Продолжаю обзор иллюстраций к "Станционному смотрителю" Пушкина. Сегодня — иллюстрации в советских изданиях 1980-х гг. Перестройка вплоть до крушения СССР не успела оказать заметного влияния на издание иллюстрированной литературы (в отличие от издания текстов).

В Восьмидесятые советское общество продолжало усложняться. Это сказывалось и на художественной жизни: дискуссии о роли иллюстрации, поиски новых форм. Постоянные выставки, обсуждения. Нельзя было выставить описательные иллюстрации к какому-либо произведению и надеяться на успех в профессиональной среде. Нужны были концепции. Не всё, конечно, издавалось (пример с иллюстрациями Н.Попова к "Двенадцати" Блока, о которых с одобрением писали все критики, а издали только в наши дни, спустя 40 лет — см.).

Новые иллюстрации к "Станционному смотрителю" в 1980-е гг. выходили. Они были как традиционными (уже традиционными для Восьмидесятых), так и передовыми.

Сборники этой поры, в которых имеется "Станционный смотритель" такие (все уже знакомые):

Слева направо: "Повести Белкина", худ. Г.Берштейн (М.: Книга, 1981); "Повести Белкина", худ. О.Якутович (Киев: Вэсэлка, 1988); "Гробовщик. Станционный смотритель", худ. А.Бакулевский (М.: Советская Россия, 1989).

Слева направо: "Повести Белкина. Дубровский", худ. Б.Косульников (М.: Современник, 1991) — да, это уже Девяностые, но всё-таки ещё советский период; "Болдинская осень", худ. В.Носков (М.: Молодая гвардия, 1982); "Полночных стран краса и диво...", худ. Д.Плаксин (Л.: Лениздат, 1987).

Библиофильское миниатюрное издание — малотиражное и дорогое — предъявляло требования к "умной" иллюстрации (для избранных эстетов). Но, при всей искусственности, картинки Берштейна, действительно, хороши. Больше такого успеха художнику повторить не удалось, насколько я могу судить. Шаблон для всех повестей одинаков: иллюстрация на разворот и панорама на нескольких разворотах.

Сначала идёт иллюстрация на разворот. Для "Станционного смотрителя" это гравюра на стене почтовой станции — завершающая из серии про возвращение блудного сына. Берштейн стилизует гравюру и рисует на ней двух натуралистических мух (для атмосферы).

Содержание гравюры у Берштейна — точно по Пушкину:

цитата

Наконец, представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафорке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости.

Наверное, это важная деталь для композиции повести, хотя и лежащая на поверхности: Дуня-то не прибежала как блудный сын обратно к отцу, ей в столице-то лучше было.

Теперь панорама. Тут у меня привычные жалобы: панораму, которую художник делал для каждой повести разрезали и поместили подряд на разворотах.

Примитивная склейка фотографий в доступном редакторе даёт такой результат. Это Дуня уезжает с гусаром, а отец сам её отпускает.

Хотя бы можно общий замысел художника понять. Общая концепция иллюстраций к этому изданию: длинные кинематографические планы, пустота, запустение, смерть...

У художницы продуманный макет, и все повести в книге иллюстрируются по одному плану (шаблону).

Ольга Якутович прочла "Станционного смотрителя" по-новому — как женщина, с ходу разобравшаяся в мотивах Дуни. Дуня вызывает у художницы неприязнь. Но именно Дуня и стала центром этой сюиты.

Дуня скорбит, глядя в окно. Это не печаль, а прелюдия к злобной истерике, которая вот-вот случится. С каким омерзением она озирает своё жильё и платье, которое сама для себя шьёт (как раз перед приездом Минского). А на людях-то Дуня всегда ласковая, приветливая. Вот змея! Дуня совсем не красавица в этой сюите.

По месторасположению иллюстрации ожидаешь увидеть здесь чаепитие рассказчика, смотрителя и Дуни.

цитата

Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.

Так я и решил. Только Дуня за столом уж совсем страшная. Потом вгляделся — понял, что это, конечно, абстрактная сцена чаепития проезжающих через станцию. Решил держаться настороже: от художницы с её неприязнью к Дуне можно всего ожидать.

Дуня кривляется: закатывает глазки, закидывает головушку. Показывает себя, предлагает. Ослеплённый любовью Минский не видит этих жалких уловок.

Почему-то "Станционный смотритель" считается "петербургской повестью". Художники иллюстрируют посещение Выриным столицы картинками к "Невскому проспекту" Гоголя. У Якутович одна из иллюстраций к каждой повести — как будто лист набросков разных сцен. В "Станционном смотрителе" такой шаблон используется для петербургского фрагмента: "всё побывало перед нами..."

Сцена приезда благополучной Дуни на могилку отца. Вот тут только художница пожалела и простила Дуню.

