Вернёмся к облику Незнайки в иллюстрациях. Но это будет Незнайка в параллельном мире — не персонаж писателя Носова, а член Клуба Весёлых Человечков.

В "Весёлых картинках" Незнайку в течение шестидесяти лет рисовали разные художники. Но кто бы его ни рисовал, Незнайка всегда был узнаваем. Шляпа выделяла его в толпе разных персонажей — это был простой и безошибочный маркер. Возможно, своей небывалой популярности Незнайка обязан именно журналу. Тогда получается, что облик Незнайки в широкополой шляпе был законсервирован и стал каноническим во многом из-за того, что дети, подрастая, требовали в книгах именно того Незнайку, которого они знали из журнала.

Важно, что амплуа Незнайки в книге и в журнале совпадали. Может, и с Буратино вышла та же история. Ещё из раскрученных книжных персонажей в Клуб вошла Дюймовочка, ей тоже придумали отличительную черту: шляпку в виде цветка. Но в иллюстрациях к сказке Андерсена никто и не думал рисовать её по канону "Весёлых картинок" — характеры журнальной и сказочной Дюймовочки не совпадали.

В итоге у меня получилась не столько история рисования Незнайки, сколько история "Весёлых картинок". Поэтому часто я даю страницы или развороты из журнала, чтобы была видна эпоха, в которую был вписан конкретный Незнайка (все картинки кликабельны — их можно увеличить).

Странная история произошла с монетизацией бренда "Весёлых картинок". Дважды заявлялись претензии на издание репринта всех выпусков журнала (первый раз — редакцией журнала в 2012 году, второй раз — издательством "ТриМаг" в 2017 году), и оба раза дело не пошло дальше первого выпуска с материалами номеров за 1956-1957 гг.). На фото сверху — альбом, выпущенный редакцией, снизу — выпущенный "Тримагом".

Отличия двух альбомов следующие. Альбом редакции — в мягкой обложке и клееный (у меня уже начал рассыпаться), альбом "Тримага" — в переплёте и с шитым блоком. В редакционном альбоме почему-то даётся только коллаж из обложек и потом материалы за весь год сплошняком, а в альбоме "Тримага" — воспроизводятся сканы обложек, материалы даются с указанием номера.

Печально получилось со стихами Маршака. В редакционном альбоме даны все произведения Маршака, а в альбоме "Тримага" — в лучшем случае картинки без текста. Издательство "АСТ" как обладатель исключительного авторского права на произведения Маршака не дало "Тримагу" разрешения на публикацию текстов (редакции, видимо, тоже не давали разрешения, но она как правопреемник советского издательства могла считать себя обладателем прав, принадлежащих ей на служебные произведения, или прав издателя продолжающихся изданий).

Поэтому некоторые стихотворения Маршака с картинками имеются только в альбоме редакции. Например, вот это из самого первого номера журнала.

Вот для сравнения короткое стихотворение Маршака 1) "По склону вверх король повёл полки своих стрелков" 2) "По склону вниз король сошёл, но только без полков". Художник К.Ротов. Это 6-й номер за 1957 год. Сперва — альбом редакции. Стихи Маршака приведены полностью (вторая половина — вверх ногами, так задумано)

Теперь — альбом "Тримага". Тот же рисунок К.Ротова — видно, что качество воспроизведения у "Тримага" значительно выше. А вместо текста: 1) "Догадайся, что произошло" 2) вверх ногами: "Или сам найди это стихотворение в книге Маршака".

Поэтому часто вот так и выглядит Маршак в альбоме "Тримага": рисунок к стихотворению, а текст не приводится.

Кстати, этого иллюстрированного стихотворения в альбоме редакции я не нашёл.

Но всё же, по совокупности, за первые два года комплект всех материалов журнала полный. Дальше — хуже.

Вот журнал "Мурзилка" за все годы выложили в оцифрованном архиве Российской государственной детской библиотеки, а "Весёлые картинки" — нет. Сканы частных архивов журнала неполные. Отчасти пробелы восполняются вот таким сборником о первых художниках "Весёлых картинок" (выпущено редакцией журнала, через редакцию и распространяется).

Так что пробелы в истории журнала имеются.

