Достаточно неожиданно в прошлый раз, разбирая японских драконов, мы вышли на драконов корейских. Драконы отличаются. Но неизбежно встаёт вопрос, а как в иллюстрациях советских (по большей части) художников отражались персонажи других дальневосточных сказок из Китая, Кореи, Вьетнама. В прошлый раз последнюю упомянули Корею — с неё и начнём, чтобы создать видимость цепочки ассоциаций. Дальневосточное волшебство однообразное (по крайней мере, в имеющихся у меня сборниках советского времени), после японского уже не так интересно. Посмотрим, как художники представляли нашим читателям людей из сказок — представителей другой культуры.

Художник Н.Кочергин — гуру восточных сказок. Есть у него и сборник корейских сказок "Награда царя птиц" (современное переиздание: М.: Нигма, 2012). Есть корейская сказка в цвете — в уже знакомом сборнике "Гора солнца".

Множество иллюстраций, тонированных и цветных. Выбрал две для примера. Одежда, причёски, шляпы, халаты — такими представил Кочергин сказочных корейцев советскому читателю.

Ф.Лемкуль с его уже знакомым сборником "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975).

Неизгладимое детское впечатление: разные народы и расы в иллюстрациях Лемкуля. Корейская сказка "Ласточка" (её уже иллюстрировал в цвете Кочергин).

Совсем другие одежды и причёски.

Легендарный художник И.Кабаков отметился в нашей теме книжкой "Просяное дерево" (М.: Детская литература, 1975. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Без особого вдохновения отрисовал Кабаков эту книжку корейских сказок. Персонажи незапоминающиеся. Одежда невнятная.

Художник А.Дианов проиллюстрировал книжку-картинку большого формата в мягкой обложке: литературная сказка корейского автора Ли Вон У "Как Ённам счастье рисовал" (М.: Детская литература, 1989).

Упор на одежде. Характерную шляпу после Кочергина уже начинаем соотносить с корейским костюмом зажиточных сословий.

Фасон шляпы вполне современный, а ведь корейцы её в Средневековье изобрели, пока европейские варвары панамы с перьями осваивали.

Художник Г.Калиновский и его двухтомник "Волшебный котёл"

Ну наконец-то!

У Калиновского подача материала осуществляется не через назойливые частности (детали национальной одежды), а через общее воссоздание настроения корейской национальной графики/гравюры. Поэтому его корейцы вне текста сказки опознаваемы только искусствоведами (хотя корейские шляпы мы уже сами распознаём).

При этом Калиновский сохранил свой собственный почерк: мимика на лицах персонажей такая, что по ней можно опознать художника (тем же искусствоведам). Всё-таки гениальный художник.

UPD/11.04.2020

Художник Р.Халилов и книжка-картинка "Честный мальчик: корейские народные сказки" (М.: Детская литература, 1986)

Халилов — интересный художник. Корею он нарисовал как мы себе представляли её в то время из народной живописи, то ли японской, то ли китайской: сумерки, сакура, аисты... Я эту книжку упустил, вставляю позднее, потому что был уверен, что в ней иллюстрации к китайским сказкам (а у Халилова такой же сборник китайских сказок следующего, 1987 года, совсем другой по технике, хотя атмосфера восточной невозмутимости та же)

Художник Н.Кочергин — сборника вьетнамских сказок у него нет. Есть цветные иллюстрации к одной вьетнамской сказке в сборнике "Гора солнца". Книжки-картинки в этом сборнике торжественные, а книжка с вьетнамской сказкой так откровенно пафосная. Вот таких парадных героев Кочергин изобразил.

Конусная шляпа — узнаваемый элемент вьетнамской одежды. Художники будут максимально эксплуатировать этот символ, по которому советские читатели безошибочно опознавали вьетнамцев (на политических плакатах, в основном). Но Кочергин рисовал, когда это ещё не стало штампом — мужская парадная одежда (с саблей и без конусной шляпы) смотрится как-то необычно.

