После безудержного абстракционизма чехословацкой художницы Гергелёвой, иллюстрировавшей "Онегина" в 1973 году (см.), уместно вспомнить пост-модернистскую сюиту к "Онегину" советского художника А.Костина. Мы его иллюстрации смотрели пять лет назад: https://fantlab.ru/blogarticle53494. Но появился новый повод: переиздание сюиты на новом полиграфическом уровне.

Принципы создания иллюстраций Костина: 1) Сюжет ни в коем случае не иллюстрировать; 2) Отсутствие единой стилистики графического сопровождения. Это естественный подход для художника-экспериментатора, который берётся за классику из школьной программы.

Вглядываясь в современные тенденции иллюстрирования классики, кажется мне, что для русского читателя "Онегина" не может быть удовлетворительной комиксная манера (как, например, в западных изданиях "Пиковой дамы" — см.). Перспективными могли бы быть применительно к "Онегину" опыты иллюстрирования Шаймардановым "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Но сейчас Шаймарданов иллюстрирует Пушкина (чуть ли и не "Онегина") в карикатурном стиле.

В общем, напряжённый пост-модернизм Костина по-прежнему конгениален прочтению "Онегина" квалифицированным читателем. Хотя, должен признать: выхватывая при перелистывании томика что-то вроде "...Как я завидовал волнам, // Бегущим бурной чередою // С любовью лечь к ее ногам...", хочется отменить всех иллюстраторов (не только умных).

Костин создавал свою сюиту при вполне себе советской власти в 1986-1988 гг. Эту сюиту обязательно похвалили бы советские искусствоведы, воспроизвели бы в специальных журналах пару картинок — совсем необязательно, что сюиту напечатали бы. Но повезло: опубликовали в 1991 году в частном издательстве. Художник отобрал 50 листов, в книгу вошли 40. И вот теперь — переиздание на грант, с государственной поддержкой (М.: ABCdesing, 2022). Вот новое издание (слева, без суперобложки)

Качество воспроизведения, естественно, многократно превосходит неуклюжую кооперативную книгу 1991 года:

Но можно заметить, что в новом издании правый край рисунка немного обрезан. Иногда это "немного обрезан" существенно изменяет рисунок. Костин специально нагромождал детали, показывая, что "рамкам тесно" — и вот на этом, например, листе обрезание сорвало концепцию рисунка (кажется, что просто рамка проходит, отсекая лицо — а в оригинале показано, что лица-то вообще нет).

В новую книгу вошли все 50 первоначально отобранных самим художником иллюстраций (пишут, что отобранных из множества вариантов) — это включая изображения на суперобложке. Я посчитал с форзацем и нахзацем, так получилось аж 52 листа.

1) Вот они, картинки на суперобложке (лицевая и задняя стороны). Самое начало и самый конец книги:

Подписи и портреты второстепенных персонажей, а Онегин отвернулся. В этом вся суть сюиты — лица Онегина мы не увидим, следовать за романом будем по самым дальним перифериям.

2) Форзац и нахзац — естественные элементы, закольцовывающие книгу.

Форзац — свежие амурчики влекут по воздуху огромную стрелу любви. Нахзац — пост-апокалипсис, хотя потрёпанная стрела всё влачится амурчиками с отбитыми гипсовыми ножками и ручками.

3) И такое закольцовывание: первая (фронтиспис) и последняя иллюстрации в корпусе "Онегина":

Самая первая иллюстрация — к Пушкину слетел Гений с характерными чертами неземного лица. Самая последняя иллюстрация — тот же Гений проверяет, что осталося после всего.

Первый лист после титульного листа — введение ко всему роману. Портрет Онегина. Слишком навязчивый символизм. Но больше этого у Костина не повторится. Дальше будет строго-геометрический пост-модернизм.

Советская критика о Костине:

цитата М.Чегодаева. Пути и итоги: русская книжная иллюстрация 1945-1980. — М.: Книга, 1989. С. 202-204, 208

В.Н.Ляхов характеризует творчество ещё одного молодого художника 70-х годов — А.Л.Костина, с которым связывает возможность исследования "тех новых, ещё не оформившихся художественных явлений, которые... не став ещё общепризнанной ценностью, таят в себе те или иные тенденции, важные для понимания происходящего на наших глазах процесса сложения искусства"...