Вот обложка самого первого номера "Весёлых картинок" (худ. К.Ротов) — сентябрь 1956 года. Направленность журнала очевидна: предполагается присутствие сказочных и литературных персонажей. Полное смешение времён и стилей: Гулливер и Дядя Стёпа, доктор Айболит и барон Мюнхузен... Впрочем, на первом плане — Буратино.

В этом же, самом первом номере, был анонсирован Клуб Весёлых Человечков (КВЧ) с постоянными членами: Петрушка, Гурвинек, Карандаш, Чиполлино и Буратино. Вот они: отцы-основатели.

Незнайки пока нет ни среди популярных героев детских книг, ни среди членов КВЧ. Это совсем молодой персонаж — книга с рисунками Лаптева вышла только два года назад.

Незнайка появился в журнале в первый раз как персонаж рассказа Н.Носова в 1957 году (№ 9). Рисовал сам И.Семёнов — главный редактор.

Наверное, Незнайка понравился главному редактору и через несколько месяцев — в новогоднем номере — Незнайка дважды появляется в журнале уже как член КВЧ ("Весёлые картинки".1957.№12). На самых важных страницах: на обложке и в поздравительном плакате.

Ну что ж, И.Семёнов уже рисовал Незнайку для рассказов Носова. Получается, что первого Незнайку как самостоятельного персонажа, оторвавшегося от литературного первоисточника, дал К.Ротов.

Художники разные, Незнайка у них тоже разный получился, но узнаваем по шляпе. С характером нового члена Клуба пока неопределённость. Семёнов даёт намётки амплуа: на обложке весёлые человечки транспортируют новогоднюю ёлку и все в работе (трактор ведут, пилу и топор несут), а Незнайка тащится последним и ничем не занят. Бездельник, значит. У Ротова на плакате Незнайка подводит часы — торопит наступление Нового года, при этом страус его поднял к часам. Тут Незнайка персонаж нелепый, но забавный. Пока непонятно, как должны читатели относится к такому персонажу — бездельников у нас в 1957 году клеймили позором, а безвредных чудаков любили.

Но как бы то ни было, Незнайка, попав в члены элитарного Клуба, подтвердил свою огромную узнаваемость всего через несколько лет после выхода книги. И облик его уже безоговорочно тот, который создал художник Лаптев.

Вот коллективный портрет членов Клуба Весёлых человечков (1959 г.)

Самоделкина уже приняли, а Дюймовочки пока ещё нет среди непременных членов Клуба.

В журнале "Весёлые картинки" отражались советские политические праздники. Восьмое марта за политический праздник считать не будем, а вот Седьмое ноября и Первое мая с участием Незнайки попробуем отследить. Вот обложки к ноябрьским праздникам — годовщине Октябрьской революции в 1958 и 1959 году. Для малышей — просто праздник, так и нарисовано. Украшение помещений — как к Новому году, и полёт на воздушном шаре (почему-то этот мотив часто будет в дальнейшем ассоциироваться с такими праздниками в журнале). Поскольку на таких праздниках хулиганить и дурачиться нельзя, Незнайка ничем не выделяется из числа всех остальных человечков.

Мне казалось, что обязательным для "Весёлых картинок" было отражение оборонной тематики на февральских обложках (День Советской Армии). Но это будет, как выяснилось, позже. В 1959 году февральская обложка с Незнайкой обошлась без стиля "милитари".

Незнайка как все.

Не только на официальных праздниках Незнайка ведёт себя скромно. Часто Незнайка не выделяется своим поведением в толпе весёлых человечков — он такой же, как все. Но человечки и в самом деле забавные.

Продолжают рисовать Незнайку И.Семёнов и Е.Мигунов.

Интерес представляет то, что появляются новые портреты Незнайки, сделанные выдающимися художниками с узнаваемой манерой (Сазонов, Вышенская, Узбяков)

Есть и подзабытые художники: А.Волков, Б.Фридкин. У этих художников Незнайка самый неожиданный.

У Незнайки собственное амплуа

Поначалу клубным дурачком является Буратино (в соответствии с его амплуа из книги А.Толстого). Буратино тупит, когда пропал свет: "Разве могут перегореть пробки?". Проверяет пробку графина, выливает на себя воду, лезет мокрый в электрощит, его бьёт током. Незнайка пока ещё статист.

Ровно через год Буратино с Незнайкой уже на пару начинают показывать свою невежественность. Незнайка: "Хлеб на лугу пасётся". Буратино: "Что ты! Батоны и булки растут на деревьях".

