облако тэгов
Кроме Н.Ильина и братьев Траугот никто полных сюит к "Воспоминаниям в Царском Селе" не делал. Но художники с удовольствием рисовали портреты Пушкина-лицеиста (портреты-реконструкции). Такими портретами сопровождалась ранняя лирика. Справочники некоторые из них относят непосредственно к "Воспоминаниям в Царском Селе" (ориентируясь больше на близкое расположение портрета к тексту). В качестве образца разных времён и разных техник можно привести портрет, сделанный в 1935 году Фаворским (ксилография), и портрет, сделанный в 1974 году Горяевым (автолитография).
Это набор открыток — 32 штуки (2-е изд., М.: Изобразительное искусство, 1987). Полюбившийся в юности художник Ю.Иванов.
Рисунки, относящиеся к лицейской поре.
Не без темы 1812 года (аннотация на обороте первой открытки говорит про гвардейские полки, уходящие на войну через Царское Село).
Это уже знакомая нам книжка, откуда я показывал иллюстрации к "Графу Нулину" и "Домику в Коломне"
Иллюстрация к одному из стихотворений про Царское Село (1823 г.).
Стихотворение нетипичное. Не только военные воспоминания связаны с Царским Селом.
цитатаДругой пускай поет героев и войну,
Я скромно возлюбил живую тишину
Но это у Пушкина ненадолго.
Портрет автора к его лирике — видимо, правильное решение. Но интересно посмотреть, что выделили для себя из сюжета художники, которые давали единичные иллюстрации к "Воспоминаниям в Царском Селе".
Пухленький томик Лицейская лирика (СПб.: Лимбус Пресс, 1994). Первые пост-советские годы. Художница из малоизвестных.
Сложная техника ксилографии. Титульный разворот с портретом Пушкина (лицеиста, понятно).
Первый разворот с маленьким рисунком античной скульптуры: тема классицизма.
А сюжетные гравюры — к войне 1812 года.
Прочтение понятное и ожидаемое.
Такой же пухленький томик под тем же названием Лицейская лирика (СПб: Художественная литература, 1993). Но художник именитый — Э.Насибулин. Портрет лицеиста сразу на суперобложке.
Иллюстрации абстрактные, некоторые кочуют у Насибулина из одного сборника в другой. Разворот, который разрывает текст "Воспоминаний в Царском Селе" — он случайно попал внутрь этого стихотворения.
На левой стороне этого разворота — Пушкин и книжки, на правой — антропоморфные скелеты, но с фантастическими головами. Ожившие мертвецы, с которыми Пушкину комфортно. Может, этот разворот относится к стихотворению "Городок" (того же периода, что и "Воспоминания"). Есть в "Городке" про книги и их авторов такое:
цитатаДрузья мне — мертвецы
Парнасские жрецы
Нарочитое несоответствие тексту в рисунках Насибулина этого периода раздражает. Абстракции холодные, механически сконструированные, с претензией. Но вряд ли это можно засчитать новым прочтением.
В другом месте обнаруживается разворот с общим мотивом — юный Пушкин в парке на фоне классической статуи. Это ещё можно притянуть к "Воспоминаниям в Царском Селе".
На этом развороте — опять ожившие скелеты. Вероятно, это иллюстрация к такой строке из "Воспоминаний":
цитатаБессмертны вы вовек, о росски исполины
Сборник стихотворений небольшого формата (у меня — в самодельном переплёте советских времён). Мы с ним уже знакомы.
Здесь несколько стихотворений, имеющих отношения к пушкинскому жанру исторических воспоминаний.
1) "Воспоминания в Царском Селе", но 1829 года ("Воспоминаньями смущенный"). Неоконченная черновая попытка переписать шаблонное детское произведение с подлинным чувством.
Пушкин-лицеист и войска в Царском Селе.
цитатаНа юных ратников взирали,
Ловили брани дальний звук...
...И многих не пришло. При звуке песней новых
Почили славные в полях Бородина,
На кульмских высотах, в лесах Литвы суровых,
Вблизи Монмартра .......
В стихотворении на последнюю для Пушкина лицейскую годовщину, он эту мысль огранит:
цитатаВы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас... и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.
На протяжении всей жизни Пушкин думал об этом. Но кто и как это сможет нарисовать?
2) "Наполеон" ("Чудесный жребий совершился") 1821 года. Помимо темы роднит это стихотворение с "Воспоминаниями" 1814 года то, что "Наполеон" — это ода, но сделанная в современном бойком стихотворном размере. На "высокий стиль" указывают архаизмы. Что интересно — это уже не абстрактные аллегории, а конкретные исторические оценки
Есть ещё напыщенные фразы про недавнюю историю:
цитатаИ се, в величии постыдном
Ступил на грудь ее колосс.
Тильзит!.. (при звуке сем обидном
Теперь не побледнеет росс)
А есть и любопытные переоценки. В 1814 году Пушкин писал про сгоревшую Москву с горечью как про тяжёлую потерю. А спустя семь лет гордится московским пожаром:
цитатаРоссия, бранная царица,
Воспомни древние права!
Померкни, солнце Австерлица!
Пылай, великая Москва!
Такие переклички с "Воспоминаниями" 1814 года.
3) "Полководец" 1835 года ("У русского царя в чертогах есть палата").