Как мы уже поняли, Бакулевский в своём цикле миниатюрных изданий иллюстрирует повести Белкина очень подробно. Это может поставить в тупик, когда Пушкин использует приём "рассказ в рассказе". Всё-таки свойственно читателю вычленять один только сюжет, забывая про обрамление. А Бакулевский не даёт забыть про формальную структуру "Станционного смотрителя".

Я вычленил иллюстрации, относящиеся к рассказчику: как он три раза ездил к смотрителю и что видел собственными глазами. Шесть картинок. Получилась история падения Самсона Вырина.

а) Первый приезд.

Первый раз рассказчик едет в мае (правда, на картинке уже хлеба колосятся, но всё равно чувствуется благолепие).

В первый приезд рассказчик лично встречает Дуню и любуется ею.

б) Второй приезд.

Во второй приезд рассказчик застаёт Самсона Вырина опустившимся и опустошённым.

цитата

...стол и кровать стояли на прежних местах; но на окнах уже не было цветов, и всё кругом показывало ветхость и небрежение. Смотритель спал под тулупом...

в) Третий приезд.

Третий приезд — поздняя осень на картинке. Природа умирает.

Умер и станционный смотритель. Бакулевский единственный из художников в финальной сцене на кладбище рисует не Дуню, и даже не деревенского мальчика, а рассказчика.

Такая вот концепция.

Теперь иллюстрации, относящиеся собственно к сюжету. Это история Дуни. Получилось меньше, чем про рассказчика: пять картинок (правда, одна из них на разворот).

а) Мнимый больной.

б) Побег Дуни.

в) Дуня в Петербурге.

Художник обошёлся без видов Петербурга, но вернулся к традиционныи сценам: первая и вторая встреча станционного смотрителя с гусаром. На первой ксилографии Вырин — как будто тень перед Минским. То ли замысел художника, то ли плохое качество воспроизведения...

В иллюстрации вернулась Дуня, сидящая вблизи Минского в соблазнительной позе английской наездницы.

Разная техника и композиция, но один эпизод (который художники определили как центральный в повести): Дуня, сидящая на ручке кресел.

Нет, не может художник отказаться от этой сцены: притягивает она его. Да и зрителю приятно посмотреть на чувственную картинку. А художники-то Семидесятых важно так заявляли: Дуня, сидящая на ручке кресел как в английском седле — это для плебса, в иллюстрациях для эстетов такого нет. Ну-ну...

С концепцией Плаксина мы уже знакомы: произведения Пушкина, которые имеют отношение к теме Петербурга, собраны в сборник, а художник нарисовал пейзажи, на которых нет ни одного персонажа, и которые напрямую с текстом не связаны. Вот и к этой повести — безошибочно идентифицируемый петербургский вид.

Не берусь судить, есть ли здесь привязка к локациям, упоминаемым Пушкиным (казармы Измайловского полка, Демутов трактир, Литейная улица/проспект, церковь Всех Скорбящих).

Обзор "Станционного смотрителя" в советских изданиях 1970-х гг. Книги такие:

1) Сборники, выходившие, в основном, в провинциальных издательствах.

В верхнем ряду слева направо: "Проза. Драматические произведения", худ. В.Горяев (М.: "Современник", 1974); "Повести Белкина", худ. В.Туманов (Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1968); "Повести Белкина", худ. Г.Коновалов (Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1973).

В нижнем ряду слева направо: "Повести Белкина", худ. А.Смирнов (Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1977); "Повести", худ. В.Дозорец (Киев: "Днiпро", 1977)

2) Книга с иллюстрациями В.Милашевского.

Это "Повести Белкина", худ. В.Милашевский (М.: Художественная литература", 1983). Цикл не закончен, издан посмертно уже в 1983 году (то есть стал явлением культурной жизни Восьмидесятых), но работал над ним художник последнее десятилетие жизни (до самой смерти в 1976 году), поэтому рассматриваю эту книгу здесь. Обычно я выделяю в отдельный пост иллюстрации Милашевского к каждой из повестей Белкина, но к "Станционному смотрителю" сохранилось совсем мало картинок, поэтому буду рассматривать Милашевского в ряду других.

3) Книги с иллюстрациями П.Бунина.

Художник П.Бунин

Это (слева направо): "Романы. Повести" (М.: "Московский рабочий", 1974); "Гениальный сын России: К 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина" (М.: "Славянский диалог", 1998); "Болдинская осень" (М.: «Молодая гвардия», 1974).

Экспозиция (введение) в "Станционном смотрителе" занимает всю первую половину повести (и потом ещё дважды врывается в историю про дунину любовь). В экспозиции Пушкин тяжеловесно рассуждает о роли чинов при пользовании почтовыми лошадьми, даёт портреты Самсона Вырина и его дочери Дуни, описывает в целом их быт. В Семидесятые годы художники стали проявлять к экспозиции интерес такой же, как и к сюжету.

