Судя по учёным комментариям, есть у Крылова басня, бесспорно относящаяся к событиям войны 1812 года, но не включённая художником Нарбутом в его тематическую подборку. Я бы и сам не подумал (комментарии к басням в последнюю очередь читал), но у Рачёва на картинке явная отсылка к тем событиям. Итак, последняя крыловская басня, посвящённая "героям Двенадцатого года".

Басню целиком почитаем. Художники пойдут вслед за текстом.

цитата

Большой собравшися гурьбой,

Медведя звери изловили;

На чистом поле задавили —

И делят меж собой,

Кто что́ себе достанет.

А Заяц за ушко медвежье тут же тянет.

Вот и исчерпывающая иллюстрация дореволюционного художника со спокойного ракурса.

А есть у Жабá к этой басне и штриховой черно-белый рисунок.

Рисунок хорош, но видно, что всю прелесть иллюстрациям Жабá доставляет ровная заливка фрагментов рисунка одним цветом без полутонов. Получается плоскостный рисунок с резкими границами по контуру — визитная карточка стиля модерн в графике.

цитата

«Ба, ты, косой»,

Кричат ему: «пожаловал отколе?

Тебя никто на ловле не видал».—

«Вот, братцы!» Заяц отвечал:

«Да из лесу-то кто ж,— всё я его пугал

И к вам поставил прямо в поле

Сердечного дружка?»

Беседу зайца с коалицией, завалившей медведя, лучше всех нарисовал Семёнов.

Ага, переходим к рисунку, где отражён повод написания басни: случайные люди, получившие награды на радостях от победы над Наполеоном.

цитата

Такое хвастовство хоть слишком было явно,

Но показалось так забавно,

Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка.

---

Над хвастунами хоть смеются,

А часто в дележе им доли достаются.

Крылов не злой человек: с добродушием относится он к хвастунишкам, не возражает, если и им что-то перепадёт. Рачёв тоже с добродушием рисует штатского франта на фоне дворняг, вытянувших на себе войну.

Один только раз Крылов позволил себе злобную насмешку: "Так поди же попляши!". Этими словами могли бы отвечать партизаны замерзающим французам — и кто бы их в этом попрекнул. Но "Стрекоза и муравей" опубликована в 1808 году, задолго до Нашествия. Это не Крылов стрекозу на смерть обрёк — он кровожадного француза Фонтена переводил. У нас младшеклассники заучивают анти-стрекозиные вирши как кредо дедушки Крылова. А его кредо — это добродушный "Заяц на ловле".

Вот что получилось в советской книжке-панорамке (перевёл я трёхмерное произведение в двухмерное).

И ещё одно оптическое чудо — картинка на боку, а если нажать на неё — она увеличится и перевернётся как положено.

Не так давно обзор иллюстраций к стихотворению Пушкина "Воспоминания в Царском Селе" поднял тему 1812 года, и мы смотрели картинки к лермонтовскому "Бородино". А я ведь совсем забыл, что есть ещё один пласт графики к Отечественной войне 1812 года: это басни И.Крылова.

В 1912-1913 гг. к столетию Отечественной войны и заграничного похода были изданы две книжки в тонкой обложке с иллюстрациями Г.Нарбута: "1812 год в баснях Крылова" и "Спасенная Россия по басням Крылова".

Г.Нарбут — выдающийся представитель русского модерна в книжной иллюстрации, представитель круга журнала "Мир искусства". Потом на его счету было украинское возрождение, но пока он русский патриот.

У первой книжки были репринты, вторая нашлась в Интернете (в НЭБ даже предусмотрено скачивание книжки в формате pdf). Будем считать, что в этих книжках собран канон тематических басен Крылова про войну с Наполеоном:

1) Очень известные:

— Кот и повар.

— Волк на псарне.

— Щука и кот.

— Собачья дружба.

2) Малоизвестные:

— Обоз.

— Ворона и курица.

