Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Всегда искренне уважал Майкла Муркока как харизматического лидера и главного идеолога «Новой волны», но его сочинения ценил невысоко. Основания – несколько десятков романов, прочитанных в «лихих девяностых». За первый том из цикла о «полковнике Пьяте» взялся с некоторым предубеждением, ничего особенного не ожидая, исключительно под влиянием уважемого Коли Караева (на «ФантЛабе» — angels_chinese): уж больно восторженно он отзывался. И — сюрпрайз! – вынужден пересмотреть сое мнение о творчестве британского классика. Муркок, оказывается, может, когда хочет! Отличная книга, Коля прав, а я нет — что с удовольствием признаю.
Другой Муркок
Майкл Муркок. Византия сражается: Роман. / Пер. с англ. А.Сорочан. — СПб.: Фантастика Книжный Клуб, 2015. — 512 с. — (Собрание сочинений Майкла Муркока). Тир. 2000. — ISBN 978-5-91878-132-6.
Вряд ли тридцать шесть лет назад, заканчивая работу над первым томом из тетралогии о «полковнике Пятницком», Майкл Муркок мог предположить, что этот роман когда-нибудь выйдет в нашей стране. Хотя речь на страницах книги идет именно о России — более того, повествование ведется от имени одного из участников исторических событий начала XX века, лично знакомого со многими знаковыми фигурами эпохи, от Сосо Джугашвили до Осипа Мандельштама.
Имя Майкла Муркока известно в России с начала 1990-х — но прежде всего в связи с бесконечными (и бесконечно однообразными) эпопеями о Вечном Воителе. В лучшем случае — по хулиганскому постмодернистскому циклу «Конец Времени» или повести-провокации «Се человек». Переводили Муркока обильно, почти как Гарри Гаррисона, но за редкими исключениями (трилогия «Кочевники времени» в переводе Е.Хаецкой) — из рук вон плохо. Фэнтези есть фэнтези, что тут умничать — чай не Джойс, не Сэллинджер и даже не Воннегут. А в нулевых и вовсе забросили: читатель наелся до отвала, а платить за права на издание книг, которые паршиво продаются, не станет ни один вменяемый издатель — по крайней мере, ни один издатель массовой литературы.
Роман «Византия сражается» («Byzantium Endures») открывает нам совсем другого Муркока. Саркастичного — но чуткого к мелким психологическим деталям; не чуждого литературной провокации — но способного заставить читателей всерьез сопереживать далеко не безупречному герою; пишущего размашисто, крупными мазками — но с глубоким знанием материала. Все по-взрослому, как у больших. Становится понятно наконец, благодаря каким талантам Муркоку удалось увлечь и повести за собой всех этих Баллардов, Олдиссов, Дилэни и прочих отчаянных экспериментаторов, влившихся в «New Wave», англо-американскую «Новую волну» шестидесятых-семидесятых, которая взорвала изнутри уютненькое «фантастическое гетто».
«Византия сражается» — стилизация под автобиографию русского эмигранта, известного жителям Лондона как «полковник Пятницкий» или попросту Пьят (искаженное русское «пять»). На первых страницах это вполне традиционный для классической русской литературы «роман воспитания», парафраз на тему «Детства» или «Моих университетов» — однако ближе к развязке напоминает скорее «Конармию» Бабеля, сдобренную нарезкой из «Хождения по мукам». Сам Муркок ссылается в предисловии на Бориса Пильняка и Андрея Белого, но и Алексея Николаевича Толстого, судя по некоторым эпизодам, определенно читал, причем довольно внимательно.
Полковник Пятницкий — герой не то чтобы отрицательный, но и не слишком приятный. Он преклоняется перед казаками, жандармами и «настоящей аристократией», презирает гуманитарную интеллигенцию и людей богемы, ненавидит большевиков, анархистов, мещан, иностранцев, мужланов и особенно евреев — хотя его собственная этническая принадлежность довольно туманна. Точнее, ясна как божий день, если читать внимательно, и это объясняет многое, почти все. Еще пять лет назад такой персонаж (радикальный консерватор, православный ортодокс, борец с бездуховностью, «понаехавшими» и жидомассонским заговором, наркоман-кокаинист, сентиментально воспевающий Русь-матушку, царя-батюшку и казацкое братство) казался фигурой гротесковой, полупародийной, карикатурным средоточием газетных клише и штампов. Сегодня это вполне узнаваемый и достаточно распространенный типаж: листая страницы романа, сложно поверить, что книга написана в Лондоне и впервые вышла в свет в 1981 году.
