Басня — жанр, пользующийся успехом у читателей. Юмористическое изображение говорящих животных с человеческими пороками — это всегда интересно. В русской литературе XX века басни Михалкова стали наиболее заметным явлением.

У меня оказалось совсем немного сборников михалковских басен:

1) "Коты и мыши". — М.: Советская Россия, 1978. Худ. Е.Рачёв; 2) "Лиса, Бобёр и другие. Басни". — М. Советская Россия. 1975. Худ. М. Митурич; 3) "Басни". — М.: Советский писатель, 1982. Худ. В. Чижиков.

Но многое нашлось в Интернете:

4) "Басни". — М.: Советский писатель, 1946. Худ. Кукрыниксы и А.Каневский. По-видимому, первое иллюстрированное издание. Не все рисунки подписаны, могут быть сложности с атрибуцией. Сканы взяты отсюда: https://shaltay0boltay.livejournal.com/70....

5) "Басни". — М.: Искусство, 1955. Иллюстрации к книге выполнены художниками киностудии «Союзмультфильм» А. Савченко, И. Знаменским, Б. Степанцевым, Т. Сазоновой. Определение авторства конкретного художника для меня затруднено. Книга с хорошими сканами представлена на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition99332.

6) "Басни". — М.: Московский рабочий, 1963. Худ. А.Лаптев. Сканы взяты отсюда: https://kid-book-museum.livejournal.com/1....

7) "Избранные басни". — М.: ГИХЛ, 1953. Худ. В.Милашеский, Б.Ефимов и др.; 8) "Басни". — М.: ГИХЛ, 1957. Худ. Е.Рачёв; 9) "Басни". — Л.: Ленинградский художник, 1957. Худ. Е.Сидоркин; 10) "На мой вкус". — М.: Современный писатель, 1996. Худ. Д.Трубин. Все сканы из этих сборников взяты отсюда: https://trukhina.livejournal.com/38706.html.

Посмотрим некоторые из михалковских басен из числа наиболее известных. Часто они известны по выражениям, которые стали крылатыми (независимо от причины, по которой случилось массовое цитирование).

Басня "Две подруги". Мышь пришла в гости к Крысе, а та хвастается своими заграничными вещами, всячески подчёркивая их превосходство над советскими изделиями. Год написания — скорее всего, 1945-й (в 1946 году уже опубликовано в составе книги). Это ещё не официальная компания борьбы с космополитизмом. Пока это простая сатира (и даже не очень злобная) на тех, кто вывез трофейное барахло из Европы и тех, кто успел наобщаться с англо-саксонскими союзниками. Михалков не относился к числу шавок, которые лают по команде.

Ну а крылатой стала последняя строка басни "А сало... русское едят!". Думаю, основной оттенок, с которым цитируют эту строчку — насмешка, причём насмешка над творческим приёмами Михалкова. Этот мем — явление не политической, а литературной жизни. Но концовка в самом деле получилась эффектная.

1) Первый по времени рисунок из книги 1946 года (приписываю авторство Кукрыниксам, хотя их подписи нет — может, отрезали при репродуцировании). Картинка чисто повествовательная, но показывающая детали быта обеспеченных слоёв советской элиты (Мышь тоже не из барачных жильцов). Подход художников мягкий — обычное дело для 1946 года.

2) После-сталинская картинка из сборника, иллюстрированного детскими мультипликаторами. Приписываю картинку авторству всеми любимого Савченко, пусть это будет считаться его ранней манерой. Уравниловка времён Хрущёва ещё не наступила, мы по-прежнему видим жилище очень состоятельных советских руководителей (или успешных творческих работников). Атрибуты (зеркало, флаконы, пуфик) — те же, что и на рисунке 1946 года другого художника.

