В 1920-х гг. русская эмиграция поставляла иллюстрации для библиофильских изданий Пушкина на иностранных языках. Советские искусствоведы той поры пытались найти объяснение всплеску этих библиофильских изданий и высказывали мнение, что это связано с гиперинфляцией (т.е. вложения в дорогие малотиражные книги рассматривалось как инвестирование). Ладно, в Германии была гиперинфляция, но два из трёх изданий "Бориса Годунова" вышли в Париже, только одно — в Берлине. И почему так много русских авторов издавалось? Явно не для русской эмиграции. Интересный вопрос.

В СССР в годы НЭПа тоже выходили библиофильские книжки в воскреснувших частных издательствах: "Скупой рыцарь" с рисунками Добужинского (1922), "Медный всадник" с рисунками Бенуа (1923), да ещё, пожалуй, "Домик в Коломне" с ксилографиями Фаворского. Много было массовых изданий с хорошими рисунками, но плохого полиграфического качества. Добротные книги выпускала "Academia", но уже ближе к Пушкинскому юбилею, когда постарались и государственные издательства.

1) Художник Н.Купреянов — известный представитель "мирискуснического" направления. Книга "Борис Годунов" вышла в 1923 году в государственном издательстве.

Мáстерские миниатюры (заставки к каждой сцене). Увы, я больше ничего не обнаружил..

2) Художник Н.Алексеев (с ним мы уже встречались). В 1929 году вышел большой однотомник избранных сочинений Пушкина. В иллюстрированной пушкиниане этот том том отмечается как первое собрание сочинений Пушкина, проиллюстрированное одним художником. Художник умер в 1934 году, пользовался хорошей репутацией среди пушкинистов. Но никаких выдающихся достоинств в его рисунках я так и не увидел.

3) Художница А.Якобсон. В 1936 году она сделала иллюстрации к томику "Драмы" в изящной "ленинградской" серии. К каждой пьесе — по одной иллюстрации. К "Борису Годунову" тоже одна. Одна из последних "народных" сцен — Пушкин (предок) с лобного места возвещает о победе царя Димитрия, а народ собирается "вязать борисовых щенков". Общий вид на Кремль, подошло бы к любому историческому рассказу о XVII веке.

Событием не только для пушкинского юбилея, но и для всей истории отечественной книжной графики стали иллюстрации 1937-го года В.Свитальского к "Борису Годунову".

Издательство "Academia".

Это издание у меня есть. Но сканами воспользуюсь теми, которые в открытом доступе выложены на сайте РГБ — они профессиональные.

На примере эмигрантских иллюстраций к "Борису Годунову" видно, какие концепции выбирали наши художники, имевшие за плечами опыт "мирискусников": пышный реализм в "русском стиле" (Зворыкин), имитация древнерусского стиля (Шухаев), традиционный немецкий экспрессионизм, незначительно изменившийся со времён Тридцатилетний войны (Масютин). Свитальский владел разными приёмами: достаточно вспомнить его прелестные силуэты к "Евгению Онегину" — стилизация, призванная воссоздать дух пушкинской эпохи.

В "Борисе Годунове" Свитальский тоже задумал стилизацию. Иконописный стиль в светской иллюстрации к 1937 году уже не был уникальным — он в СССР вовсю разрабатывался мастерами Палехской артели, и они отодвинули восприятие этого стиля в давние эпохи ("Слово о полку Игореве", сказки Пушкина). Надо было выбирать другую стилизацию.

1) Портрет.

Портрет Годунова и надпись латиницей. Свитальский за образец взял западно-европейские гравюры той эпохи (техника у Свитальского, как отмечено в библиографической справке, "прорезной рисунок"). Мы видим Смуту глазами европейцев.

Царь Борис слегка нахмурен, но не грозный. Не страдалец. Мизинец на левой руке кокетливо отогнут (если не кокетливо — то Годунов левша и знатный сабельный рубака).

2) Кремлёвские палаты. Шуйский и Воротынский.

Гравёр-иностранец усиливает экзотичные детали — меховые шапки бояр.

3) Красная площадь. Народ.