Это про Барклая-де-Толли. Про то, как его не оценили, но он стойко переносил это. Это Пушкин на себя примеряет тогу непонятого титана.
А вот и сборники с иллюстрациями П.Бунина.
Есть тут два варианта картинки к "Воспоминаниям в Царском Селе" (1814). Французы среди "готовых снегов".
Ну а, вообще-то, кому как не Бунину рисовать наполеоновские войны. Его тема. С удовольствием отыскивает он её у Пушкина.
Помимо стихотворений, войны 1812 года Пушкин коснулся в неоконченном романе "Рославлев" (текст из академического издания — на ФЭБе). В школе я жадно выискивал книги про Отечественную войну, но быстро разочаровался в доступной исторической прозе советских писателей и переключился на научные труды. А из художественных произведений лучшим для меня остался "Рославлев". Второе название говорящее: "Отрывок из неизданных записок дамы (1811 год)" — хотя там в 1811 году только начинается повествование, а речь идёт о событиях 1812 года. В общем, Пушкин писал от женского лица. Роман о русской барышне, которая влюбляется во врага — пленного французского офицера.
Уже известное нам провинциальное издание со скромными силуэтами художника Правдина.
Раз это женский любовный роман, художник на шмуцтитуле рисует женский силуэт в одежде того времени — задаёт тему.
У П.Бунина рисунок к "Рославлеву" имеется вот в этом издании.
То, что у героини — Полины — будет роман с врагом — это известно только из набросков и плана, в самом повествовании дело до любви не доходит. Но француз присутствует. Его Бунин и рисует на заставке. Пленный офицер по обычаям того времени просто не принимает (под честное слово) участия в компании, живёт без охраны в частном доме.
Барышня Полина живо интересуется военными действиями, высчитывая продвижение армий по карте. Французский пленный офицер на заставке тоже интересуется, как там дела у Наполеона. Он объясняет героине
цитатачто отступление русских войск было не бессмысленный побег, и столько же беспокоило [французов], как ожесточало русских
Бунин выбирает для рисунка важный момент — кристаллизация чувств между пылкой до истерики русской патриоткой и французом, готовым к признанию превосходства противника. Пушкин продолжает переоценку пожара Москвы ("Пылай, великая Москва!") и для убедительности вкладывает в уста французского офицера такие слова:
цитатаИ вы могли думать, что французы сами изрыли себе ад! нет, нет, русские, русские зажгли Москву. Ужасное, варварское великодушие! Теперь, всё решено: ваше отечество вышло из опасности; но что будет с нами, что будет с нашим императором
Два издания "Рославлева" с иллюстрациями О.Гроссе выходили в советское время в массовых сериях. На Фантлабе эти сборники не представлены — подал заявки.
1) В серии "Библиотека исторического романа" (чёрно-белые иллюстрации).
Добавления к библиографии: тираж 200.000 экз.; цена 48 коп.
Иллюстрации мутные, плохо пропечатанные. Но дают какое-то представление о сюжете.
1) На шмуцтитуле — барышня-патриотка.
2) Довоенная жизнь. Полина читает французские романы ("они ей заменяли всё" — как Татьяне).
А тут французская оппозиционерка и изгнанница мадам де Сталь ездит по России, посещает дворянские семьи, надеется на то, что заграница ей поможет. "Низкопоклонство перед Западом" тоже присутствует. Пушкин — первый борец с безродным космополитизмом. Но за интернационализм, за любовь русских и французов.
цитата...пускай она вывезет об нашей светской черни мнение, которого они достойны. По крайней мере, она видела наш добрый простой народ, и понимает его. Ты слышала, что сказала она этому старому, несносному шуту, который из угождения к иностранке вздумал было смеяться над русскими бородами: „Народ, который, тому сто лет, отстоял свою бороду, отстоит в наше время и свою голову“.
3) Пленный француз узнает о пожаре Москвы.
Гроссе мастерски изобразил особенности французского военного мундира — сразу понятно, что за персонаж. То есть в исторических аксессуарах он разбирается. Тем более непонятно, что он нарисовал в следующем издании.
2) В серии "Народная библиотека" (цветные иллюстрации).
Добавления к библиографии: тираж 200.000 экз.; цена 90 коп.
Здесь у Гроссе только две иллюстрации. Заставка — натюрморт.
Страничная иллюстрация: на ней барышня (Полина) и какой-то военный. На шее — огромный белый крест, значит это русский орден св. Георгия второй степени. Высокая награда для генералов. Такого ордена не могло быть ни у француза, ни у жениха Полины (штатского, который добровольцем ушёл в армию явно в невысоком чине). Беда с этими белыми крестами — ляпают их художники в книгах, фильмах, спектаклях. Показывают своё невежество.
А так-то с этим русским женихом связана у Пушкина интересная деталь, характеризующая неистовый патриотизм Полины (это чтобы на контрасте потом проявилась её любовь к врагу-французу). Отрывок из романа имеет такое окончание:
цитатаГлаза ее так и блистали, голос так и звенел. Я обняла ее, мы смешали слезы благородного восторга, и жаркие моления за отечество.
— Ты не знаешь? — сказала мне Полина с видом вдохновенн<ым>. — Твой брат.... он счастлив, он не в плену — радуйся: он убит за спасение России.
Надо же: "Радуйся — он убит за спасение России".