Позднее уже только Незнайка будет попадать в нелепые ситуации. Этим он выгодно будет отличаться от других правильных и пресноватых человечков. Станет по-настоящему весёлым человечком и заслужит обожание читателей. Но уже в выпусках Пятидесятых годов Незнайка начинает уверенно забирать себе роль особенного человечка.

Год 1958. Амплуа Незнайки только начинает складываться. У В.Стацинского (слева) в его "Азбуке" Незнайка срезает ножницами полевой цветочек, что, наверное, смешно. У Т.Вышенской (справа) целый комикс про то, как весёлые человечки делают ремонт. Вроде бы Незнайка наравне со всеми всё делает. Но на фрагменте слева внизу все каким-то делом заняты, а Незнайка на себя в зеркало любуется.

Год 1959. Особость Незнайки увеличивается. Незнайка — неумеха и невежа. Вот на картинке В.Сутеева (слева) все весёлые человечки несутся на коньках к финишу, а Незнайка упал — неумеха. А на картинке И.Семёнова (справа) все весёлые человечки с садовыми вредителями борются, а Незнайка за полезной пчелой гоняется — невежа.

Характер Незнайки обогащается. Вот на картинке Т.Вышенской весёлые человечки в турпоходе обустраивают стоянку. Опять все трудятся — Дюймовочка вон штаны Чиполлине штопает. А Незнайка под тентом развалился — шляпу на лицо надвинул. Шляпа его и выдала.

В новогоднем номере Незнайка опять катается на коньках и опять падает. Но теперь он обвязался подушками. Нелепо, смешно, но и изобретательно.

Незнайка уже всем полюбился. Его не будут делать козлом отпущения, его выходки будут подаваться именно как забавные проделки.

Начал у себя в колонке обзор иллюстрированных изданий трилогии Носова о Незнайке (тут). Провёл инвентаризацию изданий: посмотрел обложки (спасибо комментаторам — дополнили и поделились своим восприятием). В большинстве случаев уже из картинок на обложках можно понять, какого Незнайку изобразил художник в этой книге. Но, конечно, стоит посмотреть поподробнее. Перехожу к отображению Незнайки и его окружения первыми иллюстраторами (в основном, это Пятидесятые годы).

Как это не раз случалось в истории, образ персонажа был найден и закреплён не писателем, а художником (и не с первого раза). Облик Незнайки у писателя Носова в книге "Приключения Незнайки и его друзей" (1953, первая часть трилогии) описывается следующим образом:

цитата

Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, желтые, канареечные, брюки и оранжевую рубашку с зеленым галстуком. Он вообще любил яркие краски. Нарядившись таким попугаем, Незнайка по целым дням слонялся по городу,

Вроде бы, исчерпывающая инструкция для художника: одежда и её цвет указаны. Но дальше произошла удивительная вещь, всем известная: канонический образ Незнайки вышел из-под пера (рисунки, вроде бы, не карандашом, а тушью и пером) иллюстратора А.Лаптева (1954). Внешним признаком Незнайки навсегда стала не просто шляпа, а шляпа особого покроя: с высокой конической тульей, широкими полями и кисточкой (мексиканские мотивы). Без этой шляпы Незнайка отныне не идентифицируется.

Этот факт признал и сам Носов. В пьесе "Незнайка-путешественник" в 1958 году Носов уточняет характеристику шляпы главного героя (да и появившееся описание черт лица во многом продиктовано рисунком Лаптева):

цитата

У него наивное, глуповатое лицо. Нос остренький, уши большие, волосы светлые, цвета соломы. Одет в оранжевую рубашку с зеленым галстуком, желтые, канареечные, брюки и ярко-голубую широкополую шляпу.

Первая глава "Приключений Незнайки" была напечатана в киевском журнале "Барвинок" (февральский выпуск 1953 года) на украинском языке (перевод с русского). Самые первые иллюстраторы — В.Григорьев и К.Полякова — о широкополой шляпе ничего не знали.

Следует сразу сказать: украинские иллюстрации очень хороши — они смешные, и характеры у персонажей яркие. Надо вспомнить, какими были в 1953 году типовые детские иллюстрации. Вот образцы из февральского выпуска "Мурзилки". От и до.

