которым мы уже обкушались от изжоги, что в книгах, что в играх. Во-вторых, совершенно не радует сюжет – главный герой нашего «попадалова» не имеет четкой и внятной цели, которой стремился бы достичь, поэтому основной силой, что движет его являются… плюшки, которыми с щедростью Чака Фини рассыпает автор. Всё это, насколько возможно, камуфлируется игровой механикой, но рояль в кустах не утаишь. Уникальное заклинание, уникальный квест... Да что говорить, если и в игре-то наш парень оказался по уникальному стечению обстоятельств! Поэтому, третьей неудачей можно назвать героя – хоть он выгодно отличается от всей остальной попаданческой шайки тем, что совершенно не склонен к самолюбованию и натруженным попыткам острить, ему недостает обычной, человеческой харизмы. Можно даже в ущерб терпению.

Всё вышеперечисленное, на первый взгляд, совершенно не является чем-то фатальным – ни по одному, ни даже когда все пункты, как здесь, идут скопом. Это всё не фатально, если бы не одно «но» — крайний низкий темп повествования. Действие влачится вперёд со скоростью и грацией черепахи, поэтому к финалу этой не самой тоненькой книжки герой… только-только покидает «песочницу» для самых маленьких игроков и выходит в открытый мир!

После этого говорить о хоть каком-то, даже мимолетном, интересе, вызываемом этой книгой, я не вижу ни малейшего смысла. Равно как и о ценности, таких, с позволения сказать, сюжетов, которые можно размазывать по количеству томов от нуля до бесконечности со знаком плюс. Поэтому остается сказать только о игровой составляющей. Это – очень хорошая RPG. Пусть в ней нет даже сундучков с лутом и персонажам не смогли придумать меню навыков, зато здесь очень много оригинальных и продуманных, нетривиальных квестов в стиле «kill X monsters» и FedEx-поручений «подай – принеси», до которых современным игроделам расти ещё и расти.

А если серьезно – я в искреннем недоумении, что привлекательного можно отыскать в данном опусе. Ни оригинальности, ни увлекательности, ни кропотливой проработки мельчайших деталей здесь явно не наблюдается.

Вот и выходит, что всё дело… в циферках?

Что и говорить, пронзительная вещь. Меня всерьез так проняло, без дураков. При этом она ещё и хорошо написана. Вроде бы три странички, и автор не особо разворачивается – однако, в эти три странички вошли целая человеческая жизнь и солидный кусок исторической эпохи. И, если с эпохой было не очень-то трудно – тут, как раз, работает узнавание, то вот вместить жизненный путь человека от рождения и до смерти в столь малый промежуток – это надо постараться. И ведь автор дает всю эту жизнь схематично, что называется, «по верхам», а выглядит всё цельным монолитом.

Впрочем, схематично – это, на мой взгляд, главная черта этого рассказа. Звучит, вроде бы, не слишком похоже на комплимент? Ну да, потому что мы привыкли, схематичность – это плохо. А это не так, в некоторых случаях – и об одном из них мы как раз говорим сейчас – схематичность играет на стороне автора. Она позволяет показать главное. С фотографической точностью выхватить основные черты персонажей, важнейшие этапы сюжета и максимально ярко, максимально полно показать их. Поэтому столь небольшое произведение дает нам такое количество информации – здесь нет ничего лишнего, каждое слово работает на общую атмосферу. Даже мимолетный пассаж про председателя совхоза, что ушёл в виктимарий «ради будущего урожая». Всё! Дальше можно ничего не писать ни про страну, ни про общество – уже и так всё ясно.

Точно так же и с героями – автор сознательно отказывается от «живости» своих персонажей, но именно благодаря этому с ними так легко ассоциировать себя. Их действия, их реакции – архетипичны, универсальны – оттого свойственны, если не всем, то подавляющему большинству. Материнская Жертвенность, детская Порывистость и детская же Забывчивость – когда уже через неделю после тяжелой болезни ты забываешь, чего стоили эти бессонные ночи твоим родителям. Всё это так знакомо, и, оттого – так близко.

Под стать выбран и язык повествования – сухой, сдержанный, лишенный и тени эмоций. Самое главное, что он делает – он не отталкивает читателя, не мешает ему ассоциировать себя с героями.

Вот, всё-таки очень много в нашем мире ленивых людей. Лень – это, вообще, печальный спутник прогресса. С тех пор, когда человек перестал гоняться за мамонтом, чтобы выжить – и удирать от саблезубого тигра, с той же целью, мы страшно разленились. Вот, например, возьмем меня… Нет, про меня уже достаточно, давайте возьмем автора данного рассказа.

Ведь даже вот этот монолог об одиночестве, который он ведёт устами девушки Елены, можно было сделать глубоким, выпуклым и зримым, добавив сущую малость – действие. Показывать его читателям было бы необязательно, наоборот – события, происходящие за кадром, оставили бы простор для воображения, призывая заполнить его читательскую фантазию. Шестереночки задвигались бы, а шестереночки в движении – наше всё.

Увы, автор поленился делать подобное и пошел по пути наименьшего сопротивления. И ладно бы сам пошёл, так он ведь ещё и нас за собой поволок. Зачем? Для чего? Показать всю глубину одиночества героини? Показал. Что толку? Героиня не меняется, развития её характера не происходит. Как пришла в точку А, так точно такой же доберется до B, C или Z. А вот если бы у неё что-то происходило, там, за кадром, она бы менялась. Поругалась с Женей – пишет по-другому, взвинченная или обиженная. Забрала брата из садика, повела в кафе – в дневничке семейная идиллия, улыбки на фото. Братик умудрился опрокинуть розетку с клубничным джемом на новую кофточку – снова смена стиля (поиски хорошего порошка). В кульминации можно было кого-нибудь и под машину засунуть – так, «мимо-крокодила» — и излечить инфантильную девочку от неосознанной тяги к суициду. А что, вполне себе финал.

Тут же финала нет. И морали нет. И смысла тоже я, извините, не вижу — так понятно, что мы со всеми гаджетами потихоньку теряем нормальное человеческое общение и всё больше уходим в Сеть. Так это тоже, до поры до времени. Не собьёт девочку Лену машина, и она поймёт – никуда от людей не деться.

То, что начиналось как алтайская версия небезызвестной в узких кругах бюджетной короткометражки «Аватар» с развитием действия совершенно неожиданно переросло в алтайское же аниме. Воистину, Колесо плетет так, как плетет Колесо, но «Аватар» (в его региональной ипостаси) мне нравился больше – дальше в тексте стало уж слишком много шаблонов.

Это ещё более губительно, потому что и сам текст не блещет. Мягко говоря. Я прошу прощения у автора и, надеюсь, он мне в этом не откажет, но это, реально – по ту сторону добра и зла. Выписывать что-то бесполезно, ибо придется переписать сюда если не весь рассказ, то половину – смело. Буквально каждое предложение топорщится, встает колом. Манера письма у автора поражает своей негибкостью, язык — просто деревянный. Зато имеет место чрезмерная детализированность – на мой взгляд, совершенно неоправданная. О внутренней логике лучше промолчу – описать те выверты, которые она делает, у меня у самого не хватит слов. Ну и штампы, штампы, штампы…

При этом – вот парадокс! – читается рассказ без особого труда. Я знаю немало писателей – серьезных, не обделенных ни публикациями, ни гонорарами! – прокладывать путь через чьи тексты гораздо сложнее и требует больших усилий (чего там, одного из них я грызу для колонки уже 2 недели). А здесь, в некотором роде, даже интересно. Особенно, когда понимаешь, что в финале все истории обречены сойтись в одну. И сходятся без особого напряжения. Развязка истории, конечно, далека от изящества, но на общеконкурсном фоне – вполне себе сносно. Я немного удивился даже, признаюсь.

Правда, только про шаманов и Степь было бы гораздо лучше. А про язык всегда можно было сказать, что это не баг, а фича. Пардон, стилизация!

То ли автор в самом деле уверен, что героика выглядит именно так, то ли не слишком умело над ней иронизирует. Эпиграф из Говарда вроде бы настраивает на серьезный лад, но то, что начинается потом впору не Конану или Соломону-пуританину, а, скорей, Джеку-Воробью. До искрометности первых фильмом, понятное дело, автор не дотягивает, но учитывая, что «Пираты Карибского моря» с каждой частью всё сильнее идут на дно, не удивлюсь, что пятая будет как этот рассказ, ну, может помасштабней. В сравнении с героем Джонни Деппа Тарису с непроизносимой фамилией крепко покалечило… харизму. Зато, когда доходит до дела, он может не только убегать, закатывая глаза, чем неожиданно напомнил мне другого известного персонажа – не убиваемого даже в принципе Джона Макклейна. Один в один – к тому же, в какой-то из первых частей «Крепкого орешка» он тоже щеголял босой.

Видимо, подобное сравнение не миновало и головы автора, и тот решил его подчеркнуть – на мой взгляд, совершенно зря. Во-первых, это и так было достаточно ясно. Во-вторых, корабли надо было переименовывать более тщательно. В третьих, если бы Макклейн взялся за зачистку пиратского корабля (в фильме «Крепкий орешек-6» превращенного в русский противоракетный крейсер, который продажные адмиралы проиграли в карты барону сомалийских пиратов), то оттуда вперёд ногами вынесли бы всех, а Тарис, что называется, «скачет по верхам». Ну и в третьих-с-половиной ни в «Пиратах…», ни в «Крепком орешке» никогда не было таких скомканных финальных разборок.

Но, несмотря на то, что я наковырял тут немало недостатков, рассказ-то мне понравился. И даже не скажу, что, мол «на безрыбье». Он, конечно, непричесанные, местами – дурашливый и написан таким суконным языком, что больше напоминает перевод, но от него в голове есть картинка. И жутики зачетные.

А и ещё, чуть не забыл! Откуда – чёрт возьми! — у главного героя такое прозвище?

Мне, как одном из причастных к этому конкурсу, конечно, лестно, что в небесной канцелярии нам, уделяют столь много внимания и щедро жертвуют вдохновения, но… Но, во-первых, я читал конкурсные рассказ и могу прямо заявить – ангел, ты зажилил вдохновение! Натурально! Немногим удалось получить даже банальное «трудолюбие», большинству и вовсе досталось «стремление поучаствовать» и «желание повалять дурака» (последнее особенно актуально здесь, на внеконкурсе). Во-вторых – и теперь мы будем говорить серьезно – небесная канцелярия сама по себе превратилась в такой штамп, что даже неловко делается. Чтобы совладать с этим и превратить историйку далеко не первой свежести в по-настоящему интересный рассказ, надо быть настоящим мастером. Впрочем, к гадалке не ходи – автор вовсе и не замахивался на столь высокое звание, а если и замахивался (мало ли кто у нас тут по внеконкурсу ходит, под маской полной анонимности), то явно не этим рассказом.

Данная же погремушечка вполне симпатична и, при всей своей незамысловатости, способна заставить читателя улыбнуться — хотя бы и криво. А самое главное, она выполняет свою роль – помогает выйти в финал ещё одному рассказу. Надеюсь, это будет мой. Тогда я смогу с чистой совестью утверждать, что не зря мозолил пальцы о клавиатуры, заколачивая это злосчастные 1,5 тысячи знаков.

Кстати, мне тут пришло в голову – раз уж большинство из внеконкурсных текстов не способны дать мыслей для написания столь объемных отзывов, может быть мне стоит сдавать рекламное место?

О чем я уже говорил на конкурсе – контактировали, контактируем, и будем контактировать. По всей видимости – до того момента, когда сакраментальный контакт таки состоятся. Я, честно говоря, уверен, что мы одиноки как карась в канализации, так что данную тему можно смело вносить в разряд «вечных». Это ни в коем случае не плохо, но… Но на ФЛР её обычно раскрывают, прямо скажем, шаблонно. Во-первых, герои таких рассказов – почти всегда ученые, причем ни какие-нибудь геологи-синоптики, а узко-специализирующиеся именно на контакте. Во-вторых, цивилизация ксеносов чаще всего миролюбива или просто не агрессивна. В-третьих – хотя, скорей, это подпункт для «во-вторых» — диалог всегда ведется на встречных курсах, инопланетяне охотно потворствуют любопытным терранам, позволяя последним совать длинный нос куда угодно.

О том, чтобы взаимодействие цивилизаций или культур было показано через военный конфликт, простое столкновение или же — в ходе нечистоплотных махинаций, скажем, за карточным столом, не может быть и речи, словно это какое-то табу.

Данный рассказ никаких сложившихся запретов не нарушил, тенденций не опроверг – короче, говоря, ничего нового в тему не внёс, да и со старым обошёлся формально. Я имею в виду, что там на полторы странички три персонажа, не считая шеклитов, и все три – одинаковые. Их единственная задача – формировать диалог. Какой-то индивидуальностью или – хотя бы! – речевыми особенностями они не обладают. Да и болтливые шеклиты, даром что общаются шипением сопел, в разговоре придерживаются того же стиля, что и земляне и совсем не выдают своей декларируемой шизофазии.

Вопроса «Бывают ли у живых организмов сопла?» так и быть, касаться не будем. На совести автора.

Почему-то авантюристы совершенно не в чести у наших авторов. Хватает учителей, тьма-тьмущая учёных, есть просто бездельники и даже ангелы, не говорю уж о всевозможных «маленьких людях» всех профессий и мастей. А вот пираты или, скажем там, наемники, мошенники или обычные бродяги отчего-то не пользуются спросом в качестве главных героев. Меня, честно говоря, этот факт неизменно огорчает, ибо мне – лично мне! – интересней читать о приключениях того же морского разбойника, нежели учителя. Хотя бы потому, что влипающий в неприятности пират – явление куда более достоверное, чем развлекающийся аналогичным образом учитель. Хотя, про последних я даже сам писал, было дело.

В общем, из того обширного введения, что я набросал выше, вы наверняка догадались – рассказ мне понравился. Вернее, произвел большее впечатлением, чем бывшие до него (уточнение – я читаю не по алфавиту, этот текст пятый по счёту). Быт ребят Флинта набросан хоть и вскользь, но убедительно, лексикон сочен, аки краденый персик, а главное – они просто жаждут набить карманы, а не устанавливать контакт с очередной, максимально непохожей на человека, цивилизацией. Иными словами, обладают простой и понятной, для такого недалекого меня, мотивацией.

И я бы с чистой совестью похвалил в этом отзыве автора, но… Но он вчистую слил кульминацию! Просто, в ноль! Вот сидели Флинт с Ниткусом в полной зад… э-э-э…во тьме подземной, с охапкой несметных сокровищ, думали, как выбраться и тут – бац! Никто охнуть не успел, а они уже полощутся в атмосфере, изображая Винни-Пуха на шарике, а Пятачок-Барко бегает внизу с ружьем… виноват, с бластером.

А так, всё хорошо.

В глубине души я знал, что мое легкомысленное обещание писать на каждый рассказ отзыв в 1,5 тыс. знаков, выйдет мне боком. В данном случае, потому что рассказ оказался ненамного больше. Погремушка для количества, что тут можно написать? У таких и выигрывать скучно.

Впрочем, давайте к сути. Ни эля, ни валькирий, ни обещанной нам в заголовке Гибели богов тут, конечно, нет. А есть лишь монолог «кризисного менеджера» Гермеса, который и призван обустроить тот самый пресловутый Рагнарёк. Какого Мьёльнира суровые асы обратились к этому южному пройдохе мне решительно неясно, ибо никакие кадуцеи с Queen в придачу не позволят переплюнуть в организации подобных мероприятий Локи.

Ну и Manowar в качестве авторов саундтрека к этой мистерии – это даже не смешно. И уж совсем не нордично. За все девять миров не поручусь, но от живых я бы выставил АВВА, а со стороны мёртвых – Квортона и дьяволову тучу безнадежно-дохлых блэк-металлистов, имя которой Легион.

Ладно, перейдет от вкусовщины к объективности. Темы здесь – днём с Суртом не найти. Иронии – настоящей, искрометной – я тоже не наблюдаю. Как и стилизации под речь манагера ли, бога ли. Словестных красот, сюжетных твистов, переворачивающих с ног на голову или – с головы на ноги, я не наблюдаю. Погремушка, она погремушка и есть, чего от неё ждать.

Да вот беда – эта даже не гремит. Поэтому и мне приходится лить из пустого в порожнее. Пользуясь случаем, передаю привет маме, тете, бабушке, Наташе, которая так и не попила со мной кофе, и всем, кто меня знает. Уф, всё – полторы. Я пошёл.

Я, на самом деле, не большой любитель выискивать ошибки в чужих текстах, более того – искренне не понимаю, на кой чёрт вообще этим заниматься, но тут даже я не выдержал. Добрый пан автор, ни при Владимире Красно Солнышко, ни при Иване Грозном, ни – даже! – при Петре Первом не говорили: «Нулевая видимость». «Боярские кланы» – словосочетание, в лучшем случае, для учебника истории (и то сомнительно звучит), а «комендантша» — это, и в самом деле, самая главная тетенька, но в общежитии, а никак не в крепости!

А это — «Укутавшись в несколько шуб, за стены заставы выехал небольшой отряд». У них несколько шуб на каждого или на весь отряд? И на чём он выехал, если там вокруг снега – по колено, не проще на лыжах ходить? Это, кстати, касается и комендантши (sic!) Анастасии, которая – вот чудеса! – скачет за волком вполне нормально, а спешившись, проваливается по колено. Впрочем, это была уже последняя страница, я успел свыкнуться. Но всё остальное – это же первая! А их там – десять! Феерия, да и только.

Ладно, теперь про сюжет. Тут тоже всё безрадостно. Дикая эклектика в духе Warhammer Fantasy Battle, где кислевские стрельцы сторожат источник горячей воды посреди заснеженных пустошей, чтобы уберечься от Апокалипсиса (sic!), периодически побаиваются шпионов и лезут на амбразуры вместе со своей истеричной командиршей. Я наверняка что-то путаю, но автор сам виноват – начиналось-то всё про кипяток, а закончилось эвон как! Конец Света уездного масштаба.

В общем, все те баллы, что получает от меня данный опус – исключительно за декорации. Люблю я, когда снежок и все мерзнут.

«О-о-о, я – утопленник!» Кхм, простите, навеяло.

В принципе, рассказы из жизни глубоководных на конкурсе не редкость – достаточно вспомнить «Дом железного лосося» или «Царевну-лягушку 18+», так что я не особо удивился, когда автор начал своё бойкое повествование с описания утопленничьих реалий. Надо отдать должное – реалии те выписаны весьма интересно и, хоть особым разнообразием не блещут, позволяют отличить быт речных, скажем, русалок от живущих в болоте упырей. Другое дело, что иногда автор перегибает палку и ставит вверх дном парусники.

Впрочем, бодрость и свежесть изложения держатся только в первой трети рассказа, стоит главному герою Юллу добраться до первого власть имущего водяного, как наружу стремительно вылезает его, Юлла, «мартисьюшная» сущность. Герой приобретает вес (в прямом смысле – тоже) и положение в обществе, в общем-то, ни за что – ведь автор не демонстрирует и даже не упоминает о каких-то его поступках или деяниях, которые смогли бы объяснить, почему весь «рыбсовхоз» так уважает железную Черепаху. А когда дело, простите за неловкий каламбур, доходит до дела… Ну, мне трудно назвать это блестяще проведенной операцией, какого бы матерого переговорщика не изображал из себя герой.

К слову сказать, автор – устами самого Юлла, разумеется – много раз заявляет, что тот был солдатом и офицером, но, если судить по его поведению, парень потоп инфантильным подростком, не способным делать даже самые очевидные выводы. Ну или как вариант – хроническим девственником.

Обидно, досадно, но вот такие вот проколы на пустом месте очень негативно сказываются на рассказе. А ведь потенциально – интереснейшая история! А если ещё усилить тот легкий сказочный флёр, что нет-нет, да и прорывается у автора, будет совсем здорово. И дать хоть маленькую роль щученку. И заставить хоть одного водяного петь.

На самом деле, никакой охоты здесь нет — ни императорской, ни другой. И оборотней нет, по сути. Есть лишь обычная любовная история в духе «она его за муки полюбила, а он её — за сострадание», разве что данная в непривычных декорациях условно-городского фэнтези. С претензией на некоторую поэтичность, не без этого. Если читать после тошнотворного и откровенно гнилостного «Запаха смерти», претензия сия ещё выглядит хоть сколько-то оправданной (на контрасте). Как самостоятельный же рассказ — это уровень шестнадцатилетней девочки-готессы, мечтающей о большом и светлом чувстве, чтоб непременно — до гроба. Представить такие чувства, протянувшиеся лет на 20-30 в таком возрасте трудно, поэтому «до гроба» обычно наступает очень быстро — как и в рассказе.

Ах да, стихи! Впрочем, о них всё сказано выше — девочка-готесса, шестнадцать лет.

Удивительно, как в этой маленькой вещице, в которой — по сути! — ничего и нет, кроме беготни, пальбы и военного сленга, Сапковскому удалось... нарисовать вполне полнокровных героев. Безусловно, «диким гусям» Тьерри Лемуа не тягаться даже с эпизодическими персонажами Саги или Трилогии, но читывал я романы, чьи главные герои выглядели куда менее выразительными чем, скажем, Папа Куксарт или Сиобан.

Тут, правда, скорей всего виновата настойчивая ассоциация с фильмом «Чужие», от которой я не мог отвлечься на всём протяжении рассказа. Единственная осечка здесь — сам Лемуа, который никакой не Тьерри, а самый что ни на есть Яцек или Михал. Хотя может это был такой кивок Бобу Денару.

Эта книжка достаточно долгое время пылилась у меня на полке, черед до неё дошёл сравнительно недавно – я собирался в отпуск, и позарез требовалось какое-то чтиво в самолёт. Но там всё с самого начала пошло кувырком, поэтому читать я начал только во Внуково, сидя в зале ожидания для пассажиров бизнес-класса. А закончил в том же Внуково, спустя 10 дней, возвращаясь на малую родину.

Это, не в коем случае, не пыль в глаза, ни какая-то дурная похвальба, просто Кузнецов, по крайней мере – в начале, достаточно много времени и места уделяет описаниям солидных коммерческих структур, их всевозможных служб и департаментов, а также – людей, стоящих во главе подобных организаций, так что всё необходимое для погружения в атмосферу делового мира у меня было, можно сказать, под рукой. Включая надменные рожи, дорогие костюмы и жутко, прямо таки запредельно дорогущий – особенно для меня, паренька из провинции! – бар. Не исключено, что именно поэтому начало «Затворника» меня так захватило.

Впрочем, поначалу было интересно, даже если абстрагироваться от окружающего мира. Тем более, что у Кузнецов обнаружился один очень редкий (и поэтому мной немало ценимый, особенно у авторов «городского фэнтези») талант — интересно описывать быт героев. Пренебрежением к этому грешат многие, ещё больше тех, кто пытается, но не может уйти дальше описания приготовления кофе и прочих депрессивно-элегичных абстракций, свойственных девочке-нимфетке, но совершенно неуместных для писателя, даже если этот писатель – та самая девочка. Автор «Затворника», по счастью, оказался не из таковых. У него, вообще, всё сработано достоверно – и обыденная жизнь героев, и их карьера, взлёты и падения. Не углубляясь в детали, Сергей Кузнецов создает весьма убедительную реальность, в которой живут его герои… и совершенно беспомощен, когда дело начинает развиваться, условно говоря, вне её.

Тем, кто подобно мне, не любит всю эту чехарду с перемещениями между мирами, спешу сообщить – ничего подобного в книге нет, но «городская фэнтези» не даром так называется, ведь иногда городу в ней приходится потесниться. И вот когда дело доходит, собственно говоря, до «фэнтези», «Затворник» теряет всё свою привлекательность, весь блеск и шик. История Кости Егорова, некогда блестящего хозяйственника, теперь ставшего писателем с весьма уединенным образом жизни, хоть и не лишена некоторой искры обаяния (это заслуга, в первую очередь, убедительно выписанных героев, особенно – Померанцева), но при этом – НАГЛУХО ВТОРИЧНА. Настолько, что даже Caps Lock не в силах отразить этого. Она вторична, третична… десятерична, чтоб ей неладно было! Одним словом, это такой нафталин, что просто удивительно как кто-то в наше время ещё использует подобные сюжеты.

Конечно, если взглянуть немного со стороны, холодным и непредвзятым взглядом рецензента, а не обманутого в лучших надеждах читателя, то история – ещё ничего, даром что банальна. Падение когда-то успешного профессионала до затворника, одержимого идеей создать свою книгу, собственный мир, Кузнецов рисует весьма и весьма ярко, не жалея ни красок, ни персонажей, он прогоняет своего главного героя сквозь самую настоящую вереницу жизненных неурядиц – карьерных неудач, смертей, предательств. Но ради чего? Костя Егоров – безусловно – настоящий мужик, не сдавшийся под гнётом обстоятельств и продолживший то дело, что считал важным, что называется «всем чертям назло». Но дело-то обернулось пшиком, пустой забавой. Путеводная звезда оказалось летящим с балкона окурком, вдобавок – угодившим герою в глаз. Вернее… всё было ты так, если бы на стороне героя не играл автор.

Кузнецов открыто поигрывает своему персонажу ещё в прологе – где рисует картину толпы, сметающей с книжных полок роман никому не известного автора. А там ещё пьеса, серия картин, переговоры по экранизации. И переиздания, переиздания, переиздания…

Спору нет – круто. Спору нет – вполне возможно. Не знаю, как, конечно, затворник может создать гениальное произведение, которым будут восхищаться 99,9% прочитавших, но будем считать, что может. В конце концов, приятней верить в гениальных отшельников, нежели в скрупулёзно просчитывающих всё и вся ремесленников и полагающихся не на талантливость произведения, а на мощь промоушна бизнесменов.

Но не стоило вставлять фрагменты из этого произведения века в книгу! По эффекту, это как если бы автор чихнул в опасной близости от карточного домика, который только что возвёл со всем терпением и тщанием. Почему?

Потому что, если говорить честно и беспристрастно, Костя Егоров написал ерунду. Серьезно. Он потерял (или почти потерял) все, что только можно было: работу, друзей, близких, жену и сына – для того, чтоб в итоге создать нечто, по уровню стоящее на одной ступеньке с субботними мелодрама канала «Россия 1». Положил жизнь на алтарь, чтобы сотворить «Доярку из Хацапетовки». И обелять это, рисуя коммерческий успех подобного «чтива», сладкой сказочки для тех, у кого ничего не получилось в жизни… как минимум — лукавство.

Забавно, что сходным образом рассуждает жена Егорова Оксана, перед тем, как покинуть мужа. Не скрою, на этом моменте я, уже порядком заскучавший, подобрался, ожидая услышать – если не из уст автора, то хотя бы от персонажа – в чем же, собственно, уникальность, Костиного творения? Увы, автор отделался общими фразами, а вот прямому ответу на этот вопрос прозвучать не дал. Что и говорить, досадно.

Вдвойне досадно, что этот гимн тюфяку в человеке написан неплохим языком, и вообще – на первый взгляд кажется весьма интересным и поначалу немало увлекает. Значительно пробуксовки возникают лишь в финальной трети, когда всё уже становится ясно (неспроста я боролся с ней большую часть времени из тех 10 дней и неспроста смог добить только в аэропорту, когда занять себя было уж совсем нечем). И таланта рассказчика у Сергея Кузнецова не отнять, и в стиле ему отказать невозможно, и герои у него выпуклые, зримые, более того – узнаваемые. Я бы даже на покрывшийся от возраста подозрительными пятнами сюжет закрыл глаза – вдруг это благородная патина? – но вот это вот оправдание заведомого неудачника… Нет, честно, отказываюсь понимать. Принимать, естественно, тоже.

Короче говоря, конфликт у меня с этой книгой. На идеологическом уровне.

Да и я мелодрамы не люблю.

***

http://fantlab.ru/blogarticle27388

Редкого вида городское фэнтези приготовил нам Сергей Демьянов. Дело в том, что здесь и в самом деле есть Город — как полноправный персонаж книги. Многие из творивших в этом жанре (включая признанных мастеров), так и не смогли придать своим декорациям и видимости объема, а никому до этого неизвестный дебютант Демьянов взял и с лёгкостью воплотил на страницах своего романа сырую и холодную, продуваемую всеми ветрами предновогоднюю Москву. И воплотил без купюр и скидок на возраст — уделяя достаточно внимания и бомжам, и гастарбайтерам, и нечистым на руку подрядчикам, и неверным ментам — иными словами, всему тому, что нам дорого и мило именно в больших городах. Стылый серый муравейник получился у него на удивление неплохо, и книжный аналог «Оскара» за роль второго плана я бы присудил именно ему.

