Продолжаем обзор иллюстрированных изданий пушкинского "Бориса Годунова". Сегодня — одиночные иллюстрации известных советских художников 1970-х гг.

Уже встречавшийся нам ранее второй том из двухтомника Пушкина 1974 года с карандашными рисунками почитаемого художника В.Горяева: https://fantlab.ru/edition313006.

Сменилось направление в книжной графике, теперь даже Кибрик с его размытыми акварелями чересчур академичен. Возврат к той манере, которая была в 1920-х — начале 1930-х гг. у Кузьмина, у Милашевского, у Мавриной...

К "Борису Годунову" только две иллюстрации.

1) Пимен и Гришка Отрепьев.

2) Царь убегает от юродивого.

У Горяева Борис Годунов понурый и кругом виноватый. Такого царя народу не надо.

Россыпь рисунков П.Бунина в нескольких сборниках.

П.Бунин — единомышленник Горячева в понимании книжной графики. Только нервные наброски тушью, только минимализм. Но Бунин куда как романтичнее и экспрессивные, он проще и понятнее Горяева (зато именно за сложность советская критика и ценила Горяева).

Царь Борис у Бунина могуч и красив.

Измождён, конечно, но не заметно в нём интеллигентских рефлексий.

Два варианта сцены беседы Бориса с хитрой лисой Шуйским, который уже плетёт заговор, а царю пришёл докладывать о появлении Самозванца.

У Пушкина ведь как царь Борис говорит Шуйскому:

цитата

...Но если ты теперь

Со мной хитришь, то головою сына

Клянусь — тебя постигнет злая казнь:

Такая казнь, что царь Иван Васильич

От ужаса во гробе содрогнется.

Ну вот Бунин и рисует Бориса так, будто он пострашнее Грозного.

Колоритные бояре — живые, эмоциональные.

Патриархи, понятно, более степенные.

Линию Самозванца Бунин не разрабатывает, но сцену с Пименом, понятно, даёт.

Побег Гришки из монастыря.

Мариной Мнишек Бунин тоже не интересуется, но с любопытством всматривается в тяжеловесных самовлюблённых польских вельмож.

Поляки грозны и опасны.

Юродивый как представитель народа, который может истину царям говорить.

Массовые сцены, где у каждого персонажа собственное лицо.

Зарисовки, как напрямую относящиеся к "Борису Годунову" (подписано)...

...так и просто из эпохи допетровских времён (Борис Годунов из пушкинской черновой заметки упоминается как один из тех, кто хотел сблизить Россию с Европою).

Продолжаем смотреть иллюстрации к "Моцарту и Сальери". Сегодня — книги советских времён (начиная с 1936 года), в которых к этой пьесе отсутствуют полноценные сюиты, а имеется одна, чаще всего, иллюстрация.

Одна иллюстрация интересна тем, что художник вынужден выбрать один узловой момент произведения. Ещё интереснее становится тогда, когда художники, не сговариваясь, выбирают один и тот же узловой момент.

"Маленькие трагедии", изданные в 1937 году в издательстве Academia. Силуэты Рерберга — эталон вкуса. Такие силуэты вполне можно себе представить в каком-нибудь дореволюционном журнале "Золотое руно". В 1937 году они должны были бы смотреться замшелым консерватизмом. Но это если бы традиции не были прерваны. А так — сталинский Термидор. После длительного перерыва изящные силуэты смотрятся очень свежо.

На рисунке — эпизод, когда уже отравленный Моцарт играет для Сальери свой "Реквием". Сальери льёт счастливые слёзы — долг перед искусством исполнен. На этом рисунке Моцарт величественно сдержан, а Сальери в светлой печали.

Помимо страничной иллюстрации, у Рерберга в оформлении к каждой пьесе использованы прелестные заставка и концовка. Для "Моцарта и Сальери" это фрагменты с игрой слепого скрипача (заставка) и с одиноким задумчивым отравителем (концовка).

