Достаточно неожиданно в прошлый раз, разбирая японских драконов, мы вышли на драконов корейских. Драконы отличаются. Но неизбежно встаёт вопрос, а как в иллюстрациях советских (по большей части) художников отражались персонажи других дальневосточных сказок из Китая, Кореи, Вьетнама. В прошлый раз последнюю упомянули Корею — с неё и начнём, чтобы создать видимость цепочки ассоциаций. Дальневосточное волшебство однообразное (по крайней мере, в имеющихся у меня сборниках советского времени), после японского уже не так интересно. Посмотрим, как художники представляли нашим читателям людей из сказок — представителей другой культуры.

Художник Н.Кочергин — гуру восточных сказок. Есть у него и сборник корейских сказок "Награда царя птиц" (современное переиздание: М.: Нигма, 2012). Есть корейская сказка в цвете — в уже знакомом сборнике "Гора солнца".

Множество иллюстраций, тонированных и цветных. Выбрал две для примера. Одежда, причёски, шляпы, халаты — такими представил Кочергин сказочных корейцев советскому читателю.

Ф.Лемкуль с его уже знакомым сборником "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975).

Неизгладимое детское впечатление: разные народы и расы в иллюстрациях Лемкуля. Корейская сказка "Ласточка" (её уже иллюстрировал в цвете Кочергин).

Совсем другие одежды и причёски.

Легендарный художник И.Кабаков отметился в нашей теме книжкой "Просяное дерево" (М.: Детская литература, 1975. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Без особого вдохновения отрисовал Кабаков эту книжку корейских сказок. Персонажи незапоминающиеся. Одежда невнятная.

Художник А.Дианов проиллюстрировал книжку-картинку большого формата в мягкой обложке: литературная сказка корейского автора Ли Вон У "Как Ённам счастье рисовал" (М.: Детская литература, 1989).

Упор на одежде. Характерную шляпу после Кочергина уже начинаем соотносить с корейским костюмом зажиточных сословий.

Фасон шляпы вполне современный, а ведь корейцы её в Средневековье изобрели, пока европейские варвары панамы с перьями осваивали.

Художник Г.Калиновский и его двухтомник "Волшебный котёл"

Ну наконец-то!

У Калиновского подача материала осуществляется не через назойливые частности (детали национальной одежды), а через общее воссоздание настроения корейской национальной графики/гравюры. Поэтому его корейцы вне текста сказки опознаваемы только искусствоведами (хотя корейские шляпы мы уже сами распознаём).

При этом Калиновский сохранил свой собственный почерк: мимика на лицах персонажей такая, что по ней можно опознать художника (тем же искусствоведам). Всё-таки гениальный художник.

UPD/11.04.2020

Художник Р.Халилов и книжка-картинка "Честный мальчик: корейские народные сказки" (М.: Детская литература, 1986)

Халилов — интересный художник. Корею он нарисовал как мы себе представляли её в то время из народной живописи, то ли японской, то ли китайской: сумерки, сакура, аисты... Я эту книжку упустил, вставляю позднее, потому что был уверен, что в ней иллюстрации к китайским сказкам (а у Халилова такой же сборник китайских сказок следующего, 1987 года, совсем другой по технике, хотя атмосфера восточной невозмутимости та же)

Художник Н.Кочергин — сборника вьетнамских сказок у него нет. Есть цветные иллюстрации к одной вьетнамской сказке в сборнике "Гора солнца". Книжки-картинки в этом сборнике торжественные, а книжка с вьетнамской сказкой так откровенно пафосная. Вот таких парадных героев Кочергин изобразил.

Конусная шляпа — узнаваемый элемент вьетнамской одежды. Художники будут максимально эксплуатировать этот символ, по которому советские читатели безошибочно опознавали вьетнамцев (на политических плакатах, в основном). Но Кочергин рисовал, когда это ещё не стало штампом — мужская парадная одежда (с саблей и без конусной шляпы) смотрится как-то необычно.

Есть вьетнамская сказка и у Ф.Лемкуля в его сборнике "Наши сказки. Вып.3".