А в февральском выпуске "Барвинка" вот такое веселье:

Незнайка сначала был в чём-то вроде тюбетейки, в позднейших изданиях художники вынуждены были одеть его в голубую шляпу с высокой тульей и с полями. Он к тому времени без шляпы уже не ассоциировался с Незнайкой.

Иллюстрации Григорьевой и Поляковой приводятся не по журнальной публикации, а по книге, изданной в Киеве в 1955 году. Но образы персонажей были найдены уже в начале 1953 года.

В 1954 году в московском "Детгизе" вышла первая книга трилогии с иллюстрациями А.Лаптева. Книга вышла подозрительно быстро вслед за журнальной киевской публикацией. Если у Носова текст был готов, то Лаптеву-то надо было придумать и нарисовать картинки. Возможно, подготовка книги шла параллельно с публикацией в "Барвинке".

Сравним некоторые эпизоды на рисунках первых украинских иллюстраторов и на рисунках Лаптева.

1) Драка с другом Гунькой.

2) Переправа через мостик.

3) Очищение слезами.

В чём причина успеха образов Лаптева, совершенно затмивших первые иллюстрации? Дело, конечно, не в шляпе, которую придумал Лаптев.

Во-первых, возраст. На картинке киевских иллюстраторов видно, что речь идёт о взрослых, и даже престарелых (седых и длиннобородых), коротышках.

Глуповатое выражение лица Незнайки на картинке киевских иллюстраторов в этом случае означает, что перед нами просто взрослый дегенерат.

Конечно, можно было вспомнить традиции Ивана-дурака... Лаптев эту тенденцию пресёк.

Сейчас снобистский медиаресурс важно так заявляет(https://gorky.media/context/neznajka-i-so...) :

цитата

Герои носовского цикла про Незнайку — вечные дети. Во вселенной Носова нет взрослых, персонажи не растут, не стареют, не размножаются и не умирают. Это, безусловно, уникальная инновация автора.

Не всё так однозначно, товарищи. Такое понимание мира Незнайки — заслуга Лаптева. А рецидивы состаривания коротышек ещё будут проявляться не раз. У Лаптева коротышки — трогательные создания, хотя я бы не сказал, что это дети. Они ближе к сказочным шаловливым эльфам (в трактовке Г.Х.Андерсена в "Дюймовочке"). Эти эльфы имеют взрослые профессиональные навыки (врач, механик, мыслитель...), но обладают при этом здоровой детской психикой.

И второе.

На киевских иллюстрациях Незнайка всё-таки маленький пакостник. Тут ведь вот какое дело — персонажи хороших детских книг взрослыми воспринимаются настороженно. Пеппи Длинныйчулок, например, совершенно разнузданная девица. Я прочитал книгу про неё взрослым человеком. Не хотелось бы в жизни повстречаться с подобной нахалкой (но в детстве, наверное, был бы не прочь встретиться с целью совместного разгрома чего-нибудь). Восхищён либерализмом советской педагогики. Так что реакцию первых иллюстраторов (напоминаю, Сталин был ещё жив на начало публикации) можно понять. А вот Лаптев был особенным человеком: он сразу уловил, что Незнайка — это милый живой персонаж. Такого надо просто любить. Это уже отношение к Незнайке как к ребёнку с позиций гуманистической педагогики (родителей приучали, что поведение Незнайки — это поведение в пределах нормы).

Концепция Лаптева, конечно, более соответствовала духу советской "оттепели". Не думаю, чтобы Незнайка мог бы стать любимцем детей и взрослых, если бы его образ (и образ его окружения) остался в рамках концепции киевских иллюстраторов. И ещё кажется мне, что роль иллюстраций Лаптева в "раскрутке" Незнайки более значительна, чем роль текста Носова.

Обнаружил на сайте "Музей детской книги" приятный сюрприз. Возможно, самый первый Незнайка от Лаптева, причём цветной (высказано предположение, что это вкладыш к "Мурзилке"): https://kid-book-museum.livejournal.com/1....

UPD/31.10.2022.

Источник указан в свежем томе энциклопедии С.В. Чистобаева "Художники детской книги СССР" (буква "Л") — это приложение к Детскому календарю на 1956 год в играх и занятиях (М.: Росгизместпром, 1955). Нет, не первый лаптевский Незнайка (но первый в авторской раскраске).

Помещаю весь комикс.