Есть вьетнамская сказка и у Ф.Лемкуля в его сборнике "Наши сказки. Вып.3".

Лемкуль нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Художник В.Юдин (однофамилец нескольких более известных Юдиных) с книжкой "Гора смешливая, справедливая" (М.: Детская литература, 1977. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Юдин тоже нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Но иллюстраций ему дали побольше сделать — национальные костюмы вьетнамцев он тоже изобразил

Художник С.Остров и большого формата книжка детских стихов вьетнамских поэтов "Павлин мечтает" (М.: Детская литература, 1977).

Собираю всё, что было сделано С.Островым — потому и эту книжку приобрёл когда-то у букинистов.

Иллюстрация больше передает атмосферу лирической поэзии. Но малые дети в узнаваемых шапках — всем понятно, что это вьетнамцы

Художник А.Аземша

Аземшу тоже коллекционирую — так бы эта книжка, наверное, не попала бы ко мне: "Меч Лелоя: Рассказы о Социалистической Республике Вьетнам" (М,: Малыш, 1983).

Аземше представилась возможность рассказать о средневековых подвигах вьетнамцев, борющихся против соседей. Изображено сражение на реке Батьданг против неназванных захватчиков. Только теперь из Интернета мы узнали правду: этими морскими захватчиками были монголы (к 1989 году превратившиеся в братьев по соцлагерю).

Художница Е.Антимонова уже встречалась нам с иллюстрациями к японской сказке "Иссумбоси" (см.).

Книжка-картинка "Чудесная жемчужина: вьетнамские народные сказки" (М.: Детская литература, 1987). Картинки из книжки здесь.

Здесь даны такие образы вьетнамцев (коническая шляпа присутствует обязательно).

А что если вьетнамцы не каждый день коническую шляпу носили? Может, это как шапка-ушанка для изображения русских?

Драконы нашлись там, где их не ждали: в изображениях вьетнамских праздников. Их носят как транспоранты.

Присутствуют в японских сказках драконы. Казалось бы, восточных драконов Китай монополизировал, но, судя по рисункам наших художников, в японских сказках драконы постоянные персонажи.

Художник Р. Гудзенко. В 1988 г. он проиллюстрировал японскую литературную сказку "Санко" (автор — Р.Сайто). Вот эта книжка-картинка.

Сюжет — про великана, защищающего народ от дракона. Вот они оба — великан и дракон на развёрнутой обложке.

Внутренняя иллюстрация с драконом. Гудзенко — изумительный колорист.

Художник Н.Кочергин и его непременный сборник "Догадливая невеста".

Шмуцтитул к сборнику — а там сразу дракон!

Ожидания такие, что весь сборник будет про драконов. Но нет — внутри дракон только один раз встречается.

Художник Г.Калиновский рисовал дракона в сборнике японских сказок "Земляника под снегом".

Шмуцтитул к сборнику — на нём дракон. Тенденция?

А внутри на иллюстрациях драконов нет. Обыкновенные гладкие змеи встречаются. Но это совсем не то.

Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

На титульном развороте — все японские сказочные символы: чёрт, лиса и дракон. Теперь уж точно тенденция! Повторяется также ситуация, когда на внутренних иллюстрациях дракон не встречается.

Итак, все художники признают дракона символом волшебной Японии, но сказок про драконов им для иллюстрирования издательства скупо предоставляют. Вот и получается — символ есть, а историй нет.

Что с обликом дракона? Как мы убедились, в Японии даже черти могут быть добродушными (причиной чему может быть и их пьянство, простительное среди японцев). Драконы — это рептилии. Ничего хорошего от них ждать не приходиться. Пока художники именно так драконов и рисуют: злобных, бесчувственных тварей.