Лемкуль нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Художник В.Юдин (однофамилец нескольких более известных Юдиных) с книжкой "Гора смешливая, справедливая" (М.: Детская литература, 1977. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Юдин тоже нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Но иллюстраций ему дали побольше сделать — национальные костюмы вьетнамцев он тоже изобразил

Художник С.Остров и большого формата книжка детских стихов вьетнамских поэтов "Павлин мечтает" (М.: Детская литература, 1977).

Собираю всё, что было сделано С.Островым — потому и эту книжку приобрёл когда-то у букинистов.

Иллюстрация больше передает атмосферу лирической поэзии. Но малые дети в узнаваемых шапках — всем понятно, что это вьетнамцы

Художник А.Аземша

Аземшу тоже коллекционирую — так бы эта книжка, наверное, не попала бы ко мне: "Меч Лелоя: Рассказы о Социалистической Республике Вьетнам" (М,: Малыш, 1983).

Аземше представилась возможность рассказать о средневековых подвигах вьетнамцев, борющихся против соседей. Изображено сражение на реке Батьданг против неназванных захватчиков. Только теперь из Интернета мы узнали правду: этими морскими захватчиками были монголы (к 1989 году превратившиеся в братьев по соцлагерю).

Художница Е.Антимонова уже встречалась нам с иллюстрациями к японской сказке "Иссумбоси" (см.).

Книжка-картинка "Чудесная жемчужина: вьетнамские народные сказки" (М.: Детская литература, 1987). Картинки из книжки здесь.

Здесь даны такие образы вьетнамцев (коническая шляпа присутствует обязательно).

А что если вьетнамцы не каждый день коническую шляпу носили? Может, это как шапка-ушанка для изображения русских?

Драконы нашлись там, где их не ждали: в изображениях вьетнамских праздников. Их носят как транспоранты.

Сильное впечатление произвела на меня русская художница — эмигрантка первой волны В.Бубнова, которая не несколько десятилетий осела в Японии и рисовала для японских читателй необычные иллюстрации к русской классике (см. тут и тут). Потом ещё обнаружились японские корни у американских иллюстраций к "Василисе Прекрасной" (тут).

Какое-то представление получили о японском взгляде на русские предания. Я решил взглянуть, как наши иллюстраторы отображают японскую экзотику. Основным литературным материалом являются японские сказки, которых у меня выявилось довольно много.

Начать я решил со своей первой японской сказки. Это была сказка Две лягушки.

Сборник, в котором мне встретилась моя первая японская сказка и который я с увлечением читал в последнее лето перед первым классом школы: "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975). Художник, навсегда оставшийся любимым, — Ф.Лемкуль

Сказка, как всегда, существует в нескольких редакциях. Общая идея всех редакций такова. Две лягушки, живущие в разных японских городах, решили переселиться. Обе отправились в путь и встретились на полпути на вершине горы. Оба города с вершины должно было быть видно. Они решили взглянуть на цель своего путешествия и, чтобы лучше видеть, встали на задние лапки.

цитата

У лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади

Понятно, что они увидели каждая свой родной город, откуда вышли. Разочарование. Идти в точно такое же место смысла нет. Лягушки повернули обратно и потом долго делились своим опытом, распространяя ложное знание.

У Лемкуля своя неподражаемая манера рисования. Но наиболее ярко его самобытность проявляется, когда он рисует людей и их позы в движении. В этой сказке Лемкулю негде было развернуться (хотя лягухи, конечно, прелестны). Лемкуль просто передал японский колорит: архитектура и деревья, намеченные несколькими линиями, как принято рисовать в японских свитках. Нашему читателю сразу понятно, что это зарубежный Дальний Восток. Но чтобы понять, не обращаясь к тексту, что это именно Япония, а не Китай или Корея, требуются всё же специальные познания.

Легендарный Н.Кочергин тоже проиллюстрировал эту японскую сказку в составе очень ценного сборника, переизданного "Нигмой" в 2013 году.

Кочергин решил задачу национального колорита по-другому.

Эти рисунки не оставляют никаких сомнений в том, что сказка японская. Кочергин обрядил лягушек в кимоно и тщательно прорисовал детали этой одежды.

Особенный художник М.Митурич. У него японской является сама манера иллюстраций.