3) Интересно сравнить рисунок знаменитого художника Милашевского из книги 1953 года и очень известного в детской иллюстрации художника Лаптева из книги 1963 года. Милашевский совершенно неузнаваем (двадцать сталинских лет он наступал себе на горло), его стиль даже в сатирической басне — пышный сталинский ампир. Рисунок Лаптева — уже из новой эпохи книжной иллюстрации. Персонажи опять же: у Милашевского ещё очень состоятельная сталинская элита, а у Лаптева уже крысино-мышиный народ попроще (растёт благосостояние советского народа, но деревенское прошлое ещё даёт о себе знать). Как бы в 1963 году настоящая элита на поэтические вечера ходит, а не шмотки собирает.

4) У малоизвестного художника Сидокина — сатира из 1957 года: вещи уже не из поверженной Германии везут, а на рынках у спекулянтов перекупают. Впервые обращается внимание на то, что Крыса теперь выглядит современно на фоне простой советской Мышки (раньше всего-навсего богаче выглядела). Начинается парадокс советской сатиры времён Хрущёва и Брежнева: вместо презрения — зависть по отношению к осмеиваемым персонажам в заграничных тряпках.

5) У Рачёва — великого рисовальщика животных в человеческой одежде — два варианта иллюстрации к этой басне: из книги 1957 г. и из книги 1978 г. Ситуацию 1957 года Рачёв подаёт почти так же как Сидоркин: Крыса выглядит уверенно, у неё современная мебель, а серая Мышка заворожена импортными чулками. А вот ситуация 1978 года совсем иная: одеты и Крыса, и Мышь одинаково затрапезно (простые советские учителки). Видимо, никто и не сомневается, что они обе сало русское едят. Но хвастаются теперь западные идолопоклонники зарубежным абстрактным искусством. Этого у Михалкова нет, но для поздне-советского времени опасным признаётся увлечение современной западной культурой. Мышь по-прежнему заворожена.

6) Странный цикл иллюстраций получился у Мая Митурича. Митурич — мастер цветовых пятен, которые так празднично расцвечивали все его иллюстрации, не захотел придать эту праздничность михалковским басням. Получилось очень бесцветно. И по содержанию слишком тонко для жанра басни: просто беседа Крысы и Мыши без демонстрации положенных аксессуаров. Хотя видно, конечно, что Мышь благоговеет перед Крысой. Может, оно и правильно. Надо ведь не только картинки смотреть: хочешь узнать, что там за напряжённая беседа — почитай стишки.

7) Двое самых уравновешенных и добрых наших сатириков-иллюстраторов: Чижиков в книге 1982 года и Трубин в книге 1996 года. Про 1945 год, когда была написана басня, никто и не вспомнит. Актуальность сохраняется для всех времён. Чижиков доводит до предела поздне-советский контраст между кричаще-модной Крысой и чересчур традиционной Мышью. А вот у Трубина парадоксальное повторение ситуации смены эпох: новая русская Крыса из 1996 года, такая же неотёсанная как и жена советского директора из 1957 года, внушает всё такое же беспрекословное преклонение затрапезной Мышке.

Басня "Заяц во хмелю". Всё тот же 1945 год. Хотя ситуация не связана только с послевоенными реалиями. Заяц, неумеренно напившийся на банкете, расхрабрился и начал орать непристойности про Льва, в том числе и крылатую фразу:

цитата

Да я семь шкур с него спущу!

И голым в Африку пущу!..»

Дальше разбуженный Лев хватает хмельного Зайца. Но тот легко избегает расправы: говорит, что пил на банкете за Льва и его семью, и "как тут было не напиться?!". Лев снисходительно относится к пьяным (вот, кстати, черта свойственная времени написания басни), он отпускает Зайца. Михалков это объясняет тем, что Лев "обожал подхалимаж". В общем, концовка и мораль так себе. Мы эту басню любим за длинный смешной монолог пьяного Зайца. Это, конечно, тема не для Михалкова, а для титана другого уровня: безумству пьяных поём мы песню.

Смешная басня, но для художников все интерпретации оказались ограниченными.