Но есть исключение. Это сказка про обманутого дракона. Над ним можно посмеяться, он становится ближе, роднее (что-то человеческое — глупость — в нём выявилось). Поэтому обманутый дракон приобретает какие-то эмоции. И жанр сразу меняется — из ужастика сказка превращается в юмористическую притчу. Посмотрим истории про обманутого дракона.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

Титульный разворот подтверждает тенденцию: изображены сказочные символы, в числе которых дух (Гром) — справа вверху над вулканом и дракон — слева внизу в воде. Дракон опасный — он корабли топит.

А собственно сказка про дракона в этом сборнике — это "Печень живой обезьяны". У грозного морского дракона заболела дочка. Знахари назвали лекарство: печень живой обезьяны. Послали за обезьяной медузу, но обезьяна её обманула, свою печень сберегла.

Дракон выместил свою злость на подвластной медузе (поэтому она теперь бескостная).

Митурич рисует дракона не совсем уж ужасного, но и не жалкого — ведь в этой версии сказки обманули не самого дракона, а его посыльного.

Художник Л.Казбеков. Сборник "Как братец кролик победил слона" (М.: Центрполиграф, 2007).

В этом сборнике только одна японская сказка — "Обезьяна и медуза" (другое название "Печени живой обезьяны"). В этой версии сказки акценты по-другому расставлены: заболел сам дракон от старости. Он сам даёт наставления посыльной медузе, как заманить обезьяну в подводное царство. Поэтому рушится его план, а не медузы. У Казбекова дракон нарисован соответствующий — очеловеченный. Вот что глупость с драконами делает!

Всё тот же Н.Кочергин, но со сборником корейских сказок "Награда царя птиц" (М.: Нигма, 2012).

Корейцы в Средние века долго были под властью японцев, не ассимилировались, боролись с ними. Но даже в такой ситуации часто происходят культурные заимствования, причём потом уже не поймёшь — кто у кого заимствовал.

Корейская сказка под названием "Счастливый заяц" о том, как подводный дракон заболел, врачи прописали ему печень живого зайца... Ну и так далее по канве японской сказки.

Для образа обманутого дракона в этой версии сказки важно то, что заяц лично обманул дракона, заявив ему в глаза, что печень он оставил на берегу, и надо за ней вернуться... Так что из всех обманутых драконов корейский дракон самый глупый.

Опять Г.Калиновский, но на сей раз его полноцветный двухтомник "Волшебный котёл".

Калиновский проиллюстрировал в цвете эту корейскую сказку под названием "Откуда взялись черепахи". Дракон глупый, как положено. Но в цвете такой очаровательный.

Интересно, у корейцев дракон ассоциируется с японцами?

Японские сказки у меня закончились. Но для полноты картины надо посмотреть, что там с драконами в Китае, Корее и Вьетнаме.

Сказки мы любим всё-таки за волшебство. А в чужих сказках волшебство новое, незнакомое, незатёртое... С большим жаром впитываем мы другую культуру, пока не надоест (потом возвращаемся к родному "Теремку"). Вот и в японских сказках потусторонние силы вызывают интерес. Весёлых японских чертей-пьяниц из сказки "Как черти старика вылечили" (она же — "Шишка справа и шишка слева") мы уже смотрели (тут). Проверим сборники на наличие других волшебных персонажей — кроме драконов (их я выделил в отдельный обзор).

Художник Л.Казбеков, яркий представитель позднесоветской книжной графики. Художник модный. "Вита Нова" издала его персональный альбом.

В альбоме есть пара иллюстраций к японским сказкам (самой книги с этими иллюстрациями обнаружить не удалось). Фантастические существа из моря и на деревьях. Красивые черти.

Художник Н.Кочергин. Сборник "Догадливая невеста".

И сказка тоже "Догадливая невеста". Это людоед-оборотень. Не очень страшный. И правильно — этот оборотень туповатый, удалось его обмануть и утопить.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

Сказка "Веер Тэнгу". Это носатый чёрт Тэнгу — смотрится как мелкий пакостник.

А это Гром (явление природы).

Художник Г.Калиновский представлен всеми книгами на японские темы: 1) сборник японских сказок "Земляника под снегом", 2) сборник "Волшебный котёл", 3) "Приключения Таро в стране гор".