Двух лягушек Митурич рисует по своему обыкновению: жирный контур, заливка нежными цветами.

Японский колорит Митуричу особо и передавать не надо. У него все иллюстрации зрелого периода — в японской манере (для японских сказок это смотрится очень органично). Экзотику этой сказки Митурич передал через панораму: гора, вдали мелкие детали городов. Очень по японски.

Пост-советский художник К.Чёлушкин. Современное направление. Раньше такое направление называли абсурдизмом, теперь, наверное, это какой-нибудь магический ...

Сборник "Японские сказки" (М.: Дрофа, 2002).

Сказка про двух лягушек в этом сборнике называется "Лягушка из Киото и лягушка из Осака". Иллюстрация Чёлушкина сюрреалистична. Вряд ли шутливая сказка заслуживала такого глубокого проникновения, но получилось здорово.

Помимо насмешливой притчи про лягушек, имеются, конечно, и другие сказки, которые советским детям были более интересны: про духов, чудовищ, драконов. Это мы ещё посмотрим. Но несколько особняком стоит японская сказочная литература — и средневековая, и нового времени. О японских ужастиках я вспомнил ещё и потому, что мы только что посмотрели русскую Бабу-Ягу и наших русалок. Подумалось: а как там у японцев с этим?

Выдающийся советский художник Д.Бисти проиллюстрировал в 1960-х гг. несколько японских фантастических книжек.

Единственная настоящая страшилка, которая была у меня в детстве — это Пионовый фонарь, по мотивам средневековых легенд. Сейчас у меня имеется лучшее издание — издание 1964 года. Только из уважения к японской культуре поместили мертвеца, тянущегося к шее человека, на обложку. По-моему, единственный случай в послевоенной советской издательской практике. Тогда как раз в пропагандистских целях подчёркивалось, что на наших обложках нет ни эротики, ни насилия, ни ужасов.

Обложку надо рассматривать в раскрытом положении.

И можно ещё клапаны отвернуть (суперобложка по корешку к обложке приклеена, как иногда вычурно делали в 1960-х гг.)

Внутри — только две страничных иллюстрации (одна — снова со скелетом).

Иллюстрации Бисти — имитация японских гравюр. Через эти гравюры мы воспринимаем японскую дореформенную культуру.

Вторая японская книжка, которую Бисти два раза иллюстрировал — это В стране водяных Акутагавы. У меня второе издание — издание 1970 года. Это сатира, в которой действуют капы — японская водяная нечисть.

На Фантлабе представлено со всеми иллюстрациями и первое издание — издание 1962 года

Рисунки в этих изданиях разные. Но образы водяных — одни и те же. Разница в анатомических подробностях: во втором издании гениталии отчётливо прорисованы.

Наверное, из-за этих гениталий у второго издания (1970 г.) был маленький по советским меркам тираж (10 тыс. экз.). Но в этом случае издание (если оно не было сугубо научным) становилось библиофильским. Может, и наоборот, сначала решили сделать библиофильское издание, и по этому поводу художник пририсовал гениталии для узкого круга ценителей.

Во всяком случае, издательство "Советская Россия" сделало эксклюзив: суперобложка, нестандартный формат, отличная бумага, отличное качество воспроизведения иллюстраций. И окрашенный в чёрный цвет обрез (смысла этого приёма не понимаю). При этом цена оказалась раза в два выше типовых изданий на газетной бумаге, что было вполне доступно (1 руб. 85 коп.).

Сами капы (японские русалки) неприятные, но совсем не страшные, хотя это, наверное, обусловлено сатирической направленностью повести.

Завершающий обзор по иллюстрациям к "Гробовщику". Сначала — три современных цикла российских художников, которые не вполне укладываются в реалистический канон (потому и отделены от крепких реалистов Иткина и Рейпольского), а затем — ссылка на материалы по иностранным иллюстрациям, выложенные в ЖЖ уважаемого Ivan Novak.

Дорогущий том прозы Пушкина от "Вита Новы". Издательство позволяет себе эксперименты с нетрадиционными иллюстрациями. Такая ценовая ниша, что оправдываться приходиться не издательству, а покупателям: "Современное искусство мне не по карману". Художник Б.Забирохин был нонреалистом ещё в советское время. Из ряда других художников он выделился своеобразной техникой и проникновением в суть жутких персонажей: они у него получаются леденящими кровь.