Ровесник века, герой Муркока провел первые сознательные годы в Киеве, где рос под присмотром набожной матери, вдовы бесследно сгинувшего революционера-идеалиста. Если верить повествователю (а верить ему можно отнюдь не всегда), уже в раннем детстве он проявил недюжинную тягу к точным наукам и даже сконструировал одноместный летательный аппарат, который позволил воспарить над городом. Окончив частный пансион, Пьят несколько месяцев прожил у родственников в Одессе, познакомился с радостями и искушениями жизни, столкнулся с первым предательством и плотно подсел на кокаин. Между тем юношу уже ждал предреволюционный Петроград, где Пятницкий не только получил недурное инженерное образование, но и свел шапочное знакомство со многими пламенными революционерами и представителями столичной богемы, звездами «серебряного века», акмеистами, футуристами и прочими -истами, которыми буквально кишел город. Уже на этом этапе проявились не самые приятные черты характера главного героя, которые в будущем, однако, не раз спасут ему жизнь: крайний эгоцентризм, конформизм, умение подстраиваться под любое окружение, становиться своим во всякой компании — а потом без сожалений бросать на произвол судьбы только что обретенных «друзей» и «единомышленников». Кое-что Пьят явно недоговаривает, а некоторые события перетолмачивает в собственную пользу — это неизбывное свойство автобиографической мемуарной прозы Муркок обыгрывает с ловкостью заправского каталы с Привоза. Но вот история страны подходит к роковому рубежу, и Пятницкий возвращается на родину, так и не получив вожделенный «особый диплом»...
Удивительная, надо признать, картина: британский автор со знанием дела, без очевидной «развесистой клюквы», пишет о русской душе, русской судьбе, русской свободе. Кровавая горячка Гражданской войны на Украине, лихорадочная смена власти в Киеве, стремительное, как на американских горках, вознесение, падение и новое вознесение главного героя... Девальвация, расстрелы, предательство, грабеж, изнасилования, бессудные убийства... Безумная попытка создать «гиперболоид инженера Пятницкого» для Петлюры... Гетман Скоропадский, атаман Григорьев, батька Махно, красные-зеленые-золотопогонные... Херсон, Гуляйполе, разграбленная, затихшая в ожидании очередной волны варваров Одесса... Чем ближе к финалу, тем чаще связное, последовательное повествование прерывается «потоком сознания»: ужас происходящего не оставляет герою слов — только бездумное повторение патриотических мантр и образы гибнущего Рима, умирающей в крови и пламени Византии, выползающие из подсознания.
Говорят, перевод Александра Сорочана не идеален и не дает полного представления об оригинале. Охотно верю. Идеал — философская абстракция, в природе не встречается ни идеального газа, ни идеального вакуума, а «взрослые» книги Муркока даже его соотечественники-англичане понимают с пятого на десятое. Что же до отсылок к «Андрею Белому, Борису Пильняку и другим «сказовым» авторам», то меня терзают смутные сомнения: достаточно ли хорошо Майкл Муркок владел русским языком в 1979 году, чтобы ознакомиться с оригиналами для стилизации? Или все-таки штудировал английские переводы? И какого лешего вообще поставил рядом имена двух настолько разных писателей?
Как бы там ни было, читается «Византия...» отлично — на мой взгляд, это лучшая книга британского классика, опубликованная на сегодняшний день в нашей стране. И да простят меня фанаты, едва ли не единственная, заслуживающая прочтения без всяких оговорок. Мощное, драматичное, яркое художественное полотно. Читайте автобиографию полковника Пятницкого, друзья. И ждите продолжения, как жду его я.