а) Худ. А.Смирнов

К каждой повести в сборнике у Смирнова есть шмуцтитул с абстрактной композицией, где вроде бы иллюстрируется эпиграф. А эпиграф в "Станционном смотрителе" как раз подготавливает к размышлениям о всесилии крупных чинов и бесправии чинов мелких. Довольно прямолинейно художником изображён пустой вицмундир (типа, человек не главное, главное, какова его должность).

Горковчанин (нижегородец) Смирнов — отличный иллюстратор, искавший новые пути в графике. Книга его была замечена и отмечена. На Фантлабе он затерялся среди множества смирновых, его страница, если и есть, то недостаточно идентифицирована.

б) Худ. В.Милашевский

У Милашевского в соответствии с его концепцией "Повестей Белкина" домик смотрителя — сказочное место. Май 1816 года (когда рассказчик в первый раз увидел Дуню). Гроза прошла, радуга... Райское место.

в) Худ. П.Бунин

Бунин даёт психологический портрет Вырина. Такой портрет типичного "маленького человека" предопределяет всё случившееся.

г) Худ. В.Горяев

Горяев даёт общую зарисовку службы смотрителя с дочерью. Пока без привязки к приезду Минского, с которого начнётся собственно история любви и успеха. Самсон Вырин на этом рисунке тоже трактуется как типичный "маленький человек".

д) Худ. В.Дозорец

Кажется, что Дозорец показывает встречу смотрителя и Минского. Но нет — это обычный эпизод службы, когда надо встречать прибывшего офицера в кивере (а Минский-то был в "черкесской шапке" — этой детали никто не забудет). Так что и здесь — экспозиция, введение, но не сюжет.

За время, прошедшее с создания последних иллюстраций (1950 год) выросло новое поколение художников. Их интересует не сам сюжет повести (тут уже всё сказано), а то, как эта повесть сделана. Поэтому Дозорец иллюстрирует эпизод, когда рассказчик во второй приезд подпаивает Вырина и узнаёт от него историю Дуни: рассказ в рассказе.

Иллюстраторы в культурно-развитом обществе становятся литературоведами-структуралистами.

Эту сцену сложно игнорировать, но сложно придумать и что-то своё. Те художники, которые рискнули, мыслили однотипно и изобразили момент встречи всех трёх героев.

а) Худ. В.Милашевский

Все художники рисуют Самсона Вырина как тип гоголевского мелкого чиновника. Вот что значит штамп "маленького человека". Милашевский первый, кажется, задумался над описанием смотрителя у Пушкина в начале повести:

цитата

Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сертук с тремя медалями на полинялых лентах.

Совсем другой портрет Вырина выходит: и физически (свежий, бодрый), и психологически.

Ну, кстати, что получается. Вырин служил в нижних чинах (был, вероятно, унтер-офицером). Медали — не за выслугу, а за участие в компаниях (боевых действиях). Ленты на медалях полинялые, медали получены давно — не за Отечественную войну. Потому что Вырин давно уже в отставке, иначе как бы он мог семью завести (если Дуне в 1816 году четырнадцать лет, то в отставку он вышел году этак в 1800-м). В отставку Вырин в тридцатипятилетнем возрасте мог выйти только по ранению. Отставка была почётной: Вырин не вернулся в крепостное состояние (скорее всего, он из крестьян был рекрутирован), а получил какой-никакой чин и стал "диктатором почтовой станции".

Милашевский нарисовал у Вырина не три медали, как у Пушкина, а две медали и крест (это мог быть только солдатский Георгий) — напрасно... К тому же, знак отличия Военного ордена для нижних чинов ввели после того, как Вырин (по моим подсчётам) в отставку вышел.

б) Худ. А.Смирнов

Смирнов уплотнил композицию, максимально близко свёл героев.

в) Худ. Г.Коновалов

Коновалов тоже думал над новой композицией.

Эта сцена у художников Семидесятых отсутствует.

Тема, мимо которой не прошли предыдущие поколения иллюстраторов, осталась актуальной и для художников Семидесятых.

а) Худ. В.Милашевский

Милашевский абстрактно изобразил, как Вырин в раздумье глядит на дорогу, потеряв свою Дуню. Тройки проносятся, Вырин стоит, опираясь на посох. Милашевский опять заставляет нас вспомнить штрих из повести: Вырин в столицу отправился пешком!

Милашевский напомнил нам, что Вырин был крепкий ветеран суворовских походов. А сломался он в Петербурге. Так что петербургский эпизод мог быть интересен художникам не только по социологической, но и по психологической трактовке повести.