К каждой из "Повестей Белкина" всего по две иллюстрации: одна страничная и концовка.

Сцена со скелетом, лезущим с объятиями к Адрияну, подана с необычного ракурса и передаёт надлом Адрияна в буквальном смысле.

Художники с удовольствием рисуют оживших мертвецов, но стараются не забывать и бытовой пласт "Гробовщика" (чаепития, пирушки, прогулки по старой Москве...). Забирохина бытовуха не интересует. Он дал только готическую линию повести в обеих иллюстрациях.

Собственно, Забирохин даже усилил готическую линию: в концовке изображён мертвец, выбирающийся из гроба. У Пушкина в "Гробовщике" этой сцены нет (все мертвецы чинно попадаются Адрияну уже выбравшимися на волю). Но, конечно, тема "пустеющих могил" у Пушкина есть, причём, в отличие от юмористического "Гробовщика", поданная на полном серьёзе. Это "Заклинание", тоже написанное в 1830 году в болдинскую осень одновременно с "Гробовщиком".

цитата

О, если правда, что в ночи,

Когда покоятся живые,

И с неба лунные лучи

Скользят на камни гробовые,

О, если правда, что тогда

Пустеют тихие могилы, —

Я тень зову, я жду Леилы:

Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

Может, Пушкин и "Гробовщика"-то написал, чтобы высмеять собственный накал некрофилии (т.е. самопородию сделал). Но Забирохину не до шуток: назвался мертвецом — вылезай из могилы.

Очень недорогая книжка с "Повестями Белкина". Издательство позволяет себе эксперименты с нетрадиционными иллюстрациями. Такая ценовая ниша, что оправдываться приходиться не издательству, а покупателям: "Кроме современного искусства я ничего не могу себе позволить".

Традиционная сцена чаепития Адрияна с соседом Шульцем, но художник Перевезенцев максимально далеко отходит от пушкинского рисунка: Шульц у него не русский немец времён Пушкина (безобидный толстячок), а русский немец времён Гончарова (жёсткий самоуверенный деятель).

Оценил художник пушкинские усмешки насчёт вульгарных модниц из семейства московского гробовщика.

Скелет в тоге — пародийные отсылки к трагедиям античности сделались фирменным приёмом художника (до этого в тоге был Сильвио из "Выстрела").

Обложки нет, поскольку в виде книги картины к "Повестям Белкина" не издавались. Размещены на сайте художника И.Шаймарданова (там ко всем повестям Белкина): http://shaimardanov.com/tvorchestvo/poves....

Из сегодняшней подборки этот художник наиболее полно отразил пушкинскую идею "Гробовщика": сочетание бытового и готического плана и незлобливый юмор. При этом проявление оригинальности художника выразилось в том, что он избегает заезженных другими иллюстраторами сцен, но максимально отражает основные перипетии сюжета.

Художник избежал показа собственно переезда на похоронных дрогах из первого предложения повести, но выбрал эпизод из второго предложения.

цитата

Заперев лавку, прибил он к воротам объявление о том, что дом продается и отдается внаймы

Наконец-то, необычный ракурс этого важного действия. Адриян пока ещё пьёт чай один, но Шульц уже заходит в дом.

Художник пропускает затёртую сцену вечеринки на серебряной свадьбе Шульца, равно как и традиционную для последних 40 лет сцену со скелетом, который тянет руки к шее Адрияна (к тому же у Пушкина он вовсе и не к шее гробовщика тянется, а с объятиями подступается). Нарисован Адриян, который в задумчивости возвращается домой, не замечая, что одновременно с ним к дому стягиваются его клиенты — причём стягиваются вполне заурядно без завываний и размахиваний косой.

Адриян просыпается после пьяного кошмара. Работница хлопочет. А череп-то, действительно, откуда-то взялся — вон выглядывает из-под свалившейся одежды.