Никакого глянца и мишуры нет и в описаниях остальных героев, хотя в большинстве своем они даны достаточно плоско и блекло, за исключением самого главного — некроманта Кирилла. Все другие больше смахивают на болванчиков, потенциально может и небезынтересных, но служащих только для отыгрыша своей роли. «Мудрый, но пьющий учитель» — медиум Рашид, «друг из милиции» — Олег. Вся команда Лизы по зачистке – чистое приложение к их пушкам и больше уместны в каком-нибудь шутере или – упаси, Ктулху! — аниме. Анна-Люсия – вообще, одновременно и штамп, и рояль в кустах, и мечта прыщавого подростка. Об антагонистах, вернее – антагонисте, не хочется и говорить, настолько он неудачно выписан.

А вот главный герой, напротив, скроен более чем живым и объемным, выпуклым. Но не чрезмерно, а как раз таким, как должно быть, чтобы выделяться на фоне иных персонажей и при этом — не казаться чужеродным. Кроме того, автор щедрой рукой раздал ему слабостей, чем ещё больше подчеркнул человеческую его природу. Просто этот человек умеет поднимать мертвецов, а в остальном – «он такой как мы, только без хвоста». У него сварливая соседка, аллергия на какую-то дрянь, и он очень неравнодушный человек. В том смысле, что не пройдет, опустив глаза мимо подлости. Если подыскивать аналоги – это такой молодой Городецкий (ещё из «Ночного Дозора») или старина Гарри Дрезден. Именно эти ребята в первую очередь приходят на ум, но если читатель немного поразмыслит, он поймёт разницу. Городецкий в молодые годы несмотря на титул Светлого, был ещё той сволочью, а Дрезден… Дрезден – это просто очень точное попадание в образ городского мага, настолько точное, что кажется толику неестественным. Кирилл ближе к реальности. Той, что разворачивается прямо здесь и сейчас, за окном у каждого.

Кстати, о реальности. «Некромант…» — очень «русская» книга. Не только потому, что сюжет его развивается в России, даже не столько. Просто её герой – весьма типичный для нас персонаж, много (хоть и по условной необходимости) пьющий и ещё больше рефлексирующий. К чести автора, эти рефлексии, несмотря на объем, воспринимаются адекватно, ибо хоть герой – скажем прямо – жует соплю, жует он её всякий раз другими словами, а не как у того же Лукьяненко. Другое дело, что повторение – мать учения, но до определенных пределов же, и когда Демьянов, устами своего героя, вновь заводит шарманку о равнодушии и смерти хочется уже это пролистать. А заводит он её частенько.

Книжка, вообще, очень сырая в этом плане. По-хорошему, текст надо было ещё резать и резать. Безусловно, авторский потенциал чувствуется и сквозь «сырость», а в некоторых местах она попросту чертовски кстати – атмосфера, ибо! – но весьма часто сквозь текст приходится натуральным образом продираться и не всегда этого хочется делать.

Впрочем, главная проблема книги — иная. Дело не в уместности такого количества рассуждений о природе вещей (в конце концов, от рек коньяка, что выпивает главный герой, несомненно должно распирать «на философию»), и даже не в картонной начинке второстепенных героев. Самый большой недостаток Демьянова, который не уравновесить никакой атмосферой – он не умеет делать кульминации. От слова «совсем». Никакого напряжения, никакой вибрирующей струны, готовой лопнуть вот прямо сейчас, сию секунду – читатель просто тонет в очередном потоке рефлексии или отвлеченных суждений. А когда, отфыркиваясь, выныривает на поверхность, видит уже развязку конфликта. Если на что-то иное ещё можно закрыть глаза, то на подобное — у меня не получается.

В остальном же, «Некромант. Такая работа» — книга, безусловно, неплохая и с правильным моральным стержнем (что редкость в последнее время). Жаль, автор сделал всё возможное и чуточку больше, чтобы превратить мощный дебют в едва слышный хлопок. Хлопок, спору нет, виртуозный – одной ладонью, но толку от этого? Это, как раз, тот случай, когда одно дерево не в силах заменить лес, каким бы раскидистым оно не было.

***

http://fantlab.ru/blogarticle27053

Стимпанк жил, стимпанк жив, стимпанк будет жить. С равным успехом, впрочем, можно сказать и – long live, Тарас Бульба! Но редкий винтокрыл долетит до середины Днепра и здесь автору тоже это не удалось. Уж больно стандартную историю он нам подсунул, не историю даже – историйку. Да и антураж – красивый, яркий антураж – тоже словно позаимствовали из какого-нибудь конструктора, вроде «Малый типовой набор для steampunk-story». Есть дирижабли, есть вышеупомянутые винтокрылы, английский колорит и рыжеволосая девушка в лётном комбинезоне. Немного мести, щепотка чувств… куча глупости по молодости лет. Два последних пункта в каждом перечне растопили моё ледяное сердце – в глупости по молодости лет я охотно верю, а девушкам в лётных комбинезонах всячески симпатизирую.

А так, конечно, работать ещё над текстом и работать. Пролог с полетом над ночным Поднебесным, например, можно безболезненно удалить, ибо он не то чтобы совсем лишний – атмосферы всё же добавляет — но обойтись без него вполне можно. Лучше сосредоточиться на раскрытии мотиваций персонажей. Команда «Икара» — это ведь необычные разбойники, airship pirates, о которых пели коллеги с «Офелии». Что у Чарлза Берри, что у капитана Фрэнка, я так понимаю, имели определенные счёты к герцогу? Почему, отчего о них нигде не сказано? Хотя бы парой фраз? Не раскрыта тема «летуна во стане вражьих воинов», хотя это может и к лучшему – тесновато всё-таки, велик шанс запороться. И уж совсем непростительно ни словом не обмолвиться о том, каково это – летать. Самому.

Но… это яркость образов, эта легкость слога! Барышня, опять же в лётном костюме… А когда в финале щелкнул взводимый курок, я невольно вспомнил интро «Арканума».

Короче, что я тут размазываю? Понравился мне рассказ. Понравился.

Перехвалили. Ни динамики, ни энергетики, ни стиля я тут не нашёл хотя, видит Аргус, старался как мог. Впрочем, я давно уже понял, что большинство называет стильными те вещи, которые мне просто тяжело читать. Наверное, со всем остальным – то же. Рефреном повторяющееся «Энфильд – мой храм…» быстро набило оскомину, а факты из жизни футболистов «Ливерпуля» и истории самого клуба, сознаюсь, было интересней почитать в Википедии. Возможно, всё потому, что я, даже по молодости лет, когда с большим интересом относился к спорту, предпочитал хоккей и биатлон.

Есть ещё вариант, что я зануда. Но он мне не нравится.

Боги любят теплое? Ха, лживые боги! Мои боги предпочитают горячее! Гм, простите, прорвалось. Берсерки Кхорна негодуют, когда я читаю им такое.

Это — рассказ, который – без дураков! – точно будет в финале. Да и войти в тройку призеров у него неиллюзорные шансы. Но — без моего участия. Ибо у меня он вызывает отторжение на каком-то глубинном, подсознательном уровне (данный отзыв правился раза три точно). Может, потому что эти боги вовсе не кажутся алчущими крови идолами (они ведь в самом деле помогают людям), может – потому что не считаю поступок Чиля аморальным. Может быть, есть и ещё причины. В общем, мне, варвару такому-разэтакому, идея лить кровь за род не представляется какой-то страшной-ужасной, потому что, в самом деле, род – должен жить, пусть и ценой некоторых его представителей. «Слюнявые вычадки» — это ещё меньшее зло.

А так, автор – большой молодец. Сделать такой четкий, выверенный рассказ – мастерство надо недюжинное. Тенденции, опять же, конкурсные очень метко подмечены. Реверанс в сторону столь любимой многими НФ изящен (но его, похоже, мало кто заметил). «Одноногие собачки» прекрасно замаскированы и практически даже оправданы сюжетом. Звукозапись интересная. Ну, о грамотности у писателей такого уровня говорить как-то даже неловко.

Ну и тот факт, что благими намерениями вымощена дорога сами знаете – куда, меня порадовал. К сожалению, он так и остался единственным светлым пятном. Ибо всё остальное… Вот здесь, наверное, и зарыто то отторжение – рассказ кажется мне слишком правильным, слишком выверенным, механическим, лишен эмоций. Мне как-то ближе пусть неуклюжие, но более эмоциональные тексты.

Положительно, в этом конкурсе большая часть представителей небесной канцелярии банально спилась. Тут вот ангелы в пивнушках исполняют, где-то выше по списку нетрезвый сын божий «ихтиандра» на ковер призывал, на фантастическом конвенте водочки откушав. Впору говорить о тенденциях или просто подгнило что-то в царствие небесном?

Впрочем, об этом разговор отдельный. По рассказу же могу сказать следующее – огромным проколом автора является то, что он, а вернее – его главный герой, забыл Гумилёва. Ведь кто Невесёлкин? Правильно, словесник. Учитель, стало быть, русского языка и литературы. Хотите сказать, такой человек не вспомнит «В оный день, когда над миром новым…»? Тем более, в ситуации, когда эти строчки просто сами напрашиваются? Да в жизни не поверю!

Ну и контраст «нарики-бухарики» — ангел – Невесёлкин не получился, на мой взгляд. Не стреляет уже ангел в средней полосе, по самые крылья в бытовухе. Возможно, всё-таки стоило показать угробленный мир? Ну хотя бы на уровне отвалившегося балкона за спиной Невесёлкина?

Road-movie в декорациях постапокалитической Сьерра-Невады. Дизель-пикап несет навстречу судьбе разочарованного в жизни и себе ветерана неизвестно чьих войск Джошуа Раймса и его случайную попутчицу Джудит – на самом деле, специально выращенную убийцу по имени Юдифь, в сумке которой уже есть голова одного Олоферна и ещё достаточно свободного места…

Прониклись? Круто? Как бы ни так! Круто только то, что красно-коммунистическому Олоферну голову снесли серпом (и я всё ждал, что молот тоже по кому-нибудь пройдется), а в остальном – диалог из серии «обсуждали заполночь на кухне» на религиозные темы.

Самое захватывающее в этом рассказе – понять обстановку сил на территории экс-США, самое интересное – бэкграунд.

Попытка сотворить мифологическое фэнтези в жутко-тесных рамках конкурсных 20 000 знаков. Как попытка – зачетно, как фэнтези – сами понимаете… И вроде бы задатки-то есть. Во всяком случае, герой выходит вполне харизматичным, его ритуалы – причудливыми и кровавыми (экзотика же), мораль мне импонирует – при условии, конечно, что я правильно понял финал. Всё губит исполнение.

Во-первых, стоит много, очень много работать над языком. Потому что такие истории обязаны быть стильно написаны, а тут главный герой – Страж, исполин и просто добродетельный старик покорной старухи! – к первому же путнику обращается «Эй, пацан, погоди!». Мьёльнир его раздроби! Автор, посмотрите, интереса ради этимологию данного слова. Не кошерно? В том то и дело!

Текст сам по себе грешит языковыми шероховатостями, которые где-то наждачкой можно свести, а где и рашпиль потребуется, но это «Эй, пацан!» меня просто убило. Ещё бы как Хавьер Эспозито, «йоу» сказал. Причём автор явно может лучше, смог же нормально концовку прописать, путано немного, правда, но нормально.

Вот, кстати, о путанности, во-вторых. Не надо было разжевывать читателю, что случилось с Эоргоем и уладами. Он читатель не такой уж и дурак, сам прекрасно может догадаться два и два сложить. Зато обидчивый и жутко не любит, когда его считают глупей, чем есть на самом деле. А от «объяснялки» именно такое ощущение. Право слово, загадка была не столь заковыристой…

Куда заковыристей было догадаться… ну, например, к чему здесь улады. Что у нас там, в третьих уже? Ну, пускай, будет в третьих. Значит, в третьих, поговорим о мифологии вообще и уладах – в частности. Эти ребята на самом деле существовали (Северная Ирландия, Ольстер), хоть и жутко давно (то ли во времена Христа, то ли ещё раньше) и оставили после себя не так уж и мало материалов. В том числе, и фольклорных. Где никаких Эоргоев, Хаомадов и прочих ледяных молотов бога Хумора мною обнаружено не было. Может и уладов не стоило запускать?

Вообще, «самопальная» мифология в качестве основы такого маленького рассказ – это… немного не то. Ты просто не успеваешь понять, что да как, а оно уже р-раз – и закончилось! Тут не могу не отдать должное, когда наступает это самое «р-раз» всё как раз – простите за неловкий каламбур – ясно и понятно. Спящая красавица спала 500 лет, а когда проснулась, обнаружила что она – физик Улисс Поющий Медведь. Кхм.. простите, что-то навеяло.

В общем и целом, могу сказать, что рассказ мне скорей понравился, чем нет, но не сколько из-за собственных достоинств, сколько из-за того, что это – фэнтези. Мифологическое, ага. Если хорошенько отшлифовать и углубить – выйдет навроде «Границы льда», а это не абы кто, а Бенедиктов. Но работать над текстом надо. И много.

Фэнтези! У-у-и-и!

И даже не дурацкое, в смысле – не ироническое, как можно подумать, исходя из названия. Нет, я, конечно, отдаю себе отчёт в том, что это выражение – пожалуй, самый известный пример амфиболии, сиречь двусмысленности. Но есть ещё люди, которые помнят советский мультфильм, где эта самая амфиболия фигурировала, и эта ассоциация, volens nolens, сказывается, настраивая на легкомысленный лад. Рассказ же предельно серьезен.

И серьезность эта в определенный момент начинает играть против автора. Слишком много тот цепляет глобальных проблем для одного коротенького рассказа, слишком напирает на них. В результате проблематика начинает «давить» персонажей, ведь автору, их устами, нужно успеть высказаться по каждому поводу – а высказываться-то особо и негде. Где уж тут высказаться, когда на половинке авторского листа прошлись по гражданской войне, отца и детям, не забыли про вечное противостояние веры и фанатизма, тиранов и тираноборцев, etc. Вот и вышло, что рассказ стал похожим на келью аввы Фернара – вроде три на пять шагов, а как-то и два стула влезли, и стол, и топчан, даром, что ветхий. Ещё и чуланчик поместился. И чтобы хоть как-то выкрутится в той тесноте, в которую сам себя загнал, автору приходится лепить хорошо знакомые нам баналы про жестоких тиранов и свободу, за которую непременно нужно драться.

Но нужна ли эта самая свобода и так ли плохо живется при короле-тиране простому народу? Здесь, видимо, следует ответ «Да» по умолчанию – только моё умолчание не совпадает с авторским. А в остальном – хороший рассказ, не без огрехов, когда подводит желание высказаться покрасивей и позатейливей, но концовка это искупает. Я, грешным делом, решил, что братик одумался. А оно, вон как вышло! Пафосно, киношно.

Как раз как мне нравится.

Зубодробильнейшая НФ, заставившая меня вспомнить «И сверкнула молния…» Амнуэля. Там ощущение непонимания, конечно, было более полным и всеобъемлющим, здесь оно дольше держалось.

И дело не в том, что я такой профан в точных науках, вернее – не столько в этом. Просто это – концентрат. Здесь всё так спрессовано, слито, что непонятно, где история, где бэкграунд, где автор хвастается своей эрудицией, а где – на самом деле подбрасывает нам важные детали жизни Лиходелова. От этого очень трудно отделаться и увидеть за сумбурными, но яркими мазками цельную картину.

Мне, как гуманитарию, хочется «воды». Н2О. Чтобы действие не летело вперёд подобно гауссовикам, чтобы можно было не спеша отгадывать загадки, вспоминая где была Фиальта и чем там кончилось дело с подпоручиками.Чтобы можно было разглядеть моршанских андроидов и почувствовать всю трагедию Лиходеловых, где он, спасая её, становится преступником, а она, вместо спасения, обречена умирать снова и снова – с каждым разом всё больнее и мучительнее. Острейшая тема – что чувствует человек, воскрешая любимую… навстречу очередной смерти! К сожалению, автор увлекся создание своей собственной, оригинальной реальности и начисто упустил своих собственных оригинальных героев. А для меня герои – важнее.

Я же гуманитарий.

Очень напомнило «Собирателя костей» Дашкова, но такую light-версию – без фирменных дашковских «ужасов, крови и мертвечины». Здесь всё как-то просто и буднично. С одной стороны – чего ждать от Чистилища и в нём прибывающих? С другой – хочется каких-то эмоций. Я уже говорил, как этого (и не только этого) добра не достает на конкурсе? Ну вот, здесь точно такая же ситуация. Недодал автор, недодал и недожал. Поэтому получилось, что буквально пару минут назад Корн расчленял трупы – ещё ни разу, кстати, их так уныло не расчленяли – а сейчас, глядь, уже с богом беседует. Ещё и дерзит. Причём дерзит не просто так, а за девочку эту, Вики, что-то хочет. Хотя только что, вроде, без особых угрызений совести вогнал ей лезвие в бок.

Ну и этот перевертыш «Бог и дьявол заодно» — в самом деле «не было бы грустно, было бы смешно». Тут, правда бог и дьявол – одно, но сути это особо не меняет. Слил автор финал, как есть слил, ибо открытая концовка здесь никуда. «God = devil» не стреляет, ибо банально, Вики alive- тоже (почему – см. выше). Да и вообще, что это за манчкинские замашки у главного героя – за один пятирунник поболтать с богом и дьяволом, да ещё – похоже – обоих озадачить. Шалишь, гробокоп!

Но лопата в качестве оружия – это пять! Хотя автору рекомендуется попробовать помахать ей те самые сакраментальные четыре минуты в дуэли, ну пускай с граблями – интересно, сколько он протянет.

Можно даже неапгреженную взять, а обычную.

Наверное, на этот рассказ надо настроиться. Поймать нужное состояние. Войти в резонанс. Проще всего это будет сделать любителям артхаусного кинематографа, ибо там тоже всё такое непонятное, но зато такое созерца-а-ательное. Молчаливые братья плывут по лесу по колено в тумане… натружено шумит, просыпаясь, серый город… усталая «ночная бабочка» возвращается домой после тяжелой рабочей ночи, спотыкаясь на высоких каблуках…

Осталось только включить Генделя или Гайдна и…

Я включил Satyricon. Ибо не Гендель и уж тем более не Гайдн не способны настроить меня на подобные тексты (и арт-хаус я тоже не люблю). Все эти рассуждения про ценность настоящего, того, что «здесь и сейчас», здорово навязли уже в зубах. К тому же — напоминают вконтакте-философию, со всеми её притязаниями на нечто глубокомысленное, но начисто лишенное хоть искорки жизни. Вот и в рассказе я искорки не уловил. Усталая проститутка, ничего не понимающий «мотылёк»… рукоплещущий читатель явно третий лишний в этом ряду. Нет, он наверняка сыщется, но это точно буду не я.

В конце концов, «в мире есть одно Совершенство, один Порядок и одна Красота, а всё остальное – не суть, а подобие».

Sex, drugs и «насяльника!» Иначе и не скажешь!

Вообще, конечно, скажешь. И точнее рассказ характеризует фраза – action, sex и «насяльника», хотя всех этих компонентов здесь по чуть-чуть, кроме, разве что последнего. Но обычно у нас на конкурс подают такие глубоко-философские рассказы, ставящие перед читателем неоднозначные вопросы первичности бытия или сознания, обращающие внимание на негативные тенденции в современном обществе или же, напротив – на глубоко-личностные проблемы отдельных человеческих индивидов (вынужденных бороться с такими непреодолимыми силами обстоятельств, что плющат мимоходом Гамлетов горстями). Естественно, что после такого, любой самый немудреный экшн – да хоть плохонькая перестрелочка! – льётся на душу истинным бальзамом. Вот и этот рассказ был для меня «Звездочкой» в красной банке, что ещё помнят те, кто постарше.

Серьезно – претензий к тексту масса. Начиная от того, на кой чёрт кому-то сдался этот Персиянов? В самом деле, на кой? А куда делся Дик из пролога? И куда дели Брижит в эпилоге? Хотя тут, как раз, есть вариант.

Нет вариантов ответа на вопрос: «Зачем было городить весь этот огород?» Зачем нам показали это реалити-шоу «Охотники за Персияновым»? Знаете что? А мне всё равно! Меня гораздо больше утомляет слушать стенограммы бесед кухонных интеллигентов, вставленные, зачем-то, в фантастический антураж, и ничуть не меньше – про язвы современного общества или выпускные экзамены богов-студентиков. Здесь автору хотя бы удалось показать нормальных героев, которые – реально – разные, хотя и одним миром мазаны (в первую очередь касается тройки наемников), а то, что нам не дают объяснений, может и к лучшему. Монолог кого-нибудь из героев в стиле, мол, ну вы же помните, что этот Персиянов совершил %вставить_действие%, поэтому мы должны его %вставить_другое_действие% тоже ничуть не пошёл бы на пользу рассказу.

Хотя я надеюсь, что ответы на все прозвучавшие выше вопросы, есть. Если не в тексте, то хотя бы в голове у автора – потому что мне хочется их послушать. Можно – после окончания конкурса, можно – на седьмой Лабе, в каком-нибудь «Персиянов наностит ответный удар» или «Атака репов».

Руки-ноги за закон и порядок? Почему бы и нет? Только для начала надо сделать несколько коррективов.

Во-первых, перенести место действия из Москвы, которая там не пришей к Джоб Зи бейсболку, на родину Тома нашего Сойера (да, к тому времени провинциальный когда-то Санкт-Петербург сравниться с Нью-Васюками, во всяком случае, я в это твердо верю). Во-вторых, депортировать из этих прекрасных мест невесть кем туда завезенных гопников отечественного разлива (ну, или потравить дустом, дихлофолсом или квасом «Очаково») и заселить милых и обаятельных, а главное – коренных, реднеков с непременной стрижкой «маллет» и прочих хиллбилли. Не позволим топать ридну Американщину растоптанным «абибасом»! Лучше ух проныры-архейцы.

В самом деле, хоть история универсальна (может быть и в Штатах, и у нас, и в какой-нибудь Кении-Танзании), раз уж автор выбрал типично-американских героев, звездно-полосатую линию стоит гнуть до конца. И даже дальше.

Например, все эти ксено-полицейские они, реально должны быть чёрные! Поголовно! Так удастся избежать надуманных обвинений в ксенофобии от архейской диаспоры ФантЛаба. Кроме того, после конкурса можно будет связаться с Голливудом – я уже работаю с ними по ещё одному рассказу – и сделать неплохую комедию в духе фильмов со стариной Эдди или Мартином Лоуренсом. На Джоб Зи он, конечно, уже не потянет, но не беда – возьмём Криса Такера. На роль Мумбы Лоуренса можно взять, но я бы посоветовал лучше обратить внимание на Дензела Вашингтона, а Мартину предложить кресло второго сценариста. Денег попросим у Уилла Смита, саундтрек – у Эминема, Jay-Z с Linkin Park тоже запилят пару треков. В общем, нормально должно получиться.

Рассказ? А я что, не сказал? По плохим рассказам мы кино не снимаем! Yo!

Этот рассказ похож на алкогольную беседу, вроде той, с которой он начинается – пока ведешь её, она кажется даже интересной, а наутро вспоминаешь, что говорил и думаешь: «Ну и хрень!»

Вот такие примерно ощущения у меня и от этого рассказа. В первом туре я едва не взял его в топ, а сейчас думаю – хорошо, что не погорячился. Он очень инфантильный, этот рассказ. Ну, то есть, в первую-то очередь инфантильны герои. Прямо из серии «Назло бабушке отморожу уши». Иисус назло папочке сматывается на Землю, устраивать клоунады, а Андрюха просится в горячую точку. Как в седобородом анекдоте: «Один серый, другой – белый, оба – идиоты».

Причём они идиоты не потому что я такой вот ханжа и домашний тиран, просто автор не потрудился дать своим героям нормальной мотивации. Неужели так было трудно показать, почему оба персонажа тяготятся опекой отцов? Хватило бы и пары-тройки фраз. Так же, конфликт, который мог бы придать истории зримости слит вчистую. А читать очередную вариацию, кто такой Иисус Христос на самом деле – мне не интересно, тем более, что полёт авторской фантазии здесь сравним с полётом ласточки перед дождём. Вот если бы он пошёл на распятие только чтобы отделаться от надоедливого папаши, а тот возьми и воскреси строптивого отпрыска — это было бы хоть немного, но забавно. А тут вышло блекло и невнятно.

И, в самом деле, может стоило лучше сделать социальную агитку в духе «Позвоните родителям»?

One, two, three — Blackabilly me! Именно этой строчкой из песни мне хочется начать полуфинальный отстрел рассказов 6-ой Лабораторной.

Хотя, если брать во внимание, с какого рассказа я этот самый отстрел начинаю, то цитата явно должна быть другой. Ну, например, «Месть решает всё». Dishonored, если кто не узнал. А не узнали, судя по отзывам в групповом турнире, многие.

На самом деле, нашумевшая игрушка выпирает изо всех щелей – начиная от наличия маски на лице героини и заканчивая Неназываемым богом, который, мнится мне, очень похож на Чужого (Исли – на Эмили, безымянная главная героиня, как легко догадаться – на Корво, только тот живчиком скакал, а тут не повезло девушке). Впрочем, раз уж все это пропустили, сделаю вывод – это не заимствования такие поверхностные, просто я – проницателен как Шерлок (и все ждал, что сыграет имя этой девочки!) В самом деле, автор умеет дать атмосферу, выписать экшн именно экшном, а не нагромождением плохо стыкующихся между собой действий, вплести в этот экшн детали бэкграунда, так чтобы они не казались попыткой «разжевать» историю… Много чего, в общем, автор умеет. Поэтому не помешало бы подучиться (или, вернее – сосредоточиться) на языке. Пафосные тексты к этому дело особо требовательны, одним неверным словом можно сбить всё, что воссоздавалось с таким трудом до этого. Пафосная тёмная фэнтези – не исключение, никаких «бошек» и рослых кузнецов она не приемлет. Равно как и формальдегида в сочетании с окнами, затянутыми бычьим пузырем. Опять же, откуда главная героиня знает как пахнет этот самый формальдегид – сомнительно, что в бытность её рабыней или на хлебах у лорда Тэйрна, она могла узнать запах...

В общем, всё это надо править и приводить к единому знаменателю. И тогда неплохая история будет, к тому же, воплощена в хорошем тексте. Но мне, даже в нынешнем виде и учитывая весь немалый список заимствований, рассказ нравится, и я, не буду скрывать, оценю его высоко. Достаточно высоко. Ибо хороших историй мне на этом конкурсе всегда чертовски не хватает, а «ужасов, крови и мертвечины» — и подавно. И не беда, что помянутые «ужасы...» поданы довольно плоско — не течёт по лицу струйка крови из рассеченного лба, не скрипит на костях тех, кто дерзнул выступить против Безымянной, лезвие её клинка — главное, они есть.

Blood for the blood god!

Когда я ещё только собирался начать знакомство с творчеством Артура Баневича, я, естественно примеривался сделать это с цикла о Дебрене — как большой любитель фэнтези вообще и «Ведьмака» — в частности. Увы, планам моим не суждено было сбыться. Вернее — они сбылись наполовину — книг о похождениях думайского чароходца достать не удалось. Но в руки мне попала «Гора трех скелетов» — она меньше всего походила на фэнтези, но выбора-то не было. И, забегая вперёд, скажу – хорошо, что не было. Иначе я мог пройти мимо жемчужины.

Да, жемчужины, причем редкого оттенка. Красного, кроваво-красного. Ибо война пишет кровью, а Баневич пишет о войне. И пусть официально давным-давно заключен мир, на этой истерзанной земле не стихают выстрелы и взрывы…

Начинает, впрочем, Баневич легко и задорно. Никакой Боснии ещё нет и в помине, мы вместе с нашим героем – паном Марчином Малкошем – караулим стройку, напиваемся дешевым пойлом, разнообразными услугами зарабатываем на коммунальные платежи, которые опять подняли, и мечтаем. Мечтаем, чтобы в духе детективов Чандлера, за ручку входной двери нашего офиса взялась молодая красивая таинственная незнакомка. А вот о деле, которое она может предложить, мы не мечтаем – отставники Войска Польского всё-таки слеплены из иного теста, чем Филип Марлоу, хотя пускать в ход силу тоже не стесняются. Но о чем бы пану Маклошу не мечталось в обнимку с бутылкой водки, незнакомка к нему всё же заявляется. Красивая. Таинственная. Брюнетка. В ночной рубашке. По имени Йованка Бигосяк. После чего происходящее начинает напоминать не сиквел «Горячих голов», а полновесный «Ва-Банк». Потому что вслед за красавицей в ночной рубашке на пана Малкоша обрушиваются, поочередно – квартирная хозяйка с вопросами морали в отношении двоюродных братьев и сестер, полицейский комиссар с обвинением в убийстве, обгорелый труп без головы, а также муж и деверь пани Бигосяк. И всё это только потому, что наш добросердечный герой решил помочь своей клиентке отыскать отца её дочки. Дело осложняется тем, что у Йованки – амнезия, у её дочери – белокровие и срочно нужна операция, а отец… отец остался где-то в Боснии. И вряд ли горит желанием увидеть дочь.