Безликая толпа ждёт согласия Бориса венчаться на царство. Иностранец не замечает в этой толпе юмористических персонажей — бабу, бросающую ребёнка, чтобы он заплакал, и двурушников, увлажняющих глаза слюнями.

4) Ночь. Келья в Чудовом монастыре.

Пимен с Гришкой Отрепьевым.

Сцена с мёртвым царевичем из рассказа Пимена. Что-то это слишком архаично для манеры европейских мастеров начала XVII века.

5) Корчма на литовской границе.

Григорий Отрепьев сбегает от преследователей. Ещё более архаично.

Иностранный гравёр творчески подошёл к делу — использует приёмы русской миниатюры. Или часть гравюр делает подмастерье — один из тех, кого Годунов послал за границу, а он там и остался.

6) Царские палаты. Царевич чертит географическую карту.

Ну вот, европейские занятия — и техника рисунка вполне европейская.

А следующая иллюстрация, скорее всего, помещена в конце сцены ошибочно. Заседание царя Бориса с боярами и клиром — или более раннее, или более позднее событие пьесы. Но это не важно — важно содержание.

Может быть, эта картина помещена здесь в одной сцене для контраста с предыдущей. Архаика и официоз в рисунке. Так в Европе рисовали совещание монарха с какими-нибудь Генеральными штатами за сто лет до русской Смуты. Вековая отсталость России (общепризнанный взгляд в советской историографии).

7) Краков. Дом Вишневецкого.

Возвращаемся к европейской манере рисунка. Поляки признали Гришку Отрепьева законным претендентом на русский престол. Сцена поднесения Лжедмитрию латинских стихов. Отмечается его образованность: он знает латынь (и польский язык, само собой).

8) Замок воеводы Мнишка в Самборе.

Продолжается европейская линия. Грациозные Марина и Димитрий. На заднем плане — показ западных мод (не совсем польских, кстати).

9) Ночь. Сад. Фонтан.

А вот Димитрий в чисто польском одеянии, более близком русским одеждам. В поход к соотечественникам собрался.

Последний рисунок в цвете. Было бы интересно понять, что объединяет цветные "гравюры".

10) Граница литовская.

Официозная картина. Димитрий и Курский в парадных западных доспехах ведут войско в бой. Впереди — MOSQWA.

11) Равнина близ Новгорода-Северского.

Француз и немец — наёмники, служащие царю Борису, обсуждают поражение русского войска (и своё поражение, вообще-то). На заднем плане — бегущее правительственное войско в русских островерхих шлемах.

12) Площадь перед собором в Москве. Юродивый.

Переносимся в Москву — и тут же рисунок приобретает некоторые черты русского иконописного стиля (характерные очертания ног под длинными одеждами).

13) Москва. Царские палаты. Смерть Бориса.

Русского стиля всё больше.

14) Лобное место. Пушкин.

Панорамный рисунок Красной площади с Лобным местом. Можно сравнить с рисунком А.Якобсон (в начале колонки).

15) Кремль. Дом борисов. Стража у крыльца.

То, что у Пушкина осталось за кадром — трупы "борисовых щенков". Безмолствующий народ виден на площади через приоткрытую дверь.

Эту — последнюю — иллюстрацию неоднократно воспроизводили в искусствоведческих обзорах как образец иллюстрации к "Борису Годунову", оригинальной по форме и необычной по содержанию.

Продолжаем смотреть иллюстрации к "Моцарту и Сальери". Сегодня — книги советских времён (начиная с 1936 года), в которых к этой пьесе отсутствуют полноценные сюиты, а имеется одна, чаще всего, иллюстрация.

Одна иллюстрация интересна тем, что художник вынужден выбрать один узловой момент произведения. Ещё интереснее становится тогда, когда художники, не сговариваясь, выбирают один и тот же узловой момент.

"Маленькие трагедии", изданные в 1937 году в издательстве Academia. Силуэты Рерберга — эталон вкуса. Такие силуэты вполне можно себе представить в каком-нибудь дореволюционном журнале "Золотое руно". В 1937 году они должны были бы смотреться замшелым консерватизмом. Но это если бы традиции не были прерваны. А так — сталинский Термидор. После длительного перерыва изящные силуэты смотрятся очень свежо.