1) Первые иллюстраторы, как взрослые, так и детские, выбрали сцену профилактической беседы Льва с Зайцем. Заяц протрезвевший и пристыженный. Интересно рабочее и домашнее одеяние Льва, который представлен полевым администратором среднего звена сталинских времён.

2) Собственно пьяного зайца представили на картинках Ефимов и Лаптев.

3) Полную картину дал Сидоркин: куражащийся Заяц на банкете и он же подхалимствующий в когтях Льва.

4) Статичные сцены у Рачёва в двух вариантах. Лев — кабинетный начальник. Из примет времени интерес представляет вузовский ромбик на лацкане пиджака Льва в 1978 году. Львиная морда у всех художников получается неэмоциональная.

5) Митурич неожиданно дал очень жёсткую картинку. Страшный Лев с запавшими глазами и омерзительный Заяц с человечьим лицом. Всё-таки очень странные иллюстрации. Как будто лиричный Митурич сам находился в бешенстве от того, что его заставили иллюстрировать сатирическую муть.

6) Весёлые Чижиков и Трубин рисуют оскаленного Льва и потешного Зайца. Но нам не страшно.

Очень известная басня "Лиса и Бобёр". Крылатых выражений из стихов не вышло, но ситуация жизненная. Молодая Лиса вскружила голову пожилому состоявшемуся Бобру. Тот бросает жену, но вскоре начинает тяготиться своей новой пассией. Возвращается к жене — отказ, бежит обратно к Лисе — а у той новый бобёр. Понятно, что тема вечная. Но считается, что описанная ситуация была крайне актуальна в сталинское послевоенное время: советские начальники, вознесённые из самых низов и спалившие в работе свою юность, были особенно падки на молоденьких вертихвосток, которым тоже надо было резко вознестись из болота.

Несмотря на животрепещущий сюжет, он очень прост психологически. У художников снова ограниченное поле деятельности.

1) Только два художника смогли выйти за очевидный вариант двойного портрета Лисы и Бобра. Неопознанный мною художник из книги 1953 года рисует беседу Бобра с Ежом (Бобр жалуется на Лису, а Ёж даёт совет возвращаться к старой жене-бобрихе). Сидоркин на страничной иллюстрации показывает нам последствия: жена Бобра не приняла, а Лиса успела найти замену. Формально именно из концовки должна быть выведена мораль: бобры, не надо суетиться!

2) Митурич сумел найти неожиданный ракурс: Лиса чешет Бобра одной лапой за ушком, а другой — по шейке

3) У остальных художников — дефиле счастливой пары. У немолодого грузного Бобра — немодные шляпа/шапка/"пирожок" и пальто (но с бобровым воротником). Обольстительная Лиса — стройная, грациозная и курящая (в 1946-м и в 1996-м).

Басня "Непьющий Воробей". В базе Фантлаба год создания/публикации этой басни обозначен как 1952-й. Значит, это из числа басен второй волны (но время всё ещё сталинское). Сюжет: Воробья на банкете стали корить за то, что он не пьёт — а ведь это подозрительно:

цитата

«Где ж это видано, не выпить за леса

И за родные небеса?!»

Заставили выпить штрафную. С непривычки Воробей упился до потери сознания. И навсегда приклеился ярлык: все за спиной Воробья шептали, что это "тот самый". Неожиданный поворот в антиалкогольной тематике. Но Михалков к 1952 году научился ещё и морали для басен писать! Окончание вот такое многословное:

цитата

Иной, бывает, промахнется

(Бедняга сам тому не рад!),

Исправится, за ум возьмется,

Ни разу больше не споткнется,

Живет умней, скромней стократ.

Но если где одним хоть словом

Его коснется разговор,

Есть люди, что ему готовы

Припомнить старое в укор:

Мол, точно вспомнить трудновато,

В каком году, каким числом…

Но где-то, кажется, когда-то

С ним что-то было под столом!..

Какой-то крик души Михалкова.

Ну а что художники? Иллюстраций меньше, поскольку выпадают все книги, вышедшие ранее публикации басни.