Да и для Марчина Малкоша Босния – не пустой звук. Когда-то он находился здесь в составе «полбата» — польского батальона миротворческих сил, но при разминировании горы Печинац потерял троих подчиненных и был вынужден выйти в отставку.

Поразительно, но когда речь идет о трагедии людей, да что там – народов, Баневич не теряет тех лукавых, «ва-банковских» ноток (чего стоят хотя бы искрометные пикировки Йованки и Марчина!) Его персонажи обожжены огнём минувшей войны не только физически, духовно – тоже, но вовсе не спешат демонстрировать раны на своей душе всем и каждому. О них, об этих ранах, читаешь между строк, догадываешься по каким-то мелким, на первый взгляд ничего не значащим деталям, обрывкам разговоров. Да нашим героями не до рефлексии. Если уж в мирной Польше события развиваются лихо, то стоит Йованке и Марчину прибыть в Боснию, как всё вовсе летит кувырком. Новые детали прошлого Йованки не стремятся сложиться в четкую картину, наоборот – с каждым шагом дело запутывается всё больше, а новые сложности возникают с той стороны, откуда, вроде бы, должна прийти помощь. Поляки-миротворцы вовсе не жаждут помогать соотечественнику, боснийцы просто хотят его убить и не церемонятся в достижении этой цели. А есть ещё тайны горы Печинац и эти тайны окутывают не только прошлое Йованки Бигосяк.

Не будет преувеличение сказать, что Гора трех скелетов – это, кстати, скелеты сумасшедшего сербского священника и его помощников, втроем штурмовавших занятую мусульманами гору – один из центральных образов книги. Здесь погибли солдаты Маклоша, здесь нашли потерявшую память Йованку, здесь снайпер по прозвищу Резник подстрелил младшего брата боснийского полицейского Мило Недича, здесь два года держал оборону от сербов Султан – в прошлом доктор биологических наук и мусульманский полевой командир, а теперь видный политический деятель. Надо ли говорить, что на горы нашим героям лезть придется и будет это ничуть не легче, чем герою Оуэна Уилсона сбежать от снайпера Саши (Behind Enemy Line, 2001 — если кто не опознал). Пся крев, то ли я сегодня богат на кинематографические ассоциации, то ли сам текст романа располагает к переносу на экран. Пожалуй, что второе, по крайней мере, я с удовольствием бы посмотрел такое кино при условии адекватного подбора актеров – как-то запали мне в душу и отчаянный сапер Марчин Малкош и его не менее отчаянная спутница Йованка. Люблю брюнеток. Почти так же, как хорошие триллеры.

У Артура Баневича получился хороший триллер. Держащий в напряжении до самой последней сцены, а ею – напоследок – ставящий всё с ног на голову. Или – с головы на ноги? Несмотря на то, что осколки головоломки автор выдавал нам регулярно, в единое целое они складываются только в самом конце, а до этого и самому внимательному читателю не догадаться о сути. Разве что личность Резника перестает быть тайной во время изучения героями пещер Печинаца, но вот ответы на все остальные вопросы Баневич бережет до финала.

Финальный диалог в больничной палате я перечитывал раз пятнадцать, не меньше. А потом закрыл книгу – чтобы снова открыть через пару минут и погрузиться в чтение с самого начала. Я уже знал, что будет с Марчином Малкошем, кем был Резник, кто отец дочери Йованки и как она сама потеряла память. Теперь можно было не спешить и насладиться интригой сполна.

Это ли не высшая похвала автору?

***

http://fantlab.ru/blogarticle23704

Дух старой школы живет в этой повести. Дух тех времен, когда герои были не только сильные и смелые, но и хитроумные...

Я бы сравнил «Границу льда» с «Властителями Квармалла» блистательного Фрица Лейбера. Быть может, Лэну Бар-Аммону чуть не хватает харизмы, чтобы встать вровень с Фафхрдом и Серым Мышеловом, но вот по части создания атмосферы тьмы, холода и крадущегося где-то неподалеку зла его создатель, Кирилл Бенедиктов, Лейберу не уступает.

Хотя вот, знаете, в сцене распития настойки с Озимандией, я вспомнил не «Мечи...», а армянские мультфильмы.

Если читать отзывы, можно подумать, что Яцек Пекара — краса польского фэнтези, надежда его и опора.

Плюхнем в эту бочку мёда, патоки и совершенно неуместного елея свою ложку дегтя. Ибо по моему скромному мнению, «Слуга Божий» — редкостный образчик уныния и безблагодатности, который не в силах сделать привлекательным даже тот факт, что в мире, где происходит действие книги, Иисус сошёл с креста и огнём и мечом покарал своих обидчиков сначала в Иудее, а потом – и в Риме, войдя в историю не как Спаситель, но как Мясник из Назарета. Мощнейший ход, как по мне, мощнейший ход и мощнейший образ, вот только автор так бездарно распорядился им, что хочется схватиться за голову. Ибо ничего – ничего! – в мире не изменилось. Только представили к каждому инквизитору по ангелу с карающим мечом в руке, да этим и ограничились. В остальном – «как убивали, так и будут убивать, как запрещали, так и будут запрещать, как сажали и сжигали – так и будут сажать». То ли христианство настолько упадочно и порочно, что не имеет значения, был ли там добрый боженька или резник, заливший улицы Иерусалима кровью, то ли Яцеку Пекаре просто лень выдумывать какие-то новые мотивации для своих персонажей. И я склоняюсь ко второму варианту. Ибо Яцеку Пекаре вообще лень, на мой взгляд, что-то придумывать, он ленив и нелюбопытен, полагаясь, что религиозный эпатаж и намёки на гуро вытащат из любой трясины.

Не знаю, кого как, а меня он, наоборот, в трясину вверг. Уже ко второму рассказу меня подташнивало от драгоценных камней, которые непременно сравниваются с глазками (у меня же в голове крутились более картофельные ассоциации) и этого мерзко-слащавого обращения «милые мои». Но я крепился. В конце концов, я не имел чести принадлежать к славному кругу инквизиторов чтобы блевать на кого-то, а блевать по-простецки, на пол казалось мне уже не так весело и задорно. Добавьте сюда всевозможное смакование жестокостей «темного средневековья», сходу выплескиваемое автором на читателей и уже помянутый религиозный эпатаж и станет ясно – ничего хорошего нас не ждёт, ибо таким количеством «жареных» тем пользуются или провокаторы, или неумехи, ничем иным не способные привлечь к своему опусу читательское внимание. И я, сказать честно, на момент прочтения «Слуги Божьего», ещё не определился, к какой из этих когорт принадлежит Яцек Пекара.

Все истории о его Мордимере Маддердине – «лицензированном инквизиторе Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона» – построены одинаково плоско, основной тягловой силой, влачащей сюжет вперёд, служат мордобой и пытки, а развязка достигается тем, что в самый ответственный момент, когда героя берут за жабры, из ближайших кустов (камышей, леса, темного замкового алькова) на рояле выкатывается автор и забрасывает всех тузами и ангелами из рукава.

Поначалу это воспринимается как какой-то хитрый авторский ход, но затем приходит понимание, которое в дальнейшем только крепнет – кроме этого примитива с ломаньем носов и выпусканием кишок, автору просто нечего нам предложить. В книги нет ни намека на что-то более интересное, чем бытописательство жизни одного провинциального инквизитора. Причем именно – «бытописательство». Как детектив истории о Мордимере Маддердине беспомощны и слабы, об «альтернативности» здешней истории уже сказано выше – её просто нет. Интриги и козни сильных мира сего? Есть капельку, но выполнено всё так уныло и прямолинейно, что сводит челюсти. Сложные дилеммы морально-этического плана, неразрешимые «вечные» вопросы, конфликт между желанием и долгом? Забудьте, ничего подобного в «Слуге Божьем» вы не найдете, хоть факелом вооружайтесь для их поиска, хоть костер аутодафе разведите.

Куча описаний казней, пыток и насилия, призванная показать «обычную» жестокость средневековья. Мотивации персонажей, положительных и отрицательных, главных и второстепенных — на уровне «а я так хочу!» Таланты спутников, призванные облегчить жизнь главному герою как раз в тот момент, когда необходимо — в лучших традициях худших отечественных фэнтези. Бесконечный, бесконечный Армада-style, где крутой и несгибаемый главный герой побеждает врагов одним движением левой брови, а правой — укладывает очередную красотку с пятым размером в койку. Всё это легко, ненапряжно, с шутками и прибаутками, словно шагая по дороге из желтого кирпича. Над головой у него светит рукотворное солнце, что держит в ладонях Ангел-Хранитель, птички поют: «Посмотри, посмотри, как он крут, милые мои», а олененок Бэмби несёт полы окровавленного плаща.

Время от времени из придорожных кустов, распугивая птиц и Бэмби, выкатывается огромный ослепительно-белый рояль на колесиках и с расколотым распятием на крышке. За роялем сидит пан Яцек и исступленно наигрывает какофоническую мелодию.

А ведь могло получиться что-то по-настоящему интересное. Острое. Провокационное. Увы, увлечение дешевыми приемчиками и дремучий примитивизм сгубили всё. Не стоит тратить время на данный опус — лучше слушать хороший блэк и читать хорошие книжки, а не подобную ерунду. Чем я, пожалуй, и займусь. Вон, у Эйзенслава новый концертник вышел.

Признаюсь, в этот раз Яцеку Пекаре удалось обмануть меня — я до последнего был уверен, что он напишет нормальную историю. Увы, не сбылось. Вместо этого автор вновь попотчевал нас до предела растянутой завязкой, толику развил сюжет и тут же скомкал, стремительно перейдя сразу к финалу. Кульминация? Что это такое и зачем оно надо? Зачем держать читателя в напряжении, заставляя его гадать — пройдет ли успешно очередная выходка Маддердина или высшие силы отвернуться от дерзкого инквизитора.

Впрочем, к чему действительно морочить головы людям? Те, кто добрались до этой новеллы уже должны понимать — ничего с этим Маддердином не будет. Куда бы он не залез, в самый ответственный момент всё равно «появляется кавалерия». Вот странно, беднягу Рейневана за такие засады клавишных порядком попинали, хотя ему, по неопытности попадать положено. И выбираться — по закону жанра. От «лицензированного инквизитора Его Преосвященства епископа Хез-хезрона» подобных глупостей не ждешь, не мальчик как-никак, поэтому удивительно наблюдать, как он всё-таки в них попадает. И вдвойне удивительно — как это читают, да ещё столь высоко оценивают.

Наконец-то, наконец-то Мордимеру Маддердину повстречался хоть мало-мальски зубастый противник! Я прямо не поверил своему счастью, ибо эта повесть в самом деле смотрелась посвежей иных, но распроклятый автор вновь всё испортил выкатившись из зарослей камыша на своем рояле. Кто бы сомневался! Так же никто не сомневался, что язычников выставят сборищем придурков разряженных в непременные беленькие простынки. Роб Даркен негодует и обгладывает край щита.

Повеселил момент обращения Маддердина, но инквизитор Ульрик всё-таки круче. Хотя бы потому что не соскочил в самый ответственный момент.

Единственная, пока, из новелл о Мордимере Маддердине, которая не вызвала у меня раздражения. Хотя и страдает тем же недугом что предыдущие — написано всё чертовски плоско и примитивно. Воистину, не устаю поражаться, как можно столь бездарно реализовать интереснейшую тему. Но в этот раз Мордимер почти соответствует моим представлениям о настоящем инквизиторе. Неожиданно, правда?

Только читать от этого интересней не становится.

Взявшись писать отдельный отзыв на каждый из рассказов «Слуги Божьего» уже ко второму из них я столкнулся с немалой проблемой. Дело в том, что сюжет любой повести о Мордимере настолько примитивен, конфликт — совершенно лишен объема, персонажи — глубины, а коллизии — драматичности, что говорить, по сути, не о чем. Все шесть новелл можно свести к одной схеме, больше подходящей для сценариев каких-нибудь криминальных боевиков 90-ых годов, где мордобой и пытки являются основным способом проталкивания сюжета вперёд.

Собственно говоря, здесь всё точно также. Всё просто, банально, максимально кроваво и цинично, при этом плоско как подошва утюга, и грубо как удар бейсбольной битой.

Все, о чем рассказывается в этой повести, можно описать двумя предложениями. Можно, впрочем, и одним — «Люди очень любят деньги и боятся боли». Однако, с таким лаконизмом немного сложно смаковать всю «взрослость» и провокационность своей прозы, поэтому автор растекается... нет, не хочу белочку обижать, поэтому растекается и всё тут.

Мы же не будем брать столь дурную привычку для образца подражания, поэтому — «Люди очень любят деньги и бояться боли, а Яцек Пекара очень любит писать про ББПЕ и играть на роялях».

Совершенно обычная и совершенно необязательная для основного повествования (на момент прочтения первой книги) история о том, как Мордимер Маддердин встретил своего верного Курноса. Обычно предыстории, написанные значительно позже opus magnum, к которому примыкают, выглядят в значительно степени более печально, но «Черные плащи...» планку держат — и унылы ровно настолько, насколько и основной материал. Единственный толк от этой истории — раскрывается, отчего Курнос такое [удалено самоцензурой]. Отчего [удалено самоцензурой] Мортимер Маддердин нам пока решительно неясно.

Ах да, ещё видет авторский рост — в 2006 году Пекара наконец-то смог придумать для своих злодеев мотивацию. Бледненькую, правда, немощную, да просто хреновую, честно говоря, но плохие парни разлива 2003 не мог похвастаться и такой.

Не рекомендую.

Регги я люблю не больше Нирваны, но андроида по имени Уэйлер оценил (и шерифа тоже, хоть и не сразу). Оценил и то, что пищу для ума автор заворачивает в экшн, хоть и чертовский немудреный. Подобная, впрочем, немудреность свойственна всему рассказу, и даже акцент на то, что слабая доля сильней — совершенно зря, на мой взгляд, подчеркнутый в финале — он тоже простоват, хоть и не лишен изюминки. Углубить бы всё это дело, сделать рельефней — глядишь, не так бросалась бы в глаза, что рассказ безнадежно опоздал. В 60-70-ые это было бы неплохо (разумеется, не у нас), в 80-ые — может быть, прокатило (и в Союзе, в том числе).

А вот когда на дворе 2012 год — робот-андроид и огромная огненная медуза, общающиеся на языке регги-ритмов выглядят жутким ретро. Другие времена — другая музыка. Урежьте нам modern melodic death.

Инди? на моей ФЛР?!

Впрочем, если даже Нирвана здесь от более old school'ных поклонников, это совершенно ничего не меняет. Ни Кобейна, ни Уму Турман (в любых её проявлениях) я не люблю, на гитаре не играю, на скейте или роликах... ну, сами понимаете. Тема подросткового одиночества и хипповских флэтов от меня тоже страшно далека, поэтому похвалить могу лишь одно — удачное сравнение людей со зданиями. Неплохая находка.

В остальном — рассказ для меня совершенно не интересен.

«Чёрт побери, я заплутала!» (с)

Знаю, что цитата неточная, но так она больше подходит. Ибо я тоже заплутал. Да, homo sum, humani nihil a me alienum puto. Вынужден разочаровать уважаемого Almeg'a — в финно-угорской мифологии я разбираюсь чуть более чем никак. Впрочем, даже если бы и разбирался, это особо не помогло. Ибо рассказ, как мнится мне — невеликому знатоку мифов финно-угров, не забывайте об этом! — распадается на две, практически не связанных между собой, части. Первая — мифологическая — возникновение мира и его последующее неизбежное разрушение. Вторая — собственно, история первой жены Пийто, «за исключительную мелочность прозванного Воробьем». Как эти истории взаимодействуют вместе, я, честно говоря, затрудняюсь определить. Да, понятно, что во владениях Воробьях маячит Конец света — то ли «для всех и сразу», то ли для его неудачной первой жены, которой вот-вот предстоит стать кем-то вроде местного Харона. Да, понятно, что лосось тоже не просто так поплавать вышел. Но... где связь? При чем здесь неотвязный мотив поедания (икры)? И почему новую жену Пийто зовут хозяйкой в доме Лоухидов, неужели владения Воробья — вся Похъела?

Слишком много вопросов, слишком мало — ответов. Поэтому на хороший рассказ это похоже так же как на ихтиологический трэш-эпос. Стоит читать с величайшей осторожностью, желательно под Donis, Zalvarinis или песни Вирги, держа под рукой томик Петрухина.

Приятный рассказ. Легкий, непринужденный. Нет той вымученности, свойственным некоторым конкурсным работам. Сюжет напоминает «Королевскую охоту» Юлии Остапенко (Твена-то я, каюсь, не читал), только «интеллигентней». Всё-таки не какие-то отморозки, а ученые, хоть и прикидывающиеся гробокопателями. Авторская «маскировка» вполне оправдана — названия вроде «Дневник ученого», «Дневник эмпата» или даже «Дневники антропологической экспедиции порфиронсных эмпатов» унылы и навевают совершенно дурацкие ассоциации.

Хотя вот лично мне жаль, что гробокопателей — настоящих, истинных — в рассказе не обнаружилось. Научные экспедиции для меня скучноваты, а вот трудовые отчеты расхитителей могил — самое то. В конце концов, никто не мешает главному герою писать свою монографию, будучи «чёрным археологом» — они тоже не бандиты с большой дороги (ну, не все). А так — не хватает эмоций.

Пока читал, вспоминал «В бой идут одни старики», Moon far Away и «Варшавскую мелодию» — всё-таки, Она чем-то неуловимо похожа на Гелену, только у Гелены руки теплые. Это из того, что чётко и уверенно. На самом краю брезжило ещё два образа — какой-то фильм, советский, про войну, где герой тоже постоянно брился (или я так запомнил) и... армянская, кажется, сказочка про — ну да — херувимов, чья суть «головка да крылышки», а задницы нет. А зачем им задница?

Точно так же — зачем этому рассказу фантастика? Как по мне, четкий, внятный и поддающийся классификации (о, какими чужими кажутся такие слова сейчас!) фантастический элемент только испортил бы всё. Нет уж, пускай читатель сам домысливает, были ли херувимы, были ли бог за облаками — или не было ничего, только ледяная вода и бритва? Для меня... нет, не скажу.

Да и так ли это важно? Важнее, что автор прошагал весь свой путь по тонкому канату — когда каждая фраза, каждое слово на максимуме напряжения, на максимуме эмоций. Для кого-то — упал и не единожды. Для меня — нет.

Херувимы за правым плечом?

Этот рассказ похож на одного из его... ну скажем так, персонажей. Вот только создавая своего собственного терафима, автор позабыл о главном — и мертвое осталось мертвым. Жаль, тем более, что все предпосылки стать если не хорошим, то неплохим точно, у нашего терафимчика были. Увы, удачный контраст «Париж — концлагерь» вышел совершенно неконтрастным — французская столица оказалась на диво блеклой (если продолжать авторскую аналогию с юбкой — застиранной), а концлагерь не вышел вообще. Автор, там, где людей режут — кровь брызжет. Так дайте нам кровь, дайте нам переживания! Сделайте так, чтобы нам стало жалко того паренька, которому сейчас голову отпилят только из-за того, что он не того происхождения. Ни черта же тут нет, ни следа эмоций — сухо, скупо. Сухие, скупые герои, которым важно только проговаривать свои реплики (даже не вникая в смысл — «Что там с дочкой? Ах, взорвали!»); сухой, скупой автор, которому кажется, что метафоры с цыганской юбкой хватит на весь рассказ. Ну так нечего удивляться, что читатель тоже скажет: «Эка невидаль!» и пойдет себе дальше.

Не хотите устраивать гуро? Хлопаетесь в обморок от вида кровь? Ну хоть лату на рукаве у Франца покажите.

В той же Википедии список фильмов о Холокосте включает более пятидесяти пунктов. Можно было хотя бы «Список Шиндлера» посмотреть. Да хотя бы мельком пролистать равенбрюкские сцены у Ветловской, коль уж о терафимах разговор (не говорю о более серьезных книгах). Всё, нужный эмоциональный настрой обеспечен. А то ведь, мощнейшие образы — и впустую. Это даже не из пушки по воробьям, это из «Тирпица» — по цикадам.

Сказать, что я удивился, увидев «Скинов…» Дмитрия Нестерова на Фантлабе, это значит, ничего не сказать. На самом деле, от такого зрелища челюсть моя со стуком улеглась на грудь – вообразить что-то более неподходящее для сайта о фантастике чем книга о жизни московских бритоголовых, мозг отказывался. Поэтому я долго ходил вокруг да около, не решаясь оставить отзыв, пока не подумал: «Какого чёрта?» У нас тут имеется Масодов, Сорокин, Мэттью Стокоу со своими «Коровами» и куча контркультурных поделок разной степени таланта в оранжевых обложках, так почему бы не уделить пару слов ультра-культурному Нестерову?

Я хотел бы поговорить об этой книге, не касаясь идеологии. Если нырять в идеологические бездны фашизма, нацизма или национал-социализма можно и не выплыть – такая это теперь Марианская впадина, не то, что раньше. Плюс, volens nolens вместе с идеологией и политикой мы зацепим такой ворох морально-этических проблем, что мало не покажется, а это тоже не есть хорошо. Поэтому разговор пойдёт только о книги Нестерова и о том, что там написано. Only, так сказать. Тем более что идеология может быть плохой или хорошей – тут уж зависит, как смотреть – а вот книжка-то объективно хороша. Потому что дает возможность взглянуть на движение изнутри, глазами его непосредственных участников, в число которых когда-то входил и сам автор. Редкая возможность, что сказать – НС-скинхедов «без прикрас» мало где можно увидеть, Нестеров же рисует четкий и внятный образ, и если идеализирует скинов, но только отчасти. Жестокость «борцов за белое будущее» дана без каких-либо купюр, как есть. Если человеку устраивают «компостер» или распатронивают голову заточенной пряжкой, автор не отворачивается к клумбе с цветочками, а описывает всё как есть – и треск черепа под гриндерсами, и брызги крови во все стороны. Не исключено, что ещё и шуточку какую ввернет.

Вообще, старого-доброго ultra-violence в книге хватает (а вот с молоком негусто — что поделать, у московских бритоголовых совсем другие напитки, старина Алекс недоволен). Первая акция – скины разносят рэперов на Некрасовской – идёт уже во второй главе, тут же, только чуть погодя, идёт и первый «холодный», которого скинхеды выбрасывают из окна электрички. Дальше прёт по нарастающей, причём такими темпами, что знаменитая сцена с негром, кусающим поребрик (из самого, пожалуй, распиаренного фильма «про наци») меркнет уже к третьей главе, где идёт уже форменное гуро, после которого все мысли об идеализации скинов вообще и бригады Роммеля в частности выветриваются из головы.

При этом, рука об руку с жестокостью шагает юмор. Ну а как без него обойтись на войне? А для Кваса, Сереги, Роммеля, Боксера и Молодого, а также всех остальных скинов и даже зеленых скинчиков вроде Совы и Ржевского то, чем они занимаются – самая настоящая война, RaHoWa. Вот и постебывают соратники друг дружку для поднятия боевого духа, или снятия мандража перед акцией или просто так, по молодости лет (по большей части героям книги на момент действия нет ещё и двадцати). Шутки-прибаутки у Нестерова, вот парадокс, выходят не хуже описания драк и не все из них – вот уж чудо! – кровожадны. Хотя хватает и специфического юмора, вроде истории как зарабатывал свои первые белые шнурки Повар. Такими вот историями, мало относящимися к основному сюжету, но работающими на атмосферу «Скины…» просто переполнены. Как описанием быта «праворадикальной молодежи» — музыка, книги, картины и плакаты – для интересующегося субкультурой книга Нестерова просто энциклопедия в прозе, практически ничуть не уступающая творению Suncharion’a. Разве что у последнего значительно больше место уделяется идеологии, а Нестеров ограничивается парой не слишком объемных, но интересных лекций, которые Квас читает своей девушке, Инне. Кроме теории НС, хватает и чисто практических советов по устройству драк и погромов, а так же рекомендаций как при этом не засыпаться и унести ноги в комплекте с головой. А вот никаких призывов к экстремизму в книге нет – автор ни прямо, ни косвенно не агитирует прямо сейчас бросать всё и забриваться в скинхеды, Нестеров просто показывает как люди, раз столкнувшись с несправедливостью, принимают решение с ней бороться, бороться так, как могут. Прекрасно отдавая себе отчёт, что «а ля гер ком а ля гер» — будут и убитые, и раненые. И они действительно будут. Но процесс уже не остановить. «Нам, русским, наше русское государство никто с неба на веревке не спустит, пока мы его себе сами не завоюем», – повторяет главный герой Квас (в миру – просто Дима) вдевая в берцы новые шнурки.

Определенно, у Дмитрия Нестерова был литературный талант. Увы, «Русь пробуждается…» оказалась его первой и единственной работой в качестве писателя – чуть больше двух лет назад Роман Нифонтов (настоящее имя Нестерова) ушёл из жизни, покончив с собой.

Основная беда «Зомби в СССР», что зомби в ней хоть отбавляй, а вот СССР негусто. Условно, рассказы, входящие в состав антологии можно разделить на те, где СССР есть, и где его нет (во вторую категорию я отношу также рассказы вроде «Спасти зомби», где Союз пришит на скорую руку, белыми нитками и во-о-от такими стежками). К первой категории относятся работы Михаила Кликина, Александра Бачило, Александра Подольского и Юрия Бурносова, рассказы остальных авторов не вполне совпадают теме антологии, которая, вроде бы, не допускает двойного толкования. Но зомби Леонида Каганова или, скажем, того же вышепомянутого Маскаля легко представить и в США, и в ФРГ, и даже в солнечной Бразилии (где очень много диких обезьян), стоит лишь слегка подредактировать топонимы.

Поэтому я не могу сказать, что игра стоила свеч. Да, безусловно, в сборнике есть хорошие рассказы и это не только те, что попали в категорию №1. Но если брать общий итог, то... контрольный выстрел не вышел, пуля прошла по касательной, если выражаться словами составителей.

Всё же, как не крути, чувствуется здесь женская рука. И это идёт рассказу как на пользу, так и во вред. С одной стороны тут нет упора на экшн, с другой – лиричность рядом с зомби тоже как-то неуместна, а в «Дороге…» ощущаются именно лирические нотки. Особенно это заметно в образах главных героев – Лёхи и поручика Ольховского. Уж больно они идеализированы, оба этих персонажа, и вместе им, на мой взгляд, тесновато. Впрочем, это не умаляет достоинств рассказа, тем более, что это одна из немногих работ, где конфликт живых и не-мертвых показан более-менее объемно и не сведен к одной только пальбе. А концовка к тому же не только мифологически выверена, но и по-женски изящна.

Эх, если бы авторские симпатии были не столь однозначны... Тогда ведь всё было не так просто, как кажется нам сейчас.

Признаться, я уже не чаял увидеть старый-добрый хоррор, да ещё столь мастерски написанный. Возможно, я не там ищу, но в последнее время на глаза всё больше попадается трэш и кальки с работ зарубежных авторов (популярный бренд «Александр Варго»). Рассказ же Александра Подольского не входит ни в первую, ни во вторую категории. Нет, конечно, есть кое-какие сходства с более известными коллегами, но скорей по духу, нежели по букве.

Впрочем, лучше о самом рассказе. «Забытые чёртом» стартуют сразу, с места — и в карьер. Мрак и безысходность берут за горло почти с самого начала и уже не ослабят своей хватки до последних строк.

Этот и без того стальной хват усиливает то, что никаких скидок и подачек героям в рассказе нет – наоборот, Подольский делает всё возможное, чтобы его персонажам было трудней выворачиваться из передряги. Иной раз даже кажется, что со вставлением палок в колеса автор перебарщивает, но это, скорей всего, оттого что я давным-давно размяк и привык к хэппи-эндам.