"Обделенные" — политическая фантастика о поиске истинной свободы
«ВСЯ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА — ПОЛИТИЧЕСКАЯ» (из интервью с писателем-фантастом Кимом Стэнли Робинсоном)
Научная, особенно социальная, фантастика почти всегда передает нам вполне земные сюжеты и проблемы в фантастическом антураже. Не важно, каком именно; происходят действия на других планетах в далеких звездных системах, в доисторическом прошлом или небывалом будущем, в альтернативных версиях нашего собственного мира или еще где — почти всегда это правило соблюдается. Например, те же романы, рассказы и повести братьев Стругацких — своеобразный эталон социальной фантастики. Иногда социальная составляющая уступает свое место, ну, либо перемешивается, с политическими нотками. Здесь можно вспомнить и самый что ни на есть политический памфлет вроде «1984» Оруэлла (отзыв), который и является таковым больше, чем фантастикой (не заметить параллели во всех этих доведенных до абсурда абсолютных соц-тоталитарных государствах со старой-доброй «Страной Советов» очень сложно, особенно когда сам автор вполне себе открыто об этом заявляет), и менее пропитанный политикой роман Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» (отзыв), в котором все-таки элемент политичности возможно заметить. Но говоря о книге Ле Гуин, открывающей «Хайнский цикл», романе «Обделенные», мне трудновато сказать, чего же здесь больше.
Опять же, идя путем поиска аналогий описанного в произведении и земных реалиях и истории, можно найти много чего общего. Понятно, что за Советом Государств кроется ООН, за А-Ио — Соединенные Штаты, за пейзажами столицы А-Ио (Нио-..., уже и не помню точно) — Нью-Йорк. С литературными «альтер-эго» Советского Союза все чуть посложнее — кроме явного аналога такового на Уррасе в виде «государства Ту (Тху)», сам Анаррес во многом также на него походит. Тут и распределение рабочих масс имеется, и свой «железный занавес», и распространение революции, и консервативность вместо с цензурой, идеология-пропаганда вместе с провозглашенными свободами, которые далеко не всегда соблюдаются, и массовые суперстройки, и психбольницы для инакомыслящих, и много, много чего еще. Но Анаррес, конечно, идеализированный вариант Советов, безвластный и по-настоящему свободный, «будущее Урраса», идеал анархокоммунизма (здесь — «одонианства») и того, что крестьянские и не только массы в нашей Революции 1917 года именовали «утопией». Но не зря Ле Гуин, с таким трудом занимаясь проработкой структуры Анарреса, ее реалистичностью, дала «Обделенным» дополнительное название в виде подзаголовка — «An Ambiguous Utopiа», «двуликая Утопия», ведь есть на луне Урраса (или Анаррес его луна... Вообще строчки о том, что «кто-то также сейчас сидит на Луне и думает о нас, как о своей Луне» заставили меня вспомнить «Иной свет, или Государства и империи Луны» де Бержерака) свои проблемы. Главная из них, разумеется, внутренняя подчиненность внутри современных одониан, которые тем самым и уменьшают свою свободу; усиление коллективного начала вместе с ослаблением индивидуального, что приводит к централизованности власти. И к самой власти, собственно. Ну, я бы еще вспомнил активную сексуальную жизнь у детей и подростков, но да ладно. Это ведь литературная вселенная, и в какой-то мере взгляды самой Ле Гуин (кроме анархокоммунизма не углядеть феминизм и борьбу за сексуальную свободу).
Но под открыто политической оберткой скрывается и основная идея романа, его социальная и в чем-то социально-политическая составляющая, которое можно описать одним словом — «стена». Оно и появляется что в мыслях главного героя книги, Шевека, что из уст других героев, что из авторского начала в тексте неоднократно. Уже первые строчки «Обделенных», об анарреской стене вокруг космопорта, «которая либо делает сам Анаррес тюрьмой, либо окружающую его вселенную таковой», говорят об основном посыле романе — поиске свободы, ее сути и цене, методах, с помощью которой ее можно добиться; видах самой свободы. Ведь существует на страницах романа не только анарреская стена, которую можно сравнить со стеной Берлинской (в принципе, это и есть ее аналог в романе) и вообще системой «железного занавеса». Есть и внутренние стены, находящиеся внутри душ жителей двух Лун, что их очень роднит. Это и моральная стена, и идейная, и имущественная. Опять же политическая, религиозная, национальная. «Стенами», границами, огорожены и государства Урраса, и его населения. Главным образом, это, конечно, стена взаимопонимания. Стены существуют между мирами, человечествами (чем-то напоминает подобная трактовка "В круге первом" Солженицына, его размышления о выборе между человечеством в целом и патриотизме в частности. В романе Ле Гуин рассуждения подобного рода о "круге в круге" играют немаловажную роль и составляют еще один дополнительный смысл), звездами, внутри самой Вселенной, в сути Времени. И человеческая мысль пытается преодолеть эту космологическую стену, найти способ межзвездного перемещения, на что может положительно или отрицательно повлиять Теория Одновременности Шевека (ее описание похоже на Теорию Струн и идею Теории Всего; первая как раз в начале 70-ых и появилась). Но вместе с этим Шевек хочет, чтобы его народ, народ Урраса и другие человеческие миры преодолели свои внутренние стены, дабы достичь свободы в пространстве, времени и взаимопонимании. Возможно, что это у него в итоге и получается.