Наш коллега-лаборант Ivan Novak продолжает делиться редкостями в своём ЖЖ: https://ivannovak10.livejournal.com. Там начато размещение иллюстраций зарубежных художников к Пушкину, которые из России обычным поиском в Интернете не обнаруживаются. Я в некоторой растерянности: мои представления о заграничных иллюстраторах рушатся. Такого многообразия и часто тонкого понимания Пушкина я никак не ожидал. Странно, что наше отечественное пушкиноведение — самая развитая и самая популяризированная отрасль филологии — не послужило мощным стимулом к тому, чтобы всё богатство зарубежной иллюстрированной пушкинианы стало бы нам известно.

Даю отсылку к предварительному обзору иностранных иллюстраторов "Гробовщика" — десять иллюстраторов с примерами их картинок. Все десять картинок см.: https://ivannovak10.livejournal.com/16529....

Все художники разные, и совсем-совсем другие — не похожи на наших, даже самых продвинутых. Ценность подборки — именно в разнообразии. Меня особенно поразили вот эти художники.

Эти иллюстрации были упомянуты в обзоре П.Эттингера в "пушкинском" томе "Литературного наследства" (1934). Эттингер — очень строгий критик. Его оценка иллюстраций Мара — высшая похвала.

цитата

"Гробовщик" и "Барышня-крестьянка" в немецком переводе объединены в маленький томик (изд. Эриха Матес в Лейпциге, 1924 г.), который Карл Мар (K.Mahr) снадбил недурными гравюрами по дереву

Немецкий экспрессионизм 1920-х гг. во всей красе.

Если я правильно идентифицировал художника, то Йозеф Хегенбарт родился в 1884 году (умер в 1962 г.). Значит, на него тоже наложился отпечаток экспрессионизма 1920-х гг. — самого оригинального движения в немецкой графике. Но этот художник преодолел все художественные течения своей молодости и создал собственную манеру. В картинке к "Гробовщику" поражает его техника: из каких-то почеркушек складывается эмоционально сильная картина. Такая техника — мечта многих графиков. Это бесспорный признак мастерства.

Принадлежность Чехии к Западной Европе сказывается в том, что картинка из социалистического 1975 года совершенно в духе средневековых европейских плясок смерти. Здесь скелет по-настоящему страшен.

Моё самое большое открытие: художница Ева Беднаржова. Современная абсурдисткая иллюстрация, выполненная совершенно естественно. Нашим — советским и российским — художникам такая лёгкость в абстракции не давалась. Другая школа.

В этой картинке Беднаржовой угадывается мотив вывески Адрияна.

цитата

Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые»

Некоторые наши иллюстраторы эту вывеску и тему ангелочка воспроизводили, но это было так скучно, что я такие картинки чаще пропускал. А здесь очень забавно получилось.

UPD/13.02.2020

И ещё порция зарубежных "Гробовщиков" — столь же потрясающая: https://ivannovak10.livejournal.com/16822....

Это картина маслом Тараса Шевченко к одной поэме Пушкина на украинскую тему.

Иллюстратор из Шевченко — так себе (середина XIX века в России — время для книжной графики вообще ещё не пришло). А что с текстом?

"Полтава" — поэма Пушкина, обзор иллюстраций к которой приходится предварять напоминанием содержания (сюжета). Эта поэма вошла в память как гимн Петру I. На самом деле, чтобы подвести читателя к триумфу русского царя — победителя шведов — Пушкин разворачивает любовную линию (сцены частной жизни) и политическую линию украинского сепаратизма. Необходимо вспомнить эти сюжетные линии.

Песнь Первая.

Первая линия — частная жизнь. Украина. Мария — дочь магната Кочубея против воли родителей ушла жить к престарелому гетману Мазепе. Кочубей, мстя Мазепе, доносит на него царю, обвиняя Мазепу в измене. Доносу не поверили и переслали самому Мазепе. Мазепа готовит казнь Кочубея.

Вторая линия — имперская. Пушкин даёт знаменитую зарисовку.

цитата

Была та смутная пора,

Когда Россия молодая,

В бореньях силы напрягая,

Мужала с гением Петра.

Третья линия — сепаратистская. Молодая элита из окружения гетмана, пользуясь вторжением в Россию шведского короля (Карла XII), мечтает вот о чём:

цитата

Теперь бы грянуть нам войною

На ненавистную Москву!