На рисунке — эпизод, когда уже отравленный Моцарт играет для Сальери свой "Реквием". Сальери льёт счастливые слёзы — долг перед искусством исполнен. На этом рисунке Моцарт величественно сдержан, а Сальери в светлой печали.

Помимо страничной иллюстрации, у Рерберга в оформлении к каждой пьесе использованы прелестные заставка и концовка. Для "Моцарта и Сальери" это фрагменты с игрой слепого скрипача (заставка) и с одиноким задумчивым отравителем (концовка).

Заставка и концовка — крохотные на огромном листе. Это я ещё края скана обрезал, чтобы картинки были видны. Гармонию, конечно, этим разрушил.

Художница А.Якобсон и сборник "Драмы", изданный в Ленинграде в 1936 году.

Одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери" — фрагмент тот же, что и у Рерберга: Моцарт играет свой "Реквием". Мелкая штриховка рисунка характерна для экспериментальной иллюстрации тех лет, хотя, возможно, больше объясняется техникой нанесения изображения на литографский камень.

По содержанию: характеры героев невнятны.

"Маленькие трагедии", изданные в массовой серии в 1949 году, — ранняя работа Дубинского, известного художника советских времён. Опять одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери", и опять тот же фрагмент.

Моцарт юн и беспечен, хотя и играет "Реквием". Сальери застыл в понимании своей ошибки — он напрасно отравил Моцарта. Хотя это прозрение по тексту пришло к Сальери потом, после ухода Моцарта. Сейчас он еще, плача, должен радоваться тому, что совершил задуманное, освободился от бремени ("... и больно и приятно, // Как будто тяжкий совершил я долг").

В.Бехтеев прожил долгую жизнь (1878-1971), выделялся среди художников-современников. Его иллюстрация к "Моцарту и Сальери" была опубликована впервые в 1982 году. Период наивысшей творческой активности в книжной иллюстрации у Бехтеева пришёлся на 1930-е — 1940-е гг. Скорее всего, и эта иллюстрация была сделана в тот же период. С выбором фрагмента — без неожиданностей. Но необычная композиция.

Становится понятным, что оригинальность художников, выбирающих этот фрагмент, может быть выражена только в изображении противоречивых эмоций Сальери. Бехтееву это удаётся.

Замечательный советский ксилограф М.Поляков. Офорт к "Моцарту и Сальери" в книге про художника. Выбор фрагмента очевиден.

Сальери показан со спины, но эта спина очень красноречива. Поляков — мастер старой школы.

Малоформатная на хорошей бумаге книжка, изданная в 1979 году в г. Горьком с претензией на эстетство (а цена всего 55 коп.). Ксилографии художника Коннова. Стандартная мизансцена усилена тенями других персонажей (Чёрного человека и скрипача) и символическим задним фоном. Для гравюры такое нагромождение обычно.

Сальери грустно плачет.

Из книги Эйдельмана "Болдинская осень" (М.: Молодая гвардия", 1982). Художник — плодотворный ксилограф Носков. Качественная стандартная работа. Фрагмент для единственной иллюстрации, естественно, такой же, как у всех.

Двухтомник Пушкина (1974 г.) с картинками в жанре жёсткого минимализма. Горяев — художник, обласканный либеральной советской критикой.

Как и всё творчество Горяева, единственный рисунок к пьесе — вызов. Сальери злобен и откровенно чёрен.

Советский художник П.Бунин — ещё один поклонник минимализма художественных средств. Как таковых он сюит к литературным произведениям и не создавал, предпочитая обходится яркими отрывочными образами. К "Моцарту и Сальери" иллюстрации по одной-две штуки разбросаны по нескольким книгам.

Сцена пиршества Моцарта и Сальери присутствует часто, но разбавляется другими фрагментами (Сальери, замысливший недоброе, или Моцарт, встречающий слепого скрипача).

Сальери везде чуть-чуть разный. Подвижная психика.

В альбоме 1999 года Бунин представил полотно с игрой слепого скрипача.

Там же дал крупный портрет Сальери, льющего слёзы по моцартовскому "Реквиему".

В каталоге-справочнике есть сведения, что в 1983 году в Чебоксарах на чувашском языке выходили "Маленькие трагедии" с иллюстрациями местного художника Э.Юрьева. Книжку мне раздобыть не удалось. Но какие-то сканы есть на сайте Чувашского государственного художественного музея: https://artmuseum.ru/museumexpo?author=8a....