1) Лаптев в 1963 году нарисовал именно безысходную концовку: оклеветанный Воробей и пересуды за его спиной.

2) Рачёв рисует разудалую пьянку: в 1957 году он смеётся над упившимся Воробьём, а в 1978 году, скорее, сочувствует ему. С возрастом художники становятся мягче.

3) Некоторое оживление заметно даже на картинке Митурича: эту басню ему интересно иллюстрировать. Стоит обратить внимание на закуски: на тарелке уложена мышь. Или она тоже упилась и упала в салат целиком? Определённо, Митурич развеселился.

4) Чижиков напившемуся Воробью не сочувствует, но и пьянку не поэтизирует.

Год назад я делал тематический обзор иллюстраций к басням Крылова, относящихся к событиям Отечественной войны 1812 года (вот тут начало). И тогда же в Интернете обнаружил неизвестные мне ранее иллюстрации к крыловским басням культового советского художника Н.Попова. Начал искать у букинистов книгу. И вот, наконец, получилось. Делюсь приобретением и восстанавливаю лакуны "военных" басен Крылова.

С художником Н.Поповым мы встречались в связи с поэмой Блока "Двенадцать" (см.). Несколько слов о художнике — к сожалению из некролога с сайта РГДБ.

цитата

Уникальный мастер мирового уровня. Необыкновенно талантливый, мудрый, ироничный, всегда разный.

Николай Попов – один из тех художников, кто поднял российскую книжную графику на новый уровень. Отодвинув на второй план внешнюю занимательность и сюжетные подробности произведения, он сосредотачивается на духовной, философской стороне литературы. Книжная иллюстрация в исполнении Попова – это не дополнение или разъяснение текста, а его равноправный эквивалент, графическими средствами раскрывающий внутренний мир героев. Творческой манере Попова присущи изящество профессионального исполнения, откровенная эмоциональность, утончённая нервность, нескрываемая ирония и то, что называют фантастическим реализмом.

А вот искомая книга: "100 басен Крылова". — М.: Современник, 1990. Тираж 10 тыс. экз. Цена 8 руб. "Бумага мелованная финская" (так и написано). Подарочное малотиражное издание.

У меня сложилось впечатление, что судьба дорогих книг, выпущенных в два последних советских года, была печальной (если это не были актуальные тексты). Ну кому в 1990-м голодном году нужен был хрестоматийный баснописец за всё ещё большие деньги? Уж если тратить червонец на книги, то явно на Замятина или Набокова. Думаю, что бóльшая часть тиража этой книги пошла в макулатуру.

История продаж на Озоне показывает, что этот сборник когда-то выставлялся несколько раз от 250 до 450 руб., но гораздо чаще книгу предлагали за 1000-1200 руб. Мне пришлось заплатить дороже. После томительного годичного ожидания я увидел книгу на Алибе по цене 1500 рублей (без доставки) и сразу заказал. Главный сюрприз ожидал меня после сообщения продавца (из СПб) о том, что книга попорчена дарственной надписью, в связи с чем предоставляется скидка в 100 рублей.

Сюрпризом, конечно, была не сторублёвая скидка, а сама дарственная надпись.

Нет оснований не доверять подписи — это автограф художника. Понятно, что такой автограф не понижает, а повышает стоимость книги. Но в данном случае интересен ещё и адресат: "Дорогому Эрику с давнишней любовью и преклонением". Что это за человек с редким именем Эрик, перед которым мог преклоняться легендарный художник Попов? У меня только один вариант: книга была адресована другому легендарному художнику (всем известному по своим иллюстрациям) Эрику Булатову. Вот такое неожиданное приобретение.

Раз книга подарочная, имеет смысл посмотреть элементы оформления.

1) Титульный лист. Верхняя часть титульного листа занята простым шрифтом заглавия, между буквиц которого вальяжно расположились герои басен — очеловеченные лиса и медведь в ярких одеждах. Одежда — цыганско-пейзанский стиль — является узнаваемым художественным приёмом Н.Попова. А по содержанию становится понятно, что иллюстрации к басням будут погружены в декорации XIX века — времени написания их Крыловым.