Заставка и концовка — крохотные на огромном листе. Это я ещё края скана обрезал, чтобы картинки были видны. Гармонию, конечно, этим разрушил.

Художница А.Якобсон и сборник "Драмы", изданный в Ленинграде в 1936 году.

Одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери" — фрагмент тот же, что и у Рерберга: Моцарт играет свой "Реквием". Мелкая штриховка рисунка характерна для экспериментальной иллюстрации тех лет, хотя, возможно, больше объясняется техникой нанесения изображения на литографский камень.

По содержанию: характеры героев невнятны.

"Маленькие трагедии", изданные в массовой серии в 1949 году, — ранняя работа Дубинского, известного художника советских времён. Опять одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери", и опять тот же фрагмент.

Моцарт юн и беспечен, хотя и играет "Реквием". Сальери застыл в понимании своей ошибки — он напрасно отравил Моцарта. Хотя это прозрение по тексту пришло к Сальери потом, после ухода Моцарта. Сейчас он еще, плача, должен радоваться тому, что совершил задуманное, освободился от бремени ("... и больно и приятно, // Как будто тяжкий совершил я долг").

В.Бехтеев прожил долгую жизнь (1878-1971), выделялся среди художников-современников. Его иллюстрация к "Моцарту и Сальери" была опубликована впервые в 1982 году. Период наивысшей творческой активности в книжной иллюстрации у Бехтеева пришёлся на 1930-е — 1940-е гг. Скорее всего, и эта иллюстрация была сделана в тот же период. С выбором фрагмента — без неожиданностей. Но необычная композиция.

Становится понятным, что оригинальность художников, выбирающих этот фрагмент, может быть выражена только в изображении противоречивых эмоций Сальери. Бехтееву это удаётся.

Замечательный советский ксилограф М.Поляков. Офорт к "Моцарту и Сальери" в книге про художника. Выбор фрагмента очевиден.

Сальери показан со спины, но эта спина очень красноречива. Поляков — мастер старой школы.

Малоформатная на хорошей бумаге книжка, изданная в 1979 году в г. Горьком с претензией на эстетство (а цена всего 55 коп.). Ксилографии художника Коннова. Стандартная мизансцена усилена тенями других персонажей (Чёрного человека и скрипача) и символическим задним фоном. Для гравюры такое нагромождение обычно.

Сальери грустно плачет.

Из книги Эйдельмана "Болдинская осень" (М.: Молодая гвардия", 1982). Художник — плодотворный ксилограф Носков. Качественная стандартная работа. Фрагмент для единственной иллюстрации, естественно, такой же, как у всех.

Двухтомник Пушкина (1974 г.) с картинками в жанре жёсткого минимализма. Горяев — художник, обласканный либеральной советской критикой.

Как и всё творчество Горяева, единственный рисунок к пьесе — вызов. Сальери злобен и откровенно чёрен.

Советский художник П.Бунин — ещё один поклонник минимализма художественных средств. Как таковых он сюит к литературным произведениям и не создавал, предпочитая обходится яркими отрывочными образами. К "Моцарту и Сальери" иллюстрации по одной-две штуки разбросаны по нескольким книгам.

Сцена пиршества Моцарта и Сальери присутствует часто, но разбавляется другими фрагментами (Сальери, замысливший недоброе, или Моцарт, встречающий слепого скрипача).

Сальери везде чуть-чуть разный. Подвижная психика.

В альбоме 1999 года Бунин представил полотно с игрой слепого скрипача.

Там же дал крупный портрет Сальери, льющего слёзы по моцартовскому "Реквиему".

В каталоге-справочнике есть сведения, что в 1983 году в Чебоксарах на чувашском языке выходили "Маленькие трагедии" с иллюстрациями местного художника Э.Юрьева. Книжку мне раздобыть не удалось. Но какие-то сканы есть на сайте Чувашского государственного художественного музея: https://artmuseum.ru/museumexpo?author=8a....

Тот самый С.Любаев — модный в наши дни художник. Его неизданные в своё время иллюстрации советского времени (1984 г.) я нашёл в 8-м томе фундаментальной энциклопедии С.Чистобаева "Художники детской книги СССР. 1945-1991".