В связи со столичным эпизодом Пушкин ещё раз упоминает о солдатском прошлом Вырина и сообщает новые интересные детали:

цитата

...прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку, в доме отставного унтер-офицера, своего старого сослуживца

Измайловский полк, где служил когда-то Вырин — лейб-гвардия, между прочим. Этим объясняется и грамотность Вырина, который читает подорожные и ведёт почтовую книгу. Но, самое главное, это означает, что Вырин столицу не в первый раз увидал, она его совсем не подавляет, он в ней молодость свою вспоминает. Сама принадлежность к лейб-гвардии дорогого стоит. Гвардейцы, даже нижние чины, в александровскую эпоху что-то о себе воображают. Сослуживец-то Вырина предлагает ему на Минского жаловаться. Гвардеец не думает о себе, что он бесправен.

В общем, распадение личности Самсона Вырина — это процесс, и процесс сложный. Пушкин всё же многограннее Гоголя будет, а, может, и Толстого с Достоевским...

б) Худ. Г.Коновалов

Коновалов изобразил, как Вырин выбросил деньги, которые ему Минский при первой встрече всунул.

в) Худ. В.Туманов

Туманов изображает Минского и Вырина. Гусар прогоняет смотрителя.

г) Худ. П.Бунин

Бунин неоднократно набрасывал профиль Самсона Вырина на петербургском фоне. Но это, скорее, гоголевский персонаж.

Удивительно! Такая лакомая для иллюстраторов сцена, но художников Семидесятых она совсем не интересует: для них это предсказуемо и скучно.

Худ. А.Смирнов

Смирнов изобразил развязку этой сцены: "Дуня подняла голову... и с криком упала на ковер".

цитата

Испуганный Минский кинулся ее подымать и, вдруг увидя в дверях старого смотрителя, оставил Дуню, и подошел к нему, дрожа от гнева. «Чего тебе надобно? — сказал он ему, стиснув зубы,— что ты за мною всюду крадешься, как разбойник? или хочешь меня зарезать? Пошел вон!» и, сильной рукою схватив старика за ворот, вытолкнул его на лестницу.

Ну, кстати, у родоначальника этой сцены в графике — Добужинского — Дуня не столько сидела на ручке кресел, сколько сползала с неё, теряя сознание.

Большинство художников Семидесятых эта тема тоже не интересует: хрестоматийно, слезливо.

а) Худ. П.Бунин

А вот П.Бунин несколько раз к этой теме возвращается. Но и Дуню он рисует совсем не плаксивой содержанкой, которую отпустили папу повидать. Вполне себе светская дама, очень жёсткая.

Статус свой завоевала, прежней Дуни уж не будет. Слёзы — так, напряжение снять.

б) Худ. В.Милашевский

У Милашевского сцена на кладбище идёт как концовка.

Но Дуни в концовке нет — только деревенский мальчик, который провожал на кладбище Дуню и рассказчика и сам играет важную роль, поскольку выступает первичным информатором завершающего эпизода (мальчик информирует рассказчика, тот пересказывает всё это Белкину, повести которого издаёт Пушкин).

Получается, незаслуженно забыт мальчик, а ведь Пушкин даже имя его сохранил и портрет подробный дал:

цитата

"...Эй, Ванька! полно тебе с кошкою возиться. Проводи-ка барина на кладбище да укажи ему смотрителеву могилу». При сих словах оборванный мальчик, рыжий и кривой выбежал ко мне...

Вот Милашевский и нарисовал нам этого Ваньку, без которого мы бы не узнали душещипательного конца истории.

По традиции продолжаю обзоры "Станционного смотрителя" — одной из "Повестей Белкина" — иллюстрациями советских художников сталинского послевоенного периода (1940-е — 1950-е гг.).

Художник Д.Шмаринов работал над "Повестями Белкина" в 1940-х гг., а потом в 1970-х гг. Образовалось множество изданий с картинками Шмаринова как в сборниках наравне с другими иллюстраторами, так и в монографиях (в смысле книг, где вся графика принадлежит одному художнику).

Сборники: 1) трёхтомное собрание сочинений 1949 г. и 2) "Избранное" 1959 г. (те же рисунки).

Отдельные издания "Повестей Белкина": 1) первый вариант иллюстраций — издание 1946 года и 2) второй вариант — 1977 года.

Отдельного издания 1946 года у меня нет, и почему-то хороших сканов именно к "Станционному смотрителю" в Интернете не нашёл. Но общее представление об отличиях двух вариантов имеется. Никто не заставлял Шмаринова переделывать через тридцать лет рисунки (и так бы издали), но тогдашним художникам было свойственно предъявлять к себе требование постоянного самосовершенствования (а, может, за новые рисунки платили больше, чем за переиздания).

У Шмаринова полная сюита иллюстраций к повести, как и у Добужинского. Шмаринов выбирает те же самые эпизоды для иллюстрирования, что и Добужинский (только у Шмаринова иллюстраций меньше). Может, по другому и не получается: повесть небольшая, все узловые моменты на виду. Но композиция у Шмаринова другая — он намеренно избирает другой фокус на расположение персонажей, чтобы не повторить композицию Добужинского.