2) Следующий за титулом вводный лист. На лицевой стороне суперобложки был слон во фраке и цветастом переднике, и здесь тоже слон.

3) Басни размещены по книгам, как они выпускались Крыловым. К каждой книге есть свой шмуцитульный разворот. Интересующие нас басни — во второй книге. В этой книге главная героиня — попрыгунья стрекоза. Она и расположилось между колонн римской цифры два.

4) В выходных данных книги — горделивое и наивное заявление: "Издание подготовлено по редакционно-издательской технологии на персональных ЭВМ" и поимённо перечислены "операторы". Иллюстрации Попова сложны для воспроизведения в книге, особенно для поздне-советской полиграфии. Но операторы, действительно, могли поиграть компьютерным цветоподбором. Вот как они по-разному лягушку на белой бумаге в тексте воспроизвели, и её же — на чёрном фоне задней стороны суперобложки. Каков был подлинник — не узнаем.

Посмотрим иллюстрации собственно к басням.

Басня "Собачья дружба". Собаки милуются, но мгновенно переходят к драке из-за кости. Историческая подоплёка — Венский конгресс, где победители Наполеона вели себя подобным образом. Художники создавали к этой басне разные образы: собаки натуральные и в военных мундирах, собаки милующиеся и дерущиеся, подходы серьёзные и сатирические (см.).

Н.Попов рисует такую собачью драку. Дерутся собаки-обыватели, забывшие про свой внешний лоск.

Басня "Щука и кот". Щука напросилась с котом на охоту за мышами, мыши её чуть не загрызли, кот отнёс щуку обратно в воду. Историческая подоплёка — адмирал Чичагов пытался воевать с Наполеоном, но куда ему до Кутузова. Было большое количество интерпретаций иллюстраторами образов этой известной басни (см.). Как правило, кот изображается внутренне удовлетворённым (показали щуке её место).

Н.Попов рисует скорбное шествие. Нерадостный кот тащит щуку, у которой мыши хвост отъели (кровища хлещет, щука под мышкой несёт половину своего тела).

Исторический повод к написанию басен уже давно не важен. Н.Попов — настоящий советский постмодернист — не желает давать и однозначных морализаторских оценок действиям крыловских персонажей.

Судя по учёным комментариям, есть у Крылова басня, бесспорно относящаяся к событиям войны 1812 года, но не включённая художником Нарбутом в его тематическую подборку. Я бы и сам не подумал (комментарии к басням в последнюю очередь читал), но у Рачёва на картинке явная отсылка к тем событиям. Итак, последняя крыловская басня, посвящённая "героям Двенадцатого года".

Басню целиком почитаем. Художники пойдут вслед за текстом.

цитата

Большой собравшися гурьбой,

Медведя звери изловили;

На чистом поле задавили —

И делят меж собой,

Кто что́ себе достанет.

А Заяц за ушко медвежье тут же тянет.

Вот и исчерпывающая иллюстрация дореволюционного художника со спокойного ракурса.

А есть у Жабá к этой басне и штриховой черно-белый рисунок.

Рисунок хорош, но видно, что всю прелесть иллюстрациям Жабá доставляет ровная заливка фрагментов рисунка одним цветом без полутонов. Получается плоскостный рисунок с резкими границами по контуру — визитная карточка стиля модерн в графике.

цитата

«Ба, ты, косой»,

Кричат ему: «пожаловал отколе?

Тебя никто на ловле не видал».—

«Вот, братцы!» Заяц отвечал:

«Да из лесу-то кто ж,— всё я его пугал

И к вам поставил прямо в поле

Сердечного дружка?»

Беседу зайца с коалицией, завалившей медведя, лучше всех нарисовал Семёнов.

Ага, переходим к рисунку, где отражён повод написания басни: случайные люди, получившие награды на радостях от победы над Наполеоном.