Также к числу явных достоинств рассказа можно отнести умело созданную атмосферу (половина успеха хоррора), авторскую образованность (я, например, ничего о БАМЛаге не знал – и думаю, не я один)… Да много чего можно отнести! Но я хотел бы обратить внимание на достоинство не слишком бросающееся в глаза – на язык автора. На первый взгляд, ничего особенного, ни стилизации, ни чего-то подобного здесь нет, обычный язык – простой и понятный. Но иногда среди этой простоты и понятности встречаются неожиданные образы и сравнения, которым меня, человека не чуждого филологии, приятно удивили.

И ещё один плюс — автор не осуждает и не возвышает «героическое прошлое» нашей страны, чем с большой вероятностью занялись другие, он просто рассказывает свою историю. Решать кто всё же строил эту дорогу, советский ли Клейнмихель или нет, читатель волен сам.

Достаточно тривиальная история, больше подходящая для сборника «Зомби в лихие 90-ые» или «Байки из склепа начала перестройки». В ней повествуется о том, как молодой журналист прибывает в глубинку, чтобы написать материал о заповеднике зомби, который тут открыл один шустрый предприниматель. Открыл, естественно, не для того, чтобы зомби обитали в комфортных условия – он же предприниматель, а не идиот – а чтобы люди за денежку могли поохотиться на оживших покойников.

Но просто писать про охоту автору показалось неинтересным, поэтому сюжет подвергся легкому выворачиванию – в конце концов, герой понимает, что уничтожать надо людей («УВЧ!» — командует старина Бендер), а зомби, наоборот, спасать. Не самая дурная идея, учитывая, что зомби убивает, в общем-то, потому, что иначе не может, а человек такая сволочь, которая может не убивать, не насиловать и не грабить, но нет-нет и норовит этим заняться. Однако, для Маскаля подобная идея кажется чересчур сложной, поэтому герой проникается симпатиями к живым мертвецам проще... Э нет, каким именно образом это происходит я говорить не буду (впрочем, догадаться довольно просто). В общем, теперь наш журналист не может равнодушно смотреть как истребляют зомби, хотя ещё вчера с любопытством разглядывал «охотничьи трофеи» предпринимателя Дмитренко – того самого устроителя заповедника и примерного отца двоих детей по совместительству.

А можно было бы сделать интересную вещь. Особенно если сделать упор на зарождение капитализма в условиях села при помощи бесхозных зомби. Этакое «Про бизнесмена Фому» с boomstick'ом и в непременной ковбойской шляпе. Так же — пресно и скучно.

Пожалуй, этот рассказ не без оснований может претендовать на звание «советский трэш». Только вот какой-то грустный. Здесь есть всё, что нужно – закрытые города с зомби, секретные военные разработки, сарказм по отношению к тогдашнему гос. строю, море крови и вывалившихся внутренностей. Здесь есть всё… не хватает только искры таланта, чтобы вдохнуть в эти декорации хотя бы иллюзию жизни. Поэтому сарказм не идёт дальше едких фраз о «вечном» Политбюро, о разработках говорится мало и неохотно, да и сами эти разработки какие-то… унылые и воображение нисколько не потрясают. И сам рассказ точно такой же, похожий на тех зомби, «умрунов», что бродят по его страницам. В дополнении ко всему имеется ещё крайне неясный финал, который вроде бы должен интриговать, но вызывает скорей недоумение.

А вот кино по такому сценарию может вышло бы и неплохое. Но только не современное, российское, а снятое в той стране, которая была на месте теперешней России лет эдак двадцать тому назад. Увы, машины времени у меня нет.

До сих пор не могу решить, что же написал Александр Бачило — хоррор с элементами сатиры или сатирический рассказ с элементами «ужастика». Наверное, всё-таки второй вариант. Быть может, его сатира покажется кому-то чересчур простоватой — я, к примеру, видел нечто схожее на какой-то ФЛР и исполнено там было интересней – но в актуальности «Неглиневскому кладбищу» отказать нельзя. Увы, но слишком много в нашей жизни похожих на Шатохина (а вот, таких как Сергей Окользин – всё меньше).

Нельзя отнять у рассказа и других достоинств, в числе которых первым делом хотелось бы выделить визуализацию. Не уделяя, казалось бы, много времени описаниям автор рисует картины, которые тут же встают у читателя перед глазами, будь то избушка шабашников, свадьба в сельской столовой или приемная директора грубельного завода. А уж сцена в развалинах водонапорной башни и следующий за ней побег от зомби, пожалуй, способны вызвать самое настоящее вторжение мурашек на спину читателя. Не Лавкрафт, конечно, с его «Тенью над Иннсмутом», но что-то в духе того. Сходство усиливает и то, что главный герой «Кладбища…» похож на героев мастера из Провиденса, а не на современных истребителей зомби, навербованных авторами из военных, студентов и других мирных советских граждан. Бачиловский Окользин – не супермен с АК-47 или РПК, уничтожающий зомби десятками и сотнями, а обыкновенный человек с инстинктом самосохранения – поэтому он не лезет зачищать логово зла до последнего монстра (осталось: 5, 4, 3...), а лишь старается донести до других, что, оно, это логово, существует и надо «обратить внимание». Крайне несовременно, поэтому – бальзамом на душу.

И концовка тоже хороша. Нет, она не предсказуемая, она логичная.

С первых же строк мы погружаемся в действие — ночь, улица, фонарь, аптека... э-э-э... дождь. Крадучась скользит в тенях, замирая при очередной вспышке молнии, убийца с кинжалом в руке и заклятьем наготове... и сокрушается по поводу своей неумелости! Интере-е-есно! Нет, без дураков, я в самом деле заинтересовался, куда это поперся главный герой (да-да, это он самый, Ант-Изгой, о котором мы читали в аннотации) и кого он там собрался резать с его-то опытом в подобных делах. Потом, правда, так же резко интерес потерял — даже не из-за того, что Ант оказался попаданцем по имени Антон, а у меня на них аллергия. Автор оказался до невозможного многословен, там, где не надо, да к тому же немного не в ладах с русским языком. Не самое лучшее сочетание для писателя.

Надо ведь стремиться к лучшему. А когда герой карабкается на балкон полчаса и при этом отмечает какая гладкая была колонна, по которой лез, какой её окружал барельеф и что он об этом думает — это немного не то, что бы мне хотелось прочесть. Лез? Лез! Залез? Залез! Остальное неважно, значит, можно резать. Или вот манипуляции трактирщиков (а их в книге немало), так ли мне надо знать, как тот повернулся, какой рукой снял с полки кружку — тут надо обязательно отметить, что глиняную! — какой налил, сколько не долил и сколько пролил? Да под нож всё это!

Ещё одна беда — лишняя терминология. К чему было называть лошадей логами, змей — гадами, а баронов — олт-бронами и бронами? Тщетная попытка добавить оригинальности? Атмосферы? Так это занятие обречено на провал, если мир глубоко вторичен, а таких миров как у Радова мы видели уже множество (и увидим никак не меньше). Корова — крога! Какая... ерунда! А уж глемы вместо големов и корсы вместо корсаров — это... ерунда в квадрате, если не в кубе.

Сюжет тоже не впечатляет. Простенькая схема — из пункта А в пункт Б — практически ничем не осложнена. Нет, параллельно с линией Анта-Антона, сюжет развивается ещё в двух направлениях, но они одно другого короче. По пятам бежавшего раба идёт охотник Линк'Ург (он же Нюх, он же быстро получит своё и успокоится), а далеко к югу, в Алькорде промышляет воровством девушка Лита. Она, Лита, наверное, единственное светлое пятно на всю книгу, её главы куда интересней и, что странно, более грамотно написаны. К тому же, ближе к середине Ант начинает здорово раздражать — видно, два года в рабстве ничему не научили парня, если он полез целовать дочку благородного дворянина при папаше, крутящемся рядом!

Да и вообще, о рабстве парень вспоминает, скажем так, нечасто. А ведь его хозяин наложил на своего раба ментальную метку, которую в этом мире может заметить каждый благородный. Однако, это не смущает подавшегося в бега Антона ни чуточку, ведь он точно знает — автор не даст пропасть. Собственно говоря, автор и не дает — почти в самом начале скитаний Ант встречает — правильно! — Чудесного-Помощника-Опекающего-Героя, который научит, поможет и защитит пока Антон не «прокачается». Тут надо отметить, что у Радова эта встреча происходит не с бухты-барахты, как кажется на первый взгляд, а вполне обусловлено — другое дело, что обоснование её выполнено в худших традициях попаданческой литературы.

По мере приближения к финалу становится ясна многословность автора. Все эти ненужные описания архитектуры, повадок трактирщиков или ещё какой-то ерунды выполняют единственную цель — скрыть то, что в книге ничего не происходит. Триста с лишним страниц Ант-Изгой только и делает, что добирается из Северного Доргона в Южный. Помните, как в «Ветре полыни», кажется, Нэсс и Лаэн бежали из Альсгары я уже забыл куда? Там бегство занимало «всего» полкниги, к тому же вперемежку подавалась информация о мире Хары, но — один чёрт — лично мне было скучно. А тут не просто скучно — тоскливо донельзя. Единственный запоминающийся момент — драка с големами (давайте всё же называть вещи своими именами) и несостоявшийся поцелуй с баронской дочуркой. И то, если бы не сказочный идиотизм главного героя и этот эпизод не запомнился.

Резюме? Очень сырая и рыхлая вещь, которую — по хорошему — стоило лучше разделить на отдельные эпизоды и вставить флэшбеками в следующие книги, тем более, что их уже две есть, а третья на подходе.

Хорошая спортивная фантастика. Хотя самой фантастики здесь всего ничего – так, легкий скачок во времени, практически не ощутимый читателям, да собственно хард-слалом, вокруг которого все и вертится. Хотя это тоже не такая уж фантастика – есть же, в конце концов, набирающий популярность crashed ice, где надо тоже ухитриться пройти трассу и постараться не угробиться. Там, правда, соперников всего четверо, да и скорости не те, ибо не на лыжах, на коньках стоять приходится, но на «Даунхилл Челлендж» похоже, да. И вполне может в него превратиться, время то ещё есть, до 2020 года целых восемь лет, если Нибиру не брякнется.

Впрочем, все прелести спортивных репортажей из Китсбюэля и Гармишпартенкирхена я оценил не сразу, ибо вначале всё ждал, когда пойдёт фирменный дивовские экшн и брутал. А он всё не шёл и не шёл. И в какой-то момент я понял, что мне уже и не надо никакого экша (а тем более, брутала), меня и «спортивные байки» вполне затягивают. Гонки на лыжах за медалью (да-да, я помню – хард-слалом) оказались ничуть не скучней погонь на черных внедорожниках за московскими зомби. Почти в самом конце автор всё же не удержался и добавил остроты, но ровно столько, сколько было необходимо, чтобы вернуть действию, уже ощутимо потерявшему в скорости, должную динамику. Получилось весьма бодро и кинематографично. «Толкование сновидений» вообще неплохо бы смотрелись на экране, а если бы за их постановку взялся бы кто-нибудь вроде Кристиана Дюге – и вовсе отлично. На главную роль я бы предложил Джо Эбсолома – парень неплохо съезжал по альпийским склонам в «Экстремалах» того же Дюге.

Кстати, «Эстремалы» местами очень здорово походят на книжку Дивова (да-да, именно так, я не ошибся в очередности – кино было на два года позже). В частности, способом устранения мешающих жить автоматчиков. Только у Поля были лыжи, а герой Эбсолома – определенно, это парень 100% попадает в образ! – обошёлся сноубордом.

Впрочем, «Толкование сновидений» — книга не о том, как надо поступать с террористами. Использовать её как сонник – тоже бесполезное занятие, Дивов говорит с нами о другом. О месте человека в мире и судьбе других людей, о наших поступках, их последствиях и ответственности за тот выбор, что мы совершаем порой не задумываясь. Да, в конце концов, как непросто спортсмену – настоящему, профессионалу! – в одночасье взять и отказаться от того, что составляло всю его жизнь.

О, спорт, ты – мир! Но за пределами этого мира простирается другой, иной, иногда – совсем не похожий, но тоже мир. Пригодный, кстати, для существования. Доказано Олегом Дивовым.

Есть масса факторов, по которым читатели оценивают, хорош ли рассказ (повесть, роман, вообще – литературное произведение). Для меня одним из таких факторов является «неоднозначность» его толкования, то есть, то, когда каждый может увидеть в тексте что-то своё. «Поезд мёртвых» — один из таких рассказов. Кто-то прочтет его и скажет, что семью и близких надо любить и ценить, какими бы они не были, кто-то – что помогать другим стоит, невзирая на риск (впусти Атос людей из другого вагона, с Севой ничего бы не произошло, и судьба всей компании могла сложиться по иному). А я, лично я, скажу, что этот рассказ, наверное, о том, что не стоит пытаться отсидеться в тихом темном уголке, когда рядом гибнут люди. Да, это может помочь выжить, но вот не стоит надеяться сохранить после этого человеческий облик.

Вполне возможно, что это всё только мои домыслы (ну, про облик 100% мои – автор ничего такого в текст не вкладывал), но в одном я уверен точно. Это — хороший рассказ.

Есть произведения, в чью атмосферу вникаешь не сразу, есть те, в которые погружаешься с первых страниц. У прозы Михаила Кликина есть одно характерное свойство – в ней, как правило, погружение происходит с самого начала, стоит только пробежать глазами пару абзацев. Другое дело, что атмосфера эта довольно однообразна – сумрак, сырость, ограниченное пространство («Чёрный кобель Жук», «Три легенды»). «Мёртвые пашни» не стали исключение ни в том, ни в другом правилах. Буквально с первых же строк мы погружаемся атмосферу сырой сентябрьской ночи… и спальной комнаты какого-то барака (и сырость,и сумрак, и ограниченное пространство в наличие).

Тем не менее, атмосфера – это хорошо. Ведь иногда правильно созданная атмосфера выручает рассказы, которые ничего другим взять читателя не смогли. Увы, но это наш случай. Уж слишком немудреные декорации рисует нам Михаил Кликин, и слишком прямолинейный в них разворачивается сюжет. Когда из земли начинают лезть зомби ждешь чего-то этакого, но – увы и ах! – даже появление живых мертвецов не способно «оживить» картину. С серым неплохо сочетается красный, может быть – белый, но автор пошёл по пути наименьшего сопротивления, и вышло серое на сером. А ведь толика эмоционального накала совершенно точно не повредила бы или какой-то просто яркий момент (одной мыши явно маловато). А то вышло по схеме «студенты копали картошку – из земли полезли зомби – студенты встретили зомби – студенты убили зомби». Всё, титры. И даже скрытая за ними сцена посадки в автобус не спасает — просто как без неё обойтись, канонично же.

Ровно, стабильно, но скучно. Единственно, что порадовало – обилие тех, советских реалий. Тут вам и идеологически верное чтение «Малой земли» старостой отряда, и запрещенное каратэ, и «Самоцветы» на «Маяке». Как сценарий для кино «про умирающую деревню» — хорошо (в роли Степана Михайловича просто обязателен Сергей Гармаш), как повесть о «зомби в СССР» — ну, неплохо, наверное. Если с загнивающим Западом не сравнивать.

Ещё один рассказ с кинематографическими ассоциациями. На этот раз при чтении вспоминается ни много, ни мало — «Обитель зла»! Только вместо Милы Йовович благородным делом уничтожения зомби, мутантов и прочих мангалоров занимаются отец и сын. Они, впрочем, наивно считают, что просто пытаются выжить, но нас так просто не проведешь. Это в кино глупо пилить сук, который позволит снять ещё пару-тройку сиквелов, а в отдельно взятом рассказе можно и расставить точки на «ё». Поэтому быть нашим зомби-мангалорам битыми и убитыми. Но, конечно, не сразу – вначале героям положено обрасти спутниками, потом половину этих спутников потерять (как минимум одного из них зомби должны разорвать на части на глазах других), немножко помыкаться и пострадать. Всё это – рассыпая на своем пути ещё теплые дымящиеся гильзы.

Так, собственно говоря, и происходит. Зомби рвут на куски спутников героев, сами герои рвутся к своей цели, все стреляют, кричат и алчно щёлкают челюстями. В общем, русский экшн – бессмысленный и беспощадный. Не того, ох не того я ждал от Алеся, автора замечательного триптиха «Под белым крылом». Не лучший размен, честно говоря.

Ни дать, ни взять – Горький-18, только в книжном формате и без острот зеленого оперуполномоченного. Для тех, кто в силу каких-то причин в эту винрарную игру не играл и ничего о ней не слышал, поясню – это такой боевичок с элементами трэша, немудреный, но в принципе драйвовый. При переходе в литературную форму драйв подрастерялся, зато окреп трэш. Партийные функционеры, забавы ради охотящиеся на зомби после фуршета, Институт личного бессмертия вождя и его вросший в своё кресло монстр-директор, загипнотизированные гигантской паучихой пионеры с огнеметами… Не знаю, где авторы берут свои наркотики, но тоже не отказался бы от таблеточки-другой.

Жаль только, что все эти почти фантасмагоричные сущности низведены до роли обычных статистов в примитивном боевике – измыслить что-то посложней Денису и Алине не удалось. Видимо, наркотики кончились.

Некоторые книги стоит читать два раза. Конечно, можно и больше – если понравилось, то почему бы и нет. Но два раза – это минимум, необходимый чтобы составить мнение о прочитанном, потому что с первого раза такие книги обычно не хотят раскрываться, не дают пытливому читательскому взору сорвать покровы с тайны.

«Мракобес» Елены Хаецкой – одна из таких книг. Впрочем, вполне возможно, что для понимания её следует прочитать трижды, потому как лично я с двух раз понял явно не всё. В частности, под сакраментальным покровом для меня осталось, что в этой книги находят люди?!

По градам и весям Германии валданается без особой цели монах, которого кличут Иеронимусом фон Шпейером. То к банде ландскнехтов пристанет, то в шахтерском поселке осядет ведьм выискивать, то снова куда-то потащится. Куда, зачем? – непонятно, не иначе так бог ведёт. Но не похож монах на ведомого Господом – грешен больно, хмельное пьет, мясное в постный день ест, не чурается и плотских утех. А главное, речи ведёт, что больше еретику впору, а не верному сыну Церкви…

Из всех героев книги, не самых приятных как снаружи так и изнутри, Мракобес вызывает больше всего раздражения. С остальными хотя бы всё понятно – капитан Агильберт продал душу дьяволу за то, чтобы пули и сталь миновали его, Хильда Колючка всего лишь хотела приносить добро людям (о, благие намерения, куда же вы нас ведёте), Бальтазара Фихтеле ведёт дорога беспутного бродяги, а с Ремедия что взять – простак он и есть простак. И даже дьявола здесь можно понять. А вот бога и инквизитора его понять никак не получается. Ведь и вправду, речи у Иеронимуса самые что ни наесть еретические, да и поведением своим он далеко от святых, но – вот загадка! – достаточно Мракобесу сказать пару слов, и сам чёрт, скрежеща зубами от злости, будет стягивать с него сапоги. Отчего, почему такая власть над нечистым у обычного монаха из захудалого ордена? Неужели так крепка его вера? Не похоже чтоб было так.

Впрочем, грешники и святые у Хаецкой мазаны одним… нет, не миром, скорей уж дёгтем – достойные дети своего времени, плоть от плоти кровавого Средневековья, они просто не могли быть иными. «Чистота никого не спасла…» – мастер Дьерек, безмолвно взирающий с алтаря, который вырезал собственноручно, полностью согласен с этим. Да и о какой чистоте может идти речь, когда небо над Германией застит дым горящих деревень и инквизиторских костров? Вот и оказывается, что святым проще всего стать тому, кто при жизни возносил к небесам только богохульства, а тех, кто и в самом деле стремился помочь ближнему поджидает добрый дьявол Агеларре. Или попросту – костер, по доносу тех самых, благодарных ближних. О, святая простота!

Душно и страшно в Германии Хаецкой, но автор будто бы мало всего этого – каждым словом, каждым штрихом она старается сделать картину ещё более мрачной, отталкивающей. И в конце концов, все эти ужасы сливаются в один, тянущийся как вонь за народным ополчением кошмар, который уже воспринимается не со страхом или омерзением, а только лишь с немым и брезгливым недоумением – Totentanz, пляска смерти без начала и без конца, теперь лишена и остатков смысла.

Если на первый взгляд «Мракобес» раздражает (местами – люто, бешено), то при втором прочтении столь сильных эмоций уже нет, а есть недоумение – ну и к чему всё это было? К чему городили гору и прапорщик Вильчур сгорел в бэтээре? Зачем Иеронимус фон Шпейер спасал души, убивая тела, и выкорчевывал с земли огнём и каленым железом ересь? Ради чего?

Нет ответа. Может быть, там, в подземельях глубже оттербахских шахт, во тьме чернее души Тенебриуса и таится правда, но она скована семижды семью цепями и нам её не узнать. Никогда.

Добрая, светлая и немного наивная книга о том, как Добро непременно победит Зло, какие козни последнее бы не строило. Идеально смотрелся бы мультфильм по этой книге — что-то вроде «богатырской трилогии» студии «Мельница», только чуть серьезней и обязательно — со стихами Леонида Бутякова. Потому что, если книга неплохая, то стихи — хорошие.

Практически эталонный зомби-апокалипсис, хоть сейчас в Палату мер и весов (если придерживаться линии партии — в ВНИИ метрологии им. Менделеева). Перед нашими глазами разворачивается картина Большого Пэ, как кирпич среди ясного неба рухнувшего на заштатный городишко Энск и теперь шаг за шагом набирающего обороты. То, что начиналось в морге обычной провинциальной больницы, с пугающей скоростью распространяются по городу и спустя пару часов Энск уже отрезан от всего остального Союза (в котором тоже не все гладко) и каждый его житель остается со своей судьбой наедине. Сопротивление милиции смешно и особых результатов не имеет, партком поражен нерешительностью, героизм отдельных граждан, как обычно и бывает, ни к чему не ведет. Кругом царит атмосфера кровавого абсурда, ещё более подчеркиваемая саркастическим языком автора. Это вряд ли понравится любителям zombie-shooter’ов и их новеллизаций, но если подходить по гамбургскому счёту то, что описывает Бурносов – наиболее приближенный к реальности вариант событий. Бестолковость и героизм, отчаяние и отвага сплетаются воедино, но помочь это уже вряд ли сможет – масштабы происходящего слишком велики. Жернова безжалостной судьбы могут упустить песчинку-другую, но большинству не удастся уйти – в финале «Уток…» это понимает не только читатель.

Единственным недостатком рассказа могу назвать уже помянутый выше язык — с этим язвительным сарказмом совершенно неясно, серьезен автор или втихомолку потешается над читателем.

Дело Лафкрафта живет и процветает. Однако, на этот раз Потустороннее соприкасается с Реальным не в родном для мэтра Провиденсе, а... в Совестском Союзе! Ведьмы грабят сберкассы в столице, на Дальнем Востоке замечены шогготы, а в подводном Р'льехе того и гляди воспрянет ото сна Великий Древний — Ктулху.

Но не стоит бояться – за человечество есть, кому постоять, хотя многочисленными его защитников не назовешь. Впрочем, особый уполномоченный ГУГБ Василий Кузьмин предпочитает брать не числом, а умением и технической подготовленностью (хотя хотелось бы увидеть нечто менее тривиальное, чем серебряные пули со святой водой внутри). А его учитель – которого с чистой совестью можно именовать «красным магом» несмотря на «белое» происхождение – барон Фредерикс всегда найдёт выход там, где бессильно оружие. Даже в лабиринтах города Древних, куда ученику и учителю предстоит отправиться.

Вокруг путешествия в этот сакраментальный город и вращается сюжет книги. Собственно, городов у Древних два, оба они находятся в Антарктиде (вот откуда льды в названии!) и различаются только тем, что один недостроен и находится в зоне исследования немцев, а второй – не просто достроенный, а обжитый и уже покинутый – у Советов. На дворе, напоминаю, 1938 год, поэтому советско-германская дружба крепка как никогда и по катакомбам все ползают вместе, хотя и думают на каждом привале, как бы натянуть нос друг дружке.

По счастью, политики в романе немного – почти нет. Лафкрафта чуть побольше – почти есть. Вернее, есть его бестиарий со всеми этими щупальцами, присосками и кольчатыми, покрытыми слизью телами, но совершенно нет фирменной, «лафкрафтианской» атмосферы ужасов, кошмара наяву. Весь ужас в «Льдах Ктулху» заключен в одном-единственном эпизоде – когда герои приходят в сибирский хутор, уничтоженный шогготами. В остальном же это немудреный боевичок с пальбой из револьверов, что-то вроде «Приключений Индианы Джонса», только вместо американского археолога здесь простой русский НКВД-шник, поэтому вместо Хариссона Форда в экранизацию было бы лучше пригласить Брюса Уиллиса — подвиги Василия Кузьмина как раз под стать «крепкому орешку» Маккейну.

Самое смешное, что книга, входящая в межавторские продолжения знаменитых «Мифов Ктулху», гораздо интересней… когда не пытается эксплуатировать эти самые мифы. История обучения ещё юного Василия у эмиссара самого товарища Троцкого, охота на банду таинственного батьки Григория, загадочные убийцы, вырывающие у своих жертв сердца – всё это куда интересней копошения в Антарктиде, пусть даже и с Ктулху.

Но, несмотря на отсутствие мистики и ужасов как таковых читаются «Льды Ктулху» с интересом. Да, где-то этот интерес затухает, где-то, наоборот, разгорается больше, но полностью не угасает ни на секунду. К тому же читателя подстегивает концовка романа – дело в том, что «Льды…» только первый том из задуманных автором четырех, поэтому финал там промежуточный, и основная сюжетная линия не завершена (хотя цель поиска достигнута), а только лишь выходит на новый виток. Мельком пролистав вторую книгу, могу сказать, что на этом самом витке мы наконец-то увидим то, чего ждём от подобных книг – то есть, игры спецслужб и поединки «красных магов» с чернокнижниками из СС. Ну и новые тайны древних цивилизаций, существовавших на Земле задолго до появления человека.

Поэтому оценка скорей авансом, в расчете на будущие успехи.

Признаюсь честно — поначалу рассказ меня обманул. Вернее, я обманулся сам — увидев закованных в латы северян, лезущих в какие-то явно южные горы, к тому же населенные смуглокожими «мамлюсами», я быстренько решил, что перед нами «конкистадорское» фэнтези про покорение Мезоамерики или какого-то её аналога из параллельного мира. Тем более, по сюжету было весьма похоже. Однако, мне не давали покоя топонимика и ещё кое-какие детали, не свойственные Новому Свету, поэтому ближе к середине рассказа я круто изменил своё мнение и вывел в графе «декорации» — «Тибет».

Согласитесь, не часто нас радуют подобной экзотикой? Что Америка, что Тибет — авторы фэнтези редко о них вспоминают, отдавая предпочтение Европам и, чуть реже, Руси-матушке. Впрочем, без представителей европейской культуры здесь тоже не обходится — и цивилизации с лязгом сталкиваются. Ну, с лязгом, не с лязгом, но крови проливается достаточно, хотя dark fantasy «Спящий бог Ари-Ча» назвать нельзя. Несмотря на то, что в тексте присутствуют пытки, нетрадиционная ориентация героев и вырезание языка у живого человека, основополагающего для темного фэнтези противостояния Большое Зло vs. Зло Поменьше отсутствует. Роль «плохих парней», однозначно, исполняют северяне, в то время как местные (мамлюсы) — вообще-то, ребята что надо. Это видно и в описании персонажей. Мамлюсы прописаны убедительно (особенно первый рассказчик Илле), в то время как образы северян более грубы, практически карикатурны: не слишком умный военачальник Отто, безымянный садист (второй рассказчик) и старый колдун Ульф, с чьим мнением никто не считается (как обычно — зря).

Плюсом к этому наложились кое-какие параллели «Спящего бога...» с историей вполне земной — и имена северных захватчиков, а также их Снежная империя и поклонение Белому волку недвусмысленно намекают, что эти параллели вовсе не с конкистадорами.

Впрочем, если отрешиться от этого, рассказ неплох. Чуть больше бы этнического колориту — мало одних яков, мало! — и поменьше ненужных отсылок к нашим реалиям, и было бы вовсе превосходно.

Вот что первично — мысль или форма, в которую эта мысль облачена? Или в рассказе (повести, романе, эпопее), как и в человеке прекрасным должно быть всё без исключения? А если вот форма, допустим, прекрасна — а заложенная в неё мысль пуста и банальна? Или наоборот, безумно шикарна мысль, а воплощена так, «на троечку»?

Я понимаю, автор не хотел ставить передо мной подобные вопросы, но так уж вышло — они заинтересовали меня куда больше поднятых в рассказе. Сказать по правде, там я так и не нашёл за что зацепиться, проблема ответственности, на мой взгляд, понимается там при одном условии — если своей «четверной ступенью» маг устраивает гекатомбу. Он устраивает? Нет? Из текста это совершенно неясно. И мы снова возвращаемся к тому вопросу о форме...