Тот самый С.Любаев — модный в наши дни художник. Его неизданные в своё время иллюстрации советского времени (1984 г.) я нашёл в 8-м томе фундаментальной энциклопедии С.Чистобаева "Художники детской книги СССР. 1945-1991".

Замечательные оригинальные картинки, по технике напоминающие иллюстрации Мавриной и некоторых других художников, рисовавших в середине 1930-х гг. для издательства Academia. Концепция, видимо, была "Моцарт и карлики" (если приглядеться, на некоторых картинках всякая мелочь у ног Моцарта копошится).

Жалко, что в 1984 году не издали.

Продолжаю обзор иллюстраций к "Моцарту и Сальери". Сегодня выдающийся советский художник довоенного времени А.Кравченко. Его любимая техника — ксилография (торцовая гравюра по дереву). Эта техника всегда была эстетской, но, кроме того, в 1920-е — 1930-е гг. имела у нас и утилитарное значение из-за отсутствия передовой полиграфической базы. С гравюрами Кравченко мы уже встречались: пушкинские "Скупой рыцарь" (см.), "Пиковая дама" (см.), "Египетские ночи" (см.), а из непушкинских — "Легенда об Уленшпигеле" (см.).

"Моцарт и Сальери", как и все пушкинские произведения, проиллюстрированные Кравченко, выходили вот в таком виде в 1936 г. и в 1981 г. Оба издания умеренно массовые, но сделанные с выдумкой в первом случае и с любовью — во втором.

Ксилографии Кравченко выделялись своей утончённостью на общем фоне предвоенной графики, даже при том, что ещё сохранялся плюрализм, который исчезнет в позднюю — послевоенную — сталинскую эпоху. Но до тех лет Кравченко не дожил.

Сканы из издания 1936 года.

1) Заставка. Музыкант за клавесином — и композицию обрамляет венок славы. И на стене что-то, обрамлённое венком. Вроде бы заурядная заставка, но ко всей Сцене первой — это единственная иллюстрация. То есть вбирает в себя все размышления Моцарта и Сальери о музыке.

2) Иллюстраций к Сцене второй — целых три (не считая совсем декоративной заставки). И две из них посвящены Чёрному человеку. Кравченко очень заинтересовался этим романтико-мистическим мотивом. Вот Моцарт открывает дверь таинственному заказчику реквиема.

А вот Моцарт говорит Сальери знаменитые строчки (которые потом у Есенина в маленькую поэмку выльются):

цитата

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей

Сидит.

Кравченко вырезает на дереве сидящую за столом полутень Чёрного человека.

На рисунке вроде как и Сальери этого призрака видит. На самом деле он ничего не видит и даёт Моцарту прекрасный совет:

цитата

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку.

Иль перечти Женитьбу Фигаро

А этот совет Сальери дал сам Бомарше, а Моцарт спрашивает, правда ли, что Бомарше кого-то отравил, а Сальери отвечает, что Бомарше были слишком смешон для ремесла такого, а Моцарт соглашается: "Гений и злодейство две вещи несовместные", а Сальери бросает яд в стакан... Ну да, пьеса-то разговорная!

3) Завершающая иллюстрация: Моцарт вдохновенно играет на клавесине, и его поза повторяет заставку к Сцене первой. А Сальери на заднем плане возится над бокалами — яд выгружает. Хотя по тексту играет Моцарт уже после того, как выпил отраву — а Сальери в этом месте плачет.

В издании 1981 года было на одну иллюстрацию больше — и как раз к Сцене первой: эпизод со слепым скрипачом. Бывает, что из старых книг вклейки с иллюстрациями выпадают. Проверил по каталогу-справочнику. Нет, в издании 1936 годы было только три страничных иллюстрации.

Рисунок со скрипачом никогда не был пропавшим. Он имел самостоятельное хождение — как оттиск с оригинальных досок. Вот со странички одного из аукционов — офорт, датированный 1936 годом. Это и есть недостающая иллюстрация.