цитата

Такое хвастовство хоть слишком было явно,

Но показалось так забавно,

Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка.

---

Над хвастунами хоть смеются,

А часто в дележе им доли достаются.

Крылов не злой человек: с добродушием относится он к хвастунишкам, не возражает, если и им что-то перепадёт. Рачёв тоже с добродушием рисует штатского франта на фоне дворняг, вытянувших на себе войну.

Один только раз Крылов позволил себе злобную насмешку: "Так поди же попляши!". Этими словами могли бы отвечать партизаны замерзающим французам — и кто бы их в этом попрекнул. Но "Стрекоза и муравей" опубликована в 1808 году, задолго до Нашествия. Это не Крылов стрекозу на смерть обрёк — он кровожадного француза Фонтена переводил. У нас младшеклассники заучивают анти-стрекозиные вирши как кредо дедушки Крылова. А его кредо — это добродушный "Заяц на ловле".

Вот что получилось в советской книжке-панорамке (перевёл я трёхмерное произведение в двухмерное).

И ещё одно оптическое чудо — картинка на боку, а если нажать на неё — она увеличится и перевернётся как положено.

Три басни, посвящённые событиям Отечественной войны 1812 года, иллюстрации к которым имеются только у Нарбута, целенаправленно подбиравшего басни этой тематики. Точнее, в моих сборниках иллюстраций других художников к этим басням нет: собрание далеко не полное, но выборка всё равно репрезентативная.

Считается, что басни должны быть построены на иносказании — это игра для посвящённых. Все читают про собачью драку, и только некоторые понимают, что это про Венский конгресс. Снобистский такой жанр. А бывает и так: злободневность прошла, и в басне только банальная схема осталась. У Крылова все поводы написания басен забыты, но воспринимается всё с увлечением (даже просто собачья драка захватывает). Статус классика зря не даётся.

Одна из немногих басен, которая не содержит двойного дна — это "Ворона и курица". Там с первых строк прямым текстом — про Кутузова, про сдачу Москвы, про исход населения. Про французов, которые с голоду ворон жрут. Вроде и не басня даже — сказка из жизни животных в конкретную эпоху. А захватывает.

цитата

Когда Смоленский Князь,

Противу дерзости искусством воружась,

   Вандалам новым сеть поставил

И на погибель им Москву оставил,

Тогда все жители, и малый и большой,

   Часа не тратя, собралися

И вон из стен московских поднялися,

   Как из улья пчелиный рой.

Иллюстрации Нарбута к столетней годовщине Отечественной войны. Рисунки из сборника "1812 год в баснях Крылова". Силуэты.

Классно Нарбут нарисовал: огромная курица на возу, а кучером — человек таких же размеров. А вот ворона — обычных размеров. Её же французы есть будут. Нехорошо получилось бы, если бы Нарбут её как курицу нарисовал: с человечьим телом и размером с человека. Канибализм ведь будет.

Традиционные страничные украшения: исторические зарисовки.

Ворона-то осталась в пустой Москве потому что

цитата

"Так мне с гостьми не мудрено ужиться,

А может быть, еще удастся поживиться

Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.

Прощай, хохлаточка, счастливый путь!"

Казалось бы, высмеивается селюковская смекалка — поймали европейцы воронушку и говорят: "Думала, самая умная?". Но у Крылова оказалась философская концовка, и какая-то выстраданная. Совсем не про голодных французов.

цитата

Так часто человек в расчетах слеп и глуп.

За счастьем, кажется, ты по пятам несешься;

   А как на деле с ним сочтешься –

   Попался, как ворона в суп!

Соблюл-таки Крылов и в этой басне требование иносказания!

Басня, которая имеет косвенное отношение к "героям 1812 года". Про благотворительность. Птенцы остались без матери. Лисица сидит под гнездом и призывает всех птиц сделать что-нибудь для сироток. Птенцы, поверив лисице (или просто ослабев от голода), падают к ней в объятья. Лисица птенцов пожирает.