— Добрая лисица.

— Чиж и ёж.

К малоизвестным басням — иллюстрации одного Нарбута, а к очень известным рисовали и другие художники.

А ещё выявились басни, которых нет у Нарбута:

— Раздел (малоизвестная).

— Заяц на ловле (известная).

Коллекция иллюстрированного Крылова у меня небольшая, но всё же начнём. Хронологически первой басней про Отечественную войну считается "Кот и повар".

Всем известное: "А Васька слушает да ест". Повар застал кота за уничтожением запасов и уговаривает его прекратить разбой. К Отечественной войне отношение такое: слишком мягко вы тут с Наполеоном обходитесь.

С сегодняшних позиций это, казалось бы, о довоенном времени: агрессор где-то уже недалеко бесчинствует, а дипломаты выражают обеспокоенность. Но нет, Наполеон уже вторгся, это (по времени написания) камушек в огород Барклая-де-Толли и даже Кутузова. Хотя они, вроде бы, французов не уговаривали даже на начальном этапе войны. Но такое в русском обществе было недоумение от отступления русских армий.

Есть, впрочем, сведения, что басня была написана в марте 1812 года — до Нашествия. Но источник не совсем достоверный.

Иллюстрации Нарбута призваны были вернуть басню в исторический контекст. Рисунки из сборника "Спасенная Россия по басням Крылова". Столетний юбилей. Пышное оформление.

Привязка к историческим событиям на страничной иллюстрации: повар обычный, в мирном колпаке, а Кот Васька — в наполеоновской треуголке и в окружении оружия и символов французской империи.

Те же символы на заставке. Картинка в тексте — портрет русского царя Александра Первого на полном серьёзе. Наверное, это адресат призыва:

цитата

Чтоб там речей не тратить попустому,

Где нужно власть употребить

В общем, с исторических позиций и басня обывательская, и рисунки Нарбута невнятные.

Книга, изданная "Речью" в 2018 году — компиляция двух советских изданий: 1965 и 1983 гг.

Рачёв изображает животных, когда они выступают персонажами басни, наряженных в мундиры наполеоновской эпохи. Передаёт в точности злободневность, послужившую поводом к написанию басни. Кот — Наполеон, а повар — явно Барклай-де-Толли (на Кутузова рука художника не поднялась).

Очень интересно получилось (для того, кто ищет в баснях не обобщённую мораль, а историю).

А басня-то прелестная. Быстро забыли про повод её написания. Иллюстраторы полюбили "Кота и повара". Вот известный советский художник И.Семёнов (создатель "Весёлых картинок"). У меня с его иллюстрациями сборник 1978 года.

С какими подробностями Крылов даёт портрет повара: вряд ли здесь описывается какой-то русский генерал (уж, скорее, сам Александр I, о чём Крылов и не помышлял).

цитата

Какой-то Повар, грамотей,

С поварни побежал своей

В кабак (он набожных был правил

И в этот день по куме тризну правил),

А дома стеречи съестное от мышей

  Кота оставил.

Прелестная бытовая сценка у Семенова получилась. Никаких наполеонов.

Есть такой сборник с панорамками. Известный советский художник В.Таубер.

Та же бытовая сцена. Впрочем, у иллюстраторов другой сцены и не будет. Им надо стараться индивидуальность проявить в рамках заданной композиции.

Позднесоветский художник Э.Гороховский со своим свежим взглядом на иллюстрацию (интересно, что Гороховский самоучка, профессионального образования не имел).

С удовольствием перечитываю Крылова. До чего уморительно воззвание повара:

цитата

Как! быв честным Котом до этих пор,

Бывало, за пример тебя смиренства кажут,—

  А ты... ахти, какой позор!

  Теперя все соседи скажут:

  «Кот Васька плут! Кот Васька вор!

И Ваську-де, не только что в поварню,

  Пускать не надо и на двор,

  Как волка жадного в овчарню:

Он порча, он чума, он язва здешних мест!»