Замечательные оригинальные картинки, по технике напоминающие иллюстрации Мавриной и некоторых других художников, рисовавших в середине 1930-х гг. для издательства Academia. Концепция, видимо, была "Моцарт и карлики" (если приглядеться, на некоторых картинках всякая мелочь у ног Моцарта копошится).

Жалко, что в 1984 году не издали.

В развитие медвежьей темы в русских сказках необходимо вспомнить и пушкинский опыт — написанное в 1830 году начало "Сказки о медведихе". Сказку иллюстрировали нечасто, но часто это делали выдающиеся иллюстраторы.

Начну с художника В.Масютина — одного из любимых графиков 1920-х гг. Библиофильскую книжку с пушкинским отрывком Масютин делал в эмиграции в 1924 году.

Библиографическое описание:

В Интернете гуляют порознь все четыре страничные ксилографии (с сайтов аукционов), но 9 иллюстраций в тексте нашлись только в замечательном ЖЖ у Ivan Novak: https://ivannovak10.livejournal.com/23666.... Посмотрим, что есть — пройдёмся по сюжету.

1) Начало: "Как весенней теплою порою" выходила медведиха с медвежатами.

Появился мужик с рогатиной. Медведиха собралась с мужиком расправиться:

цитата

Уж как я вас мужику не выдам

И сама мужику .... выем.

То ли Пушкин в черновике сходу не придумал, что бы такое у мужика выесть, чтобы размер соблюсти (но в этом случае в печатном тексте у пушкинистов было принято давать просто пустое место), то ли придумал, но такое неприличное, что его пришлось заменять многоточием (но в этом случае часто появлялись редакторские скобки). Загадка. Только профессиональным пушкинистам позволено знать все похабные места у Пушкина.

2) Итог поединка предопределён: смысл рогатины в том, что атакующий медведь сам на неё насаживается. Медведица, защищая медвежат, конечно бросилась на мужика.

Но встретить медведицу рогатиной надо правильно. Здесь Пушкин анатомически точен:

цитата

Он сажал в нее рогатину

Что повыше пупа, пониже печени.

3) Мужик, оказывается, жену хотел порадовать.

цитата

„Вот тебе, жена, подарочек,

Что медвежия шуба в пятьдесят руб<лев>,

А что вот тебе другой подарочек,

Трои медвежа<та> по пять рублев“.

Но и в "Липовой ноге" старик по просьбе старухи медведю лапу отрубил. Что же здесь будет?

Пока что симпатии Пушкина на стороне медведей.

цитата

Дошли вести до медведя чернобурого,

Что убил мужик его медв<едиху>,

Распорол ей брюхо белое,

Брюхо распорол да шкуру сымал,

Медвежатушек в мешок поклал.

4) Медведь, лишившись жены и детушек, изливает свою печаль.

цитата

Голову повесил, голосом завыл

Про свою ли сударушку,

Чернобурую медведиху.

— Ах ты свет моя медведиха,

На кого меня покинула,

Вдовца печального,

Вдовца горемычного?

Уж как мне с тобой, моей боярыней,

Веселой игры не игрывати,

Милых детушек не родити,

Медвежатушек не качати,

Не качати, не баюкати.

Нехорошо мужикам медведих убивать ради шубы жене.

5) Важный момент в конце неоконченной сказки:

цитата

В ту пору звери собиралися

Ко тому ли медведю, к боярину.

Приходили звери большие,

Прибегали тут зверишки меньшие.

Пушкин перечисляет множество зверушек. Здесь важно, что это вассалы медведя-боярина. Пушкин каждому зверю присваивает интересный чин. Но Масютин это не обыгрывает, даёт натуралистические изображения зверей.

Это те самые неуловимые 9 иллюстраций в тексте. Ну а пушкинский текст обрывается. Очевидно, что звери во главе с медведем пойдут требовать от мужика сатисфакции. Всё будет как в "Липовой ноге".