Рисунки из сборника "Спасённая Россия в баснях Крылова". Басня слишком затянутая, к числу лучших не относится. Но актуальная, конечно, с точки зрения последствий любой войны. Ну и общая злободневная тема — про благотворительность под руководством деловых людей.

Помню эту басню отчётливо. Классе в четвёртом просматривал на удивление полный сборник Крылова в серии "Школьная библиотека", что-то читал, но в памяти отпечатался именно "Чиж и ёж". Историей я увлекался, так что понял, о чём идёт речь. Детская бескомпромиссность: расстроился, что дедушка Крылов был таким подхалимом. Теперь пишут, что это издёвка Крылова. Но думаю всё же, что подхалимаж: Крылов мне кажется человеком Осьмнадцатого века, когда грубые прогибы перед власть предержащими были нормой. И постоянное обличение льстецов этому не противоречит — оно тоже в духе Осьмнадцатого века.

Рисунки из сборника "Спасённая Россия в баснях Крылова".

Чиж чирикает, но умолкает, как только восход Солнца-Феба начинают воспевать соловьи.  

цитата

Мой Чиж замолк. «Ты что ж»,

Спросил его с насмешкой Еж:

«Приятель, не поешь?»

Забавно смотрится голова ежа с прилизанными иголками на человеческом теле — без подсказки не догадаешься.

цитата

Сквозь слез Чиж бедный отвечал:

«А слабым голосом я Феба петь не смею».

Так уж сразу и со слезами.

Бедный Крылов оправдывается:

цитата

Так я крушуся и жалею,

Что лиры Пиндара мне не дано в удел:

Я б Александра пел.

А почему он всё же не написал оды Александру? Крылов — худший по технике из русских стихотворцев (даже на фоне Тредиаковского). Как он ломает язык и уродует слова, чтобы соблюсти размер! Такое только в баснях и можно терпеть.

Переходим к малоизвестным басням на тему Отечественной войны 1812 года. Точнее, басням, не очень популярным у иллюстраторов.

Басня простенькая по сюжету. Обоз — это вереница лошадей, которые везут в телегах хрупкие горшки. Старый конь под гору спускается очень осторожно. Молодая лошадь насмехается:

цитата

Смотреть, так выйдешь из терпенья!

Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!

Гляди-тко нас, как мы махнем!

Не бойсь, минуты не потратим,

И возик свой мы не свезем, а скатим!

Кто прав?

Иллюстрации Нарбута к столетней годовщине Отечественной войны. Рисунки из сборника "1812 год в баснях Крылова".

Параллели в басне очевидны: старый мудрый конь — это осторожный Кутузов. Но как Нарбуту соблюсти его концепцию иллюстрирования басен? Нарисовать Кутузова с головой коня? Было бы интересно, но художник убоялся обвинений в кощунстве. Нарисовал напрямую Кутузова, ладно хоть на коне (надеюсь, конь старый и осторожный).

Традиционные исторически символы и сценки.

Художники, отошедшие от исторической первоосновы басни, рисуют драматический момент. Молодая хвастливая лошадь спускается с горы быстро, не может удержать разогавшийся воз, падает, бьёт все горшки. Жабá рисует натуралистическую сцену.

Иллюстрации в виде отдельных листов в папке (М.: Изобразительное искусство, 1970). Источник: https://polny-shkaf.livejournal.com/48830....

Советские художники рисуют ту же сцену позора молодой лошади, но в условной манере.

Крылов, кстати, кинематографично описывает спуск неопытный лошадки:

цитата

Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,

Тронулася лошадка с возом в путь;

Но только под-гору она перевалилась,

Воз начал напирать, телега раскатилась;

Коня толкает взад, коня кидает вбок;

Пустился конь со всех четырех ног

На-славу;

По камням, рытвинам, пошли толчки,

Скачки,

Левей, левей, и с возом — бух в канаву!

Прощай, хозяйские горшки!

Стих у Крылова совсем не гладкий.