В итоге второй прочитанный роман из «Хайнского цикла» Урсулы Ле Гуин меня очень впечатлил (возможно, лучше понять его и настроиться на прочтение мне помог недавно осиленный мною «Третий Меморандум» Куркова, с теми же размышлениями и социально-политическом устройстве). Интересное чтение с миром, так сильно похожим на наш собственный. Не могу сказать, что он шедевриален, но «Обделенные» определенно являются жемчужиной в своем жанре, хотя бы из-за интересной попытки перенесения быта земного в иноземное пространство. Понравился роман мне, повторюсь, больше «Толкователей»; свою роль в этом, наверное, сыграло отсутствие четких акцентов в сторону поддержки той или иной политической идее Ле Гуин в сюжете и не столь ярое зацикливание на вопросе о сексуальной свободе. И в заключении, конечно, хочется надеяться, что, несмотря на разрушение Берлинской стены спустя 15 лет после написания романа, падение «железного занавеса», соцблока и Советского Союза, взаимопонимание достигнуто на Земле не было (скорее уж наоборот: общество раскололось еще сильнее), все-таки, когда-нибудь, но разрушение стен, о котором мечтал Шевек, свершится.
Для первого знакомства с творчеством Филипа Дика я выбрала небольшой, но известный роман (не такой известный, как «Убик» или «Человек в высоком замке», но всё же) "Лабиринт смерти" (он же — "Гибельный тупик")
Встретила меня фантастика. Выстроенный параллельными линиями сюжет, где герои прибывают на некую планету из разных точек вселенной, чтобы получить желаемое, соответствует всем условиям жанра. Космические челноки в одну сторону, поселение на дикой планетке, узкоспециализированные люди, собранные для неведомых пока задач неведомо кого. Автор не даёт подсказок, с чем придётся столкнуться читателю, и я, читатель, верю автору на слово.
А зря! Теологические выкладки вдруг обрушиваются на меня, хотя я ведь вижу, что специально для этого романа Диком создана автономная религия, отчасти построенная на принципах известных нам теизмов. Каждый из четырнадцати героев романа имеет хоть какое-то отношение к вере, но это отнюдь не религиозный текст. Благодаря теологии фантастика превращается в психоделику, и когда герои сталкиваются с проблемой – они застряли на планете, о которой ничего не знают! – классический сюжет превращается в чудовище Франкенштейна: это немного и детектив, и драма, и притча, и даже ужасы. Кажется, что всё смешалось не только в доме у Облонских, но и у автора в голове. Предсказать, что он предпримет в следующей главе, просто невозможно.
Итак, на руках у нас четырнадцать героев, странноватый и жутковатый мир, а также подозрения, касающиеся зачинщиков этого мероприятия (надо же такое выдумать – послать к чёрту на рога абсолютно некоммуникабельных людей!). В какой-то момент начинаются убийства, и становится ясно, что выбраться с планетки героям просто так не удастся. Да и удастся ли вообще?
Эта история преподнесена через многих героев, поэтому когда очередного носителя «читательских глаз» убивают, просто не знаешь, что и думать. Кто станет следующим «показывающим»? И не значит ли это, что его следующим и прихлопнут? И кто? И ещё – почему?
Это настоящий лабиринт смерти. По нему пройдут все. Игра, где кукловоды принимают неожиданные формы, загадка с горьким ответом.
Очень логичный роман. Немного страшный (психологически). Мастерски интригующий и задающий ровно столько вопросов, чтобы не вывалиться за рамки установленных жанров.