"Экспрессивный рассказ, в котором фантастический сюжет сплетается с наивной аллегорией, а реальность житейского факта становится поводом для рассуждений о его значении"...

Новая, "нетрадиционная" иллюстрация празднует победу.

цитата Ю.Я.Герчук. Художественные миры книги. — М.: Книга, 1989. С. 228 и сл.

За несколько лет, прошедших с того времени, как он окончил в 1970 году Московский полиграфический институт, Костин выдвинулся в ряд тех художников, чьи работы определяют уровень и характер нашего сегодняшнего книжного искусства.

Обзор иллюстраций к сказу Бажова "Медной горы Хозяйка" подошёл к пост-советским изданиям. Посмотрим картинки вот из этих книг:

Вверху слева: 1) Бажов П. Сказы. — М.: РОСМЭН, 2007(худ. М.Орданьян).

Вверху справа: 2) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Эгмонт Россия Лтд., 2004(худ. А.Кошкин).

Внизу слева: 3) Бажов П. Уральские сказы. Медной горы Хозяйка. — М.: АСТ, 2015(худ. Ю.Николаев).

Внизу в центре: 4) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Облака, 2019(худ. Б.Ольшанский).

Внизу справа: 5) Бажов П. Серебряное копытце. — М.: Омега, 2016(худ. И.Минкина).

А также цифровые копии иллюстраций из этих изданий:

Слева направо попорядку: 6) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Сантакс-Пресс, 1997 (худ. Б.Игнатьев). 7) Николай Сажин: живопись, рисунок. — СПб.: Петрополь, 2007 (худ. Н.Сажин). 8) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Арбор, 2015 (худ. А.Дмитриев).

Иллюстрации, созданные в первое пост-советское десятилетие, полностью соответствуют советским традициям. Манера реалистичная, хороший уровень. Если я правильно идентифицировал художника Б.Игнатьева (распространённая фамилия), он полностью в советское время и сформировался.

Сюжет отражён достаточно подробно:

1) Первая встреча Степана с Хозяйкой медной горы. Жуткое количество ящериц.

2) Противостояние крепостного рабочего с угнетателем.

3) Невозможная любовь: расставание в подземном чертоге.

Хороший художник Ю.Николаев, принадлежащий к младшему поколению советских художников, свои иллюстрации к бажовским сказам выпустил не так давно. Тоже реализм, тоже видно мастерство.

1) Зачин

2) Фантастической раскраски ящерки.

3) Хозяйка медной горы

4) Вызов Степана прихвостням угнетателя.

5) Трудовые подвиги

Новейшее издание художника, которого уже сложно отнести к советским. Но он и ближе всех к советским иллюстрациям (как будто В.Лосин руку приложил). Советскую школу уже изучают и усваивают.

По-настоящему художник любит растрёпанных персонажей, да ещё если они какие-нибудь насилия чинят.

На фоне диллемы: "или советская реалистичная школа — или полная халтура", прогрессивное издательство "Росмэн" в 2007 году решило предоставить слово неформалам. Изломанные иллюстрации художника(цы) М.Орданьян. Отсылки к аппликации из камня. Энергия присутствует.

Немного (или много) абстракции современной иллюстрации не помешают. Но вряд ли подобные картинки могли вывести нашу иллюстрацию на новый уровень (на новый средний уровень для большинства художников).

Впрочем, утомившись от среднего советского уровня, полезно помнить и о таких образчиках современной иллюстрации.

Прельстившись картинкой на обложке (к "Серебряному копытцу"), купил эту книжку. Теперь вот держу и показываю для понимания процесса. Это не халтура, это искренние картинки. Но если отталкиваться от этого уровня, советские традиции реалистичной школы надолго останутся идеалом.

Следующий художник — А.Кошкин — советский, но всегда бывший вне советской традиции. Он вневременной — настолько яркая у него оригинальность.

1) Форзацы с ящерками. Высокое средневековье и Возрождение.