И вот Гороховскому удалось отобразить окончание цитаты: "А Васька слушает да ест" с ударением на "слушает".

Большой неожиданностью для меня стало, что басни Крылова иллюстрировал знаменитый А.Савченко — создатель образа мультяшного Карлсона. Все-таки Крылов серьёзен, а Савченко пупсиков рисовал. Купил массовое издание.

За это мы и любим новые иллюстрации: ми-ми-мишный кот. Что ж такого кота, бить что ли? Конечно, только мягко укорять.

Не выдержал и купил сборник басен от издательства "Арбор" (с доставкой в 3.600 обошелся). Художник А.Дмитриев, благодаря таким ценам (больше нигде не издаётся) становится уже культовым.

А вот очень высокая степень оригинальности у этого художника! Какой кот! Вот тут впору Наполеона вспомнить.

Такая "гроза Двенадцатого года" у нас получилась.

Эх, забыл я проверить основные сайты — хранилища иллюстраций. И вот здесь обнаружилось чудо: ранняя графика А.Дейнеки. 1922 год!

Целая сюита — наверное, это единственный случай. А каковы рисунки...

В.Алфеевский и Н.Гольц, чьи рисунки к "Стойкому оловянному солдатику" мы смотрели в прошлый раз, вписываются в новое направление книжной графики, начатое в Шестидесятых, и оставшееся актуальным до сих пор. Какие корни были у советских иллюстраторов "Стойкого оловянного солдатика"?

В сталинское время вышло много отдельных изданий "Стойкого оловянного солдатика" выдающихся художников. Все иллюстрации в этих книжках были чёрно-белыми (обложки цветные).

1) Книжка в серии "Книга за книгой", представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1936). Художник Д.Некшен. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

2) Ещё одна книжка в серии "Книга за книгой", представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1937). Художник — знаменитый И.Рерберг. На страничках переиздания 1945 года и переиздания 1946 года представлены иллюстрации. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

3) Книжка-малышка военных времён, представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детгиз, 1944). Известный художник — В.Таубер. Иллюстрации на фантлабовской страничке не представлены. Взял их из другого места.

4) Отдельное издание в серии "Мои первые книжки", представленное на Фантлабе (М.: Детгиз, 1949). Художник — И.Кузнецов. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

Каковы были особенности иллюстрирования детской книги в этот период?

Во-первых, говоря о Тридцатых годах, надо уточнить, что в отношении Андерсена речь идёт об их второй половине. В первой половине 1930-х г. сказки (в том числе и литературные) в советской педагогике вообще не приветствовались (в 1920-х гг. в период НЭПа государственные издательства иллюстрированного Андерсена выпускали, но это отдельная тема).

Во-вторых, даже к разрешённым сказкам предъявлялись особые требования, не очень совместимые с природой сказки.

В альбоме Андерсен и его русские иллюстраторы за полтора века авторы пишут:

цитата

Какие бы хорошие мастера ни работали с конца 30-х годов над сказками Андерсена, они были вынуждены подчиняться издательским установкам на буквально понятый реализм, и прелестной игры, вдохновенной выдумки в их иллюстрациях мы почти не увидим. Эта традиция возродится в книге с конца 50-х...

Посмотрим, как с позиций "буквально понятого реализма" был проиллюстрирован в сталинское время "Стойкий оловянный солдатик"

1) Ну раз реализм, то вот — реалистично нарисованные солдатики и игрушки.

2) А вот это уже интереснее: два разных художника — Некшен и Рерберг — независимо друг от друга рисуют одну и ту же композицию: мальчик играет оловянными солдатиками. И мальчики-то у обоих художников современные (особенно у Рерберга — в матроске) и на подоконнике стоят советские цветочные горшки (среди них непременный кустик алоэ).

Неживые фигурки солдатика и танцовщицы.