Структурное новшество отдельного издания 1977 года по сравнению с изданием 1946 года заключалось в том, что Шмаринов снадбил каждую повесть заставкой, часто перерабатывая для этой цели заставки из трёхтомника 1949 года. Для "Станционного смотрителя" Шмаринов нарисовал совершенно новую заставку и как раз на тему отвлечённых рассуждений о бесправии низших перед высшими.

цитата

Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе... Приезжает генерал; дрожащий смотритель отдает ему две последние тройки, в том числе курьерскую.

Два варианта: слева — из трёхтомника 1949 года (очевидно, этот же вариант в отдельном издании 1946 года), справа — из отдельного издания 1977 года. Видно, что композиция иллюстраций полностью сохранена, разница в позах персонажей (точнее, даже не в позах, а в расположении рук).

Все персонажи очень похожи на персонажей с картинки Добужинского. Отличия в композиции: у Добужинского зритель расположен за спиной смотрителя, а у Шмаринова — перед смотрителем.

Заставка к сборникам 1949 г. и 1959 г. В отдельные иллюстрированные издания эта сцена не входила.

Здесь Шмаринов не идёт за Добужинским, у которого Минский хитро поглядывает на доктора, протирающего очки. Шмаринов изображает романтические отношения двух голубков.

цитата

Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы и всякий раз, возвращая кружку, в знак благодарности слабою своею рукою пожимал Дунюшкину руку.

Странно ведёт себя гусар Минский: не похож он на развратника из золотой молодёжи, не сходится его характер даже с описанием военной молодёжи из "Выстрела" (на дворе, по моим предположениям, зима 1817/1818 года; Минский — ротмистр, значит служит не первый год, застал наполеоновские войны; из заграничного похода войска всего два года как вернулись — тут см. "Метель"). Вот такого робкого романтика и надо было нашей Дуне, строящей планы по перемене статуса. Не прогадала Дуня. Минский оказался однолюбом (хотя, видимо, на Дуне не женился — не дали родственники-аристократы).

Здесь Шмаринов и композицию не стал менять: как и у Добужинского мы смотрим на персонажа в профиль на фоне одной из центральных улиц Петербурга (Литейная, скорее всего, по которой шёл Вырин, когда случайно увидел, как Минский приехал к Дуне на квартиру).

Грациозная картинка. Шмаринов более детально, чем Добужинский, рисует эмоции на лицах.

Минский в соответствии с текстом озабочен.

цитата

Минский сидел в задумчивости.

А Дуня в соответствии с текстом расцвела.

цитата

Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною; он поневоле ею любовался.

Картинка, которая была растиражирована в советских школьных учебниках литературы.

Художник А.Ванециан со сталинским изданием "Повестей Белкина" большого формата — первое издание 1950 года.

Второе издание было в 2018 году в сборнике издательства "Речь"

Проблема с этим изданием всё та же: очень плохое качество переноса в книгу подлинных картин Ванециана. Это выяснилось при сравнении некоторых иллюстраций, воспроизведённых с подлинников в альбоме иллюстрированной пушкинианы (1987). Вот и для одной иллюстрации к "Станционному смотрителю" можно провести такое сравнение (слева — издание 1950 года, справа — альбом 1987 года).

Видно, что богатые цвета (масляные краски!) были совершенно "убиты" при перенесении в книгу 1950 года ("Речь" второе издание делала не с подлинников, а со старой книги, поэтому все огрехи сохранились). Видно также, что иллюстрация не просто репродуцировалась, но и ретушировалась: сиреневая церковь на заднем плане приобрела реалистичные цвета. Кое-что пририсовано и прорисовано, но это мог и сам художник сделать в какой-нибудь промежуточной форме для печатного станка. Ну, и картинка в книге обрезана.

А собственно заставка и две страничные иллюстрации соотносятся с текстом следующим образом.

Психологически важный момент. Но пока его никто кроме Ванециана не изобразил. Дуню привычно используют для умасливания проезжающих, поэтому никто ничего не заподозрил, когда Минский, уезжая после своей трёхдневной болезни, предлагает Дуне прокатиться до церкви.

Для самой Дуни похищение было, видимо, неожиданным. Но она случаем воспользовалась.

цитата

Дуня стояла в недоумении... «Чего же ты боишься? — сказал ей отец,— ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви». Дуня села в кибитку подле гусара...

Ямщик не возвращался. Наконец к вечеру приехал он один и хмелен, с убийственным известием: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром»...

Ямщик, который вез его, сказывал, что во всю дорогу Дуня плакала, хотя, казалось, ехала по своей охоте.

Сцена, которую и обычным иллюстраторам тяжело пропустить, для Ванециана была обязательной. Станковый двойной портрет маслом как у Рубенса: пышная дама приобняла серьёзного мужчину.