2) Орнаментальные заставка и концовка.

3) Органично смотрится ящерка с человечьей головой рядом со Степаном: картинка из средневекового бестиария.

Высоко оценённые знатоками-лаборантами ручные работы-иллюстрации Н.Сажина в сложной технике (взяты отсюда: http://book-graphics.blogspot.com/2013/07...). Созданы, по указанию источника в 1991 году — в последний год существования Советского Союза на противопоставлении советской традиционной школе.

Ну и современный художник А.Дмитриев, также заслуживший похвалы наших знатоков.

Бажов в интерпретации русского модерна. Что было, если бы Билибин в 1910 году иллюстрировал сказы Бажова.

Бажов и Серебряный век, хотя в этом портрете Хозяйки медной горы вижу не только билибинский, но и западный модерн.

Ностальгия по "дворянским гнёздам" докатилась до книжной иллюстрации только в Восьмидесятые. По своей эстетике такая иллюстрация была близка к кинематографии, где уже были отработаны длинные планы, отражения лиц в оконном стекле и т.п.

Сборники этой поры, в которых имеется "Барышня-крестьянка" такие (все уже знакомые):

Слева направо: "Повести Белкина", худ. Г.Берштейн (М.: Книга, 1981); "Повести Белкина", худ. О.Якутович (Киев: Вэсэлка, 1988).

Слева направо: "Повести Белкина. Дубровский", худ. Б.Косульников (М.: Современник, 1991); "Болдинская осень", худ. В.Носков (М.: Молодая гвардия, 1982).

Художник Берштейн, с чьими концептуальными иллюстрациями "Повести Белкина" были изданы в виде миниатюры в престижном издательстве "Книга". Вот вводная иллюстрация, призванная создать загадочность и показать интеллектуальную глубину.

Кинематографическая иллюстрация-панорама: в этом и заключается новизна концепции всей сюиты. В книге панорама была порезана по страницам. Это моя реконструкция (склейка фото разных страниц):

Возможно, жанровая принадлежность иллюстраций Берштейна можно определить как "магический реализм". Интересный был опыт. В последующем, насколько мне известно, в книжной иллюстрации Берштейн ничем подобным не отметился

Киевское издание большого формата. Иллюстрации художницы Якутович в духе времени концептуальные и интеллектуальные (не описательные).

1) Алексей Берестов гарцует на коне, а Лиза Муромцева переодевается в крестьянскую одёжу, впервые в отечественной иллюстрации к этой повести показывая обнажённую девичью грудь.

2) Лесные встречи влюблённых.

3) Обязательная по макету иллюстрация, имитирующая черновой набросок художника, рисующего на одном листе разные сцены. И одновременно это напоминает кинематографический приём, когда разные сцены наплывают друг на друга (в современном кинематографе не используется). И тут, кстати, можно разглядеть Лизу, вырядившуюся под мисс Жаксон так, что Алексей не узнал своей возлюбленной. Эту забавную сцену наши художники игнорировали. Впервые после Масютина (1922 г.) эпизод с украденными у мисс Жаксон белилами получает отражение в иллюстрации.

4) Длинный наезд камеры на одежду, живописно брошенную на стул, и фокус на отражении героини в оконном стекле. Когда в 1995 году пришла пора снимать фильм "Барышня-крестьянка" представления о приёмах съёмки были уже другие.

Одна и та же сцена в разных композициях и в разной технике

Продолжаю обзор иллюстраций к "Станционному смотрителю" Пушкина. Сегодня — иллюстрации в советских изданиях 1980-х гг. Перестройка вплоть до крушения СССР не успела оказать заметного влияния на издание иллюстрированной литературы (в отличие от издания текстов).

В Восьмидесятые советское общество продолжало усложняться. Это сказывалось и на художественной жизни: дискуссии о роли иллюстрации, поиски новых форм. Постоянные выставки, обсуждения. Нельзя было выставить описательные иллюстрации к какому-либо произведению и надеяться на успех в профессиональной среде. Нужны были концепции. Не всё, конечно, издавалось (пример с иллюстрациями Н.Попова к "Двенадцати" Блока, о которых с одобрением писали все критики, а издали только в наши дни, спустя 40 лет — см.).