Но сам Мазепа пока свою позицию не афиширует.

Песнь Вторая.

Посвящена сценам частной жизни — душевным метаниям Мазепы, который вынужден убить отца любимой женщины. Кочубей казнён. Мария узнаёт об этом слишком поздно — она исчезает из имения Мазепы. На этом фоне как раз даётся ещё одна знаменитая зарисовка:

цитата

Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звезды блещут.

Своей дремоты превозмочь

Не хочет воздух...

Но присутствует и линия сепаратизма. Мазепа произносит монолог перед Марией:

цитата

Без милой вольности и славы

Склоняли долго мы главы

Под покровительством Варшавы,

Под самовластием Москвы.

Но независимой державой

Украйне быть уже пора:

И знамя вольности кровавой

Я подымаю на Петра.

Песнь Третия.

Целиком имперская линия. Война. Полтавская битва. Отрывок, который учили советские школьники классе в пятом:

цитата

Горит восток зарёю новой...

...И грянул бой, Полтавской бой!

...Швед, русский — колет, рубит, режет.

...Но близок, близок миг победы.

Ура! мы ломим; гнутся шведы.

В самом конце происходит развязка частной линии. Мазепа вместе со шведским королём бежит после проигрыша Полтавской битвы. Случайно встречается с Марией — она сошла с ума. Вся поэма заканчивается тем, что спустя сто лет (в пушкинские времена)

цитата

...Лишь порою

Слепой украинский певец,

Когда в селе перед народом

Он песни гетмана бренчит,

О грешной деве мимоходом

Казачкам юным говорит.

Ну что сказать? Пушкин не сюсюкается. Мазепа очень опасен. Россия силы напрягает. Пётр пирует... Империи не до рефлексии. Марию перемололи жернова Истории.

Как иллюстраторы справились с "Полтавой"? Здесь сюжетных линий больше, чем в "Евгении Онегине". Вернее, линия-то одна: судьба Марии и последствия её поступка (выбор гетмана, отказ от семьи). Но фон этой любовной истории — противостояние Петра I и Карла XII. И фон этот таков, что занимает одну треть поэмы. Полные сюиты иллюстраций к поэме, конечно, отражают весь сюжет и весь фон. Но ведь часто крупные произведения снабжаются только одной-двумя иллюстрациями. Какую же линию отображают художники в этом случае? Что для них является символом всей поэмы? Поэтому первый обзор иллюстраций к "Полтаве" я составил из одиночных картинок, помещённых в сборниках пушкинских произведений.

Этот однотомник проиллюстрирован одним художником — Н.В.Алексеевым

"Полтава" представлена одной страничной иллюстрацией. Художник как квинтэссенцию всей поэмы выбрал мотив сепаратизма. Мазепа поднимает на Петра знамя вольности кровавой.

Наверное, для 1929 года такой выбор темы для иллюстрирования — естественное решение в логике марксизма. Сепаратизм в XVIII веке — явление положительное, это борьба с царизмом и с "тюрьмой народов". Но при этом и портрет главной героини дан — ведь кредо сепаратизма Мазепа произносит в частной беседе с влюблённой в него женщиной. Опять же, народный украинский колорит — бандура, расписная печь (?).

В этих огромных фолиантах к "Полтаве" иллюстрации одного художника — Владимира Серова (это советский художник, 1910 года рождения — к знаменитому "мирискуснику" Валентину Серову отношения не имеет, просто однофамилец с одинаковым инициалом). В одном томище — чёрно-белые иллюстрации, а в другом — цветные. Это часть полной сюиты художника к поэме. Отдельное издание со всеми иллюстрациями ко мне уже едет. Так что с этим художником мы ещё встретимся.

В "Сочинениях" к "Полтаве" сначала приводятся какие-то картинки, которые к книжной графике отношения не имеют. Но зато потом даны страничные иллюстрации Вл.Серова, правда черно-белые. Их две. На первой — та же сцена, что была выбрана для иллюстрирования в 1929 году. Разговор Марии и Мазепы, в ходе которого он и раскрывает свои сепаратистские замыслы. Но сцена дана интимно, без патетики. На второй иллюстрации — Пётр после победы "за учителей своих заздравный кубок поднимает". Битва длилась недолго — Пушкин указывал, что часа два. Так что успели и попировать.