По каким-то причинам эта ксилография не попала в издание 1936 года. Наверное, были требования по лимиту страничных иллюстраций. Надо было от какой-то одной отказаться. Вряд ли отсев делал редактор — он бы не допустил перекоса (в Сцене первой ни одной картинки, а в Сцене второй — целых три). Вероятно, выбор был за художником, и надо было бы сократить тему с Чёрным человеком, но Кравченко не пошёл на это. Наверное, решил, что эффектный эпизод со слепым скрипачом и так все художники нарисуют, а Чёрного человека проигнорируют.

Угадал — так всё потом и было.

В развитие медвежьей темы в русских сказках необходимо вспомнить и пушкинский опыт — написанное в 1830 году начало "Сказки о медведихе". Сказку иллюстрировали нечасто, но часто это делали выдающиеся иллюстраторы.

Начну с художника В.Масютина — одного из любимых графиков 1920-х гг. Библиофильскую книжку с пушкинским отрывком Масютин делал в эмиграции в 1924 году.

Библиографическое описание:

В Интернете гуляют порознь все четыре страничные ксилографии (с сайтов аукционов), но 9 иллюстраций в тексте нашлись только в замечательном ЖЖ у Ivan Novak: https://ivannovak10.livejournal.com/23666.... Посмотрим, что есть — пройдёмся по сюжету.

1) Начало: "Как весенней теплою порою" выходила медведиха с медвежатами.

Появился мужик с рогатиной. Медведиха собралась с мужиком расправиться:

цитата

Уж как я вас мужику не выдам

И сама мужику .... выем.

То ли Пушкин в черновике сходу не придумал, что бы такое у мужика выесть, чтобы размер соблюсти (но в этом случае в печатном тексте у пушкинистов было принято давать просто пустое место), то ли придумал, но такое неприличное, что его пришлось заменять многоточием (но в этом случае часто появлялись редакторские скобки). Загадка. Только профессиональным пушкинистам позволено знать все похабные места у Пушкина.

2) Итог поединка предопределён: смысл рогатины в том, что атакующий медведь сам на неё насаживается. Медведица, защищая медвежат, конечно бросилась на мужика.

Но встретить медведицу рогатиной надо правильно. Здесь Пушкин анатомически точен:

цитата

Он сажал в нее рогатину

Что повыше пупа, пониже печени.

3) Мужик, оказывается, жену хотел порадовать.

цитата

„Вот тебе, жена, подарочек,

Что медвежия шуба в пятьдесят руб<лев>,

А что вот тебе другой подарочек,

Трои медвежа<та> по пять рублев“.

Но и в "Липовой ноге" старик по просьбе старухи медведю лапу отрубил. Что же здесь будет?

Пока что симпатии Пушкина на стороне медведей.

цитата

Дошли вести до медведя чернобурого,

Что убил мужик его медв<едиху>,

Распорол ей брюхо белое,

Брюхо распорол да шкуру сымал,

Медвежатушек в мешок поклал.

4) Медведь, лишившись жены и детушек, изливает свою печаль.

цитата

Голову повесил, голосом завыл

Про свою ли сударушку,

Чернобурую медведиху.

— Ах ты свет моя медведиха,

На кого меня покинула,

Вдовца печального,

Вдовца горемычного?

Уж как мне с тобой, моей боярыней,

Веселой игры не игрывати,

Милых детушек не родити,

Медвежатушек не качати,

Не качати, не баюкати.

Нехорошо мужикам медведих убивать ради шубы жене.

5) Важный момент в конце неоконченной сказки:

цитата

В ту пору звери собиралися

Ко тому ли медведю, к боярину.

Приходили звери большие,

Прибегали тут зверишки меньшие.

Пушкин перечисляет множество зверушек. Здесь важно, что это вассалы медведя-боярина. Пушкин каждому зверю присваивает интересный чин. Но Масютин это не обыгрывает, даёт натуралистические изображения зверей.

Это те самые неуловимые 9 иллюстраций в тексте. Ну а пушкинский текст обрывается. Очевидно, что звери во главе с медведем пойдут требовать от мужика сатисфакции. Всё будет как в "Липовой ноге".

Полную сюиту к сказке делал Б.Зворыкин в 1915 году.