Полную сюиту к сказке делал Б.Зворыкин в 1915 году.

Библиографическое описание:

Это такой "псевдо-русский стиль".

Очень похоже на Билибина. Но вот почему-то если Билибин — то это стиль "русский модерн", а если эпигоны Билибина — то "псевдо-русский стиль". Зворыкин — эпигон.

Современное воспроизведение иллюстраций сделало СЗКЭО: https://fantlab.ru/edition315849. Привожу комбинацию сканов, сделанных с подлинного издания, и сканов современного издания.

1) На заставке — безмятежная прогулка медведихи с медвежатами.

2) Убиение медведихи и презентация подарков жене.

3) Печаль медведя-вдовца и сбор к нему лесных зверей.

Зворыкин тоже изображает зверей в натуральном виде.

В советский период отдельных изданий сказки не было, полные сюиты иллюстраций к ней были редкостью. Чаще художники ограничивались одной иллюстрацией.

Вот Сборник пушкинских сказок, выдержавший в 1930-х гг. несколько изданий и допечаток, с иллюстрациями разных художников. У меня в мягкой обложке, зачитанный до дыр.

К "Сказке о медведихе" иллюстрация С.Мочалова. Наверное, неудивительно, что для единственной иллюстрации выбрана сцена насаживания медведицы на рогатину.

Ленинградская серия вновь иллюстрированных произведений Пушкина (Ленгослитиздат, 1936-1937). Мы из этой серии уже видели "Онегина" (см.) и "Повести Белкина" (см.). "Сказки Пушкина" (1936) проиллюстрировал выдающийся художник Е.Кибрик. Из этого сборника сказок мы смотрели "Сказку о золотом петушке" (см.).

Снова единственная иллюстрация к сказке, и снова — жестокая сцена. В том отрывке, который оставил Пушкин, эта сцена выглядит квинтэссенцией сказки.

Иллюстрации Кибрика к сказкам Пушкина стали заметным явлениям. Оценки современников были разные. Есть такая публикация юбилейного — 1937-го — года: ПУШКИН В ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ («Литературный современник». 1937. № 1).

Один критик сам пишет скупо и в скупости обвиняет художника:

цитата

Интересны и рисунки Кибрика к «Сказкам Пушкина», хотя, может быть, несколько излишне скупые в своем сюжетном и живописном разрешении.

Другой критик более щедр:

цитата

Удачно справился со своей задачей художник Кибрик. Его работа была особенно трудна, иллюстрации к сказкам — это самый засоренный участок в иллюстрациях к Пушкину. Все художники шли по линии стилизации в сусальном боярском стиле. Кибрик искал новую форму для иллюстрирования сказки. Его листы в одно и то же время и реальны и сказочны, его образы близки и понятны.

А вот знаменитый художник Петров-Водкин (особенно интересно):

цитата

Иллюстрации Кибрика — это графическая лирика, особенно хорош «кораблик» к «Царю Салтану». Что касается других, то они технически запутанны. Некоторые более четки, другие сложны; можно было облегчить с точки зрения технической. А стиль тут есть.

Детгизовский трёхтомник юбилейного — 1949-го года — со скромными гравированными рисунками. Сказки — во втором томе.

К "Сказке о медведихе" заставка и концовка Фаворского. Мудрый мастер опустил сцену насаживания медведихи на рогатину. Самое начало: медведиха с медвежатами.

И самый конец: звери собрались на вой осиротевшего медведя.

У Фаворского — понятно — всё строго реалистично.

Часто из сказки брали только начало (до появления мужика с рогатиной) и публиковали в качестве лирического стихотворения в тоненьких книжках. Вот такая книжка: "Зимняя дорога" (М.: Детская литература, 1972). С этим названием выходили несколько подборок с разным составом и разными художниками. Здесь иллюстрации Г.Никольского — знаменитого анималиста. Чёрно-белые иллюстрации.

Поскольку самое начало, то Никольскому ничего не остаётся, кроме как нарисовать медвежью семейку. Впечатляющие фигуры.