Продолжаю знакомство с непереведенным творчеством Роберта Ч. Уилсона. Выбирая следующий роман на прочтение, решил остановиться на более поздней работе автора — романе «Горящий Рай», на который я потратил почти весь день. И, в принципе, не пожалел об этом, ведь Уилсон — писатель-фантаст, сохраняющий идеалы «Золотого века» НФ, делающий необходимые акценты на характерах героев и их взаимоотношениях, а также соблюдающий пропорции между фантастикой и наукой в нужных читабельных пределах.
Все выше перечисленное, за что я и многие другие Уилсона уважают и обожают в книжке присутствует. Но назвать «...Рай» шедевром на уровне «Слепого озера» или принесшем автору славу и известность (во всяком случае, в России) «Спина» это произведение я не могу. Да, оно вновь такое же интересное и читабельное, но уже слегка, совсем немножко попахивает... вторичностью.
Перед нами, по сути, вновь «спиновский» роман. Очередная тема контакта между пришельцами в виде Машин фон Неймана и человеком, с влиянием первых на наш быт. Более того, влияние в этот раз настолько сильно, что изменило не только наше будущее, но и прошлое (не забываем, что «Горящий Рай» — альтернативная история). Нет-нет, ни в коем случае это не делает роман слабым и совсем уж копированным. Просто Уилсон решил обыграть свою излюбленную тему еще раз. Ну, как Филип Дик любил разрушать реальности, а Азимов — писать о роботах. И вышло вновь интересно, просто уже не так, как это было в «Спине» или «Слепом Озере» (из которого, как я понимаю, и берет свое начало трилогия «Спин». Ну и «Горящий Рай»). Кроме схожестей и параллелей с трилогией «Спин» (с каждым романом понемножку) и «Слепым Озером», общие детали у романа имеются и с другими произведениями, вроде «Опоздавших» и «Бытия» Брина (знаю, что рассказ входит в роман, но отделить их стоило) или «Преследуемой Земли» Аллена. В последнем случае есть лишь небольшое сходство.
Итак, как я уже сказал, «Горящий Рай» — это альтернативная история, рассказанная с примесью Вторжения, Контакта и просто ксенофантастикой. Здесь войн после окончившейся Перемирием Первой Мировой войны практически не было. Лига Наций и сущность, тайно манипулирующая нашей историей, поддерживают более-менее общий мир на всей Земле. Тем не менее это не исключает редких столкновений, восстаний в колониях, а также кризиса в Балтийском море и в Охотском, где Паназиатский союз и Российское Содружество (да, Революция и Гражданская война в России были, только прошли, опять же, чуть более мирно) могут столкнуться в борьбе за нефтеносные скважины. Сущность, создавшая подобную глобальную ситуацию в романе, именуемая «Гиперколонией», имеет на Земли свои непонятные цели. Действуя не явно и скрытно, ее манипуляции и деятельность все-таки смогли выследить члены организации «Общество Переписки». Ученые, являющиеся ее членами, смогли выяснить, что «радиосфера», окружающая околоземное пространство, на самом деле — живое существо. Но по прошествии времени некоторые «переписчики» и их семьи были убиты агентами Гиперколонии в 2007 году. События в романе происходят после того, как дети двух семей-основателей Общества пытаются сами остановить Гиперколонию и ее замыслы. Параллельно тоже самое пытаются сделать и их родственники-взрослые, которые одновременно с этим пытаются их найти. Все это происходит вместе со странными происшествиями и изменениями внутри самой Гиперколонии, которая теперь стала уязвимее, чем раньше. Да и на горизонте для Общества засветился новый вероятный союзник. Тем не менее борьба лишь усложнятся, ведь выбор в войне против Гиперколонии становится сделать все сложнее...
Вот примерно какая история будет рассказана в «Горящем Рае», в не совсем обычном для автора романе уже одним тем, что раскрытие основных сюжетных секретов происходит практически в самом начале книги. Правда, после этого Уилсону еще есть что сказать, ведь правда оказывается далеко не полной, да и в общем не самой простой. Так что сюжетно это обосновано и интригу не убивает. Подводя конец данному отзыву еще раз хочется сказать, что лично для себя я время потратил не зря. Думаю, и многие другие, кто соберется прочитать «Горящий...», тоже не пожалеют об этом. Во всяком, поклонники автора уж точно ни в чем не разочаруются.