Библиографическое описание:

Это такой "псевдо-русский стиль".

Очень похоже на Билибина. Но вот почему-то если Билибин — то это стиль "русский модерн", а если эпигоны Билибина — то "псевдо-русский стиль". Зворыкин — эпигон.

Современное воспроизведение иллюстраций сделало СЗКЭО: https://fantlab.ru/edition315849. Привожу комбинацию сканов, сделанных с подлинного издания, и сканов современного издания.

1) На заставке — безмятежная прогулка медведихи с медвежатами.

2) Убиение медведихи и презентация подарков жене.

3) Печаль медведя-вдовца и сбор к нему лесных зверей.

Зворыкин тоже изображает зверей в натуральном виде.

В советский период отдельных изданий сказки не было, полные сюиты иллюстраций к ней были редкостью. Чаще художники ограничивались одной иллюстрацией.

Вот Сборник пушкинских сказок, выдержавший в 1930-х гг. несколько изданий и допечаток, с иллюстрациями разных художников. У меня в мягкой обложке, зачитанный до дыр.

К "Сказке о медведихе" иллюстрация С.Мочалова. Наверное, неудивительно, что для единственной иллюстрации выбрана сцена насаживания медведицы на рогатину.

Ленинградская серия вновь иллюстрированных произведений Пушкина (Ленгослитиздат, 1936-1937). Мы из этой серии уже видели "Онегина" (см.) и "Повести Белкина" (см.). "Сказки Пушкина" (1936) проиллюстрировал выдающийся художник Е.Кибрик. Из этого сборника сказок мы смотрели "Сказку о золотом петушке" (см.).

Снова единственная иллюстрация к сказке, и снова — жестокая сцена. В том отрывке, который оставил Пушкин, эта сцена выглядит квинтэссенцией сказки.

Иллюстрации Кибрика к сказкам Пушкина стали заметным явлениям. Оценки современников были разные. Есть такая публикация юбилейного — 1937-го — года: ПУШКИН В ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ («Литературный современник». 1937. № 1).

Один критик сам пишет скупо и в скупости обвиняет художника:

цитата

Интересны и рисунки Кибрика к «Сказкам Пушкина», хотя, может быть, несколько излишне скупые в своем сюжетном и живописном разрешении.

Другой критик более щедр:

цитата

Удачно справился со своей задачей художник Кибрик. Его работа была особенно трудна, иллюстрации к сказкам — это самый засоренный участок в иллюстрациях к Пушкину. Все художники шли по линии стилизации в сусальном боярском стиле. Кибрик искал новую форму для иллюстрирования сказки. Его листы в одно и то же время и реальны и сказочны, его образы близки и понятны.

А вот знаменитый художник Петров-Водкин (особенно интересно):

цитата

Иллюстрации Кибрика — это графическая лирика, особенно хорош «кораблик» к «Царю Салтану». Что касается других, то они технически запутанны. Некоторые более четки, другие сложны; можно было облегчить с точки зрения технической. А стиль тут есть.

Детгизовский трёхтомник юбилейного — 1949-го года — со скромными гравированными рисунками. Сказки — во втором томе.

К "Сказке о медведихе" заставка и концовка Фаворского. Мудрый мастер опустил сцену насаживания медведихи на рогатину. Самое начало: медведиха с медвежатами.

И самый конец: звери собрались на вой осиротевшего медведя.

У Фаворского — понятно — всё строго реалистично.

Часто из сказки брали только начало (до появления мужика с рогатиной) и публиковали в качестве лирического стихотворения в тоненьких книжках. Вот такая книжка: "Зимняя дорога" (М.: Детская литература, 1972). С этим названием выходили несколько подборок с разным составом и разными художниками. Здесь иллюстрации Г.Никольского — знаменитого анималиста. Чёрно-белые иллюстрации.

Поскольку самое начало, то Никольскому ничего не остаётся, кроме как нарисовать медвежью семейку. Впечатляющие фигуры.

Кстати, медвежат двое, а не трое, как у Пушкина. Натуралист Никольский поправил кабинетного учёного Пушкина — благо, в этом кусочке количество медвежат и не названо. Количество — трое — будут названы мужиком при дарении их жене (у Мочалова в сборнике 1930-х гг. тоже было двое медвежат, но там ведь иллюстрация ко всей сказке, т.е. в противоречии с указанием Пушкина).