Пока что складывалось впечатление, будто советские художники не очень охотно рисовали потусторонние силы. Вряд ли это была цензура — в книге "Земляника под снегом" 1968 года в большом количестве всякие чертяки нарисованы. Правда, у молодого Калиновского вся чертовщина не страшная.

Сказка "Горное чудище Омои". Персонаж, соответственно — горное чудище Омои. Этот персонаж страшный, но глупый.

А вот сказка "Груша, вверх! Груша, вниз!". Здесь тоже персонаж — горный дух. Но он другой, поскольку сказка из другого региона (острова) Японии. Этот горный дух добрый и справедливый. Задорно лупит в барабан. Этого духа Калиновский нарисовал ещё и в цвете (на обложке, которая прячется под суперобложкой издания 1968 г.). Какой радостный жёлтый фон, как на нём красный дух весело смотрится.

В сборнике "Волшебный котёл" Калиновский многие композиции из японских сказок переосмыслил в цвете. Это не раскрашенные чёрно-белые рисунки, а новые иллюстрации.

Сказка "Бочка, петушок и стрела" — черти.

Сказка "Флейтист Санта" — черти.

Сказка "Незадачливый ротозей" — черти-громовики.

Литературная сказка "Приключения Таро в стране гор" тоже предоставила Калиновскому возможность порисовать добродушных с виду чертей.

Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

У Чёлушкина собственно потусторонних сил нарисовано совсем немного. Но у него в принципе все композиции потусторонние — он уже создал общее впечатление, специально жути нагонять не надо.

Сборник сказок у Чёлушкина — постсоветский. Сказки там пожёстче. Переводчица та же — легендарная Маркова, но, видимо, раньше такие сказки массово для детей не печатались. Потусторонние силы здесь другие — расслабляться не стоит.

Например, выше мы смотрели у Митурича "носатого чёрта Тэнгу", так тот не очень серьёзно выглядел. А вот Чёлушкин иллюстрирует сказку "Треугольный сон", так там Тенгу — это "фантастические крылатые чудовища, обитающие в горах на деревьях. Тенгу умеет летать и может напускать порчу на людей: помутить разум". Такое чудовище и нарисовано соответствующе:

Есть и непривычная жуть — чисто японская, не имеющая аналогов в наших сказках. "Ноппэрапон" — это гладкий шар без единой отметины. Так и сказка называется.

А вот такие лица в этой сказке у японских ведьм.

Видимо, имеющиеся у меня иллюстрированные сборники японских сказок не очень репрезентативные в отношении нечисти. Большинство чертей и духов в сказках, ориентированных на детскую аудиторию — вроде наших леших. Не из ада они восстали.

Животные в сказках всех народов — частые персонажи. Звери попадались нам в предыдущих обзорах японских сказок, и даже как главные герои ("Обезьянье царство", например). Но сейчас сосредоточимся не на сюжете, а на технических приёмах изображения животных.

Рисовать сказочных животных можно по-разному: 1) в натуралистическом ключе, 2) как животных, но с человечьими эмоциями, 3) как людей в масках животных. Показать, что животные из японских сказок тоже можно по разному: или 1) нарядить животных в японские одежды, или 2) поместить их в японскую среду (люди, пейзаж), или 3) нарисовать животных в японской манере. Посмотрим, какие приёмы используют наши художники.

Художник Н.Кочергин. Наиболее ярко приёмы изображения животных (птиц) отражены в полноцветном сборнике "Гора солнца" (М.: Нигма, 2012).

Вот такие японские воробьи у Кочергина.

Кочергин сказочность своих животных показывает тем, что наряжает их в человечьи одежды, но в остальном придерживается натуралистического отображения. Парадокс.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

У Митурича звери натуралистические (это не означает, что в манере реализма). Митурич так всегда рисует зверей, для сказок исключений делать не стал. То есть звери у Митурича подаются в условной манере, но мы их всех узнаём. Манера Митурича близка к манере традиционных японских рисовальщиков, такая манера отлично подходит для схватывания мгновения. Звери экзотические — змеи, тигры, обезьяны. Все гибкие, Митурич любит рисовать таких в движении.