1) Игрушки расшалились. Чуть ли не единственный сказочный сюжет: не все художники его отображают.

2) Чёрт из табакерки. А вот этот эпизод рисуют все. Он важен для сюжета. Как же реализм? Видимо, мещанская игрушка — чёрт на пружине выскакивает из коробочки — не противоречит реализму. Чёртик немного у всех разный, но нигде он не показан как оживший персонаж: неживая игрушка, такая же как оловянный солдатик и картонная балерина.

Некшен рисует мальчишек, которые отправили солдатика в плаванье после того, как он выпал на улицу из окна. Тут уже сомнений нет: уличные оборванцы точно не из андерсоновского XIX века, а из 1930-х гг. (так-то московские оборванцы, но, наверное, художник доказывал редактору, что это датские пролетарии).

В текстах детгизовских книжек к оловянному солдатику привязалась "водяная крыса". Художники-реалисты и должны были нарисовать не просто крысу, а водяную. Но такой, вроде бы, не бывает. Рерберг рисует водоплавающую крысу, а Кузнецов — что-то вроде маленькой ондатры. Во всяком случае, крыса изображена как простое животное.

А вот Таубер в 1944 году отступает от требовавшегося канона. Крыса (которую я считаю самым сказочным персонажем этой сказки) очеловечена: она в мундире и отвечает за шлагбаум (требует паспорта с проплывающих по канавке, а в полном варианте перевода — и уплаты пошлин).

Возможно, крыса в мундире получила одобрение потому, что в годы войны читатель привык к карикатурам, на которых, в том числе, были и одетые в мундиры неприятные звери-фашисты. Возможно, такие карикатуры воспринимались как отвечающие требованиям соцреализма.

Рыбу, заглотившую солдатика все художники с удовольствием рисуют в соответствии с реалистическими канонами. У всех художников рыба красиво изгибается. Наверное, все они увлекались рыбалкой.

Кузнецов в послевоенной книжке проследил всю сюжетную линию с рыбой: от затонувшего бумажного кораблика до кухонного стола.

Гибель солдатика и балерины в огне есть у всех художников. В соответствии с установками, это сожжение двух игрушек — они по-прежнему неживые, в объятиях не сливаются.

Было бы вполне в духе "буквального реализма" изобразить простую труженицу, которая чистит печи от золы. Но наших художников она не заинтересовала. Только Трауготы через тридцать-сорок лет будут подробно отрисовывать служанку, которая вымела из печки кусочек олова и обгоревшую брошку.

Скучновато, конечно. Унылости добавляет и то, что картинки не цветные. Правда, в сталинский период, в 1950 году, был выпущен сборник сказок с цветными иллюстрациями В.Конашевича. Но Конашевич — феномен и это следующий сюжет.

Сказ "Медной горы хозяйка" был для 1936 года странным и даже подозрительным в качестве "рабочего фольклора". Степан сам не додумался обозвать приказчика "душным козлом", эти слова ему Хозяйка медной горы велела передать — он и передал безропотно. Степана выпороли и посадили в забой на цепь. А он там на радость эксплуататорам норму выработки поднял, а потом ещё по личному распоряжению барина небывалые редкости добывал, за что выслужил вольную. Нет борьбы рабочего класса.

И вот в 1939 году Бажов пишет сказ с теми же исходными данными, где героем у него настоящий бунтарь, который поблажек от классовых врагов не получил. Но и спасения в XVIII веке получить было не от кого, кроме как от Хозяйки медной горы. Это сказ "Две ящерки".

Вроде бы и проходной сказ, но захватывающий. Как это частенько бывает у Бажова, интересный историко-социологический очерк резко перетекает в мистическое горно-заводское фэнтэзи. Для советской довоенной литературы это было единичным и очень ярким формально-структуралистическим приёмом. В наши дни этот приём писатели затрепали, но Бажов не устарел.