Новые иллюстрации к "Станционному смотрителю" в 1980-е гг. выходили. Они были как традиционными (уже традиционными для Восьмидесятых), так и передовыми.

Сборники этой поры, в которых имеется "Станционный смотритель" такие (все уже знакомые):

Слева направо: "Повести Белкина", худ. Г.Берштейн (М.: Книга, 1981); "Повести Белкина", худ. О.Якутович (Киев: Вэсэлка, 1988); "Гробовщик. Станционный смотритель", худ. А.Бакулевский (М.: Советская Россия, 1989).

Слева направо: "Повести Белкина. Дубровский", худ. Б.Косульников (М.: Современник, 1991) — да, это уже Девяностые, но всё-таки ещё советский период; "Болдинская осень", худ. В.Носков (М.: Молодая гвардия, 1982); "Полночных стран краса и диво...", худ. Д.Плаксин (Л.: Лениздат, 1987).

Библиофильское миниатюрное издание — малотиражное и дорогое — предъявляло требования к "умной" иллюстрации (для избранных эстетов). Но, при всей искусственности, картинки Берштейна, действительно, хороши. Больше такого успеха художнику повторить не удалось, насколько я могу судить. Шаблон для всех повестей одинаков: иллюстрация на разворот и панорама на нескольких разворотах.

Сначала идёт иллюстрация на разворот. Для "Станционного смотрителя" это гравюра на стене почтовой станции — завершающая из серии про возвращение блудного сына. Берштейн стилизует гравюру и рисует на ней двух натуралистических мух (для атмосферы).

Содержание гравюры у Берштейна — точно по Пушкину:

цитата

Наконец, представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафорке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости.

Наверное, это важная деталь для композиции повести, хотя и лежащая на поверхности: Дуня-то не прибежала как блудный сын обратно к отцу, ей в столице-то лучше было.

Теперь панорама. Тут у меня привычные жалобы: панораму, которую художник делал для каждой повести разрезали и поместили подряд на разворотах.

Примитивная склейка фотографий в доступном редакторе даёт такой результат. Это Дуня уезжает с гусаром, а отец сам её отпускает.

Хотя бы можно общий замысел художника понять. Общая концепция иллюстраций к этому изданию: длинные кинематографические планы, пустота, запустение, смерть...

У художницы продуманный макет, и все повести в книге иллюстрируются по одному плану (шаблону).

Ольга Якутович прочла "Станционного смотрителя" по-новому — как женщина, с ходу разобравшаяся в мотивах Дуни. Дуня вызывает у художницы неприязнь. Но именно Дуня и стала центром этой сюиты.

Дуня скорбит, глядя в окно. Это не печаль, а прелюдия к злобной истерике, которая вот-вот случится. С каким омерзением она озирает своё жильё и платье, которое сама для себя шьёт (как раз перед приездом Минского). А на людях-то Дуня всегда ласковая, приветливая. Вот змея! Дуня совсем не красавица в этой сюите.

По месторасположению иллюстрации ожидаешь увидеть здесь чаепитие рассказчика, смотрителя и Дуни.

цитата

Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.

Так я и решил. Только Дуня за столом уж совсем страшная. Потом вгляделся — понял, что это, конечно, абстрактная сцена чаепития проезжающих через станцию. Решил держаться настороже: от художницы с её неприязнью к Дуне можно всего ожидать.

Дуня кривляется: закатывает глазки, закидывает головушку. Показывает себя, предлагает. Ослеплённый любовью Минский не видит этих жалких уловок.

Почему-то "Станционный смотритель" считается "петербургской повестью". Художники иллюстрируют посещение Выриным столицы картинками к "Невскому проспекту" Гоголя. У Якутович одна из иллюстраций к каждой повести — как будто лист набросков разных сцен. В "Станционном смотрителе" такой шаблон используется для петербургского фрагмента: "всё побывало перед нами..."

Сцена приезда благополучной Дуни на могилку отца. Вот тут только художница пожалела и простила Дуню.