Так она — или всё-таки мысль? — должна стоять на первом месте? Если мысль, то тут всё бесхитростно просто — «плохие» захватчики, «хорошие» защитники, чем рискнем за родные земли? Немного подкупает патриотизмом, но в целом — ничего особенного. С формой не так тривиально, хотя подобный отрывистый (клиповый?) монтаж входит у авторов в привычку, да и читатели обвыкаются. Но вот понимать такое проблематично — я, например, как оказалось, некоторые фрагменты не понял, а некоторые возможно что и не понимаю до сих пор. А с другой стороны, если бы текст шёл последовательно и без всяких выкрутасов нашлось бы немало моментов не просто колющих глаз, а напрочь выкалывающих, а так они достаточно нейтрально воспринимаются. Только мортиры в начале XIII века напрягают.

А вообще, чую — эти рассуждения для колонки, не для отзыва, я тут и так расписался. Поэтому закругляюсь — извините, панове, если отнял у кого время. Не специально.

Всё-таки чувствуется, что психология для Леонида Каганова не просто наука «о поведении человека». Поэтому когда он начинает излагать основы лингвистического нейропрограммирования (о, я надеюсь, мы не вызвали пару демонов такими словами?), то ему трудно не поверить — даже если до этого ты считал, что всё это ерунда, и как не кричи «халва!» во рту слаще не станет. Станет, утверждает Ллео, только надо не просто кричать, а... впрочем, прочитаете — узнаете сами, что там надо делать. Или не делать. Читается рассказ легко и, как говориться, «ненапряжно».

Да, действительно, Каганов ловко лепит из букв слова, а из слов предложения, мастерски переходит с художественной прозы к строгости языка научных работ, вплетает в текст аллюзии и узнаваемые параллели... Одним словом, показывает настоящий мастер-класс.

И ты читаешь дальше и дальше, и волосы у тебя на затылке уже готовы начать шевелиться — о, какое мастерство требуется чтобы пугать НАУЧНЫМ текстом! — и напряжение всё растёт, растёт, растёт... А потом «пшик!» — и всё заканчивается. Не на полуслове, конечно, но всё равно достаточно внезапно. И только когда пробежишь последние абзацы взглядом ещё раз становится ясно — всё уже высказано и добавить к этой истории уже нечего. Тем не менее, как самостоятельный рассказ «Заклятие духов тела» не воспринимается, даже если написать где надо «к о н е ц». Другое дело — как пролог к чему-то большему.

Хочется повторить ту пословицу про чужой монастырь, в который, как известно, со своей скрипкой лезть не стоит. Жили ребята себе спокойно безо всяких звуков и нормально всё было, но вдруг угораздило провалиться к ним одного не слишком умного скрипача и началось! Борьба с Системой, акустический террор и уколы смычком — Че Гевара нервно курит в стороне, Паганини неистово рукоплещет...

А если серьезно — я так и не понял, зачем герою вдруг приспичило тащить всех к свету... то есть, слуху?! Год вот жил нормально, а тут вот как смычком в одно место кольнули. Незачёт.

Социальная сатира как она есть. Вначале кажется, что это обычный «вампирятник», но это впечатление на самом деле ложно и быстро пропадает, рассказ становится тем, чем является на деле. Однако, не стоит думать, что вампиры тут просто для создания необходимого антуража. Нет, фант. допущение здесь органично вписано в текст, в саму его идею, так что выбросить вампиров и заменить, допустим, болотными хохотунцами не получится (многие ли вымышленные существа и расы могут похвастаться такой прочной «пропиской?»)

Язык бодрый, слог живой — тяжеловесный на первый взгляд текст на деле читается легко и, как говорится, непринужденно — параллели с действительностью присутствуют (увы, сколько у нас таких вампиров!) и вообще, рассказ просто создан для какого-нибудь журнала. Можно, «Полдень», а можно, с равным успехом, и «Фитиль».

Ещё один пример, как неплохой в принципе текст оказался убит неудачной концовкой. На протяжении всего рассказа автор старался — нагнетал мрачности, добавлял психологизма, ни разу не позволил себе сомнительных речевых оборотов и вообще показывал себе человеком, безусловно владеющим стилем. И даже довольно обыденный сюжет ничуть не портил впечатления — в конце концов, их, сюжетов, количество строго ограниченное.

Однако, всё изменилось, стоило только герою взглянуть в занавешенное зеркало. Нет, автор не стал «ляпать» и допускать примитивные ошибки вроде «не» вместо «ни» (или наоборот). Изменился язык — теперь текст стал напоминать сакраментальное «рассупонилось красно солнышко». Ушёл мрак, и на свету стало ясно, что никакого психологизма в описании характера Олега нет, как нет и самого характера — парень просто носит в себе то, что никак не помещается и от этого мучается.

В довершении всего автор не удержался и ввернул, хоть и мимолетно, тему противопоставления «город — деревня», чем окончательно похоронил мои надежды (я чертовски городской человек).

В общем, продолжая киношные аналогии предыдущих рецензентов, скажу — у автора получился удивительный гибрид: триллер средней руки с финалом в духе «Афони». При желании это, наверное, можно оценивать как комплимент.

И хорошо, и славно, и с юмором написано. Но то, что другой бы назвал позитивом, я рискну поименовать наивностью. Впрочем, возможно, в юмористике это не стоит осуждать... Поэтому, давайте, я Вас, автор, лучше похвалю: русским языком Вы владеете отлично, колорит рассказу тоже вполне способны придать. Даже заставили такого нудягу как я пару раз улыбнуться, а это дорогого стоит. Но... айсберги штампов отправили ко дну не один «Титаник», а тут их в изобилии. К тому же, развязка в стиле «да как я так жил раньше?!» подпортила впечатление своей наивностью (позитивом?) Слишком жизнеутверждающе, как по мне.

Но, может, это просто я — безнадёжен?

Блондинок, особенно с глазами жриц-весталок, я люблю. Как люблю красиво написанные рассказы и творчество группы Пикник. А вот рассказ мне не понравился.

Нет, дело вовсе не в том, что иногда автора заносит, и в стремлении приукрасить текст он топит в болоте целые фрегаты. И не в том, что Пикник, в общем-то, здесь ни к чему.

Просто за блестящей оберткой из красивых слов прячется ноздреватый уголёк. Пустышка.

На тоненькой льдине в бокале мартини пытаются станцевать двое. Он — типичный неудачник с грошовой зарплатой, она — светская львица, невесть как разглядевшая его в пыли под ногами. Естественно, быть им вместе никак и столь же естественно, что он этого не понимает. Мы не раз видели подобное в американских комедиях, тех самых, где растяпистые неудачники, которым надоело терпеть удары судьбы, дерзко входили «в свет», а ослепительные красотки спускались к подножью Олимпа, чтобы их там встретить (привет, DJ Qualls и Элиза!) Однако, если бы я был... нет, не султан, а всего лишь скромный американский продюссер (мощностью в 0,2 Джерри Брукхаймера) я не взялся бы дать денег на фильм по сценарию «Магии для блондинки», даже если бы мне предложили что главные роли сыграют Бен Стиллер и Клэр Дейнс.

Дело в том, что даже в американском кино, не претендующем ни на что кроме развлечения зрителя, главный неудачник хоть ЧТО-ТО ДЕЛАЕТ, чтобы заполучить свою красотку. Записывается в тренажерку, берет уроки у знакомых спецов (от рукопашников до пикаперов), одним словом — он меняется. Увальня Гришу хватает только на то, чтобы сыпануть своей любимой приворотного средства. Да добавить потом отворотного, когда поймет, что вместо любви вышло не пойми что, и трусливо сбежать. Нет, я бы не взялся делать из такого парня киногероя.

Другое дело, если бы он, после своих магических практик, преисполнился уверенности в себе, совершил бы что-нибудь этакое, претендующее на обычный человеческий подвиг, а потом бы заявился к ней с предложением руки, сердца и того коровьего черепа, что валяется у него возле плазменной панели — это было бы банально, но как-то более правильно, что ли. А я бы ещё на месте автора непременно бы его обломал, устами героини, разумеется. И он бы уехал в закат на чадящем «Камазе» напевая Пикник — то ли «Заратустру», то ли «Пентакль» — и любовно поглаживая рогатый череп.

Автор, впрочем, может не отчаиваться — рассказ можно пристроить в какой-нибудь глянцевый журнал. Будет там, на страничку раньше гороскопа. Только Пикник на Weekend Warriors от Jane Air поменяйте.

Неряшливый рассказ, если честно. А потенциально была бы если и не конфетка, то вполне конкурентноспособная ириска, которая при толике везения вышла бы в финал. Увы, автор, имея все задатки неплохого кондитера — или кто там ириски делает? — поленился поработать с рецептурой.

А поработать было над чем. К примеру, язык. У нас тут, вроде как, фэнтези, но почему упоминаются какие-то тонны (хоть и колотого льда) и инструкции? Откуда, интересно знать, местные жители знают о существовании Деда Мороза? Почему, когда лекарь идёт к мэру, он идёт «к начальству», а не желающие подхватить заразу жители Великого Номбрия живут в «резервации»?

Такое чувство, что здесь наследили попаданцы. Может быть и стоило ввести в текст парочку, но проще и лучше было бы просто его подчистить. А потом, вооружившись линейкой, начать выверять масштабы. Уж больно странно получается, Горзолье — крупный город, а лекарь там всего один. Лекарь один, зато контрабандистов кучи — неясно, правда, что они все забыли на севере, там же холодно. На севере холодно — но речка Свинка не замерзает! Нет, это не ляп, ляп то, что купцы не используют преимущества незамерзающего порта. Кстати, что там делают купцы и какие чужаки их оттуда вытесняют, если один чёрт из-за подводных скал к городу с моря не приблизиться?!

Уф, что-то я разошелся. Сейчас ещё подумает кто, что мне рассказ не понравился. Нет, понравился, на самом деле — уж больно хорош финал, придуманный автором — но реализация подкачала. Надо, надо подтянуть.

Антураж мне показался интересным, а кроме антуража ничего и не запомнилось. Разве что финальная сцена с Кса, вот она — хороша. Но пожестче бы, пожестче!

Во всем остальном, достаточно средняя работа.

Техничная реализация замшелой идеи. Ещё более замшелой древностью грешит конкурент «Серийный брак», но там куда более выразительная эмоциональная подложка. А здесь эмоций здорово не хватает и, при этом, на тот баг, который на деле — фича, не очень похоже. Хотя, может быть я, вертопрах этакий, не разглядел.

Тем не менее, вердикт не меняется — techical. Кому-то хватит и этого, я же и в музыке, и в литературе предпочитаю иное. Технике, в конце концов, можно научиться, а вот оригинальность не столь наживная штука. Как и воображение.

Впрочем, думаю, у Вас, автор, получится. И вот тогда Вы мне объясните, с чего вдруг роботам сняться сны из прошлого.

Уже сколько раз было сказано, что принудительная эвтаназия в обществе (неважно, фантастическом или насквозь современном) совершено немыслима — её минусы просто перевешивают все плюсы — но всегда найдется кто-то, кто напишет как жуткое тоталитарное общество, во главу угла которого давно встала Пользв-Артха, а не Закон-Дхарма, уничтожает неугодных. Нет, уничтожение неугодных возможно — и даже не лишено смысла. Чего нельзя сказать об уничтожении по какому-то социальному статусу. Разве что всяких бродяжек можно смело пускать «в расход», но вообще гораздо логичней использовать пару лишних рабочих рук, а не смалывать их в мясорубке. А эвтаназия по старости вообще лишена логики — тут автор не угадал.

А даже бы и угадал глупо было бы ожидать от общества энтузиазма в подобном деле. Скорей наоборот, нашлись бы люди, кого подобный расклад не устроил бы. Будущие «пациенты», их родственники... наверняка, немало народу. Настолько «немало», что даже такой аполит как я не удержался бы и постарался влезть на гребень этой волны, чтобы устроить если не революцию, то как минимум путч. Что уж говорить о более заинтересованных силах. Нет, автор, ваш президент Радулин с таким курсом полетел бы из Кремля вверх тормашками.

Но даже если допустить, что всё общество в одночасье вдруг отказалось от родственных связей (а для надежности, объевшись «Прозиума», и от эмоций) никакого энтузиазма казни пожилых людей не вызвали бы. Что там может быть интересного, в уколе шприцом? Конвульсии и судороги «интересны» сами по себе довольно узкой группе «лиц» и вряд ли толкнут детей играть в подобное, а взрослых — обсуждать в курилках. Это ведь не «Бегущий человек», здесь нет шоу.

То же самое — с дележкой имущества. Что там делить, если человек не накопил даже на пару лет жизни?

О концовке не говорю ни слова — она по ту сторону добра и зла, и выглядит, как кто-то подметил, пришитой от другого рассказа и способна загубить куда более хорошее (чем сложилось у меня) впечатление.

Увы, автор, не обижайтесь — но Вы промахнулись по всем статьям.

Есть разные рассказы. Не буду подробно останавливаться — какие именно, всё равно всех различий не переберу. Но в числе прочих есть рассказы понятные, рассказы вроде бы понятные, рассказы непонятные и рассказы чрезвычайно непонятные. Рассказ «...И всякие звери» я, без сомнения, отнесу к тем, которые «вроде бы понятные», хотя он написан довольно доступно. Другое дело, чтобы уразуметь не только сюжетец, но и всё остальное, заложенное в текст автором, необходимо не только прочитать его (текст, не автора) от корки до корки, но и малость пошевелить серое вещество.

Что там за ретровирус фигурирует в тексте? Кто такой Гаспар Шлих? Откуда взялось жаргонное словечко «портосы» и что оно обозначает?

Казалось бы, изюм! Причём, не пара маленьких изюминок на необъятный батон, а целая россыпь — в одной аккуратной булочке. Увы, всё это так завлекательно, только если читать отзывы — каждый, кто попробует укусить, сразу поймёт, что булка-то МакДаковская. То есть, насквозь поролоновая.

Да, кроме того, что рассказ «вроде бы понятный», он ещё и «чрезвычайно неприятный» для чтения (респект маэстро Лютику за столь емкую классификацию).

Во-первых, автору необходимо научиться владеть русским языком, хотя бы на том уровне, чтобы больше не писать про «пивасик» и «барокковые завитушки». На что я обычно терпим к подобному, но это уже просто безграмотность.

Во-вторых, нехудо было бы отучить автора использовать ненормативную лексику, а то матерится как большой. Хотя никакой роли мат в тексте не играет абсолютно.

В третьих, хотя скорей — во-вторых-с-половиной, потому что эпатажем, как и матом надо уметь пользоваться, а не просто лепить в текст, чтобы он там был.

Могу накидать и «в четвертых», и дальше, спустив на текст герра Зигмунда да только зачем? И так всё ясно — автор решил пойти проторенной дорожкой раннего Лукьяненко, позаимствовав основу сюжета у Лукьяненко позднего (ну или среднего, позднего-то я не читал). Только у Сергея Васильевича даже эпатаж был ещё одним средством художественной выразительности, а у автора «Зверей...» вышло «не пришей к ушанке валенки».

Короче, ad bestias!

Произведение с большим нерастраченным потенциалом, как по мне. Допуская, впрочем, что другие считают потенциал использованным. А я бы с большим удовольствием почитал не о прыжках во времени, а том, как боролись с нечистью в эпоху Петра I — мне это показалось интересней. Конечно, автор не избежал... нет, не штампов, а банальностей вроде Ордена Алой Розы, но, думаю, если бы он сосредоточился на криптоисторической составляющей, то не допустил бы подобного.

А вот что неприятно кольнуло — это построение предложений. Иногда чертовски трудно понять, о чем идёт речь. В диалогах тоже не всегда ясно кому принадлежит та или иная реплика.

Ах, дилижанс, дилижанс... То есть, конечно, телекинез. Любят его авторы конкурсных рассказов, не обошли и авторы внеконкурсных. Впрочем, эта история не от телекинезе. «А о чем?» — спросите вы. А я, почесав в затылке отвечу: «Да хрен его знает».

Действительно, рассказ мне решительно непонятен. Это стеб? Тогда на что? Юмор? Но почему мне не смешно? Перечитать? Увольте!

Прежде всего, я хочу признаться – в оценке этого рассказа я могу быть пристрастен. Дело в том, что скандинавская мифология является моим слабым местом ещё со школьной скамьи. И годы вовсе не погасили моего интереса — теперь он, правда, лежит в стороне от литературы. Вернее, лежал. До того, как в один прекрасный вечер мне не попался рассказ с не очень-то понятным названием «Время ушло».

Так поражает молния, внезапно ударившая с чистого неба, так бьёт в грудь самоуверенного Трима Мьёльнир. Я долго сидел, пытаясь понять — не разлетелись ли кости моего черепа по комнате? И вовсе не удивился, случись оно так. Рассказ взрывал. От первого и до последнего слова, от образа Повешенного, пронзенного копьём — до скарабея, прячущегося под шпалу... в Америке, где, как известно, скарабеи не водятся.

Со скарабеев я, пожалуй, и начну. Тем более, что предстающий перед нами скарабей не простой, а священный. Scarabaeus sacer. Ну да, тот самый, что давным-давно служил древним египтянам символом созидательной силы Солнца... и возрождения в загробной жизни. Возрождение, оно вот, тут как тут — стоит покачиваясь, смотрит на нас, как будто это из нашего живота торчит обломок копья, а на шее затянут обрывок удавки.

Знакомьтесь, это Повешенный. Общего с Воданом-Одином у него немного — первая буква имени да то, что оба висельники. Не будем заострят внимание, почему решил повеситься верховный скандинавский бог (желающие могут ознакомиться с этим моментом его биографии самостоятельно), а вот конунг Викар вздернулся из-за того, что означенного Вотана обманул. Вернее, сам Викар думал лишь разыграть спектакль, поэтому вместо веревки у него были кишки теленка, а роль копья, котором скандинавы добивают повешенного, выполнял камышовый стебель. Однако, Вотан шутки не понял (а может быть, сам захотел пошутить), поэтому в последний момент превратил телячьи кишки в веревку, а камышинку — в копьё. Естественно, Викар подробного пережить не смог, что Одину и надо было — одно слово, Бельверк.

Но в XIX веке Викара угораздило ожить. Неясно, правда, было ли это возвращение к жизни в обычном мире, только спустя без малого тысячу лет, или же Викар оказался в мире загробном, просто до чёртиков напоминающем Америку того же XIX века. Лично я склонен отдавать предпочтение последней версии. И вот почему.

Во-первых, скарабей символизирует возрождение в загробной жизни, но никак не воскрешение (здесь был бы уместней лотос). К тому же, откуда скарабею вообще взяться в Америке? Разве что он выполз из мира мёртвых...

Во-вторых, кроме скарабея, непонятно каким ветром занесло в Новый Свет чету Кюри. Да, действительно, Мария Склодовская-Кюри (вот она, «сложная фамилия через черточку») бывала в США и даже дважды, но уже в немолодом возрасте и — главное! — после смерти мужа. В то время как мы видим Пьера живым, хоть и терзаемым мигренями. Мигрени эти, кстати, прямо намёк на причины его смерти — колесо экипажа, под который угодил Пьер, раздавило ему голову. Но на мертвеца он не похож, хотя лучше других находит общий язык с Викаром и даже помогает ему.

В третьих — и это будет самым весомым аргументом (весомым в своей простоте) — хоть в Америке, хоть в Европе, хоть на Земле Франца-Иосифа, поезд никогда не проходит сквозь человека, не причиняя вреда! А Викар, хоть и щеголяет с пронзившим его копьем, на призрака всё-таки не капли не похож.

Тут, правда, остается вариант, что конунг-висельник угодил в Утгард — но в Утгарде бессильно власть асов. Впрочем, в качестве рабочей версии можно предположить, что после кое-каких (как же всё-таки не хватает курсива) изменений наш мир — или отдельная его часть — соединились с «внешним миром», но мне лично в это верится слабо.

Гораздо более правдоподобным мне кажется, что мир, описанный в рассказе — мир наш, но для Викара ставший загробным. Рагнарёк здесь давно отгремел, но вовсе не так, как пророчила вельва Гримниру — боги пали вовсе не в битве с инеистыми великанами, на поле Вигрид явилась более несокрушимая сила. Прогресс. Эта сила легко смела асов, но человечество не привыкло, чтобы святом место пустовало, поэтому взамен старых богов на престол утвердились боги новые — боги научно-технического прогресса. Попроще — телеграф, телефон — и помогущественней — Электролитическая диссоциация, Реактив Гриньяра, Внеклеточная ферментация.

Совершенно естественно, что Викар не находит себе места в подобном мире. Для него всё это стремление к прогрессу ничего не значит, он ясно видит, что человечество, избавившись от одних чудовищ, поспешило наплодить себе других, уже рукотворных, перед которыми и пребывает в страхе и трепете. А мир Викара мёртв, боги уничтожены или чудовищно изменены действием мутагенов. И можно сколько угодно звать валькирий — теперь их имена обратились в набор бессмысленных звуков. Время ушло.

И Викар-висельник спешит вслед за ним. Но кем он станет — пригоршней праха на кургане веков или новым асом асов — мы не узнаем никогда.

Действительно, идея рассказа мало стыкуется с христианскими догматами, которые, в частности, утверждают — раскаяние благотворно. Однако, раскаяния этого здесь не испытывает никто — очередной Вечный жид идёт на смерть, как другие на работу. Ему уже всё равно жить или умирать. И похоже, Богу тоже.

Закавыка видится мне в том, что герой обречен, обречен УСПЕВАТЬ — зачастую даже не зная, за кого ему в очередной раз придется... умирать? Вот если бы он шёл не по чудесному наитию, бережно ведущему за руку, а заодно отпирающему все двери на его пути, а всеми правдами и неправдами прорывался к своей цели и каждый раз умирал ПО НАСТОЯЩЕМУ — я бы поверил в подобное очищение. Не знаю уж, что помешало автору пойти этим путём — предел в 20 000 знаков, нехватка времени или просто не было желания идти столь извилистой дорогой, но из-за этого рассказ вышел чрезмерно сухим. Хотя написано всё на вполне профессиональном уровне.

А с другой стороны, что мы знаем о junk'e... то есть, о Боге? Может ему уже давно надоело канителиться и растить из каждого святого подвижника?

Красный Warhammer. Легион «Сыны Ленина», определенно, гибрид «Тысячи Сынов», «Кровавых Ангелов» и востроянских первенцев, которым всё-таки промыли мозги заразой марксизма. Комиссары были и в оригинальной ВаХе, но тут, скорей, выполняют функции Инвизиторов — «Вы думаете, что достойны своего партбилета, товарищ?»

Примарх мною обнаружен не был (держу пари, это был какой-нибудь легендарный комдив), но кто для этих парней Император, догадаться особой проблемы не составляет.

Также не составляет догадаться, кто выступает противником доблестных красных легионов. В WH 40,000 с ними боролись бы Ордо Еретикус, а здесь пришлось бы создать, с поправкой на реалии, Ордо Натовикус. Впрочем, и без Ордена картинка, нарисованная автором, получилась впечатляющей и даже отсутствие болтеров не смогло её испортить. Браво, автор, я аплодирую!

Под стать картинке оказалось и наполнение. Единственное, что показалось слабоватым — это самое начало, уж больно легко бот с десантом достиг станции. Зато штурм базы не подкачал, особенно кульминационный момент — поединок комиссара с капелланом. И дальше уже автор не позволял себе расслабиться до самого финала. А финал умудрился завершить таким мощным аккордом, что я даже удивился (при условии, что всё правильно понял).

В итоге рассказ получился исполненным в лучших традициях Вселенной Warhammer — мощно, не побоюсь этого слова — эпично, и достаточно мрачно. Однозначно, заслуживает самых высоких баллов и выхода в финал.

Симпатичный рассказ. Этакий «Детсадовский полицейский», только вместо Шварценеггера — бравый ветеран-космодесантник (мне почему-то рисуется Адептус Астартес, возящийся с детишками). Кроме нетривиального — а ведь нетривиального? — образа капитана Горелова, текст содержит немало количество шутливых аллюзий, да и написано бойко — так что скучать не придется.

Не отказался бы увидеть рассказ в финале.

Уши снайдеровских «Хранителей», конечно, торчат в этом рассказе из каждого абзаца, но торчат так дерзко и смело, что десять раз подумаешь прежде чем попенять автору. А вдруг загонит вилку в пищевод и разогнет зубчики? Однако, хвалить автора я буду вовсе не потому, что вилка не оставляет мне выбора.

Итак, перед нами то, что принято называть «супергероическая» фантастика и здешний Супермен исполнен в лучших традициях современных комиксов — вместо трико на нем рваные джинсы, застиранная черная футболка со значком анархии и, держу пари, кожаная куртка с Черкизовского рынка. Пьёт он исключительно портвейн, причем в таких количества, что потом регулярно отъезжает «в Ригу». Чертовски замечательно, на мой взгляд, хотя после фильма Снайдера уже не так. Для пущей маргинальности, я бы сделал героя ещё и любителем русского рока, но автор решил, что он и так зверь каких мало. Роршах в юности?

К тому же — владеет телекинезом и может прихлопнуть (в прямом смысле) человека с той же легкостью, как мы — комара. Пожалуй, не Роршах — Стальное Сердце! И именно этот его дар, покалывая шилом, ведет его «на подвиги». И вот с этими подвигами автор всё-таки не удержал планку — и послал героя искоренять зло. Не сразу, конечно, но послал.

То ли я меньше верю в людей, то ли больше видел маргиналов, но это показалось мне изрядной притяжкой за уши. Маргиналы, как правило, чужими проблемами себе голову не забивают, а если хотят видеть страх на лицах — идут выворачивать карманы припозднившимся прохожим, с телекинезом это ещё веселей.

Однако наш Супермен оказался из другого теста. И помаявшись для приличия, он всё же вышел на улицы города — искоренять зло. Или то, что им считал. Тут я порадовался, что автор не нарядил его в дурацкие шмотки, но потом вспомнил о сайте «Мёртвая голова» и загрустил. Почти DareDevil и Бэн Аффлек бы пригодился.

В общем, обещал, что буду хвалить, а получилось — ёрничаю. Так и автор — обещал анти-героическую фантастику, а выдал Бэтмена со знаком «минус». Но у мистера Уэйна хоть какие-то мотивы были.

Зато в концовке автор не слажал, молодец. Всё окончилось как и должно было. Паршиво, вот как.

Самое забавное в этом тексте — название. Вернее, его диссонанс с самим рассказом. Никаким счастливым окончанием дело и не пахнет, наоборот, перед нами страшная и ужасная история о том, как человечество прекратило своё существование. Стоп! Я сказал «страшная и ужасная»? Кхм, немного погорячился.

На самом деле, история могла бы быть страшной и ужасной, могла бы — если бы не была такой безэмоциональной. Казалось бы, простор — человечество вымирает от насланных на него эпидемий — рви, автор, сердца в куски, заставляй читателей рыдать!

Но автор не пошел по простому и легкому пути. С одной стороны, это ему только в плюс — не ищет очевидных решений. С другой, многомиллионная — да что там, миллиардная! — гекатомба воспринимается НИКАК. Абсолютно. Земля превратилась в бело-голубой шарик, набитый трупами, но никаких эмоций это не вызывает.

Отсутствие в рассказе хоть минимальной эмоциональной составляющей губит и героиню — её мотивации нулевые. А с точки зрения логики — тем более. Пожалуй, даже у голливудских мега-злодеев, мечтающих уничтожить мир, они четче выписаны.

Исходя из всего этого, высокую оценку я, извините, поставить не могу.

Интригующее название, не так ли? Что за Йасси? Кто такой Ёж? Трудно не зацепиться и пройти мимо — тут автор молодец.

Зацепившись, начинаешь читать. Здесь ещё есть возможность бросить, если не понравиться, и пойти сделать себе бутерброд. Но читаешь и не бросаешь — автор уверенно подогревает интерес. Он, автор, уже дважды молодец — привлёк и удерживает. Бутерброд забыт. Тайна личности Ежа раскрыта, но есть ещё Йасси. А ещё — мир, где Ёж и Йасси живут. Мир, который, кажется, здорово поехал на астрологии и гороскопах. Тут хочется задуматься — «а как это?» — но автор не дает. Действие летит дальше и надо поспевать...