В японских сказках действуют совсем экзотические организмы. Например, медуза в сказке "Печень живой обезьяны". Вот обезьяна беседует с медузой. Абсолютная фантастика. Но поза у обезьяны — обезьянья, частая для этих любознательных зверушек. Единственное допущение: медуза стоит на земле на своих щупальцах (но если представить себе медузу в воде, щупальца так и будут свисать).

Художник Г.Калиновский представлен уже известными сборниками: 1) Сборник японских сказок "Земляника под снегом" — у меня первое издание 1968 г. 2) Сборник "Волшебный котёл" — у меня второе издание 2013 г. И ещё появилась третья книга: литературная сказка Приключения Таро в стране гор. У меня издание 1970 г. (на Фантлабе представлено издание 1978 года)

Уже показывал мышей из сказки "В мышиной норке". Не могу удержаться, чтобы ещё раз не привести рисунок с этими озорными чёрно-белыми мышами, тем более, что их можно сравнить с цветными мышами (из другой японской сказки "Как мышке мужа искали"). Это разные периоды творчества Калиновского. Чёрно-белые мыши из сборника "Земляника под снегом" (1968) — это одна из первых книг Калиновского. Цветные мыши из сборника "Волшебный котёл" (1993) — а эта книга одна из последних.

Есть и другие звери из сборника 1968 г., столь же забавные и озорные. Обезьяны особенно хороши. У нас таких нет (в анфас на бандитских котов похожи).

У Калиновского звери — это люди, на которых надеты костюмы зверей (а сверху — японские кимоно). Даже когда звери вроде бы помещены в естественные условия, они у Калиновского имеют человеческую мимику. Вот например, какой лукавый кабанчик из "Приключения Таро в стране гор" (кабанчик слева):

Художник К.Чёлушкин и его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

У Чёлушкина звери даны в натуралистическом ключе. Помещены в обстановку, которая позволяет идентифицировать японские реалии. Вот сказка "Ворон и морской рак". Косящий взгляд у ворона, кстати, тоже вполне натуралистичный.

Общая стилистика Чёлушкина, конечно, чувствуется. Животные натуралистичные, но живут в авторских фантасмагориях, а иногда и в кошмарах. Вот сказка "Дворец королевы кошек", где кошки показывают свою подлинную сущность.

Ну, и как последователь Босха не может Чёлушкин обойтись без парящих рыб. Рыбы при этом натуралистически поданы.

В чистом виде бытовых сказок немного. Но рисуя даже фантастические сюжеты в чужих сказках, наши художники непременно отражают в них этнографию — ведь чужие наряды и пейзажи сами почти что фантастика. Поэтому этнографические черты встречались и в предыдущих обзорах. Но теперь интересно целиком сосредоточиться японском быте и окружающей среде, как они представлялись художникам другой культуры.

Художник Н.Кочергин с двумя сборниками. Первый — уже знакомый сборник "Догадливая невеста", где каждой сказке положены одна-две тонированные иллюстрации. Второй — сборник "Гора солнца" (М.: Нигма, 2012), где имеется множество полноцветных иллюстраций (сборник составлен из советских книжек-картинок).

Японская сказка в многоцветном сборнике только одна — "Воробей".

Кочергин даже фантастические сюжеты до последнего решал в реалистичной манере. С особой любовью рисовал бытовые сцены, часто в юмористическом ключе.

Цвета у Кочергина везде очень яркие. Но в отдельных изданиях восточных сказок цвета для японской действительности, наверное, черезчур яркие. По крайней мере сегодня мы воспринимаем классическую Японию через сдержанные краски, в противоположнось буйным краскам Китая.

Вот сравнение некоторых бытовых сюжетов сначала в неярких тонах, а потом в кричащих красках.