Как мы уже поняли, Бакулевский в своём цикле миниатюрных изданий иллюстрирует повести Белкина очень подробно. Это может поставить в тупик, когда Пушкин использует приём "рассказ в рассказе". Всё-таки свойственно читателю вычленять один только сюжет, забывая про обрамление. А Бакулевский не даёт забыть про формальную структуру "Станционного смотрителя".

Я вычленил иллюстрации, относящиеся к рассказчику: как он три раза ездил к смотрителю и что видел собственными глазами. Шесть картинок. Получилась история падения Самсона Вырина.

а) Первый приезд.

Первый раз рассказчик едет в мае (правда, на картинке уже хлеба колосятся, но всё равно чувствуется благолепие).

В первый приезд рассказчик лично встречает Дуню и любуется ею.

б) Второй приезд.

Во второй приезд рассказчик застаёт Самсона Вырина опустившимся и опустошённым.

цитата

...стол и кровать стояли на прежних местах; но на окнах уже не было цветов, и всё кругом показывало ветхость и небрежение. Смотритель спал под тулупом...

в) Третий приезд.

Третий приезд — поздняя осень на картинке. Природа умирает.

Умер и станционный смотритель. Бакулевский единственный из художников в финальной сцене на кладбище рисует не Дуню, и даже не деревенского мальчика, а рассказчика.

Такая вот концепция.

Теперь иллюстрации, относящиеся собственно к сюжету. Это история Дуни. Получилось меньше, чем про рассказчика: пять картинок (правда, одна из них на разворот).

а) Мнимый больной.

б) Побег Дуни.

в) Дуня в Петербурге.

Художник обошёлся без видов Петербурга, но вернулся к традиционныи сценам: первая и вторая встреча станционного смотрителя с гусаром. На первой ксилографии Вырин — как будто тень перед Минским. То ли замысел художника, то ли плохое качество воспроизведения...

В иллюстрации вернулась Дуня, сидящая вблизи Минского в соблазнительной позе английской наездницы.

Разная техника и композиция, но один эпизод (который художники определили как центральный в повести): Дуня, сидящая на ручке кресел.

Нет, не может художник отказаться от этой сцены: притягивает она его. Да и зрителю приятно посмотреть на чувственную картинку. А художники-то Семидесятых важно так заявляли: Дуня, сидящая на ручке кресел как в английском седле — это для плебса, в иллюстрациях для эстетов такого нет. Ну-ну...

С концепцией Плаксина мы уже знакомы: произведения Пушкина, которые имеют отношение к теме Петербурга, собраны в сборник, а художник нарисовал пейзажи, на которых нет ни одного персонажа, и которые напрямую с текстом не связаны. Вот и к этой повести — безошибочно идентифицируемый петербургский вид.

Не берусь судить, есть ли здесь привязка к локациям, упоминаемым Пушкиным (казармы Измайловского полка, Демутов трактир, Литейная улица/проспект, церковь Всех Скорбящих).

Иллюстрации к "Гробовщику" 1980-х гг. — это последние советские иллюстрации (поэтому одну книжку 1991 присовокупил). Сложный для советских художников вопрос — надо ли в "Гробовщике" рисовать скелеты — разрешён однозначно. Ожившие мертвецы присутствуют у всех иллюстраторов без исключения. Вот так и подготавливалась эпоха гласности: сначала нарисовали всю правду из "Гробовщика".

Книжная графика находится в постоянном развитии. Обладая "послезнанием" истории, вглядываешься в артефакты Восьмидесятых особенно пристально: что вы, ребята, видели в ближайшем будущем, и где вас остановили. В пушкинских "Повестях Белкина" новые перспективы показал Г.Берштейн. Для меня именно он (не слишком издаваемый художник) является символом книжной иллюстрации последних до-перестроечных лет. Сонные туманные панорамы — полная медитация, и никакой трескучий официоз не доходит до творческой интеллегенции...