В томе "Поэзия" иллюстрации Вл.Серова даны в цвете. Первая картинка — Мария и Мазепа — совпадает с картинкой из "Сочинений". Можно сравнить, как она смотрится в цвете по сравнению с черно-белым вариантом. Вторая картинка — тоже из семейно-сепаратистской линии сюжета. В ночь перед казнью к Кочубею — отцу Марии — приходит подручный Мазепы и требует выдать схоронённое имущество (потом пытать начнёт). А третья картинка — Пётр на поле Полтавской битвы.

Итого. В юбилейных подарочных изданиях мы видим попытку соблюсти в иллюстрациях баланс частной и имперской линий. Причём, строго по хронологии развития сюжета — частная линия идёт впереди имперской. Тема украинского сепаратизма тоже присутствует, но неявно.

Был ещё в юбилейном 1949 году трёхтомник сочинений Пушкина обычного формата с чёрно-белыми картинками ("Полтава" — во втором томе). А через десять лет выпустили по инерции томище "Избранного" с теми же, по большей части, иллюстрациями. Художник М.Родионов в обоих изданиях. С этим художником у нас, наверное, не будет повода ещё раз встретиться. На Фантлабе художник представлен (https://fantlab.ru/art15119).

В обоих изданиях повторяются заставка (сцена Полтавской битвы) и концовка (бандурист, о котором упоминается в последних строках). Кроме того, в трёхтомнике есть и иллюстрация на вклейке с пирующим Петром. Иллюстрация с Петром аж попала в альбом "Пушкин в изобразительном искусстве" (1961) — сочли достойным образцом книжной графики.

Если попытаться сделать выводы на основе этих изданий, то получается явный перекос в сторону имперской линии, уравновешенный только бандуристом как символом народности автора.

В сборнике "Избранного" 1975 года — художник П.Бунин. У него в этом сборнике к "Полтаве" только одна заставка. Квинтэссенцией поэмы художник считает Петра Первого. Его портрет и поместил на заставке. В позднейших альбомах у П.Бунина побольше картинок к "Полтаве" будет, но все про Петра — "Полтава" для П.Бунина только повод.

"Поэмы" в 1983 году проиллюстрировал художник В.Носков. У него ко всем поэмам единый оформительский приём: на первом развороте страничная иллюстрация и овальная заставка. Две картинки — две темы. На страничной иллюстрации (она главная) — Полтавский бой, Пётр в атаку скачет. На заставке — Мазепа встречает сошедшую с ума Марию (крушение всех надежд — и на государственную независимость, и на семейную жизнь).

"Поэмы" 1989 года иллюстрировал художник Ю.Иванов. У этого художника — по одной страничной иллюстрации на первом развороте каждой поэмы. Но для "Полтавы" — исключение. В одной картинке всё содержание не выразить. Поэтому у Ю.Иванова на первой (главной) страничной иллюстрации — Пётр Первый в атрибутах воинской славы. А на второй страничной иллюстрации — портрет Марии в обрамлении символов смерти (включая голову казнённого Кочубея). Мазепа к этому обрамлению примыкает.

Итого. В позднесоветских сборниках — на первом месте Пётр, частная тема не забыта, но она на задворках. Местный украинский колорит отражён слабо. А интересно, как бы художники иллюстрировали поэму, если бы у неё сохранилось первоначальное название ("Мазепа")?

Поскольку отрывок из "Полтавы" под названием "Полтавский бой" включали в школьные хрестоматии, бывали иллюстрации только к этому отрывку. У меня вот — полная сюита А.Иткина к отрывку из современного сборника стихотворений по школьной программе.

Здесь, конечно, о всех героях поэмы речь не идёт. Но в большинстве своём мы воспринимаем всю поэму именно по "Полтавскому бою". У Иткина в сюите — все привычные сцены пушкинского Полтавского боя, начиная от явления коронованных полководцев перед своими войсками до битвы и заканчивая пиром Петра.