Автор трижды молодец — заскучать он мне так и не дал, хотя обычно я засыпаю на третьем абзаце. К тому же эти короткие отрывистые предложения! Я сам всегда пишу длинными да ещё и постоянно отягощаю их, поэтому всегда удивляюсь, какой эффект бывает от коротких. Стиль, вообще, у автора хорош — выверен, насыщен. Беда в другом. При такой, во всех отношениях, достойной работе финал-то автор не дотянул, что называется «не стрельнуло». Не похоже, что то, о чем говорит инспектор имеет место быть — не меняются у Ежа привычки (или что-то ещё). Всё, что с ним происходит — вполне возможно и без вмешательства. Вот если бы чуть-чуть, буквально парой штрихов подправить начало, было бы вовсе хорошо. А так, смазал впечатление.

«Звездная пыль» не пытается взять нас какими-то хитроумными сюжетными коллизиями, философскими измышлениями или до мельчайших черточек проработанными характерами. Совсем наоборот, характеры героев здесь схематичны, сюжет прост и линеен, а философии нет и в помине.

Это просто красивая сказка об обретении любви. Здесь всё просто — доброе и отзывчивое сердце может помочь больше чем все мечи и магия вместе взятые, а любовь преодолеет все преграды. И ведь одолевает в конце концов, хотя и не так, как мы привыкли. И это хорошо, и хорошо весьма – потому что наш образ победившего Добра, мягко говоря, страшноват.

А здесь автору удается держать равновесие и не упасть – пройти как по канату над пропастью, хотя ближе к середине кажется, что он таки свалится. Но нет, мистер Гейман ловко держит равновесие между пасторалью и «чернухой», его героям и в голову не приходит возможность противодействовать Злу Злом же или ответить на добро неблагодарностью… Не случайно, в отличие от фильма здесь Тристран не носит никакого оружия (не считать же за него перочинный ножик, который идёт в ход единственный случай – при изготовлении костыля).

Добро должно быть Добром – к такой мысли подводит нас Гейман. Добро должно быть Добром, только тогда оно сможет победить.

Рассказ сильно выделяется на фоне остальных внеконкурсных работ, прежде всего — своей мрачностью, даже депрессивностью. Эта депрессивность обволакивает с первых строк и не отпускает до самого финала.

Да, действительно, света не будет. Тьмы, впрочем, тоже — автора трудно обвинить в искусственном нагнетании мрака, он не испытывает в этом нужды. Рисуя свои картины будущего он сознательно ограничивается одним-единственным цветом — серым, но зато на полную использует палитру его оттенков. Образные метафоры, сравнения — один «рот-урод» чего стоит! — умело прописанные диалоги... Пожалуй только образы героев показались мне немного тривиальными и то поначалу. Но потом автор вывернул всё так, что стало понятно — эта тривиальность вполне оправдана.

Впрочем, пора завязывать петь дифирамбы или чего доброго меня обвинят в коррумпированности.

Напоследок скажу только, что в тексте, помимо всего прочего, очень много отсылок к музыке т.н. «сибирского панка» (ГрОб, Тёплая Трасса). Я чрезвычайно увлекался этим в юности и, за умело вызванную ностальгию, не могу не накинуть ещё балл.

Такой легкомысленный стёб над... над нами, уважаемые! Вначале может показаться глуповатым (мне вот показалось), но потом положение исправляется. Единственный минус — новичкам будет не интересно, зато вот старожилы наших «литературных» баталий должны обязательно оценить. Особенно, думаю, Бог Большой Глубины.

Впрочем, я могу быть пристрастен — ибо тоже там упоминаюсь. Не сам лично, разумеется, но тем не менее...

Видимо, я угадал с настроением — потому что мне рассказ понравился. Лаконичная — именно лаконичная, а не короткая! — и вполне славная зарисовка, при чтении которой вспоминается Армен Григорян. То ли «Мусорный ветер», то ли «2001-ый год», то ли всё вместе.

Если взглянуть в глаза правде, перспектив у рассказа маловато (тем более, на внеконкурсе), но лично мне было приятно его прочесть. Спасибо, автор!

Что можно ожидать от романа, изданного в 2001 году (а написанного наверняка и того раньше)? Наверное, всего что угодно, поэтому я уточню — что можно ожидать от романа, изданного в 2001 году и повествующего о жизни в тогдашней России? Да ещё и начинающегося эпизодом как бригада «скорой помощи» прервав обед, мчится на место крупной автомобильной аварии? Кровь, крики, покореженный металл… Вы тоже подумали — здравствуй, русская «чернуха»? Нет? Ну, поздравляю, вы гораздо проницательней меня, я-то подумал. Тем более тварь эта из названия, да и странные ребята, похожие на «братков», не замедлили появиться на аварии.

Короче говоря, я преисполнился мысли, что читать мне придется суровый трэш о выживании простого русского человека в невыносимых условиях пост-перестроечной России (даже — пост-пост), отягощенных к тому же присутствием каких-то мутантов. Тварь же! Что за тварь, мне даже приблизительно было понятно — не иначе порождение больной фантазии алчного и порочного денежного мешка, выведенная для его потехи врачами-убийцами, чьи кровавые преступления скрывают оборотни в погонах… Немного было обидно, что в стройную схему моих рассуждений не укладывались пожарные — непременно, коррумпированные, а как же иначе? — ну да ладно. О бритоголовых амбалах с битами даже не упоминаю, в таком деле без них, как без соли.

Дальнейшее показало, что прогнозист из меня, мягко говоря, аховый, уровня примерно наших синоптиков. Хотя амбалы мною всё-таки были обнаружены (а вот биты не нашёл).

На самом деле, «Тварь непобедимая» никакой не трэш. И не боевик. Может быть самую малость триллер, но я бы лучше сказал, что это книжка о нашей действительности. Просто книжка о окружающей нас действительности и о людях, её населяющих. Тут, конечно, есть фантастическое допущение, но оно не такое уж большое и, по сути, играет только роль катализатора. Ну подумаешь, пододвинул немного доктор Шамановский смерть, чего тут такого?

В центре внимания — вовсе не невероятное открытие, позволяющее реанимировать казалось бы безнадежных и возвращать к жизни ушедших навсегда. Вовсе нет. Михаилу Тырину гораздо важнее показать людей, их характеры, эмоции — и не только тех, кто столкнулся с бессмертием. Потому что бессмертие не приводит к таким метаморфозам, которые может вызвать обычная «жизненная» ситуация.

Этот упор на «человеческий фактор», однако, вовсе не означает, что книга несостоятельна с «фантастической» точки зрения. Нет-нет, уважаемые любители фантастики смогут поломать голову над теорией биологического бессмертия. Будет и толика ксено-психологии (при условии, что считать ксеносом того, кто когда-то был человеком). Будет любопытное объяснение участившихся случаев мутаций (получившее косвенное развитие в «Королевской охоте» Юлии Остапенко).

А ещё роман ставит множество вопросов о природе человека, его месте в картине мира, проблематике выбора жизненного пути и ответственности за сделанный выбор. На примере своих героев — доктора Гриши, Ганса, Светланы, Андрея Донского, Луки — автор показывает, как ведут по жизни выбранные ими дороги и куда они приводят в конце концов.

Подводя черту под всем этим, хотелось бы сказать — у Михаила Тырина получился хороший роман «с моралью», сплетающий воедино приключения и размышления, сложные философский проблемы и современные реалии. Быть может, только чуть-чуть — самую малость! — наивный и идеализирующий человечество. Но может, так и надо?

Если бы меня попросили в трех слова (и больше ни-ни!) охарактеризовать новый роман Александра Золотько «Слепцы», я, наверное, ответил бы: необычно, жёстко, увлекательно.

Хотя на первый взгляд никакой необычностью там и не пахнет. Жестокость и увлекательность — ещё может быть, автор далеко не новичок, к тому же сделал имя… на криминальных боевиках!

Последнее, кстати, легко заметить. Несмотря на то, что «Слепцы» — фэнтези (стали бы я вам тут про боевики рассказывать) повествует книга о похождениях ватаги разбойников, решивших, в один не очень-то прекрасный день завязать со своим рисковым ремеслом. Благо судьба подкидывает им шанс. Ограбленный купец оказывается участником похищения малолетней княжны, и атаман Рык решает — в обмен на дочку, князь закроет глаза на «шалости» ватаги. Но дело осложняется тем, что ребенок находится в руках у Серого всадника — таинственного похитителя детей.

Ничего необычного, скажите? Банальный квест — «Погоня за красным октябрем девицей»? Полностью согласен, задумка тривиальная (но надежная).

Нетривиальны герои — бандиты с большой дороги, те самые «работники ножа и топора».

О, не надо так пренебрежительно морщиться! Что-что? «Сколько мы уже таких бандитов видели, все они на один мотив?» Позвольте продолжить? На лицо — прагматики, идеалисты все внутри, легко дающие обладающим красноречием персонажам втравить себя в какую-нибудь несусветную авантюру. И хоть никто им не поверит, до конца будут прикрываться своей напускной алчностью и корыстолюбием. Некоторые, впрочем, не прикрываются — это те самые любимые авторами благородные разбойники, продолжатели славных дел Дубровского и доброго Робина из Локсли, которых в лес загнали обстоятельства.

Да, я тоже сталкивался с такими пряничными разбойничками.

Но ватажники Рыка вовсе не такие. Это самые натуральные бандиты, и всё их благородство — добить раненного или искалеченного врага. Каждый из них, за исключением, может быть, самого младшего Хорька, знает: все кто не входит в ватагу — враги. А к врагам не должно быть никакой жалости. Иначе они убьют тебя. Или наведут на след княжеских дружинников, а попасться в лапы их сотнику Волку горше смерти.

Тем не менее, свои разбойные законы и обычаи ватажники блюдут крепко. Ибо, по словам старшего из них, седого Деда: «обычаи — это то, что не дает человеку превратиться в зверя».

Обычаям, кстати, уделено немало внимания. Да и вообще, обыденная разбойничья жизнь достаточно неплохо освещена автором — читая книгу, можно поднабраться знаний как, например, устраивать засады в зимнем лесу (ролевики могут взять на заметку).

Не обойдены вниманием и более неприятные подробности — в романе хватает описаний пыток и зверств. На мой взгляд, с жестокостью у Золотько вышел перебор, но ввинить эту автору не могу. Ибо понимаю, что жестокость здешних героев — это всего лишь ответ, ответ на чудовищную жестокость окружающего мира. А мир Александр изобразил явно не тот, в котором хочется жить (лично я, даже князем — не в жисть!) Ранее средневековье «без купюр» — время, когда человеческая жизнь и медный грошик стоили примерно одинаково.

А кое-где, из-за разницы в курсах грошик явно лидировал.

География тоже вполне средневековая и разгуляться особо не где. Напоминает театральные декорации.

Вообще, всё, что не относится к делу, дано либо вскользь, либо вовсе отсутствует. Что одновременно идёт книге как на пользу, так и во вред. Действие становится схематичным, но приобретает динамизм; читатели видят то же самое, что и персонажи, но начинает слишком выпирать жестокость — на фоне того, что глазу больше не за что зацепиться (именно поэтому «Волкодава» запомнился как поход героев + этнографические выкладки, а «Слепцов» — как поход героев + пытки раскаленным железом).

Но вот лично меня радует, что Золотько не стал, подобно большинству нынешних авторов, «растекаться мыслию по древу». А то гоняли бы Рык и сотоварищи этого своего Серого всадника тома так четыре и так бы я не узнал, догнали бы или нет (стреляюсь я в последнее время от финалов, теряющихся… кхм, в дымке грядущего).

Пожалуй, и мне пора взять пример с Александра Карловича. И подытожить:

Роман Александра Золотько «Слепцы» не претендует на оригинальность (и даже не пытается), но это выписанный по всем традициям фэнтези-боевик, ладно и крепко скроенный. Это простая, но увлекательная история, изложенная хорошим русским языком. Кроме того, она написана в полузабытой ныне манере «всё вошло в одну книгу».

В общем, возжелавшим чего-то мрачного и отечественного — читать обязательно, равно как и любителям динамичных приключений. Остальным — по желанию.

Челябинский писатель Павел Корнев — один из немногих авторов за чьим творчеством я слежу. Ещё с тех пор, как мне в руки попала дебютная книга Павла — «Лёд», та самая, за которую он получил Меч без имени.

Впрочем, я тогда про этот Меч знать не знал, а просто польстился на название и обложку. Была у меня слабость, которая остается до сих пор и, наверное, не пропадёт ещё долго — я чрезвычайно люблю книги, действие которых развивается в холодном климате.

(Да и вообще, стылые ветра Балтики и уральские снега мне дороже гавайских пляжей и атоллов Большого барьерного рифа. Но об этом как-нибудь в другой раз, а сейчас позвольте вернуться к теме).

Так вот, «Лёд»... «Лёд» меня не разочаровал и оказался отличным низкотемпературным боевиком с крепкими экшен-сценами, интересным и нестандартным миром (сочетающим, в числе прочего, традиционное огнестрельное оружие с оригинальной системой магии и колдовства — что мне тоже весьма по нраву) и довольно лих закрученным сюжетом. Кроме того, там был Скользкий. И это было главной удачей автора, его козырем.

Однозначно, с главным героем Павел попал «в десятку». Лёд-Скользкий вышел циничным, прагматичным, несдержанным на язык и, в общем-то, не самым приятным парнем, не лишенным, однако, той доли харизмы, которой обладают мрачные и нелюдимые профессионалы, мрачные в силу выбранной профессии, да и нелюдимые из-за неё же…

Мои любезные читатели, я вижу, вы заскучали? Думаете, я так и буду петь дифирамбы и восторгаться авторской фантазией? Как бы не так! Я всегда был чертовски крив на язык, когда приходилось кого-то хвалить, зато покритиковать любил — хлебом не корми.

Просто… просто необходимо было ввести преамбулу. А теперь, когда ей уделено достаточно времени, можно переходить и к сути.

Так что, идём?

Сейчас передо мной лежит вовсе не «Лёд», а совершенно иная книга — начало нового фэнтезийного цикла (пока дилогия, второй том я ещё не читал, поэтому не знаю будет ли цикл расти). Место и время действия — что-то очень похожее на Европу, век этак пятнадцатый, но без пистолетов (а жаль!)

Название у книжки звучное и интригующее, но при этом простенькое: «Проклятый металл». Забегая вперед — вы не возражаете? — скажу, что тому самому металлу места уделено очень мало, и, в общем-то, название и сама книга стыкуются плохо. Хотя звучит внушительно. Или внушающее?

Бес его знает, как именно, но — неплохо.

А ещё в ней есть свой Скользкий, только зовут его Себастьян Март. И вот это уже так плохо, что хуже некуда.

Можно долго — поверьте мне на слово, очень долго — сравнивать Себастьяна со Скользким. Сравнивать и удивляться, до чего же они похожи. Словно две картинки из серии «найти 10 различий.»

Нет, не спешите вооружаться увеличительным стеклом! Я сэкономлю ваше время — напишите взамен комментарий типа: «Вау, отличная рецензия», ага? — наши герои имеют на двоих практически одну биографию, один набор способностей (т. н. «убер»-способности), одну манеру поведения да и характеры друг друга повторяют один в один.

А вот различия в образах этих двух героев минимальны — волосы у мистера Марта рыжие, а мистер Скользкий лыс как коленка.

Право слово, это надоедает. Тем более, что у Корнева и так герои не блещут разнообразием характеров. Оттого прескверно запоминаются — из всех действующих лиц «приграничного» цикла в моей, честно говоря, не самой дырявой памяти, отложились только Напалм и Гамлет. Да и то, впечатления от меткого на язык пироманта автор потом попортил, написав «Немного огня».

Тут автора могло бы спасти то, что в «Проклятом металле» список героев одним только Себастьяном Мартом не исчерпывается. Да, впервые в книгах Корнева события описываются с точки зрения целых шести персонажей, но если Март вышел очередной инкарнацией Льда, остальные — его бледными подобиями, конспирации ради укрытыми под маски начальника дворцовой безопасности, высокопоставленного герцога, шулера, мальчишки-писаря и командира «темной сотни» (что-то вроде местного штрафбата). Последние двое представляют наибольший интерес, потому как писарь в силу своего возраста похож на Льда меньше всех, а «темный сотник» позволяет взглянуть на события с другой стороны баррикад.

Зачем нужны остальные — непонятно. Линия Рауля практически сразу сливается с квестом Марта, остальные вроде идут параллельным курсом, но на таком расстоянии, что увязать их в единый клубок трудно (да автор и не старается). Возникает такое чувство, что «Проклятый металл» — в соответствии с нынешней модой — только пролог, хотя и почти на четыре сотни страниц, а дальше нас ждёт ещё минимум пара книг, где всё и завертится.

По крайней мере, я думал так. Представьте, каково было моё удивление, когда я узнал, что «Проклятый металл» только первая часть дилогии. То есть, ещё одна книжка — и всё, прости-прощай Святые земли!

Так стоило ли тогда городить огород? Зачем было вводить в роман всех этих Белых рыцарей и Ловкачей, всё равно они не успеют развернуться? Не лучше ли было сосредоточиться на линии Март — Рауль — Карл Вадер, а всех остальных показать, если уж так хочется, используя короткие интерлюдии (как поступил Ник Перумова в «Рождении мага»).

Про то, что «лишними» героями безболезненно можно было пренебречь, я даже говорить не буду. Хотя повторюсь, на мой взгляд — можно было. Книга ничего бы не потеряла без описаний карточных махинаций Якоба и тайн мадридского ольнасского двора. Ну какой смысл играла история с украденными драгоценностями великой герцогини Довласа? Какой смысл был вообще рассказывать эту историю о договоре с Лансом (и вообще, почему еретики, вполне успешно воевавшие, вдруг пустили в ход дипломатию?) Почему…

Так, стоп! Думаю, вы уже поняли, что у меня накопилось немало претензий к сюжету? Так и есть.

Просто выбор курса на «эпичность» сыграл с Корневым не самую добрую шутку. Персонажей оказалось много, а простора для их действий — всего ничего. Кроме того, эпик оказался для Павла чужим полем. При том, что писать динамично и увлекательно Корнев умеет, и сцены погонь или перестрелок у него выходят что надо. А вот интриги — пресноваты и поверхностны, несмотря на всю их напускную затейливость. Возможно, стоило над ними поработать и вышел бы неплохой шпионский боевичок, с поединком разведок и агентур вроде «Летающих островов» Сан Саныча Бушкова (какие грандиозные возможности для диверсий открывает использование бесноватых!).

Увы, Себастьян Март — не Сварог, а Корнев никак не Бушков. Хотя видно, что автор старается выйти из тех рамок, в которые загнал себя, но получается метание из крайности в крайность. Были боевики с передозировкой экшена, а «Проклятый металл» вышёл вовсе не боевик, да и без особой событийной насыщенности. Даже частый мордобой ситуацию не спасает, а кажется тем самым пятым колесом в телеге, которое ну никак не нужно.

Поэтому итог: читать только поклонникам Корнева и тем, кто любит наблюдать творческие эволюции воочию (я таки верю, дальше будет лучше).

«Дикий пляж» — вполне стандартный ужастик, строенный по лекалам американских фильмов ужасов, рассчитанных на молодежь и не обладающих серьезным бюджетом.

Судите сами. Компания молодых людей – мажорик, красотка, ботан, раздолбай, девочка-скромница и паренёк «из народа» – едут на отдых. Куда-то на побережье Черного моря, в местечко под названием Красная Щель. И в ходе своего отдыха пробуждают к жизни нечто, которое тут же начинает на них охоту… Они бросаются в бегство.

То ли «Дом восковых фигур», то ли «Поворот не туда». А может и вовсе «Пятница, 13-ое» (кстати, очень похоже, если озеро заменить на болото). Короче – movie.

При этом автор пытается привнести в насквозь линейный сюжет хоть какие-то элементы оригинальности — чтобы не так походило на кино? – но это усугубляет ситуацию. Все эти детали вроде истории детства Гуфи, рассказа Стропова про его аварию и вживленную в череп титановую пластинку – они не несут никакой смысловой нагрузки. Нигде в тексте не сыграет тот факт, что мать Игоря была алкоголичкой или то, что у Стропова «замыкает» в голове. Замыкания и галлюцинации будут у всех.

Зато некоторым важным моментам автор уделяет совсем минимум внимания. Помянутые в самом начале скифские захоронения, не сыгравшие дальше никакой роли – мелочь. Автор даже не утруждает себя объяснениями, что же за тварь выбралась из болота и откручивает головы испуганным туристам! Нет, устами местного старожила он пытается рассказать какую-то нелепую легенду о кровожадной девушке, когда-то обитавшей в деревне неподалеку, но даже по легенде выходит, что зло в болотах обитало и до этого.

Запутав читателей и запутавшись сам, автор решает разобраться с узлами в духе Македонского. И вводит версию, что никакой болотной жути нет, а убийца среди людей. Для подкрепления её выбрасывается доказательство – в теле одной из жертв находят сломанный ноготь, якобы принадлежащий убийце. А в это время одна из героинь щеголяет повязкой на пальце… И вот мы уже читаем психологический триллер… ну… э-э-э… попытку «закосить»… или черновичек...

Впрочем, здесь особой продуманности тоже ждать не приходится.

Окончательно добивает финал, сделанный в лучших традициях кинематографа ужасов – «напугаем напоследок, чтобы был задел на вторую часть». К тому же, он так же скомкан, как и всё произведения и лишен хоть малейшей ясности.

…

В результате, мы имеем посредственную кальку с западных ужастиков, которая, к тому же, не блещет хоть какой-то продуманностью и логичностью сюжета. Да вообще не блещет ничем. Возможно, автор до конца так и не смог определиться, что же он пишет, возможно — причина в другом. Как бы то ни было, мой вердикт — что-то между плашками «Чтиво в паровоз» и «Беспонтовый пирожок».

Самая недооцененная работа на этом конкурсе. А между тем, это единственный рассказ, который точно заслуживает «десятки», причём не по конкурсной шкале, а по шкале ФантЛаба.

И очень жаль, что многие поленились задуматься — лишили себя такого удовольствия...

***

С сюжетом все просто (во всяком случае, не слишком сложно):

Группа специалистов, в которую входят Шульц, Лемке, Айно и Ксения (а также все остальные мельком помянутые персонажи кроме Иоганна Нидера) работают в «хранилище душ» (термин условный и, может, не совсем удачный, но автор нам никакого не дает). Дело в том, что в описываемом мире люди достигли бессмертия технологическим путём. При этом тело остается смертным, а вот душа подвергается оцифровке и переносу на специальный носитель (чертовски похоже на Чёрных Звонарей, только общедоступных.) А наши герои вроде как, присматривают за этими «записями» душ, поддерживают функционирование системы «душеобеспечивания» — в конце концов, это же не диски с музыкой, чтобы спокойно лежать на полочках и ничего не требовать.

Однако происходит ЧП – не совсем ясно, в чём именно оно заключается и из-за чего произошло, но виноваты, определенно, крысы (может, перегрызли что-то?) – и несколько душ из носителей вырываются в систему. Тут стоит заметить, что для контроля над аппаратурой к «душеобеспечиванию» (вы ещё не запутались в моей терминологии?) подключены не только цифровые носители (ну, которые матрицы с душами), но и сами люди-смотрители (здешние люди вообще крепко завязаны на компьютеризации, этакие homo computerus). И вот дежурная смена, как подключенные к аппаратуре обеспечения «получает» в свои тела те самые вырвавшиеся в систему души.

Избежать этого удается только Шульцу, Лемке, Ксении и Айно. Они не находились в системе, поэтому и уцелели. Естественно, что им нужно вернуть всё в нормальное состояние. Дело осложняется тем, что крысы постарались на совесть, и вся система рухнула. А может это случилось из-за вырвавшихся душ (автор не уточняет, поэтому мы склонны выбирать, что нам больше нравится).

В общем, систему надо восстанавливать (вручную, а для тех, кто опирается на нейрокоманды прямо из головы, это большая проблема!), а души – загонять обратно. К тому же, крысы всё ещё на свободе. Именно они считаются виновниками происходящего (тут предполагаю по логике, но могу ошибаться). Поэтому команда Шульца (я так понял, из уцелевших за главного остался он) решает вызвать к жизни специалиста – как им кажется – по животным.

«Специалист» же оказывается «по людям» — это немецкий экзорцист Иоганн Нидель (кто такой, легко гуглится). Узнав, в чем суть проблемы, Нидель приступает к своим обязанностям – изгнанию «бесов», то есть чужих душ (тут опять не ясно, но, вроде инквизитор переселяет их в кристаллическую память приборов – в тостер, например). Он занимается изгнанием, а Айно в это время пытается восстановить систему. Частично справившись с этим он пытается выяснить, кто такой Нидель, и узнает, что тот – вовсе не специалист по экологическим системам, а изгоняющий бесов (если помните, в самом начале Ксения вводила данные в компьютер «с глаз и на клавиатуру» и, вполне возможно, опечаталась).

Однако, Айно и остальные узнают об этом слишком поздно – в это время Ниедль проводит свой последний, завершающий сеанс экзорцизма и изгоняет все находящиеся в «хранилище» души (как мы помним – в приборы).

Занавес.

***

На вид, конечно, подобная расшифровка выглядит несколько громоздкой и кажется немного (или немало?) неуклюжей, но, читая текст рассказа, все воспринимается довольно легко и даже изящно. Стоит только не побояться запустить мыслительные процессы в голове (мы ведь не homo computerus вроде Ксении, Айно или Лемке с Шульцем и не разучились думать собственными, а не электронными мозгами).

И лично мне эта «активизация мыслительных процессов», которую запустил рассказ, пришлась настолько по душе («непередаваемые очучения» — дойти до разгадки!), что поставить меньше «десятки» я просто не могу.

А если ещё добавить сюда выверенные до слова диалоги, игры в альтернативную историю (вы, дорогие читатели, догадались ли, что в этой реальности в Первую мировую войну, Российская Империя и Австро-Венгрия были по одну сторону баррикад?) и совершенно шикарную терминологию – тогда «Именем Твоим» уверенно пробивает десятизначный полоток оценок и устремляется в небеса!

Великолепно, автор. Я аплодирую стоя.

***

В заключении приведу некоторые расшифровки проф. сленга героев:

ВС – вычислительная система. К этой системе были подключены, но после «вмешательства» крыс лишились подключения герои. Следует помнить, что подключение было напрямую (нейро-) пустота на месте системных логов воспринималась как провалы в собственной памяти (отсюда и метафора про «зуд в ампутированной руке»)

Эрго, драко маледикте…(вернее, Ergo draco maledicte et legio secta diabolica ...) – экзорцизм Льва XIII, «молитва для изгнания дьявола из плоти человеческой».

Глин – временный биоформат, «тело» для «психеи»-души-психоматрицы. Аналогия с големом, чьё тело создается именно из глины, ясна и прозрачна.

Древлянин – человек из прошлого. Куда свежее набивших оскомину «Древних».

Кредо ин унум Деум…(вернее, Credo in unum Deum…) – «верую в Бога Единого…», широко известная молитва, входящая в Никео-Цареградский Символ веры

Психомодуль – набор типичных качеств, необходимых для какой-либо профессии, выбранный из представителя этой профессии. Или сочетающийся в каком-то представителе профессии.

«Психея»-психоматрица – то, что раньше называлось душой. Собственно, Психея в древнегреческой мифологии – олицетворение души.

Маленький говорящий тостер – просто маленький говорящий тостер! Ну а если серьезно, экзоцизмы Ниделя переселяли души в кристаллическую память приборов, вот в тостер и попала первая душа.

Эмблемы «коса» и «секира» — намёк на «серп и молот» СССР. Хотя вначале я по ложному пути, думая, что «секира» (фасция) означает Италию, но косу не нашёл поэтому склоняюсь всё же к советской трактовке (двух орлов, однако, совершенно ясно стоит расценивать как Автро-Венгрию (чёрный орёл династии Габсбургов, прямой намёк есть в тексте) и Российскую Империю (думаю, пояснения излишни)).

Самые разные люди не раз упрекали меня в том, что я чертовски чёрствый парень. И, наверное, так оно и есть. Во всяком случае, этот рассказ меня ничуть не затронул. Просто очередная история о том, что робот оказался человечней своих создателей.

Устраивать разбор у меня нет никакого желания – всё очень ровно, и поэтому скучно. Даже сцена погони ни интереса, ни драматизма не добавляет.

***

Хвалить нечего, ругать не за что.

Дьявольский фотограф просто обязан носить цилиндр, даже если он фотографирует «Поллароидом»! Это не обсуждается.

Потому что цилиндр – это готично, а этот рассказ – готика чистой воды.

Также не обсуждается, что автор должен «песать итчо». Потому что у него есть все задатки к этому. Умение придумать сюжет, выстроить его, расставить акценты – все это автор, безусловно, может.