Уже известнная нам миниатюрная книжка. По одной абстрактной страничной иллюстрации и панораме к каждой повести. Но панорама в книжке разрезана — замысел Берштейна был беспощадно изувечен. Цельные панорамы представляли большую художественную ценность, поэтому парочка из них попала в альбом "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987). В том числе и "Гробовщик" у нас есть по первоначальному замыслу художника.

Вся панорама — из альбома иллюстрированной пушкинианы (1987). Лунная ночь. Кладбище за забором. Ожившие мертвецы стягиваются к дому Адрияна, который зазвал их как своих клиентов на новоселье.

Поскольку у Пушкина в "Гробовщике" много смешных моментов, художник тоже решил пошутить. Среди ходячих скелетов затесался и скелет курицы — ну а куда без куриц на патриархальных московских улочках.

Три миниатюрных книжки, куда вошли все повести белкинского цикла с гравюрами по дереву Бакулевского — улеглись на сборнике 1950 года. Сам по себе символ изменений в искусстве книги: огромные подарочные сталинские тома для рассматривания всем семейством на диване — и миниатюры для персонального пользования. Причем, чем ближе к Восьмидесятым, тем всё больше миниатюр.

Первые две повести из одной книжки мы уже посмотрели. Сегодня — новая книжка, где напечатаны следующие две повести.

Даю описание по образцу каталога-справочника иллюстрированной пушкинианы (1987).

Гробовщик. Станционный смотритель. — М.: Советская Россия, 1989. — 96 с.; 10,5 см.

БАКУЛЕВСКИЙ А. — 21 илл. (ксилографии): суперобложка, фронтиспис; Гробовщик: заставка, 4 страничных илл., 2 разворота; Станционный смотритель: заставка, 10 страничных илл., 1 разворот.

Тираж 5 тыс. экз. Цена 2 руб.

Цена для советских времён высоковата, но для библиофильской книжки терпимая. Небольшой для советских времён тираж был общим правилом для миниатюрных книг — это предполагало и повышенное качество. Правда, эту книжку выпустило издательство "Советская Россия", а на библиофильских миниатюрах всё-таки специализировалось издатеоьство "Книга". Поэтому качество полиграфии не эталонное. А переплёт под суперобложкой так и вовсе убогий.

На Фантлабе книга отсутствует (подал заявку).

У Бакулевского — сюита консервативная, новые веяния отсутствуют. Библиофильский характер издания обусловлен использованием художником трудоёмкой по технике ксилографии.

цитата

Вскоре порядок установился... в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера

Смерть купчихи Трюхиной. Привиделась Адрияну в пьяном бреду.

Книга, вышедшая в Киеве в 1988 году.

У художницы Якутович — свежее прочтение, стиль современный для Восьмидесятых. Но иллюстрации — сюжетные, чем-то поразить читателя (как это удалось Г.Берштейну) уже не получится.

Уже не надо рисовать юмористический переезд на похоронных дрогах. Можно просто нарисовать захолустную улочку: Пушкин читан и перечитан, главное — создать настрой. Вот такая картина мирной жизни вставала перед Пушкиным, когда он писал "Гробовщика" в болдинском карантине, окружённый со всех сторон эпидемией холеры (Пушкин знал, что и в Москве холера).

Приём коллажа.

Книга с болдинскими произведениями Пушкина, расположенными в порядке их написания ("Гробовщик" был написан первым) с сопроводительным комментарием историко-биографического плана. Книга в таком составе издавалась с рисунками П.Бунина (1974) и Г.Носкова (1982). Эта книга — с носковскими иллюстрациями.

По одной иллюстрации к каждой повести. Снова виртуозная техника ксилографии.

Книга в мягкой обложке, вышедшая в последний год советского строя.

В картинках Косульникова чувствуется ветер перемен в книжной графике. Сейчас подобного рода иллюстрации, особенно многоцветные, всё ещё смотрятся очень современно (пример: художница О.Граблевская). Хотя, кажется мне, что подообная манера находится в русле направления, заданного Трауготами.

P.S. Ну вот ещё художник Д.Арсенин уверяет, что его иллюстрация к "Гробовщику" была сделана в 1986 году. Поверим (опубликована в 1994 г. в авторском альбомчике художника "Александру Пушкину...").