Выяснилось, что знаменитый Л.Владимирский относится к числу не просто ранних, но самых первых иллюстраторов приключений Незнайки. Самые первые — это которые работали параллельно друг с другом и, скорее всего, друг от друга независимо.

В 1954 году Владимирский сделал диафильм "Приключения Незнайки" (начало повести до изготовления воздушного шара) — тут и тут. И надо же — Владимирский нарядил Незнайку в тюбетейку (как самые первые украинские иллюстраторы)!

А в 1957 году Л.Владимирский дважды обращался к теме Незнайки. Был выпущен ещё один диафильм и набор цветных открыток. Диафильм "Воздушное путешествие Незнайки и его товарищей" охватывает середину сюжета повести (тут). Поскольку это продолжение диафильма 1954 года, Незнайка там в той же тюбетейке. А вот в открытках — уже в голубой панаме (широкополой шляпе). Всё — канон сложился, дети другого Незнайку не желали знать, все художники должны подстраиваться под облик, созданный Лаптевым (вот такой советский маркетинг).

Ну а по технике — что сказать? Владимирский бесподобен, хотя и очень однообразен.

Коротышки у Владимирского — однозначно дети, никаких эльфов или бородатых гномов. Это концепция, осознанное решение.

Первое обращение Г.Валька к книгам про Незнайку тоже было в Пятидесятых — иллюстрирование   пьесы "Незнайка-путешественник" (1958). Фото картинок — из энциклопедии С.Чистобаева Художники детской книги СССР. 1945-1991. Т. 4. «Г».

Поскольку это были иллюстрации к школьной пьесе, Вальк нарисовал подростков в театральных костюмах. Шляпа на Незнайке есть, но это обычный школьник, равно как и дебелые старшеклассницы, играющие малышек-медработниц.

А вот образ Знайки — в узком чёрном костюме, с яйцеобразной головой — был найден удачно. Вальк потом именно такого Знайку поместил в "Незнайку на Луне". Да и Пончик, про которого ещё никто не знал, что он будет главным героем "Незнайки на Луне", войдёт туда таким, как на рисунке к пьесе: щекастым, в полосатом костюме и в кепочке.

А так, конечно, если бы не знание будущего ("Незнайка на Луне", который достался Вальку из-за смерти Лаптева) никто иллюстрации Валька к скучной пьесе не рассматривал бы с таким напряженным вниманием.

Рассказик, не входящий в корпус повести про Незнайку, но в первых строках отсылающий к ней. Здесь присутствует и Незнайка, и все коротышки, живущие с ним в одном доме (коммуне). В 1950-х этот рассказик иллюстрировали выдающиеся графики И.Семёнов и Е.Мигунов.

Сначала в "Весёлых картинках" в 1957 году в 9-м номере этот рассказ раскадрировал И.Семёнов. Незнайка здесь в полном соответствии с видением Лаптева. Коротышки тоже как у Лаптева — эльфы с детскими личиками.

Позже И.Семёнов иллюстрировал этот рассказ в книжках. Здесь он более плотно нарисовал Незнайку в своём собственном стиле.

А в 1960 году (встречал эту дату как самое раннее издание) "Винтика и Шпунтика" проиллюстрировал Е.Мигунов (сейчас книжку переиздала "Речь").

Незнайка у Мигунова вроде такой же, как у Лаптева (что означает — в широкополой шляпе). Прямая цитата лаптевской обложки на картинке (это сейчас "оммаж" называют?). Незнайка очень выразительный, эксцентричный. Кстати, Мигунов наметил разделение шевелюры Незнайки на три пряди, которые образуют вершины равнобедренного треугольника (это уточнение канона потом закрепит Вальк в "Незнайке на Луне"). Правда, остальные коротышки выглядят престарелыми.

Да, это решение художника: коротышки у Мигунова не просто престарелые, но даже откровенно дряхлые. Незнайка из них просто самый молодой, потому и дурной. Но всё же Незнайка в таком случае — сформировавшаяся личность (не малыш).

Вот у Мигунова композиция вереницы коротышек как будто напрашивается на сравнение с такой же вереницей у Лаптева.

Если пытаться представить носовских персонажей зрелыми и перезрелыми гномиками, то у Мигунова они, конечно, самые забавные. Для лаптевской концепции коротышек как вечно юных эльфов такие рецидивы уже не представляли опасности.