Однако, его подводит небрежность. К языку, к деталям. Но парадокс – атмосфера рассказа от этого вовсе не теряется! Несмотря на то, что мы совершенно не догадываемся, где и когда разворачивается история, воображение само рисует картины и образы. И потом от них очень трудно отделаться.

Вот демонический фотограф Герт Бенцим, выросший из замкнутого ребенка – вампир Нового времени. Развеваются полы его плаща, глаза сверкают, а руки сжимают подаренный в детстве фотоаппарат. Вот та, что может его спасти, его «луч света в темном царстве» — первая любовь, Родрига Пасэто. А вот и Карл Фраэ – то ли злодей, то ли судья, то ли просто коллекционер…

***

В общем итоге у нас – красивая история, воскрешающая в памяти «Портрет Дориана Грея» и печальные сказки Андерсена. История о том, что Судьба не подбрасывает шансы второй раз, поэтому не стоит упускать первый. История о том, что на каждого одержимого найдется одержимый ещё больше.

История о том, что красть чужие души может только тот, кто лишен своей. Браво, автор, я аплодирую.

Симпатичный производственный рассказ «из жизни рабочего конвейера». Начальник-бригадир, коллега-интеллигент и коллега-пьяница присутствуют.

Также в наличие стилизация под речь простого работяги, схема конвейерной сборки феликсоблоков, добрая наивность плавно переходящая в легкую иронию и обратно, а ещё – устоявшиеся стереотипы в роли устоявшихся стереотипов. Рассказ они, кстати, ничуть не портят – наоборот, делают образы героев ближе и понятней.

Да, конечно, автору можно попенять, что идея уже давненько гуляет на страницах произведений других авторов, но ему зато удалось не впасть в крайность и ухитриться показать актуальность проблемы, не прибегая к чернухе и не брызгая слюной (для сравнения возьмите, например рассказ Дмитрия Попова «Про дурачка»). За что Вам, автор, честь и хвала.

***

Давно у нас не становились героями пролетарии. Возродить что ли, традицию?

Вот вроде бы хороший рассказ. Добрый такой и с юмором, жизнеутверждающий. К тому же, «про любовь». «Про любовь» у нас ведь ещё не было?

Только какая-то странная любовь. Безответная. Где страсть, где влечение? Где тихое обожествление и платонические вздохи на скамейке?

Где многообразие любви?

А нету. Нету никакого многообразия. Есть только скромненькая безответность, втаптывающая в землю – «Ну как же, она на Майбахе, а я ло…» то есть, простой регулировщик!

И как-то совсем не жизнеутверждающе. И развязка только усиливает впечатление. Нет, не нравится мне.

Когда читал этот рассказ, я никак не мог отделаться от странного чувства – что все эти художественные экзерсисы и экономические выкладки второстепенны, а вся соль «Крошки…» в противостоянии Коллегии и Сообщества, гуманитариев и виртуалов. Поэтому искать аллюзии, по которым можно было бы выявить кто в реальности (нашей с вами) Коллегия, а кто – Сообщество, мне было интересней, чем читать про самозародившийся Разум. Разум-то, он, по заверениям Персиваля Шуттенбаха (не того, о ком вы подумали), спит и не факт, что проснется, а Сообщество и Коллегия – мало того, что бдят, так и бдят где-то рядом!

В общем, собственные домыслы показались мне интересней рассказа, тем более что продираться через него было ну о-о-очень тяжело! И с одной стороны, автору это в минус – не увлёк, не заинтересовал! А с другой, вроде как и плюс – подвигнул на размышления.

Такая, знаете, фантастика «старой школы», лично мне памятная по читаным в отрочестве журналам ЕСЛИ и «Искатель». Судите сами, в комплекте все составные части. Бравый капитан Роман и его запасливый товарищ Грицко – два наших героических (хоть и прикидываются обычными торговцами) пилота. Их пассажирка – Йота, девушка столь же таинственная, столь и прекрасная.

А ещё – странный груз из четырех контейнеров плюшевых медвежат, его не менее странный получатель, непременные космические пираты из банды Резака и злобные сектанты, замышляющие массовое самоубийство. И во всем этом нашим героям придется разобраться.

В общем, это хорошее, годное приключение «со смыслом», которое вдвойне отрадно читать в наши времена, когда русскоязычная фантастика разделилась на «социальщину» и боевик. К тому же написанное живым и образным языком, за что ещё хочется накинуть минимум балл.

***

Только слегка покоробила неожиданно жесткая концовка, но в принципе, в old school SF всё было тоже не слишком «прянично».

Подобная «конвейеризация» общества – это, конечно, абсурд. Ну, вот и надо было делать весь рассказ абсурдным. И чем большем, тем лучше! Тогда можно было бы закрыть глаза и на не слишком оригинальную идею противопоставления индивидуального и массового, и на кошмарный – уж простите – язык автора.

Я обычно достаточно либерально отношусь к этому, потому как сам не Розенталь, но тут не выдержал:

- «Не помог и второй [стакан], торопливо нацеженный из холодного питьевого кувшина».

- «Мокрые волосы настойчиво лезли под воротник…»

- «…первые, самые муторные, постоянно уплывающие из поля зрения зубы».

- «Совсем волосы от рук отбились».

- «Как-то неуютно будет ходить по улицам, зная, что где-то рядом есть люди с совершено идентично выглядящей головой».

- «…неуверенно остановился у порога высокого кабинета»…

***

Про немеющие от вида секретарши пальцы ног это было вообще по ту сторону добра и зла.

Интригующее название, да? Я почему-то сразу Перумова вспомнил, с его Губителем Миров. А потом начал читать и понял, что надо было вспоминать Лукьяненко – то ли Кея Альтоса, то ли дайвера Лёню. И тут же потерял интерес к рассказу.

Очередная история об эскапизме, уже не первая даже на этом конкурсе. Опять бегут от реальности в свои красочные компьютерные грезы обыватели, опять немногочисленные бунтовщики-«луддиты» норовят эти грёзы разрушить, а одинокий, отвергаемый обществом герой опять пытается им воспрепятствовать?

«Извечный кайф – всё одно и то же». Может, хватит? Надоело уже.

Что стоило сменить точку зрения и рассказать ту же самую историю, но от лица простого пользователя «сферы»? Уже не так тривиально! Хотя нет, тогда пропадает соответствие теме… Тогда – от лица губителя! Всяко посвежее.

***

И этот эпизод в конце. Неужели сочувствия достойны только больные и искалеченные? Неужели великодушия нельзя проявить просто так, а обязательно нужно за что-то?

Сознаюсь, начинал читать в скептическом настроении, но так меня настроили первые предложения рассказа. Отчаянно хотелось чего-то небанального, не этой возни у горящего потрескивающего камина. Опять же, пледы уже становятся дурновкусием…

Похоже, автор почувствовал то же самое и вовремя спохватился. Когда на голове владельца казино возник костяной гребень, я неожиданно понял – мне это нравится. И дальше не разочаровался.

Тем более, дальше автор явно поймал кураж. Чего стоят одни метаморфозы с лицам или погоня за Глебом! Хороши и вставки «из учебников» — особенно, когда узнаешь, что гримерами и монтажерами список профессий не ограничивается (сомневаюсь, правда, что в Средние века гримеров бы звали одержимыми, скорей наоборот, но тут уж воля автора).

***

Рассказ, без сомнения хорош. И формой, и содержанием. Ритм текста соответствует ритму героя и погони выглядят именно погонями, со всех их динамикой, а не просто описаловом как и куда бежит Глеб. Что лично меня, всегда ценившего подобный подход, не может не радовать.

Но причина моей столь высокой оценки в ином. Хотите верьте, а хотите – нет, но я видел эти уродства, неприглядности души, что обезображивают лицо. Малоприятное зрелище.

Очень аскетично. Подобно тому, как несравненная Ада Андреевна затмевает всех певцов «Облачного театра», так и её образ затмевает весь рассказ. Может, конечно, так и задумано, но опера, парящая в небесах достойна большего, чтобы быть просто фоном для её солистки. Ведь это совершенно грандиозно – театр, парящий в эмпиреях! Сверкание моноклей и эполетов, шуршание платьев и тихий шёпот в зале. Потом предвкушающая тишина, когда гаснет свет и – занавес расходится в стороны!

Мог получиться очаровательный стимпанк, даже в драконовых рамках 20 000 знаков. А вышло симпатично, но как-то плосковато. Блестящие декорации остались в тени, а персонажи лишь в самом конце обрели плоть и кровь, перестав играть пару «солистка с уникальным даром» – «режиссер театра, где всё держится на уникальном даре солистки».

***

И, мне кажется, лучше была бы магия голоса, нежели уникальность техники пения. По крайней мере, Андреа Хоген очаровывает меня, не устремляясь в недостижимые четвертые октавы…

Слегка перефразировав одного литературного героя, мне хочется воскликнуть: «Нет, это не Men in Black!» Хотя по задумке очень похоже. Правда, американские коллеги имели цель – наблюдение за внеземными формами жизнь, обитающими на нашей планете – а К-тестеры занимаются только обнаружение следов инопланетян. Зачем, для чего? Цель этого неясна.

Ни как организация, ни как её часть ксено-тестеры также не показаны, ну не брать же в расцет простейшую цепочку «босс» — «подчиненный». Не показаны и инопланетяне, ни злые, ни добрые, ни хоть какие-нибудь.

Зато весьма подробно расписана компьютерная игра, запущенная якобы «зелеными человечками». Вроде как, чтобы земляне прониклись чувствами, только я так и не понял – симпатией к «декаподам» или гневом к себе подобным (что стоило напустить на пятом уровне на восстанавливаемый трудолюбивыми паучками домик орду разрушителей-человеков?)

Это, конечно, жуть какой нетривиальный способ выйти на контакт. Но пришельцы почему-то не возжелали массовой популярности, в Интернете их игра не живёт. Тогда, получается, они её делали не для этого? К чему тогда весь сыр-бор?

***

В общем, рассказ о русских «людях в чёрном» автору не удались. Для «русских» не хватило прописанных реалий нашей жизни, для «людей в чёрном» — организации. А для рассказа в целом, ещё сущей мелочи – внятных мотиваций. Потому что тестеры, что разыскиваемые ими инопланетяне действуют, руководствуясь неизвестно чем.

Читаю рассказ – первый рассказ второго тура. Да, того самого, куда не пробился. Уже не кипячусь по этому поводу, но читаю – сознаюсь! – с предвзятым чувством. Мол, наверняка, это какая-нибудь ерунда, не заслуживающая внимания. Не то, что моя «нетленка» (да, я такой).

Читаю и чувствую – не получается предвзято, «цепляет» рассказ. Да и как могут не цеплять роботы, производимые Советской республикой и программируемые с помощью правил этикета? При этом имеющие эмоции (!) и недюжинное самомнение (!!!)

Отдаю должное фантазии автора. И чувству такта – в рассказе о белых и красных нельзя обойтись без конфликта идеологий, но товарищ писатель умело обходит подводные рифы. Да, конфликт есть, но этот конфликт происходит в голове робота. Красные показаны смелыми практиками, белые – хранителями теоретических знаний. Никакой политической «актуальности» или реваншизма, простая история. И это подкупает.

Подкупает настолько, что не обращаю внимания на мелкие шероховатости языка: некоторые чуждо смотрящиеся в лексиконе Ивина словечки («рудиментарно», например); странное склонение «фамилии» товарища Сталя; «бесиков», которые, наверное, всё же «бесенята». Однако, глупо к этому придираться – писать-то можно научиться, а реально ли научится фантазировать? Я не знаю, но автору «Вежливости…» это не нужно.

Полёт его фантазии высок. А разве это не главное?

***

А что ещё в этом рассказе мне пришлось по душе, легко понять, читая отзыв. Кому-то может не нравится, но как по мне, ход вполне обоснованный.

Знаете, иногда мне очень досадно, что фантастика считается низким жанром. Ещё мне досадно, что русскую фантастику часто не принимают в расчёт, попрекая во вторичности. Также у меня вызывает досаду, когда кто-нибудь говорит о засилье Молодых Талантливых Авторов, особенно подчеркивая второе слово, так чтобы все понимали... кхм... всю «глубину» таланта.

А уж совсем досадно становится, когда понимаешь, что это всё — правда. А касательно «Слез солнца» — это действительно правда. На все 100%.

1. «Чёрный человек с топором»

Вы читали Никитина? Да? А Головачева? И его тоже? Я тоже читал. Поэтому, с первых страниц мне стало ясно, творчество каких авторов послужило источником вдохновения для Степана Мазура. Слегка перефразируя одну аннотацию, можно сказать: «Так написал бы Василий Васильевич, если бы заразился от Юрия Александровича». Ведичи, лютичи, вятичи, шесть порядков Врат для постижения силы и скольжение в гипнотический сон по родовому каналу. Не куда-нибудь, а ко временам самой Гипербореи!

Солнце точно пустило бы слезу от такого.

2. «Бандитский след»

При всём при этом книга не лишена дыханья «современности». Почему в кавычках? Потому что это современность тех же Головачева с Никитиным. Середина 90ых — именно тогда сложился костяк никитинской «опупеи» про Троих и был написан цикл «Запрещённая реальность». Вот та реальность, где как раз ничего запрещенного не было, а наоборот всё бодро и в охотку разрешалось (и разряжалось!) и выпирает спустя 15 лет из книг Мазура — с её братками на джипах, нищими сотрудниками разорившихся государственных НИИ, стрельбой по подъездам и прочими разборами полётов (и «летчиков»).

С этой — тогда ещё новой и непривычно-жестокой — реальностью и боролись славянские супермены Головачева, от неё же сбегали те, кто был послабее — под защиту тяжелой секиры сердобольного Мрака. Потом добрые отечественные «ведичи» побивали злых буржуйских «конунгов», а молоденькие волхвы, натренировавших, громили целые тцарства ради Правды и Справедливости.

Видимо, автору «Слез солнца» захотелось также. Только «конунги» и «ведичи» — здесь одно и то же. Их зовут волхвы, а так – никакой разницы. Хоть и 15 лет прошло.

И ещё одна слеза зашипела испаряясь на солнце…

3. Ds: Мегаломания

Впрочем, я не прав – кое-какая разница всё-таки присутствует. Дело в том, что практический каждый волхв Мазура – как Олег Никитина, чуть ли не тысячелетнее существо. Вы же помните про родовой канал?

А главному герою – подрастающему волхву Серёже (не брутально? тогда – Скорпиону!) и никаких каналов не надо. Открою маленькую тайну, он всё это и так видел. Вы про его родительницу в Ветхом Завете читали.

Тут светило бы уже полноценно разрыдалось – да и я сам был, мягко говоря, немного в шоке.

4. «Воды спят…»

Очень, конечно, интересно как это всё уживается с панславянским мировоззрением героев, на полном серьезе говорящих о великой ИМПЕРИИ протославян от Канарских островов до Амура со столицей на Урале (Аркаим, не иначе?!) Может, конечно, Лилит тоже была славянкой, я не знаю, я ещё не весь цикл прочитал…

Но, боюсь, что тайне этой суждено быть разгаданной не мной. У меня же нет никакого желания читать подобное «творчество» дальше.

Мне претят эти выкладки в духи незабвенных академиков о богоподобии славянского народа (автор прямо говорит – пятьдесят Врат и ты Абсолют). Мне не внушает доверия языковая теория РА и пророк её Михаил Задорнов. Меня настораживают волхвы, которые говорят про «гомеостатику» и именуют своих воспитанников Скорпионами (очень по-славянски, да!)

И, наконец, меня безмерно расстраивает русский язык автора:

— «Волхов пустили в расход» (расстраивается старый волхв-«политический»)

— «…добродушный дуб лечил энергетику обессиленного волхва» (красиво, правда? даже нарисовать хочется)

- «…почивай чем Род прислал» (это приглашение на обед)

Ну и моё любимое:

«Появилась возможность прочистить родовой канал. Он был на взводе. Стресс оптимизировал внутренний резерв. Одна из клетей в подсознании активизировалась».

Агхора не пугает так как дедушка, изъясняющийся в подобном стиле. При том, вместо исконных русских (славянских) отваров, он потчует гостей… чаем. М-да, непатриотично.

…

А если серьезно, то чёрт с ним, с этим чаем и родовым каналом. С этими суперменами, РАтниками и РАдогорцами. С этими замшелыми стереотипами о варварстве загнивающего Запада, где все приносят кровавые жертвы идолу золотого тельца и обижают бедных, но духовитых «русских людей». На эту тему написал прекрасное эссе Андрей Мартьянов.

И спорить о месте славян в мировой и сегодняшней истории, я тоже не буду. Хоть и не дело это — превращать «зов новой Гипербореи» в лубок. Но думающий читатель всё равно отделит достойных от желающих махнуть из грязи, если уж не в князья, то хотя бы в потомки этих князей.

Огорчает другое. Легкость, с какой главные герои идут на убийство, в том числе – и обезоруженных противников. Двенадцатилетние мальчики не колеблясь, могут прострелить кому-нибудь шею из лука, подчас совершенно не разбираясь в ситуации. И при этом думать, что они «несут свет»…

Как измельчал ты, Люцифер! Как тебя измельчили…

Рассказ выполнен по довольно стандартным лекалам, но динамичный, поэтому читается с интересом. Кроме того, это — возможность узнать некоторые детали непростой биографии Нэсса (при условии, что вы уже прочли хоть один том из «Цикла ветра и искр») и истории людской Империи. Интересно, да вот...

Да вот только не надо было автору заставлять своих героев спорить, какими должны быть взаимоотношения людей и эльфов. Потому как из этого спора, стоило ему только начаться, немедленно проглянули сильванские уши дьявола Торкве из небезызвестного «Края света».

Только «Край...» был куда острее. Острее и глубже. А здесь лучше было бы подробней прописать погоню.

Если честно, «Смутное время» — весьма противоречивое произведение.

Нет, противоречия тут вовсе не «внутрикнижные», с этим как раз всё нормально. Мир, описанный соавторами, не спорит сам с собой или с творцами. Нет, дело в другом. Просто, из этого мира «в космос» торчит множество ушей и ушек миров других. Периодически, в книге вы будете наталкиваться на эти самые уши, подмечая давно знакомые детали и узнавая характерных героев будто старых приятелей.

1.Nil sub sole novum

Для начала, взглянем на карту. К сожалению, её нет в издании, но найти в Сети несложно, если знать, где искать. Дело в том, что «Смутное время» как и все следующие тома цикла, базируется на основе варгейма «Кольца власти». Слышите первый звоночек? Ну да, где-то мы уже видели эти самые «кольца власти». Правда, в мире Мергона так называют так называют сообщества высших магов, собственно — Кольцо власти у стихийных (4 стихии + школа иллюзий) и Кольцо смерти — у некромантов. Ну да, нас не проведёшь!

Тем более, что географическая схема вполне традиционная, «профессорская». На юге плохие — некроманты Умбрельштада, на востоке — дикие орки Со-Лейла, что тоже не лучше. Где-то в горах по краям карты притаились вечные нейтралы — гномы, а по центру — королевство людей Ронстрад. За него мы и играе... А вот и ничего подобного, повествование не имеет чёткой привязке ни к одной их сторон, участниц конфликта. Есть главы о некромантах и гномах, даже орки не обойдены вниманием.

2. «Гномы, орки, хоббиты и вялый Вилле Вало»

Вообще, фракции, стороны конфликта, заставляют вспомнить пошаговую стратегию Disciples. У нас есть королевство людей, отдельные гномьи поселения, орды мертвецов-Проклятых. Где-то в древних сумрачных лесах прячутся таинственные эльфы (здравствуй, Rise of Elves!), а глубоко под землей копошатся зловонные полчища демонов (Бетрезе-е-ен!). На севере точат мечи воинственные коллеги Конана — берсеркеры, а за проливом, если верить карте, возносится из воды Остров элементалей.

Люди, как всегда, раздираемы склоками и усобицами, даже когда враг уже на пороге. Гномы в привычном положении «нейтрально-добрых», выжидают гласа о помощи и воюют с демонами из Бездны. Ну а Зло на веки вечные обречено захватывать миры и разрушать королевства, чем оно весьма успешно и занимается. Остальные пока ещё выжидают на периферии читательского внимания, но это же только первый том!

Кстати, тут вспомнил, в Disciples, у Нежити можно было развить воина в храмовника (тёмного тамплиера, смотря какой перевод). Учитывая, что умбрельштадские некроманты когда-то были паладинами...

3. Svarm at siidra!

Остановимся немного подробней на некромантах — в «Смутном времени» это, безусловно, самые колоритные персонажи. Я не припомню таких образов ни среди Проклятых из «Ветра и искр» (ближайшая ассоциация), ни среди каких-то других тёмных магов, созданных воображением других русскоязычных авторов. Разве что иерархи Ворона из «Паутины Лайгаша» Дмитрия Браславского. Но там были Исиндиос, Веденекос и... пожалуй, всё.

Здесь же — целая галерея запоминающихся образов. Чёрный Лорд Деккер Гордем привычен и оттого немного скучноват — его ведёт возмездие, возмездие на головы тех, кто обрёк когда-то его и его орден на смерть от неведомой болезни южных болот. Но вот его правая рука и верный помощник — Арсен Маклинг, он же Арсен Кровавое Веретено — до сих пор бравый рыцарь, щёголь и жизнелюб. И никаких скучных чёрных ряс, только алые камзолы!

Коррин Белая Смерть — эстет, упивающийся убийствами и мучениями, а вот Дориана до сих пор гнетёт бойня, устроенная им в замке Ордена Златоокого Льва, когда он ещё не был Дорианом Сумеречным, а только лишь сэром Райкоком — одним из магистров Ордена.

Магнус Сероглаз — интриган с внешностью «чёрного арлекина», играющий в свои странные игры, а Анин Грешник — полубезумец, ставший таким после перенесенного в далеком детстве кошмарного магического эксперимента.

Да, Джеком-Неведомо-Кто движет только жажда убийства, а Лоргара Безмолвного ведёт любовь и преданность, но каждый из них вынужден прятать своё лицо. Один стремясь быть неузнаваемым, второй — скрывая шрамы, полученные в плену и навсегда зашитый рот.

А теперь скажите мне, часто ли в фэнтези кого-то берут в плен (не для того, чтобы потом устроить ему красивый побег)?

4. «Без страха и упрёка»

Образы «светлых» персонажей не столь запоминающиеся, но тоже не лишены индивидуальных чёрточек. Эвианна Миттернейла — гордого рыцаря и неудачливого командующего терзает бремя ответственности. Старого и умудренного опытом Архимага годы не превратили в каменную глыбу, но научили ставить благо многих выше блага для одного (однако, пламенную натуру Тиана возраст вовсе не умерил). Граэнар Лик Ветра тяжело переживает непонимание жены и рвется стать значимым в её глазах, а Третий вождь гномов Торин спасает остатки своего народа — так, как может.

К несчастью, основные персонажи не могут похвастаться проработкой. Служака Лонгир, паладин-командор Ильдиар, шут и королевский советник Шико — подобных героев мы видели не раз и не два. Что стоило авторам сделать их хоть немного «живее»? Ведь тот же Тиан вовсе не смотрится картонным силуэтом, хотя архимагов до него уже было предостаточно: с посохами, палочками и желзами разной формы и расцветки. С сыном, правда, ни одного не припомню.

...

Отзыв расползается за пределы экрана, а ещё многое остается не упомянутым, хотя должно бы. Но, видно, до следующего раза — я уже решил, второй том определенно стоит внимания. Шутка ли — боевое эпическое фэнтези, редкий зверь в нашей стране! Поэтому некоторые шероховатости можно и простить, тем более, что большинство нареканий на совести создателей варгейма, всё-таки чувствуется вторичность мира «Кольца власти.» Авторам же можно слегка попенять за вычурный стиль изложения, но со своей главной задачей они справились — вдохнули в мир жизнь.

Если вы, по прочтении данного отзыва возьметесь за книгу, вас будет ждать уйма приключений. Вы, вместе с легионами мертвецов, будете осаждать мощнейшую крепость королевства Ронстрад — Элагон, а с людьми короля — защищать её. Вы проделаете путь до забытого храма давно мёртвой богини в компании с магом Риненом и главарём наемников Сержи Роуном, а вернетесь вместе с сотником Логниром, его слугой гоблином и... эльфийской принцессой. Побываете в лагере некромантов Ордена Руки и Меча, на королевском балу и тайном совете. Поприсутствуете при избрании нового командора Ордена Златоокого Льва и узнаете, кем стал Чёрный Лорд после магического ритуала увеличения сил. Вместе с Торином Камень-Сердце пройдёте коридорами Тэриона, а с Ильдиаром де Нотом уйдёте в поход к нелюдимым Подгорным гномам...

Стоит только взять в руки первый осколок — и вставить его в старинную раму... И вас будет ждать калейдоскоп битв, сражений и походов. Интриг и предательств. Смертей живых, оживления мёртвых и возвращения в мир тех, кто не успел уйти далеко.

Будет ли зеркало собрано вами? Решайте...

Страшный рассказ. Страшный, потому что... потому что, для меня, он не про вампира и его жертву, он про тех, кого мы сами — вольно или невольно — делаем своими жертвами. Ловлю себя на мысли... а я? Кого — я?

Какой язык, ах какой язык — немногословно, но чётко, выверено, атмосферно. Парой слов создать очертить контуры, парой предложений — создать картину. Так и чувствуешь кожей холодное дыханье зимнего ветра... И сама история под стать — также, немного слов, и вроде бы всё сухо внешне, но потрясающе эмоционально внутри. Обречь себя на одиночество... ради нескольких добрых слов? А что... если правда, оно того стоит?

Пожалуй, это лучшая книга Перумова, которую я читал. Мрачно, жестко, даже жестоко, и... интригующе. Темны декорации этой истории — жестокая людская Империя, проникнутая духом лютой ксенофобии. Ненавидимые и презираемые нелюдские расы, истребленные или вытесненные на периферию жизненного пространства и обреченные на медленное вымирание. Семь загадочных и могущественных магических орденов, чьи владыки могут всё и их никто не остановит... Кровь, страх и ненависть.

Мрачны герои — молодая рабыня-«данка» Агата, угнетенная и ожесточенная на своих угнетателей. Безымянный правитель людской Империи, всё жизнь которого из него ковали настоящего «достойного Императора» — жестокого и беспощадного. Ловкий прознатчик, шпион и убийца Фесс, для которого всё происходящее всего лишь игра, средство рассеять скуку его родных мест. Тави, Алия, Кан-Мола — Вольная, которая совсем не Вольная. Выпивоха-клоун Кицум, молодая и избалованная магичка Сильвия, странный узник в келье под храмом Хладного пламени, гномий купец Сидри... Маски, личины — кто из них так и останется собой, кому суждено разительно преобразиться, а кто и вовсе никогда не был?

Загадочны магические сущности — волшебная Долина, на первый взгляд тихая и пасторальная. Таинственные козлоногие, идущие к одной лишь им самим ведомой цели не выбирая ни дорог, ни средств. Жестокое Семицветье-Радуга, чьи главы фактически управляют Империей. Мрачный и пугающий Хозяин Ливня, что живет жизнями погибших под его чудовищными кислотными дождями...

А где-то в тайных местах зреют два плода лютой, неистовой ненависти двух народов, веками уничтожавших друг друга — два могущественных меча, Иммельсторн и Драгнир. Против кого они повернутся? Сойдутся ли в схватке между собой или третий — новый, ещё горше и ненавистней! — враг, заставит помириться некогда непримиримых противников? И сбудется ли древнее пророчество, что сулит Час Судьбы этого мира, «когда Алмазный и Деревянный братья обретут свободу»?

...

Больше Перумову не удалось повторить подобного успеха — если «Рождение мага» ещё куда-то и годилось, то дальше пошло всё хуже и хуже. «Размазались» герои, расплодились сущности, мрачная история о апокалипсисе отдельно взятого мира превратилась в затянутый сериальчик о похождениях главного героя. А то, что когда-то интриговало, когда маски оказались сброшены уже оказалось давно и прочно забытым.

Но «Алмазный Меч, Деревянный Меч» был великолепен!

Не знаю, какой уж тут «каменный век» — если только антураж оттуда, и то местами. Впрочем, не специалист, поэтому могу и заблуждаться. Но вообще, вышло явно интересней, чем обычное фэнтези, свежей как-то.

Хотя, сознаюсь, для меня больший интерес представляли не нашествие диатритов и испытания, обрушившиеся на род Зубра, а люди, их характеры и поведения. А нашествие хорошо пошло бы фоном. Увы, оно пошло основным событием, а люди стали персонажами. Не того я ждал от Логинова (с Перумовым-то всё понятно). Нет, кое какие эпизоды всё же не разочаровали — суд над Уникой, например, но таких моментов — единицы. Война, походы... диатриты за зубрами, зубры за диатритами, Ромар и Таши с Уникой — к Ородруину... Тьфу, ну вы меня поняли.