Были и такие подборки стихов разных поэтов. Название и состав одинаковые, художники разные: "Золотая рыбка" с иллюстрациями С.Былинского (1988) и "Золотая рыбка" бóльшего формата с иллюстрациями А.Тюрина (1985).

Только начальный отрывочек — только портрет медведихи с медвежатами (у Былинского — два, у Тюрина — три).

В наше время завораживающие иллюстрации к сказкам Пушкина сделал В.Назарук. У меня лучшее издание от "Речи" (2018).

Шмуцтитул к "Сказке о медведихе".

Особенность всей книги — рисованные рамочки, все разные, даже для одной сказки несколько вариантов.

Собственно страничные иллюстрации: безоблачный зачин и громовой конец.

Звери с чинами не наряжены в человеческие костюмы, но все выразительно смотрят, по-человечески сочувствуя вдовцу.

Знаменитый сборник пушкинских сказок (первое издание — 1974) с иллюстрациями Т.Мавриной.

Единственная (из опубликованных) полная сюита к "Сказке о медведихе" советских времён. На шмуцтитуле для каждой сказки свой "кот учёный".

1) Мирные медвежьи забавы и мужик с рогатиной.

2) Сцена убийства опущена. Рыдающий вдовец.

3) И вот только Маврина показала вереницу зверей и для каждого отметила ту сословную черту, которую им присвоил Пушкин (для белочки-княгинечки никакого символа не нашлось — только лапки сложенные).

цитата

[1] Прибегал туто волк дворянин,

У него-то зубы закусливые,

У него-то глаза завистливые.

[2] Приходил тут бобр, богатый гость,

У него-то бобра жирный хвост.

[3] Приходила ласточка дворяночка,

[4] Приходила белочка княгин<ечка>,

[5] Приходила лисица подьячиха,

Подьячиха, казначеиха,

[6] Приходил скоморох горностаюшка,

[7] Приходил байбак тут игумен,

Живет он байбак позадь гумен.

[8] Прибегал тут зайка-смерд,

Зайка бедненькой, зайка серенькой.

[9] Приходил целовальник еж,

Всё-то еж он ежится

4) Концовка.

Видимо, это итог операции звериного собора: медвежатки из неволи высвобождены. Мужик с женой, наверное, дома разорванные лежат.

Сегодня — единичные иллюстрации к "Скупому рыцарю" разных художников. Период получился с 1899 года по 1937 год (точнее, 1899-й и 1937-й: два юбилейных года). Книжек не много, но много Пастернаков.

До революции "Скупой рыцарь" иллюстрировался в России часто, но всё, что было до "мирискусников" сложно назвать русской книжной графикой. Обычно издания юбилейного 1899 года не представляют интереса с точки зрения иллюстраций. Но есть частичное исключение — юбилейный однотомник Пушкина издания П.П. Кончаловского (М.: Т-во А.И. Мамонтова, 1899). Книга переходного периода. Иллюстрации там делали и всегда стоящий особняком Врубель, и представители модерна — Лансере, Бенуа, Сомов, а с другой стороны — передвижники Левитан, Суриков. А ещё придворный портретист Валентин Серов... Эклектика жуткая.

К "Скупому рыцарю" в этом однотомнике есть две иллюстрации. Художник — Л.Пастернак. На первой иллюстрации — старый барон, а на второй — его молодой сын.

Если изображение старого барона в подвале затёртое уже для конца XIX века, то подача веселящегося Альбера была новой для той поры. И, что интересно, такой взгляд на наследника барона сохранил уникальность до сих пор. Посмотрим вторую иллюстрацию крупным планом.

Формально иллюстрация относится к словам из монолога барона:

цитата

Я царствую... но кто вослед за мной

Приимет власть над нею? Мой наследник!

Безумец, расточитель молодой,

Развратников разгульных собеседник!

Едва умру, он, он! сойдет сюда

Под эти мирные, немые своды

С толпой ласкателей, придворных жадных.

Украв ключи у трупа моего,

Он сундуки со смехом отопрет.

И потекут сокровища мои

В атласные диравые карманы.