У Ванециана точно видно, что Минский озабочен. Правда, чересчур озабочен — так в мелодрамах принято изображать мужчин, которые уже охладели к любовнице и тяготяться ею. Наш Минский не таков. Если он и грустит, то это оттого, что не может свою Дуню законной женой представить. Шмаринов более точно, чем Ванециан, отобразил эту гамму на лице Минского. Зато Ванециан красиво гусарский мундир нарисовал.

У Ванециана Дуня ещё не лежит на могильном холме, а только идёт к нему (кстати, лежать там можно было, не опасаясь сильно извозиться: Пушкин указывает, что могильный холм представлял собой "груду песка").

Две фотографии этой иллюстрации (не из книги, а из альбома). Это я всё продолжаю удивляться, что и современные фотокамеры (сканеры) по-разному воспроизводят один и тот же объект (слева — скан из Интернета, справа — моя фотография). В данном случае моя фотография оказалась более точной по передаче цвета.

Вот и цвета восстановлены, а претензий к "станковой" иллюстрации от этого ещё больше стало. Когда художник несколько лет пишет маслом полотно, он создаёт законченное произведение. И зритель, глядя на изображённые платья-руки-пейзаж, сам придумывает рассказ по картине. А в книжной иллюстрации (картон, масло) это сиреневое платье оказывается излишним, никакой новой интепретации текста в центральном сиреневом пятне нет.

Провинциальный художник Л.Правдин, о котором на Фантлабе нет никаких данных. Пермское издание 1949 года. Иллюстрации — силуэты на шмуцтитуле.

Увы, к "Станционному смотрителю" дана примитивная композиция с топорной техникой.

Но зато не перепутаешь с "Метелью" какой-нибудь. Гусар в черчесской шапке — очень узнаваемый образ. Это ведь наш Лермонтов, по сути — задирист снаружи и трепетен внутри.

Художник Г.Веселов. Сборник "Избранная проза" 1947 года (Ленинград).

Две иллюстрациик "Станционному смотрителю". Достаточно самобытные.

Который раз обращаюсь к иллюстрациям из этого сборника со смешанным чувством. Видно, что художник опытный рисовальщик. При этом иллюстрации его напоминают лист бумаги, на который вылили что-то бурое, в результате чего на грязном фоне образовались неровные пятна с размытыми краями. Поначалу я списал это на ужасающее качество воспроизведения оригинальных иллюстраций (бывало такое часто в непарадных послевоенных книгах). С другой стороны, существовали в 1930-х — 1940-х гг. прогрессивные течения в зарубежной графике, в которых такие пятна и были главной находкой.

И вот, наконец, можно посмотреть иллюстрации современной художницы, доказывающие, что можно специально размытыми пятнами рисовать.

Молодая современная художница Анна. Просто Анна: https://illustrators.ru/users/id15391?pag.... Иллюстрации привлекают внимание нестандартными композицией и техникой. Как будто это негативы старинных фотоплёнок.

Ракурс такой: Вырин подсматривает за Дуней и Мирским (мы видим в дверях только краешек кресел, в которых должен сидеть грустный Мирский и на ручке которых должна сидеть Дуня).

Это, действительно, Дуня лежит на могилке.

Мы возвращаемся к Пушкину. Продолжим прерванный обзор "Повестей Белкина". На очереди — "Станционный смотритель", а начнём с изданий 1930-х гг.

"Станционный смотритель" — яркий пример пушкинской гармонии. Вроде и тема остро-социальная — о "маленьком человеке", об "униженных и оскорблённых" — а не скучно, не слезливо и на борьбу с режимом не зовёт. Но, может быть, Пушкин своим заглавием заманил социологическую школу критиков в ловушку. Может, эта вовсе и не трагедия про неудачника Самсона Вырина, а история успеха второго поколения станционных смотрителей (конкретно — как дочери станционных смотрителей попадают в столицу и меняют свой статус). Очень актуально и в духе европейских трендов. Бальзак-то чуть попозже написал романы про то, как беспринципные провинциалы штурмуют Париж.

Самый знаменитый цикл иллюстраций к "Станционному смотрителю" принадлежит М.Добужинскому . Как и с иллюстрациями Бенуа к "Пиковой даме", успех был обеспечен талантом и творческой одержимостью графиков, входящих в начале XX века в круг журнала "Мир искусства" (русский модерн). Все встречали хотя бы одну из иллюстраций Добужинского к "Станционному смотрителю", но мало кто видел весь цикл этих иллюстраций, изданный в книге.

Считается, что иллюстрации были созданы в 1905 году, но напечатаны впервые — только в 1934 году в виде миниатюрного библиофильского издания в количестве восьмисот нумерованных от руки экземпляров.