Перед вами увлекательный и неповторимый роман с оригинальным сюжетом, яркими персонажами, поразительно огромным, продуманным миром. Это невероятный сплав стимпанка, фэнтези, научной фантастики, вестерна и альтернативной истории.
Запад. Безымянные земли. Место, где мир еще незавершен, и граница между реальностью и кошмаром размыта. Именно здесь возникла Республика Красной Долины. Двадцать лет она процветала, и это было лучшее время в истории Запада.
Сегодня мир охвачен войной. Обостряется борьба между враждующими фракциями. В ходе нескончаемых сражений бойцы Линии и головорезы Стволов пытаются захватить власть. Республика теперь в прошлом. Ее последний генерал потерял рассудок, попав под психобомбы бойцов Линии. Его рассеивающийся разум хранит тайну. Ту, что сможет окончить войну и установить мир. Противники пойдут на все, чтобы добраться до генерала и выведать его секрет.
Странные времена и места в странном мире. В мире, который все еще незавершен и продолжает рождаться из бесформенных земель, обезумевших небес, грозных огней и бурных вод. И если центральные области уже давным-давно застыли, обрели имена и неизменность, то свежесотворенные территории за Крайней Грядой еще хранят дыхание первородной магии. Магии, которая проявляется в виде таинственных сущностей, духов и демонов — обитающих в Локомотивах или Стволах, загадочного Первого Племени, иначе говоря, холмовиков. Холмовиков, которые, по слухам, бессмертны и единственные, кто способен остановить жестокие войны Запада, уносящие десятки тысяч жизней.
"Расколотый мир"Феликса Гилмана до краев наполнен аллюзиями, символами и отсылками. Старый Свет и его Семь Государств традиционно олицетворяют Европу с ее благоденствием, умиротворенностью и умеренной мечтательностью, присущим середине девятнадцатого века. В факультетах Кенигсвальдской академии, где берет начало история доктора психологии Лив, решившей отправиться на Край Мира, вовсю обсуждаются теории, напоминающие о Фрейде и Гегеле. Но стоит пересечь Крайнюю Гряду, где столетия назад пролегала старая граница сотворенного мира, как попадаешь в совершенно иное пространство.
При желании в романе можно найти следы самых разных жанров. С вестерном его роднит атмосфера фронтира на Крайнем Западе, лихие и наглые агенты Стволов — обитающих в огнестрельном оружии демонов. Стволы дают носителям славу, силу и свободу, однако Кридмур, еще один главный герой, уже давно пресытился дарами и теперь крайне неохотно отправляется на новое задание — отыскать в Доме Скорби умалишенного Генерала. За огнедышащими громадами Локомотивов, чья мощь и воля выковали предельно механистичное государство Линии, явственно встают тени железнодорожных романов Мьевиля. Хаос и Порядок вновь и вновь сходятся в схватке, перемалывая и расстреливая все новые поселения и городки.
Боящиеся железа Холмовики напоминают фольклорных фейри, владеющих силами природы и действующих по загадочной, нечеловеческой логике. Как и фейри, они обитают в Холмах и появились прежде людей, но не способны бороться с неумолимой машиной прогресса. Или же просто не хотят? Быть может, их куда больше волнует сохранность незавершенных, свободных от человеческой воли и мысли земель?
Гилман активно смешивает альтернативную историю — ведь его мир похож на кривое отражение нашего прошлого, социальную фантастику — рассуждения о формах общественного устройства, стимпанк — продвинутые паровые и механические технологии, мелькают яркие осколки фольклора и притч. Тем не менее, основной акцент автор делает не на экшен — а на состоянии души, становлении характера, со-размышлении и со-переживании основным персонажам: линейщику Лаури, агенту Стволов Кридмуру и старательной, но немного наивной доктору Лив. Этому способствует вязковатый и чуть витиеватый слог, впечатление усиливают вкрапления сюрреализма и фантасмагории. Гилман рассказывает историю о человеческой воле, о выборе между двух зол, о поиске иного выхода, об ответственности за свои решения. Потому что чудовищ создают сами люди, создают из своих страхов, ненависти и печали. Но открытый финал обрывает песню на полуслове в ожидании...
Итог:хороший образчик "new weird", в котором стерты границы между фэнтези, научной фантастикой и триллерами.
облако тэгов