Вот это художник в точности и рисует, но меняет интонацию: барон говорит об этом с ужасом, а мы на картинке видим абсолютное счастье. Можно из пушкинского текста вывести прогрессивного Альбера: дай ему денег, так он только и будет, что больных кузнецов выхаживать. Но нет. Скорее, его будущее отец точно предсказывает. В этом рисунке — фундамент искусства Серебряного века: провокационного и гедонистического. Не так уж они были неправы — сколько там осталось до начала Мировой войны.

На рисунке явственно читаются две подписи — Л. Пастернака и В.Чеховского. Как отмечено в каталоге-справочнике "Пушкин в русской и советской иллюстрации", клише были заказаны во Франции, была применена новая и более совершенная техника репродуцирования — гелиогравюра. Скорее всего, В.Чеховский — это гравер.

В 1936 году в предверии столетия смерти поэта сформировалась "ленинградская" серия изящных томиков с произведениями Пушкина, распределёнными по жанрам с немногочисленными, но интересными иллюстрациями разных художников.

Был и томик с пушкинской драматургией (встречался нам в связи с "Русалкой"). Художница — А.Якобсон. По одной иллюстрации к каждой пьесе.

Уже понятно, что если "Скупому рыцарю" положена только одна иллюстрация, это будет изображение барона в подвале над сундуками с золотом. Художникам приходится изыскивать оригинальную форму к одному сюжету. У Якобсон оригинальная штриховка. Сам барон очень элегантный — он идейный скупец, а не маниакальный жадина (не такой как Плюшкин).

Наиболее пафосным юбилейным изданием "Маленьких трагедий" в СССР была книга от легендарного издательства "Academia". Художник — И.Рерберг.

Книга на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition111390. И библиографическое описание из каталога-справочника "Пушкин в русской и советской иллюстрации", поскольку в наших обзорах мы встречаемся с этой книгой в первый раз.

Добавления к библиографии. Тираж 10.300 экз. Цена 6 руб. 50 коп + переплёт 3 руб. 50 коп. (итого 10 руб.).

Книга очень большого формата. Макет сконструирован в привычной советской манере: фронтиспис и титул на одном развороте.

Аналогично и к каждой пьесе: титульный разворот, где слева имеется страничная иллюстрация, а справа — шрифтовой шмуцтитул.

Этими страничными иллюстрациями издание и славится (их много раз воспроизводили в альбомах, в последнее время стали и в книгах размещать без соблюдений требований к макету). На иллюстрации — понятно, барон в подвале, но не согбенный, а гордо стоящий над сундуками. Техника — силуэт, но не вырезанный из чёрной бумаги (и не имитация вырезанного), а просто заливка тушью с прорисованным задним фоном.

И ещё макетом предусмотрено наличие двух крохотных иллюстраций: заставки и концовки. Даю их без увеличения, а так, как они смотрятся на огромных листах.

Размер листа, огромные поля: сталинский стиль графики в этом издании — наиболее величественный (в архитектуре так получится только в послевоенных московских высотках). При этом сдержанные рисунки-силуэты. До абсолюта этот стиль после войны доведет Н.Ильин в силуэтах к лирике Пушкина. А вот большинство послевоенных иллюстраторов чувство этого стиль утратят — будут цветные картины маслом в книгу впихивать. Это уже вырождение будет (как в "Кубанских казаках").

За границей в юбилейный год русские художники-эмигранты тоже кое-что публиковали. К "Скупому рыцарю" иллюстрации в Риге сделал М.Пастернак (на сей раз однофамилец, не родственник поэта). Сканы книжки из Интернета. На Фантлабе книжка представлена: https://fantlab.ru/edition111402.

Издание с мизерным тиражом, но отражено в каталоге-справочнике. Есть расхождения с данными об издателе по сравнению со сведениями Фантлаба.

Скорее всего, сведения из каталога-справочника насчёт издателя более точные.

И две страничные иллюстрации. Необычные по композиции и деталям. На первой рыцарь и жид в исторически более верных одеждах, чем у большинства художников. А на второй и вовсе невиданное: барон не склонился над сундуками, а в экстазе лежит, обнимая своё золото. Скоро так же от сердечного приступа рухнет.