Ну, и чего уж тут говорить — мастерски у Пушкина вышла военная часть. Затмил "Полтавский бой" частно-семейный сюжет поэмы. Пушкин — "певец Империи и свободы", однако. Вот и П.Бунин в позднейшем альбоме...

Вроде бы дал П.Бунин набор иллюстраций ко всей "Полтаве", а фактически получилось — только к имперской линии сюжета.

Что ещё про "Полтаву" сказать? Издана она в 1829 году, два раза в ней упоминается Диканька. Так что Гоголь, который через пару лет свои малороссийские повести выпустил, скорее всего пытался застолбить расчищенное Пушкиным место. Это Пушкин нам Украину в "Полтаве" открыл — не Гоголь. "Тиха украинская ночь..." — вот миф об Украине в русском культурном пространстве. Но об этом — должны, наверное, быть полноценные сюиты иллюстраций к "Полтаве".

В прошлый раз попытался я объединить плохие до-советские и неважнецкие пост-советские иллюстрации под вывеской "массовое издание".

В советский период такой термин — "массовое издание" — тоже существовал. Содержание термина раскрывалось буквально: издание, выпущенное большим (массовым) тиражом. При таких исходных данных почти автоматически получались и признаки массового издания: газетная бумага (ресурсы ограничены), символическая цена (оптом — дешевле), предназначенное для разных социальных групп читателей (на всех покупателей хватает). Если массовое издание с картинками, то это — неяркие картинки, чтобы не было удорожания. И исключение: это не детская литература (массовые книжки-картинки — праздничные, очень яркие).

Массовые издания выходили в разных издательствах и сериях. Но была серия, специально созданная для таких изданий со специальным названием "Народная библиотека". Дешёвая серия без полиграфических изысков, в мягкой обложке и с малым количеством иллюстраций. Но художников приглашали очень хороших — там и такие неформалы как Трауготы отметились. Так что в этой серии встречаются свои шедевры. Есть в этой серии и пушкинские произведения.

У художника В.Кокорина маленькая книжка в серии "Народная библиотека".

Добавление к библиографии (для издания 1975 года). Тираж 100.000 экз. Цена 15 коп.

А.Кокорин — именитый художник, на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art1422. Книжка на Фантлабе не обнаружена.

Иллюстрации к пушкинским сказкам для Кокорина каким-то значимым этапом не стали — соответственно и в Интернете не растиражированы. Посмотрим наброски мастера. К "Золотому петушку" всего две иллюстрации.

Иллюстрации Кокорина начали издаваться ещё до войны, но он органически вписался в новую струю книжной графики 1960-х гг. Ему самому уже за пятьдесят лет было, когда второе дыхание открылось. А эффект ещё позднее сказался: наиболее известен Кокорин своими иллюстрациями к сказкам Андерсена, а это уже 1970-е гг. (сегодняшняя книжка пушкинских сказок — тоже позднейшая).

Манера Кокорина — схематичная. Но это не примитив, а следование идеям той самой новой книжной графики Шестидесятых.

Ну так и пусть довеском к Кокорину пойдут оставшиеся у меня иллюстрации 1960-х гг.

Сборник сказок, вышедший в 1969 году на Кавказе (в Нальчике, Кабардино-Балкария).

Добавление к библиографии. Тираж 150.000 экз. Цена 41 коп.

Художник В.Орленко (р. 1921) на Фантлабе упомянут (https://fantlab.ru/art24148). Книги на Фантлабе не обнаружил.

Эти картинки дают представление о среднем художественном уровне совсем уж небольших региональных издательств советского времени. Что важно: художник местный, а не приглашённый (Орленко, по сведениям из сети, и родился в Нальчике и постоянно там работал, но на художника учился в Краснодаре).

К "Золотому петушку" только три иллюстрации. Посмотрим их все.

И последняя картинка из 1964 года авторства Н.Антокольской,

Антокольская — хорошо известная художница, некоторые из книг которой переиздаются сейчас современными издательствами. На Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/art2719).

Книг с пушкинскими сказками у неё не выходило, но в альбоме "Мир сказок Пушкина" помещена одна картинка к "Золотому петушку". Тоже типичная манера Шестидесятых.