А какую историю можно было бы сделать, копнув эту ещё неизученную толком жилу — фэнтези каменного века (даже условного)! Люди, их жизнь — быт, уклад, охота и война... Борьба с природой, испытания на прочность людского характера. Но авторы выбрали другой путь, просто поместив стандартную фэнтези в непривычные для неё декорации. Впрочем, получившееся я прочитал не без интереса.

Неплохой рассказ. Испанский колорит, немного мистики и щепотка детектива — в целом, весьма интересно. Хоть и нет здесь ни пугающих мистических событий, ни лихо закрученной детективной истории. Интерес побуждает фигура главного героя — сыщика, столкнувшегося внезапно с чем-то загадочным и неведомым, с чем-то, что куда сложнее поиска сбежавших жен и приблудных гастролеров.

И не о вреде грамотности, мне кажется, хотел сказать Васильев, вовсе нет. А о том, как каждый из нас реагирует на Зло — закрывая глаза, как Ксавьер Унсуе или закрывая Злу дорогу, как Мануэль Мартин Веласкес.

Это, по сути, готовый сценарий для какого-нибудь китайского боевика, незатейливого и лихого в своей незатейливости. Визуально все эти «ступни Каомы», «хвосты дарка» и прочий маджонг-в-разные-стороны смотрелись бы куда как лучше. А вот когда всё это читаешь, а не смотришь, понимаешь — кроме боев-то ничего здесь и нет.

Есть Империя, но с равным успехом её могло и не быть — солдаты Надзора появляются лишь один раз за повесть. Ещё есть Кланы, но как они между собой взаимодействуют — загадка (ни интриг, ни союзов, ни хитроумных комбинаций — неужели всё «на кулачках»?) Наконец, есть артефакт, который надо найти в точке А и перенести в точку В, иначе он разрушит мир — но он понадобился Орлам, если ничего особого с него получить нельзя, а прикасаться — и вовсе фатально?

В кино бы я не стал задаваться подобными вопросами, а просто созерцал мельтешение тычков, толчков, подсечек и вертушек. Но это-то не кино.

P.S. Из фильмов, кстати, «Око Всевышнего» мне напомнило «В поисках приключений» с ван Даммом (помните ещё такого?). Но там не было такого количество вопросов без ответов. А Брюса-то я уже не застал...

Героев — да, героев много, особенно для такой короткой повести. К тому же, они довольно однообразны и различаются разве что титулами. А ещё они все до одного — непревзойденные бойцы, сведущие в рукомашестве и дрыгоножестве. Под конец меня это стало здорово доставать (особенно — жрицы). Да и зеркальные линии «Королевство-Республика» не порадовали, легко догадаться почему.

Единственный луч света в этом темном царстве — пираты и особенно, Матвей-Пройдоха. Обаятельный плут, неутомимый бродяга и самую толику негодяй. Жаль, что не выпало возможности встретится с ним ещё раз, уверен — было бы интересно. Пиратов же просто жаль.

Такая очень «местечковая» история о жизни маленького городка и офицера его гарнизона. Всё просто, привычно и обыденно — по большей части. Зато этой истории веришь — данное ему тайное задание Клим именно «исполняет», никто и не собирается посвящать его в дело. И в жизни его нет подвигов и погони за славой, только служба. И он совсем не герой. Но когда приходит беда... Впрочем, спасать-то он идёт не город, вовсе нет...

Да и узнать, каким стал Шандалар после возвращения Сезонов было интересно.

Хорошая повесть. Особенно мне понравилось, что Васильев увильнул от описания последней битвы. Многие бы на его месте не удержались, многие из многих всё бы испортили этим, Васильев же отдал эпизод полностью на откуп читательской фантазии — неожиданное и изящное решение.

А вообще, такому любителю плохой погоды как я, «Облачный край» не мог не понравиться. Бесконечные дожди, туман, «небо в тучах — мысли комом». Неверный болотный покров под ногами — то ли дно едва скрывает, то ли омут. Атмосферно. И история под стать — то ли правда, то ли ложь. А если правда, то всё же чья? Кому верить? Верь себе, Мирон, себе — и товарищам...

Да, вы правильно угадали, мне жаль, что в конце концов всё стало как прежде.

Скажу сразу — я не любитель «Дозоров». Ни до экранизации, ни после они мне не нравились, хотя задумка казалась неплохой. «Лик...» я взялся читать только потому, что мне было интересно место действия — ещё, бы самый мистический и загадочный город России, построенный на костях и политый кровью. Город-кошмар, город-герой... Санкт-Петербург.

Я люблю Питер в любой его ипостаси, и обожаю в равной степени гулять по его аристократически-старинному (и одновременно, современному) центру, по тесным дворам-«колодцам» Васильевского острова, или — по спальным районам, там, на конечной 88-го и 89-го, на проспекте маршала Жукова, где к небу тянутся «свечки» общежитий и длинные «корабли»...

Вы уже догадались, к чему я веду? Да, «книгу» Васильева (отвратительный и мерзкий пасквиль) я буду пинать ногами.

Его герои больше похожи на общество магов-алкоголиков на выезде, нежели на Дозор. Пиво, водка и другие алкогольные напитки со страниц «книги» просто льются рекой. Особенно мне интересно, сколько Вохе приплатили за рекламу «Оболони», которой он реально достал?

Кроме того, что герои пьют (киряют, бухают, квасят, заливаются), ничем другим, они — по сути — не занимаются. Так, имитация бурной деятельности. Проследить за кем-то из Чёрных, проверить подозрительную квартиру — не более. Все серьезные вещи проворачиваются российскими Дозорами без их участия. При этом логика летит в тартарары — кто и как собрал Чёрных на Марсовом поле? Откуда чёртиком из табакерки выскочил Ямаец и как он заморочил инквизиторов? И это ещё малая толика возникающих вопросов!

Ямайца, кстати, даже жалко — так расправиться с Высшим магом, это просто унизительно. Слив финальной битвы вчистую.

Впрочем, на протяжении всего романа, магические схватки обходятся стороной, так что не ждите от «Лика...» залихватских рубок на Плетях Шааба — боевая магия мелькает всего в паре эпизодов. «Оболонь» — к примеру! — появляется гораздо чаще.

Жаль герои не сражаются на пивных бутылках и «розочках»? Было бы феерично! «Завидев, что ямайский маг готовит против него заклятия Выдоха Гхаш-воды, Лайк рванулся к столу, схватил две бутылки своей излюбленной «Оболони» и тут же расколотил их себе об голову. Оставшиеся в руках горлышки с острыми краями он наставил на противника. Ямайцу враз поплохело...» Ну, как-то так, можно ещё Лайка в тельняшку одеть, тогда вообще сила будет!

Ну, ещё добавлю, что мне понравилось, как всё закончилось — тихо, по-семейному. Почти никого не убили (кого убили, сказали — ревоплотят), почти никем не пожертвовали. Опять же, подтвердили правило: «Накосячил в Дозоре? — Вступай к нам в Инквизицию!» Интересно, а если накосячить в Инквизиции, дадут ещё один шанс или всё же распылят?

Глядя на всё это безобразие, закрадывается вопрос — а писал ли Васильев до этого вместе с Лукьяненко «Дневной Дозор»? А если всё же писал — зачем было так издеваться (другого слова не подберу) над Завулоном? Где тот расчетливый и харизматичный злодей, который не раздумывая пожертвовал любящей его Алисой, чтобы только выбить из рук Светлых такой козырь как пестуна Мессии? Нет его, здешний Завулон не таков — он гораздо больше любит просиживать время в кабаках, наверняка отрастил себе пивное брюшко и хорошо, если пьяный он не поет в караоке... Какие интриги, о чём вы?

И — да, меня ещё в «Охоте на дикие грузовики» хватило размышлений о том, что у города есть своё сознание, и он может влиять на происходящее в нём. Не нужно было повторять это ещё и здесь. А если всё же так и есть, то Владимиру Васильеву не стоит приезжать в Питер.

Из «Трех повестей о чудесах» мною пока прочитаны только две, «Сколупарь» ещё только ждёт своего часа. Поэтому неудивительно, что я, подобно многим, буду сравнивать «Снулля» с «Захребетником». И скажу сразу, сравнение будет не в пользу первого.

Нет, сначала всё было хорошо — симпатичные герои (отчасти уже знакомые), хороший юмор, путешествие в Брокенгарц и загадочный праздник инкубуса-расстриги (оцените, а!) Вальпурга. И дальше, наверное, стоило бы и продолжать в том же духе, а не добавлять в откровенно сказочную картину элементы современной нам с вами жизни. Стоило все же оставить волшебную сказку именно волшебной сказкой, той самой — с домами, крытыми красной черепицей, с узорчатыми мозаичными витражами высоких стрельчатых окон, с ослепительным блеском кружев и драгоценностей. И с магией, которая может всё.

Но авторы распорядились по другому. Не самое удачное решение, на мой взгляд, но им, авторам, всё же виднее.

А финал, финал меня расстроил ещё больше. Я не говорю, что в сочетании с опечалившими меня снами вампира, он ни никак не сочетается, так к тому же он ещё и настолько банален, что заставляет спросить, а точно ли Генри Лайон Олди дописывал «Снулля вампира Реджинальда»? Я что-то сомневаюсь — повесть «развязывается» как шнурок с шелковинкой, завязанный бантиком. Р-р-раз... и всё! Развязка совсем не в стиле Олдей и послевкусие оставляет тоже непривычное — как-то всё слишком просто. Если бы это написали не Олди, я бы даже сказал — наивно. По сравнению с «Захребетником» — небо и земля. «Захребетник», он задуматься заставляет.

Может это Никитин, может — и не Никитин. Но весьма похоже — Никитина я тоже после одной книжки зарекся не читать. Так и здесь.

Историю Дмитрия, провалившегося из свое московской квартиры прямиком в очень средневековый стог сена, я дочитал раза с третьего. Потому как эта история кошмарна. Как и её главный герой — наш конформистский современник. Впрочем, это только кажется, что он рыхлый неумеха, на деле парень явно в состоянии посрамить Конана. Хорошенько поднапрягшись. Во всяком случае раскидать в самом начале своих приключений пятёрку рыцарей на лошадках для него проблемой не стало.

Удивлены? Подождите, потом ему в руки и оружие попадёт. «А стройбат это вообще, такие звери — им даже оружия не дают...»

Впрочем, на досуге наш герой любит удариться в прикладную философию — «что полезней для страны во время боевых действий: мощи святого или повода с боевыми топорами?» — или подумать о своем месте в мире. Лучше бы он не отвлекался и махал мечом, плакать хочется от таких размышлений. Бога умом понять? У кого-нибудь получалось?

Честно говоря, я бы всё это простил автору. И то, что он не гроссмейстер словесных комбинаций, и не доктор философских наук и уж совсем не художник запоминающихся образов (все герои, кроме главного — приставки к своему оружию). Надо было просто увлекательно написать.

А получилось, что из пункта А в пункт В несколько человек, включая нашего Дмитрия, тащили воз. По дороге регулярно теряя этого Дмитрия для обеспечения его соло-приключениями. Вот и всё.

Я боюсь представить, что там было дальше...

В очередной раз дивлюсь я, панове, прихотливости кружении нитей Судьбы. Дивлюсь возрасту автора (можно позавидовать — меня, вот к примеру, не печатают). И уж совсем дивлюсь я, паньство, оценкам выставленным. Но обо всем по порядку.

Если бы не бурная критика автора, я — сознаюсь — вряд ли бы рискнул взять в руки «Поступь империи» или какую другую его книжицу. Взять в руки здесь, правда, исключительно фигура речи, «Поступь...» я читал исключительно электронно, потому как ленив ужасно и в равной степени скуп, особливо же — платить за кота в мешке.

Скажу сразу, котище оказался блохаст. Ага, вельми, даже.

Потрясает языка автора. Дикая смесь из современного русского (всё же главный герой — наш соотечественник) и архаизмов. Больше всего это напоминает общение героя Михаила Пуговкина с Иваном Грозным, «за жестокость прозванным Васильевичем» из всенародно любимой комедии Леонида Гайдая. Местами это и вовсе зашкаливает и вспоминается уже бессмертное: «Инда взопрели озимые, рассупонилось красно солнышко» Ильфа и Петрова. Что? Да, лубок тот ещё. Обращение «други» вообще добивает. Пафосу в нём — ушат, как минимум.

Хватает и «приятной» глазу тавтологии:

«И при этом постоянно «расту» в этом искусстве <фехтовании>, так правда говорит учитель, я же признаться честно за собой пока мало что замечаю, разве что упоение схваткой немного опьяняет, но это на самом деле не совсем хорошо, можно и дырку в бок получить, в реальной то схватке.»

Ещё бывает проблемы с пониманием читателями автора. Кто, ну вот кто это сказал? Как я это должен понимать:

«А вот это уже что-то,- обкатав на языке словосочетание, понял, что смысл и звучание вполне годятся для названия корпуса.- У кого-то еще есть предложения?»

Но больше всего мне понравилась эта чудная фраза:

«только лишь губы как оладьи еле-еле шевелятся, посылая тихим голосом проклятия в спину ушедшего самодержца...» (Главный герой только что получил «горячих» от батюшки).

А теперь скажите мне — оладьи шевелятся? Пытаются уползти со сковородки, может быть? В ужасе прячутся под тарелкой? Я не силён в кулинарии, но кухарь мой клянется, что на его глазах ещё не одна оладья признаков жизни не подавала. Брешет что ли?

С точки зрения альтернативной истории, книга — лубок. Нет в ней ни чётких реалий, ни прописанного антуража (зато есть боярин Микула!), ни даже хоть какой-то претензии на историчность (наличие пары-тройки дат — не в счёт). Как обычное, без претензий, развлекательное произведение (в дорогу там) — на любителя. Мне вот не понравилось совершенно

Очень наивная история. Может это, конечно, лучше чем заполонивший всё цинизм, но по мне так — через край. Рустам — просто какое-то воплощение совести этого мира, стоило ему появиться, и все вдруг стали такие... правильные. Ну как с Гартом, например, или как там этого здоровяка звали? Наш герой с ним парой слов перекинулся и... куда делся прежний чёрствый и равнодушный Гарт?

*внимательно оглядывает казарму*: А вот куда-то делся!

Я понимаю, это дебют автора. Возможно, в следующих книгах цикла всё не так однозначно и радужно (ну вы же уже с самого начали понимаете, чем всё кончится?). Возможно, что оно так. Но это вы мне потом расскажите, потому как лично у меня продолжать знакомство с «Глинглокским львом» нет никакого желания. Хотя начало мне даже понравилось, но ровно до того момента, как он повздорил с магом.

Говорить, что это безнадёжно я не буду, и делая скидку на первый литературный опыт автора даже накину 1 балл.

P.S. Фанаты «Diablo» скажите пожалуйста, там правда есть этот «легендарный» двуручник?

Хороший сборник. Пусть весьма неоднородный, но хороший.

Коротенько — увы, время немного ограничивает — пробежимся на книге. В основном, авторы здесь — не профессиональные писатели. Поэтому оценивал я их соответственно, исключительно по отклику души. Задело, зацепило, тронуло что-то, значит — хорошо написано. Натяжки, нестыковки некоторые — это не важно. Главное — душевный резонанс.

Начнём с мэтров. «Волчье поле». Казалось бы, флагман сборника, ещё бы — Ник Перумов, Вера Камша! А прочитал — что не читал, единственный интерес — что было бы если бы тогда давным-давно в противостоянии двух сильнейших княжеств победительницей вышла бы Тверь, а не Москва. Всё остальное мы уже видели не раз — и у того же Перумова, и у той же Камши. Герои, как на подбор, без единой червоточинки, без единого пятнышка. Без единого проблеска чего-то человеческого. Злодеи тоже по шаблону — алчные, мерзкие властолюбцы. Интриганы опять же.

Зато язык хороший, читается легко. И ещё хорошо, что финал открыт. А так — совершенно не понравилось, хоть и 7 баллов.

Раткевичи тоже не порадовали. Особенно «Обличия» — я весь рассказ за этого самого злодея (Айольт его вроде звали?) переживал. Нет, я не большой любитель посочувствовать злодеям (хотя бывает), просто не легла душа у меня к героям. Наивные они, и рассказ тоже получился наивный. Любовь созидает? Помилуйте, любовь ещё и убивает — и надо сказать, у неё это неплохо выходит.

«Заслон» Сергея вообще показался абсолютно проходной вещью. Не самая удачная открывашка, если честно. «Старшина» — чуть получше.

Поначалу понравился рассказ «Есть только миг» Елены Белильщиковой, первая часть — очень искренне, очень честно. И очень красиво написано — не каждый такие слова подберёт. Меня поразило, если честно. Зато потом — Служители Зла, Поле Страха, этот Лукас... Кто-то до меня правильно сказал: «Анимэ». И всё впечатление — как рукой.

Кстати, девушки, и почему вы все так любите блондинов?

Но если с любовными переживаниями у авторов как-то не заладилось, то вот в описании борьбы с врагом каждый изощряется как может. Тут тебе и фэнтези (правда, всего одно — «Гном») и фантастика, где супостата бьют во все времена и под любой личиной. И немцев во Второй мировой бьют («Восемь транспортов...») и неопознанных, но вполне узнаваемых («8 минут») и открыто поименованных («Небо над Прохоровкой»)

Почему-то, правда, бьют простые солдаты, иногда офицеры. Высшее командование, как правило, или не у дел или вовсе — предатели. Закрадываются сомнения...

А ведь нельзя солдату без армии, нельзя.

Но есть и вполне симпатичные вещи. «Счастливчик» Например. очень даже идейно выдержанный рассказ. «Потому что я — офицер российского флота.» Неплох «Чёрный снег», неплох — и к величайшему моему сожалению — актуален. Скоро вот 9 мая, боюсь, опять весь день придется убеждать в актуальности. Так ведь и правда через 200 лет все порастеряем.

А через 500 можем докатиться до того, что описывает Максим Степовой в своём «Священном праве на жизнь». Хороший, кстати, рассказ — ироничный. И кока-кола — да!

Но больше всего мне понравился «Рубеж» — за то светлое ощущение, которое так редко возникает при чтении современных авторов. Запах клубничного джема, аромат свежего чая, хрустящие, рассыпчатые сушки — даже забываешь, что дом этот на Рубеже. Ведь тут живут совсем не герои... на первый взгляд. Так ведь, Леобальд? Киваете? Ну думаю, и сударь Тёмный Властелин тоже со мной согласится? Да? Чайку ещё налить? О, один момент!

Жаль автор не удержал высоко поднятую планку во втором своём рассказе. Честно скажу, второе творение Алексея Гридина показалось мне очень слабым. Но «Рубеж», «Рубеж» порадовал.

И ещё — «Кипрей» хорош. Боевые парни, несдающиеся!

А о Вуке Задунайском я ничего не скажу, потому что не о чём, на мой взгляд, там говорить. Возможно, кого-то волк и задел, но мимо меня он промахнулся. Не тигр.

Вот таким получился сборник «Наше дело правое» для меня. Неоднозначным в первую очередь. Читайте и посмотрим, каким он получится для вас.

Первое впечатление — «Вот мерзость!» Желание выкинуть зелёный томик куда подальше или подарить

Второе впечатление — «Ну да, мерзость, но какой-то шарм у неё есть». Книга читается уже без былого отвращения, но ряд моментов просматривается по диагонали.

Третье впечатление — «А что там было, в первой части?»

Эта книга — «холодная, как зимняя могила, и всё же непереносимо влекущая». При условии, что вы не поддадитесь первому порыву. Странные и страшные персонажи, отвратительные и кровавые события. Кровь, смерть, предательства. Калейдоскоп уродств и пыток, убийств, изнасилований и расчленений.

Если вас не смущает всё это — читайте смело и убедитесь в том, что Андрей Дашков не зря позван пионером русского dark-fantasy. Его герои — мрачный авантюрист Люгер, его одержимый преступной страстью сын, коварный интриган Гедалл — и мрачные сущности вроде Слота-старшего, Слепого Монаха или мёртвых земмурских рыцарей-оборотней не отпустят ваc из своего плена...

И Брондзайг развернёт перед вами свои призрачные крылья.

Читал в издании 1993 года, том, что «Мечи и магия». Были там ещё и Урсула Ле Гуин, и Спрэг де Камп, а запомнился мне только роман Элизабет Бойе. С первых строк я погрузился в атмосферу Скарпсея — земли таинственной, мрачной и непреодолимо влекущей. Земли, на которую надвигается древнее Зло. Земли, ждущей героя...

И я ждал его вместе с ней.

Мне всегда нравилась скандинавская мифология — суровая, как и сами жители скалистых северных фьордов. Но после «Меча и сумы» я просто заболел её. Вальсиднесс, сциплинги, Шильброд и Сканденберг, Гримшлаг и Графгримр — всё это музыкой звучало для меня. Рокотом войны барабанов над полем смертной славы... Кхм, простите, что-то я впадаю в истинно скальдический пафос.

Эта книга держит в напряжении до последнего, заставляет сопереживать героям — Килгору, Асни, огненному колдуну Скандебергу. Что случится в Ватнарсмаунде? Как они выберутся из пещер короля троллей? Получится ли у Варта украсть магическую сумку? И чем же закончится поход Килгора в саму цитадель Сурта?

Пройдите весь путь вместе с героями Элизабет Бойе — и вы узнаете, чем закончились козни ледяных колдунов

Всем, кто любит по старомодному добротное фэнтези с твёрдой мифологической опорой — я рекомендую эту книгу. Эх, жаль, в бумаге её найти невозможно

Интересный рассказ и, я бы сказал, атмосферный. Словно ты сам оказываешься в темном зимнем лесу вместе с Тирдом и слышишь, как хрустит снег под ногами ловчего с ястребом на руке. И нельзя лететь — это же верная гибель, и не лететь — нельзя. Вот и выбирай, что важнее — долг? А может быть жизнь?

За одно только «я несу её на внутренней поверхности век» — уже 10 баллов.

И ещё — за Белорукую.

Да, я знаю, здесь не приветствуется только эмоциональная оценка, но ничего поделать не могу. Разбирать по косточкам и препарировать эту историю — у меня не поднимется рука.

Вполне в духе Сапковского — неполиткорректно, сатирически едко и остросоциально. При этом смешно. И страшно — потому что если бы фамилия Лесика Индюка на литовском звучала бы благозвучней... Ну вы понимаете, к чему я клоню.

А сейчас оторвитесь на минутку от компьютера, встаньте и подойдите к зеркалу. Посмотрите на себя и скажите (не мне, себе), сидели бы вы в воронке, слыша чей-то плач?

А стоит ли защищать таких людей, как жители этой деревни? Я думаю — нет.

Но если отбросить эмоции — из этого рассказа можно выплавить неплохое «тёмное фэнтези», с рефреном на тему «Сила мага = боль мага». Может попробовать?

После этой повести начал усиленно искать книги Точинова. «Царя живых» проглотил практически залпом, однако на «Графских развалинах» темп уже снизил, а «Сказки летучего мыша» дочитывал и вовсе без всякого азарта. Слишком уж там везде древнее Зло и слишком мелко для своего возраста оно себя ведёт.

Другое дело — Монстр из Буа. В повести нет намёков на его тысячелетнее существование, напротив — ещё не так давно Тур-де-Буа было ещё обыкновенным графством. Кроме того, средневековый антураж для чудовищ Точинова более подходящий, нежели современые городские или деревенские пейзажи.

Ну и удачна находка с использованием не англосаксонских, а французских топонимов.

«Орден», на мой взгляд — лучший на сегодня цикл Руслана Мельникова. В «Дозоре» перевешивают постоянные битвы с ордами нежити (причём, нежити читателю слабознакомой, что лично мне не порадовало — непривычно). «Мёртвый рай» попросту малоубедителен, особенно когда дело касается происходящего на улицах, а не в кулуарах власти.

Зато «Орден» хорош. И география обширна — не сидит герой на месте, и сам герой подходящий, и «наши» (а так же совсем «не наши») в Средневековье довольно органично вписаны — глаз не режет. И история — видно, что автор кроме школьного учебника ещё что-то читал, не то, что некоторые...

Ну и всяческие отсылочки к оккультным знаниям Третьего рейха тоже интересно, ага.

Я вот когда с монитора читал, даже жалел, что не купил. Сознаюсь, пожадничал — в книжном был, в руках вертел, да не взял, только фамилию запомнил. А когда читать начал понял, можно было и взять.

Покупал книгу в поезд, чтобы скоротать двое суток в дороге. Приехав, бросил дома так и недочитанной на полку.

Скучно, панове, просто скучно это читать. Я понимаю, это межавторский проект — крылья там не всегда можно развернуть. Но хоть толику, хоть капельку жизни можно попытаться вдохнуть в персонажей?! Да «пати» из Neverwinter Nights и то живее. Гном с половинчиком (хафлингом) — это вообще кошмар. Один постоянно ворчит, второй столь же постоянно что-то жует, а если не жует, то думает как бы пожевать.

Кэтти-бри — приставка к луку. Ну, заодно предмет воздыханий могучего Вульфгара и симпатий Дзирта. Полагаю, потому что она — единственная дама в команде. Изобличить в ней девушку нелегко, недодал ей автор женских качеств (не сумел, не захотел).

Вульфгар — центральный персонаж романа — это другая крайность. Попытка автора показать внутренний мир героя. Провальная попытка — если это мир, то очень пустынный, с редкими оазисами. Зато пьёт по-взрослому. И убивает, не особо задумываясь. Что характерно — никакого душевного отклика очередное убийство у него не вызывает.

Про Дзирта вообще можно сказать только одно, то, что Дзирт — герой. Ну, вы меня поняли. Ни единого пятна на белых одеждах у Дзирта нет. Он герой, а все, кто против него — злодеи (впоследствии либо мёртвые, либо раскаявшиеся). Усвойте это чётко.

Из всех героев «Незримого клинка» (кстати, что это за клинок я так и не понял, каюсь) самым симпатичным кажется Артемис Энтрери, хотя он тоже не слишком-то логичен и адекватен. Особенно для наемного убийцы. Но он хотя бы не кажется вырезанным из картона силуэтом. И что-то вроде души у него тоже есть.

Окинув взглядом всё вышенаписанное, скажите мне — вам интересно будет читать о подобных персонажах? Мне — нет.

Они же обречены, обречены на победу (Энтрери, наверное, будет обречён с предварительным катарсисом). Скучно, панове, просто скучно. Хоть немного бы жизни, хоть глоток бы интриги — нет, увы, нам этого не дано

Ставлю 6 баллов только за Артемиса, так выше 5 не заслуживает

P.S. И почему молот Вульфгара — дробящее, между прочим, оружие! — называется Клык Защитника? Логичней было бы Кулак

Классическое приключенческое фэнтези.

Группа авантюристов (в нашему случае их зовут «талисса» — боевое братство наемников от «меча и магии») путешествует, пытаясь добраться до той самой таинственной сокровищницы, от которой им подарили ключ. Стражи сокровищницы, естественно, пытаются всячески этому помешать, а могущественные маги и хитроумные жрецы плетут свои интриги, вплетая в их узор и талиссу. Классика жанра, где чары обязательно всесильны, мечи — зачарованы, а дружба — несокрушима.

Мир талиссы большой, но не то чтобы очень проработанный. Но некоторые детали отмечены — легко, вскользь. Есть карта, которую можно увидеть на сайте автора, но и без неё всё вполне понятно.

Фантастических существ (как разумных, так и не очень) — полный бестиарий. За кадром даже упоминается минотавр. Есть и другая экзотика

Герои симпатичны и колоритны, даже злодеи. Впрочем, их как таковых и нет — просто люди по разные стороны, как говориться, баррикад. Самые колоритные, разумеется, талисса. Ручаюсь, вам надолго запомнятся и ворчливый Мэтт, и мечтательница Бэх, и «вечное дитятко» Торрер. И Мимбо, хоть он и не из них. Но меломан Мимбо — разговор особый, как-никак продолжение древней литературной традиции!

Сюжет изобилует отходами от основной линии — экскурсами в прошлое, вставками эпизодов от лица героев второго и третьего плана.

Но самое главное — это очень добрая и светлая книга, что, к сожалению, так редко в наше время, когда все гонятся за натурализмом или вовсе штампуют откровенную «чернуху». И вот за это ощущение света и тепла, исходящее от книги, хотелось бы отдельно поблагодарить автора.

Спасибо, Дмитрий Юрьевич.