Кстати, медвежат двое, а не трое, как у Пушкина. Натуралист Никольский поправил кабинетного учёного Пушкина — благо, в этом кусочке количество медвежат и не названо. Количество — трое — будут названы мужиком при дарении их жене (у Мочалова в сборнике 1930-х гг. тоже было двое медвежат, но там ведь иллюстрация ко всей сказке, т.е. в противоречии с указанием Пушкина).

Были и такие подборки стихов разных поэтов. Название и состав одинаковые, художники разные: "Золотая рыбка" с иллюстрациями С.Былинского (1988) и "Золотая рыбка" бóльшего формата с иллюстрациями А.Тюрина (1985).

Только начальный отрывочек — только портрет медведихи с медвежатами (у Былинского — два, у Тюрина — три).

В наше время завораживающие иллюстрации к сказкам Пушкина сделал В.Назарук. У меня лучшее издание от "Речи" (2018).

Шмуцтитул к "Сказке о медведихе".

Особенность всей книги — рисованные рамочки, все разные, даже для одной сказки несколько вариантов.

Собственно страничные иллюстрации: безоблачный зачин и громовой конец.

Звери с чинами не наряжены в человеческие костюмы, но все выразительно смотрят, по-человечески сочувствуя вдовцу.

Знаменитый сборник пушкинских сказок (первое издание — 1974) с иллюстрациями Т.Мавриной.

Единственная (из опубликованных) полная сюита к "Сказке о медведихе" советских времён. На шмуцтитуле для каждой сказки свой "кот учёный".

1) Мирные медвежьи забавы и мужик с рогатиной.

2) Сцена убийства опущена. Рыдающий вдовец.

3) И вот только Маврина показала вереницу зверей и для каждого отметила ту сословную черту, которую им присвоил Пушкин (для белочки-княгинечки никакого символа не нашлось — только лапки сложенные).

цитата

[1] Прибегал туто волк дворянин,

У него-то зубы закусливые,

У него-то глаза завистливые.

[2] Приходил тут бобр, богатый гость,

У него-то бобра жирный хвост.

[3] Приходила ласточка дворяночка,

[4] Приходила белочка княгин<ечка>,

[5] Приходила лисица подьячиха,

Подьячиха, казначеиха,

[6] Приходил скоморох горностаюшка,

[7] Приходил байбак тут игумен,

Живет он байбак позадь гумен.

[8] Прибегал тут зайка-смерд,

Зайка бедненькой, зайка серенькой.

[9] Приходил целовальник еж,

Всё-то еж он ежится

4) Концовка.

Видимо, это итог операции звериного собора: медвежатки из неволи высвобождены. Мужик с женой, наверное, дома разорванные лежат.

В Семидесятые годы советское искусство (и книжная графика, в том числе) стали усложняться. Вместо понятных реалистичных картинок повествовательного толка появились иллюстрации-символы, часто намеренно примитивизированные. Графика новой волны стала искусством для эстетов.

Яркий пример намеренно упрощённой иллюстрации — нервного росчерка бледным карандашом — являет В.Горяев. Горяев сделал одну иллюстрацию к "Вещему Олегу".

Был такой невзрачный двухтомник Пушкина из серии "Классическая библиотека "Современника": М., 1974 ("Песнь о вещем Олеге" — это часть I "Стихотворения. Поэмы"). Там совсем немного карандашных набросков, и вот один из них художник отдаёт хрестоматийному стихотворению.

Художник П.Бунин в зрелом периоде своего творчества тоже славился тем, что делал иллюстрации как будто одним росчерком пера. Но иллюстрации Бунина очень экспрессивные, они в отличии от горяевских увлекают каким-то возвышенным романтизмом. Горяев по сравнению с Буниным — отпетый формалист (но, поди ж ты, вниманием официальной критики был обласкан гораздо больше Бунина — горяевская графика более отвечала критерию оригинальности).

У Бунина напечатаны две картинки к "Вещему Олегу".