Издание представлено на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition111289. Эта книжечка встречается на аукционах, тут, например: https://www.litfund.ru/auction/59s2/253/ (содержатся важные сведения, что книжка выпущена была в суперобложке, в картонажном переплете с золотым тиснением по передней переплетной крышке и корешку).

Видно, что качество печати очень хорошее. Но картинки совсем маленькие: искажения, видимо, неизбежны.

Далее в советское время отдельные иллюстрации Добужинского постоянно включали в альбомы, в собрания сочинений Пушкина, в хрестоматии, издавали на открытках. Иллюстраций всего шесть, но сегодня даже в Интернете все их в одном месте не встретишь (следствие того, что они полностью в одной книге долго не воспроизводились).

Из современных изданий, где имеется весь цикл Добужинского в приличной компьютерной обработке, мне известен вот этот однотомник (М.: Эксмо, 2009).

Непонятно, каково эталонное качество иллюстраций Добужинского. Подлинники в московском музее хранятся. Возможно, с подлинников были сделаны репродукции в альбоме иллюстрированной пушкининаны (1987). Сравним современное воспроизведение (эталон из альбома — слева, из современного сборника — справа).

Современное воспроизведение высушено и утратило оттенки (слева они есть, как ни странно). В наше время появились и современные "раскраски" иллюстраций Добужинского.

В общем, иллюстрации я взял из Интернета — они покачественнее моих фоток, а хороших картинок с оригиналов нигде нет.

Ну, посмотрим, наконец, все иллюстрации Добужинского и освежим в памяти сюжет "Станционного смотрителя".

Композиция повести сложная: 1) рассказчик (не Белкин даже, и тем более не Пушкин) случайно посещает почтовую станцию, где служит Самсон Вырин и рассказывает нам свои впечатления, в том числе об очаровательной Дуне; 2) рассказчик через несколько лет вновь оказывается на станции и пересказывает рассказ Вырина о том, как его лишили дочери; 3) рассказчик ещё через несколько лет вновь посещает место действия и пересказывает рассказ местных жителей о смерти Вырина и о визите Дуни на его могилу.

А сюжет-то повести прост: молодой аристократ увозит (но не похищает) в столицу дочь бедного и забитого чиновника; дочь счастлива с похитителем; брошенный отец умирает; дочь рыдает на его могиле.

Пушкину не свойственны долгие вступления — а в этой повести экспозиция почти на половину текста, и начинается экспозиция и повесть с описания бесправности низших чиновников. Вот так Пушкин внимание в сторону отводил. Бесправные смотрители; грубые официальные лица, передвигающиеся по казённой надобности (делам государственного значения). И молоденькая Дуня.

цитата

...вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати и побежала в сени. Красота ее меня поразила.

В первой части (где повествование ведётся от имени рассказчика) как раз и вырисовывается образ Дуни — а образ этот двойственный и очень современный (или вневременной, как история про Золушку). Главное — от Дуни не хочется уезжать.Свою власть над мужчинами Дуня осознавала.

цитата

Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как девушка, видевшая свет.

Дуня пользовалась своей властью над мужчинами вроде бы для улаживания конфликтов по месту службы отца. Об этом сам Вырин будет рассказывать во второй приезд рассказчика к нему.

цитата

Господа проезжие нарочно останавливались, будто бы пообедать, аль отужинать, а в самом деле только чтоб на нее подолее поглядеть. Бывало барин, какой бы сердитый ни был, при ней утихает и милостиво со мною разговаривает. Поверите ль, сударь: курьеры, фельдъегеря с нею по получасу заговаривались.

И последний штрих в дунином портрете. На прощанье рассказчик попросил у Дуни разрешения поцеловать её. Дуня согласилась, поцелуй был профессиональным, рассказчик навсегда его запомнил (а девочке-то всего 14 лет). Так Дуня продемонстрировала гибкость своих моральных устоев и готовность перейти пределы. Опасная личность перед нами. Но Пушкин избрал для неё безобидную судьбу матери и любимой женщины.

Добужинский начинает чуть ли не с середины повести. Вся долгая экспозиция Пушкина им отброшена — только основной сюжет рассказа. Гусарский ротмистр Минский зимой году где-то в 1817-м одет не по форме: папаха ("черкесская шапка") и шаль поверх шинели. Да, долго ещё наша военная форма будет к климатическим условиям России приспосабливаться (и не только к холоду). Минский выглядит свирепым, у Самсона Вырина подкашиваются ноги, вбегает Дуня... В принципе, Добужинский большую часть пушкинского введения отразил.

цитата

...путешественник возвысил было голос и нагайку; но Дуня, привыкшая к таковым сценам, выбежала из-за перегородки и ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-нибудь покушать? Появление Дуни произвело обыкновенное свое действие. Гнев проезжего прошел...