Художники, которые оставили иллюстрации к "Двум ящеркам" все нам знакомые. От 1930-х до наших дней. В "Двух ящерках" перевешивает историко-социологическая составляющая. Некоторые художники отразили только эту составляющую (Г.Перебатов, В.Панов, А.Белюкин, И.Ушаков).

Бажов формально описывает события XVIII века (причём, второй половины): строительство казной металлургических заводов на Урале и переход их в частные руки. В небольшом округе, который относится к Бажовским местам (окрестности Екатеринбурга в радиусе 50 км) заводчиком-кровопийцем, владельцем крепостных крестьян, был полумифический Турчанинов (конкурент Демидовых и Строгановых).

Первый свердловский иллюстратор А.Кудрин антураж XVIII века вводит на заставке.

Бажов довольно подробно описывает как "немцы" (мастера, выписанные не столько из германских государств, сколько из Швеции) признали заводик бесперспективным (почему казна от него и избавилась), а местные "старички" смогли сделать выплавку металла рентабельной. Поэтому иллюстратор военного времени — В.Таубер — на заставке рисует спесивых опозорившихся "немцев".

Некоторые художники помещает этот и другие сказы в реалии конца XIX века, но как раз с отменой крепостного права промышленность Урала окончательно утратила своё значение (вплоть до первых Пятилеток). Потому у Бажова и нет сказов про вольнонаёмных рабочих, всё про крепостных только.

Владелец рудника и завода Турчанинов просил "старичков" поднять завод, сулил облегчение. "Старичкам" лестно такое внимание, позволили себя облапошить, да других на новые места зазвали (у крепостных рабочих сложный статус был). А облегчение и не наступило. Обманул Турчанинов.

Рабочие пошли к барину Турчанинову напомнить про обещания. Громче всех буянил молодой парень Андрюха, требуя справедливости. Вот эту сходку многие художники советского времени отразили, представив стихийную челобитную как бунт, а то и революционное выступление (у палехских живописцев особенно — там аж казаков с винтовками вызвали для подавления — настоящий 1905 год).

Но поскольку все секреты производства уже стали известными, Турчанинов выпорол всех буйных (кого из "старичков" и насмерть забили). Андрюху тоже жёстко (с солью) выпороли. Он затаился, вошёл в доверие, получил доступ к печам и в отместку барину вывел полностью из строя ("заморозил", "посадил козла") две печи. За это Андрюху "схватили да в гору на цепь" (как Степана в "Хозяйке медной горы").

Андрюха провёл на цепи в забое "полгода ли год". Это медленная смерть.

Прощения Андрюхе не было, да он, видать, и не вымаливал его у барина. Хозяйка медной горы ему тоже не помогала (хотя Перебатов изобразил её в забое на втором плане: смотрит, наблюдает за Андрюхой). И вот именно на Хозяйку медной горы Андрюха и возроптал в конце: "Зря люди про Хозяйку горы сказывают. Будто помогает она... Какая она Хозяйка! Пустое люди плетут, себя тешат".

цитата

Подумал так да и свалился, где стоял. Так в руднишную мокреть и мякнулся, только брызнуло. Холодная она – руднишная-то вода, а ему все равно – не чует. Конец пришел.

Конец Андрюхе пришёл. Однако очнулся он без кандалов на поверхности: травка, солнышко... Какое-то волшебное питьё...

Две ящерки, давшие название сказу, показали Андрюхе тайный путь под землю.

А там — баня, явства... Это, конечно, чертоги Хозяйки медной горы, но сама она не показывается — только две ящерки присутствуют. Любят наши художники показывать, как голодный человек наедается.

Андрюха совершает вылазки на рудник, морозит ещё несколько печей. Поскольку он считается погибшим (заваленным в забое), в ужасе все — и товарищи по работе, и барин. Примечательно, что свои диверсии Андрюха делает самостоятельно — Хозяйки медной горы по-прежнему не видно.

Андрюху начинают выслеживать. Кольцо начинает сжиматься.