Первый рисунок из книжки советского периода "Пушкин. Сто стихотворений и десять писем" (М.: Молодая гвардия, 1969). Интересно, что подписанный рисунок к "Вещему Олегу" в этой книге есть, а самого стихотворения нет. Второй рисунок — из альбома "Гениальный сын России" (М.: Славянский диалог, 1998).

Необычными были рисунки из январского номера журнала "Пионер" за 1974 год — "Вещего Олега" иллюстрировал П.Багин. Художник не стремился выглядеть нон-конформистом. Но его иллюстрации к пушкинскому стихотворению проникнуты символизмом. Огромный воин на тонконогом коне и непропорционально маленький кудесник. Никакого действия, только настроение. Ассоциаций больше со "Словом о полку Игореве".

Мелкие рисунки на полях — схоморохи, чёртики, фантастические животные, нормальные совы и волки, вытянутый военный щит — ещё более отсылают к "Слову о полку Игореве".

Такие фигурки вполне в духе росписи в древнерусских храмах, и это принципиально. Столетие между Вещим Олегом и Игорем Святославовичем из наших дней кажется небольшим периодом, а на самом деле они разделены пропастью — принятием христианства. Строго говоря, вещий Олег к древне-русской культуре никакого отношения не имеет. Он из доисторических времён. А Багин вводит нормандскую Русь в другой контекст. Были в творческой интеллигенции Семидесятых любители язычества как анти-истории, но Багин к их числу, видимо, не принадлежал.

Отдельное провинциальное советского времени издание "Вещего Олега" (Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1976).

Добавление к библиографии: Тираж 190 тыс. экз. Цена 15 коп.

Художник А.Слепков — очень известный. Но здесь я его не признал. Он у меня ассоциируется с реалистичными иллюстрациями. В этой книжке — очень условные декоративные иллюстрации на торжественном чёрном фоне. Это предыдущий художник — П.Багин — в зрелом возрасте в такой манере работал, я бы скорей на него и подумал. Видимо, даже к середине 1970-х Багин и Слепков ещё находились в поисках.

1) Песнь о вещем Олеге, но слово "вещий" более тесно связывается с вещим Бояном из "Слова о полку Игореве". Слепков в пушкинском стихотворении не первым изобразил этого песняра с гуслями, но первым придал ему такое значение: страничная иллюстрация на квази-фронтисписе.

2) Противопоставление могучего Олега и тщедушного кудесника. Но это только у меня получилось — в макете все иллюстрации изолированные: находятся на левой стороне разворота и разорваны текстом.

3) Олег прощается с конём.

4) Олег пирует. У художника — планетарное одиночество титана. Только конь и был верным товарищем.

5) Смерть от укуса змеи тоже подаётся как гибель титана

Жемчужиной поздне-советского периода является сюита В.Лосина к "Вещему Олегу". Но это отдельная история.

Одиночные иллюстрации к "Скупому рыцарю" в сборниках пушкинских произведений 1960-х — 1980-х гг.

Второй том небольшого собрания сочинений Пушкина с карандашными рисунками почитаемого художника В.Горяева: https://fantlab.ru/edition313006.

Иллюстрация к "Скупому рыцарю":

Горяев — художник для эстетов. Минимализм в технике, концептуализм в содержании. По крайней мере, барон у Горяева — самый неожиданный.

Сборник "Болдинская осень" (М.: Молодая гвардия, 1982) с иллюстрациями плодовитого В.Носкова.

Замысловатая ксилография-панно.

Два сборника с иллюстрациями П.Бунина: 1) Сто стихотворений и десять писем (М.: Молодая гвардия, 1982); 2) Пушкин. "Избранное" (М.: Московский рабочий, 1975).

Две картинки соответственно:

1) Альбер с Иваном (Но кто из них кто? Кто этот пожилой тип с рыжими усами? Видимо, заждавшийся наследства Альбер). 2) Герцог со старым бароном.

Чувствую некоторую неудовлетворённость художников: им нечего сказать о "Скупом рыцаре".