Чтобы побыть с Дуней несколько дней, Минский прикидывается больным. Продажный доктор подтверждает его болезнь, Дуня ухаживает за больным.

Дело происходит на проезжем тракте. Наверное, никто из ухажёров так долго (три дня) с Дуней не оставался. Если уж она через час знакомства готова была целовать первого встречного, то ради Минского... Видимо, спонтанно возникла идея бегства. И Дуня не отказалась от предложения уехать с Минским насовсем (хоть и поплакала).

Вырин поехал за дочерью в Петербург. Добужинский не отказывает себе в удовольствии рисовать город и маленького человека на его фоне.

Вырину удаётся подкараулить Минского и свою Дуню.

цитата

В комнате, прекрасно убранной, Минский сидел в задумчивости. Дуня, одетая со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле. Она с нежностию смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы.

Для целомудренной русской литературы это сцена была почти эротической. Художники не упускали возможности проиллюстрировать такие интимные и доверительные отношения.

Теперь некоторые самодеятельные художники в Интернете стали рисовать Дуню не на "ручке кресел", а на коленях у Минского. До такой распущенности Пушкин в своей повести не дошёл (это вам не "Гавриилиада"). Более того, рисовать Дуню на коленях у Минского — идеологически не верно. Где-то в чьих-то воспоминаниях встречается, будто в жизни Пушкин свою Наталью Николаевну себе на колени усаживал тогда, когда он чуть ли не с ножом у горла выспрашивал её про Дантеса. Так что возлюбленная на коленях у героя — это когда в воздухе запах крови чувствуется.

Ну а по сюжету — возвращаться в прежнее состояние Дуня не собиралась; увидев отца, упала в обморок. Вырин уехал ни с чем.

Навестить отца Дуня приехала через несколько лет, уже окончательно утвердившись в новом статусе (с тремя детьми). Приехала она "в карете в шесть лошадей".

Эту картинку не жалуют при помещении в иллюстративный ряд. Внешне она ничего не говорит о сюжете: просто любовно выписанная карета. Но для Добужинского эта была важная декларация его принадлежности к новой графике модерна. Где-то мельком видел аннотацию научной статьи в Интернете (сейчас уже не найду), в которой исследовались прообразы академической живописи именно этой иллюстрации Добужинского.

Узнав о смерти отца, Дуня заплакала, пошла на кладбище и, со слов деревенского мальчика-рассказчика, "легла здесь и лежала долго".

Иллюстрации Добужинского стали эталонными. Многие картинки других художников будут нам напоминать о Добужинском.

Уже знакомое нам издание "Повестей Белкина" в ленинградской пушкинской юбилейной серии (1936). Иллюстратор Л.Хижинский

К каждой повести по одной гравюре на дереве. Хижинский рисует Вырина в Петербурге. Самсон смотрит на деньги. Редкий случай, когда художник решил уйти от ожидаемых сцен.

По приезду в столицу, Вырин без труда нашёл адрес Минского и явился к нему с просьбой вернуть ему обесчещенную дочку. Минский конфузится, уверяет, что любит Дуню и вежливо выставляет смотрителя за дверь. За обшлагом рукава у Вырина обнаруживаются деньги "несколько пяти и десятирублевых смятых ассигнаций".

цитата

Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком, и пошел... Отошед несколько шагов, он остановился, подумал... и воротился... но ассигнаций уже не было. Хорошо одетый молодой человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..»

Очень острый психологический момент. Уже после этого Вырин выследил Минского, когда тот приехал к Дуне в отдельную квартиру, и застал их вдвоём. Во вторую встречу Минский уже очень грубо выставил смотрителя за дверь.

"Повести Белкина", выпущенные легендарным издательством "Academia" (1937). Иллюстратор Н.Пискарев

Здесь к каждой повести по заставке и концовке. Сцены как раз ожидаемые: Дуня сидит "на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле" и Дуня "легла здесь и лежала долго".

Технически ксилографии выполнены прекрасно.

Редкое и дорогое брюссельское издание "Повестей Белкина" (1930). Иллюстратор — русский эмирант А.Алексеев

Отрывочные картинки с сайтов аукционов. Вот к "Станционному смотрителю" обнаружилась иллюстрация. Дуня и Минский. Здесь внимание художника сосредоточено не на том, насколько вульгарно Дуня села как наездница (нашли, чем Европу удивить), а на том, как "она с нежностию смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы".

Алексеев верен своей манере: зыбкие тени, лунный свет...

Вырин должен был в Петербурге убедиться в том, что Дуня счастлива, должен был догадаться, что возвращаться Дуня не собирается. Наверное, это его и подкосило по возвращении: апатия, пьянство и смерть.

Кстати, в пушкинские времена дамы в специальном дамском седле "сидели как наездницы" не как сейчас сидят, раздвинув ноги, а боком — сомкнутые ноги на одну сторону.