Андрюха решает покинуть родные места и гостеприимное подземелье. Тут ему Хозяйка медной горы и показывается. Две Хозяйки медной горы.

Это из оставленного нами на потом сказа "Малахитовая шкатулка". Дочь Степана сама превратилась в Хозяйку медной горы, в ещё одну Хозяйку. Потому и "две ящерицы", что две Хозяйки.

Вот у О.Коровина показана какая-то девчонка в роли Хозяйки медной горы — это он пытается показать младшую Хозяйку (хотя дочь Степана в момент превращения была уже взрослой девушкой).

Позднее, в новой сюите иллюстраций к циклу о Хозяйке медной горы О.Коровин показывает эту Хозяйку в каждом сказе разную, они у него непохожи между собой. И, действительно, у Бажова Хозяйка медной горы многоликая. В сказе "Хозяйка медной горы" она была влюблённо-печальная, в "Горном мастере" будет гневно-ревнивая, ну а здесь, в "Двух ящерках" — лёгкая и спокойная. Коровин её даже слегка кокетливой нарисовал.

Современные интерпретаторы, наверное, могли бы сказать, что вся вторая часть сказа — это предсмертный бред Андрюхи. Если принять эту интерпретацию, то будет объясним резкий перепад между двумя частями сказа. Этим же можно было бы объяснить и умиротворённую двоящуюся Хозяйку медной горы. Такой она никогда не была, но отмучившийся Андрюха такой её увидел — единственную покровительницу крепостных горно-заводских рабочих.

Отдельные иллюстрированные издания "Серебряного копытца" в моей коллекции закончились. Но, как всегда с небольшими произведениями, много раз "Серебряное копытце" включалось в сборники: и в омнибусы (сборники бажовских сказов), и в сборники разных авторов (чаще в сборники литературных сказок русских писателей). С точки зрения иллюстраций эти сборники можно разбить на две группы: когда "Серебряному копытцу" посвящена одна заставка или иллюстрация в тексте (иногда в совокупности с заставкой-концовкой), и когда в сборнике имеется более-менее полноценная сюита иллюстраций.

Решил сначала пробежаться по одиночным иллюстрациям. Сегодня — самые ранние прижизненные для Бажова картинки, причём из изданий военной поры. У меня этих изданий в коллекции нет. Пользуюсь сканами.

Первое издание сборника бажовских сказов было в 1939 года (https://fantlab.ru/edition110318), базовый вариант которого у меня имеется. В этом иллюстрированном издании "Серебряное копытце" вообще отсутствует. Значит, нет и иллюстрации к нашему сказу. По-видимому, первые сборники, где имеются картинки к "Серебряному копытцу" появились в 1942 году.

Есть такое свердловское издание 1942 года: Бажов П. Ключ-камень: горные сказки / рис. В. Таубера. — Свердловск : ОГИЗ Свердлгиз, 1942 . Полностью оцифрован и выложен на сайте нашей областной библиотеки (http://book.uraic.ru/elib/kraeved-hran/19...).

К "Серебряному копытцу" есть заставка и концовка в традиционном стиле.

Но зато обложка у сборника цветная. И там немалое место отведено героям "Серебряного копытца". Вон они — в левом нижнем углу: Дарёнка с Мурёнкой на руках, а рядом — улыбающийся козлик.

Затем с модифицированными иллюстрациями Таубера сборник сказов вышел уже в Москве в 1945 году: Уральские сказы . Рисунок на обложке был другой — очень жаль.

Все иллюстрации из этого сборника выложены на сайте "Музей детской книги" (https://kid-book-museum.livejournal.com/7...). К "Серебряному копытцу" более детально прорисована и почётче напечатана заставка.

И появилась страничная чёрно-белая иллюстрация. Козлик на крыше балагана бьёт копытом, а Кокованя с Дарёнкой наблюдают за этим (мы их видим со спины). Это первый подобный рисунок — а ведь позднее такая композиция станет самой заигранной.