Как тогда было принято, иллюстрациям предшествовала большая подготовительная работа по изучению материала. Неудивительно, что все подробности в рисунках Кочергина верны и обоснованы.

У Кочергина — европейская манера рисунка с точным воспроизведением этнографических особенностей. Сразу видно, что действие происходит не на Рязанщине.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

Митурич не были реалистом, его рисунки — это цветные контуры и масса изолированных мазков кистью. В материал Митурич был погружён, наверное, побольше многих художников-реалистов. Митурич не имитирует японскую манеру бытовой живописи, но его собственный уникальный стиль по духу близок к японским традиционным мастерам.

Метод у Митурича иной, чем у Кочергина — он передаёт этнографию не тем, что воспроизводит точнейшие детали одежды и утвари, а тем, что рисует так, что читатель (разглядыватель?) сразу понимает, в каких краях он находится.

Пейзажи у Митурича точно получались более верными, чем при тщательной прорисовке деталей.

Художник Г.Калиновский представлен уже известным сборником японских сказок "Земляника под снегом" и сборником сказок разных народов — двухтомником "Волшебный котёл" (М.: Нигма, 2013). "Волшебный котёл" — это переиздание однотомника, выпущенного в 1993 году Средне-Уральским книжным издательством (увеличение объёма нового издания произошло за счёт увеличения шрифта и полей).

В "Волшебном котле" Калиновский, где это было возможно, использовал прежние наработки. Можно сравнить одну и ту же композицию в чёрно-серой и цветной гамме.

Калиновский — психолог. Его интересуют характеры персонажей. То, что перед нами японцы сознанием, наверное, фиксируется. Но персонажи воспринимаются не как реальные, а больше как фантастические. Жёсткой привязки к этнографии нет, несмотря на обилие деталей в одежде и реквизитах.

У Калиновского собственная манера — он и не реалист, и не имитатор японской техники. Внешние атрибуты (одежда, утварь) у Калиновского гротескные. Пейзажами он в японских сказках не увлекается, Фудзияму не рисует. В растительности на рисунках сакуру предлагается угадывать самим.

Калиновский — один из немногих художников, у которых линеарная чёрно-белая графика не менее интересна, чем цветовые решения.

Художник К.Чёлушкин.

Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки". Это современное переиздание (М.: Chelushkin handcraft books, 2013) самим Чёлушкиным имеющегося на Фантлабе сборника 1994 года (на странице издания приведены все иллюстрации).

Более полным является сборник японских сказок с иллюстрациями Чёлушкина, изданный "Дрофой" в 2002 году (картинки из этого сборника тут: https://shaltay0boltay.livejournal.com/89...).

Современный продолжатель Босха и Дали. Но это в фантастических эпизодах. А в отражении бытовых деталей Чёлушкин следует за японскими образцами, полностью перевоплощаясь. Японские пейзажи у него чудо как хороши — и по технике и по содержанию японцы, наверное, могли бы признать их своими.

Кимоно и причёски крупным планом. Образ японца подан узнаваемо и традиционно.

Иллюстрации в японской манере — величественные пейзажи и множество копошащихся фигурок на их фоне.

Оценить конгениальность русского художника японской традиционной культуре может только японец. Ведь как бывает с иллюстрациями зарубежных художников к русским литературным или народным произведениям. Художники стараются, изучают нашу одежду и утварь, а мы морщимся: клише, ничего общего с реальностью. Может, это вообще бесполезное занятие, в лучшем случае получается выставка не повседневных проявлений быта, а экзотических редкостей. Наверное, и японцам был бы более интересен оригинальный взгляд на их сказки. С этой точки зрения предпочтительнее выглядят оригинальные художники с собственной манерой — для бытовых сцен это Митурич и Калиновский.

P.S.

UPD/20.08.2020

Не могу удержаться. Иллюстрация к японской сказке С.Алимова — одного из лучших наших иллюстраторов с узнаваемой гротескной манерой. Картинка из журнала "Колобок" (1990. # 4).