2019 год немножко юбилейный — Бажову в январе было 140 лет со дня рождения. В Екатеринбурге на центральной аллее возле главной площади выставили щиты с плакатами, посвящёнными Бажову. Есть там и такой.

Эту картинку поместили, видимо, в силу её редкости и необычности. Картинка эта из московского издания военной поры.

Малахитовая шкатулка. — М.: Советский писатель, 1942 Художник — К.Кузнецов (https://fantlab.ru/art1513). Умер в 1943 году (отмечаю, чтобы не путать его с другими художниками-однофамильцами).

Красивое и редкое издание. Не удалось мне его добыть. Уважаемый AndrewBV поделился сканами иллюстраций из своей книги 1942 года и указал на письма Бажова, где тот высказывает своё отношение к иллюстрациям Кузнецова.

Вот картинка к "Серебряному копытцу" из книги: Серебряное Копытце играет с Мурёнкой на крыше балагана.

Издание прижизненное, можно было бы подумать, что такое изображение Серебряного Копытца одобрил сам Бажов. Но нет, он как раз указывал, что к минусам кузнецовских иллюстраций относится "замена грациозного горного козлика домашним козлом".

М.Бычков, выдающийся современный иллюстратор, ехидно замечает (в послесловии к своему "Серебряному копытцу") по поводу бажовского козлика:

цитата из М.Бычкова

Я видел иллюстрации, где незадачливый художник нарисовал его бородатым козлом

Ну, можно, конечно, Кузнецова незадачливым художником объявить, но ведь, например, и великий Н.Кочергин нарисовал Серебряное Копытце в виде бородатого козла (потом посмотрим).

В защиту Кузнецова скажу, что у меня, например, диссонанс не проходит до сих пор: я читаю у Бажова "козёл", а вижу на картинках благородных оленей или стилизованных косулей. Местный диалект на Урале давно уже утрачен из-за смешения языцев во время строек первой пятилетки и эвакуации заводов, ленинградских преимущественно, во время войны. Что ж тут говорить про первого иллюстратора! К тому же картинка-то хороша.

И Бажов всё же очень высоко ценил иллюстрации Кузнецова. Особенно вот эту к "Каменному цветку" (фронтиспис книги).

цитата из письма П.Бажова

Только [Кузнецов] во фронтисписе издания сорок второго года дал прекрасное выражение основной идеи книги...

Дриада среди тропических цветов. Язычество, мистицизм, тайные жестокие культы... Только женщина и цветы — каменные. Но идея, видимо, та же.

Конечно, рассматривая московский сборник 1942 года, невозможно не задуматься об уникальности этого издания. Планировался сборник, понятно, ещё до войны. Все планы война нарушила, но не в отношении сказов Бажова. Цветные иллюстрации!

Как пишет AndrewBV,

цитата

Книга подписана в печать 8 декабря 1941 года, в момент разгара битвы под Москвой, то есть каждый причастный к выходу книги, делал свое дело, не взирая на тяжелейшее состояние на фронте

Может, конечно, это случайность, что именно книга Бажова вышла в таком роскошном оформлении. Может, наоборот, решили, что сказы (=сказки) и надо выпустить назло врагу в довоенном виде. Но, скорее всего, мотивы были сугубо политические.

Время отчаянья и растерянности... А тут Бажов — о тяжёлой жизни, а тяжёлая она не столько от работы, сколько от сволочного начальства. О долготерпении, но и о сопротивлении, о достоинстве... Талантливые пропагандисты (типа К.Симонова) возбуждали ярость, с каждым разом заводясь всё сильнее. А Бажов укреплял дух, взывая к благородным чертам национального характера. Ну и чуть-чуть языческой мистики не помешало... Нет, недаром вышла роскошная "Малахитовая шкатулка" в 1942 году — Пушкина вон с цветными иллюстрациями только в 1944 начали снова издавать.