На днях купил недорого "Руслана и Людмилу" 1999 года издания. Думал, что иллюстрации — редкость. Ошибся: художник В.Корольков, поэма с его иллюстрациями выходила множество раз в "АСТе" и сейчас заявлена к переизданию. То есть картинки мне попадались, но совсем не заинтересовали.
Однако о приобретении не жалею. Это первое издание уже памятник эпохи: золотой трёхсторонний обрез, футляр (очень тесный, царапает суперобложку).
Забавный форзац: московская державная символика (видимо, почтение к спонсору — Фонду "Регионы России").
Верхняя крышка переплёта (в суперобложке).
Манера художника оказалась любопытной: много цветовых пятен, насыщенный фон, что нарисовано — сразу и не понять. Персонажи благостные. Вроде и цыганщина, но всё достаточно гармонично, успокоительно. Наверное, и к живописи можно применить "стиль бохо-шик" (я поклонник этого стиля в интерьере).
Собственно вступлению к поэме ("У Лукоморья...") посвящён только лист, находящийся на месте фронтисписа. Центральное место отведено вальяжному коту. У него две золотые ювелирные цепи: по одной кот ходит, другая у него на шее. Это новый русский кот. Хотя, так решается проблема толкования строки "цепь на дубе [...] кот ходит по цепи кругом" (типа, кот лапами по цепи ходит, или кот на цепь посажен и ходит по её длине).
Достаточно неожиданно появляется портрет Кащея. Корольков увлекался русской языческой нечистью, Кащей в его пантеон входит.
Худ. Н.Глушкова (2021)
И ещё приобрёл книжечку местного издательства (Екатеринбург: Литур, 2021). Художница, видимо, тоже местная — Н.Глушкова.
Есть иллюстрация к "Лукоморью". Достаточно профессиональная.
Что-то общее с Корольковым есть. Видимо, установился современный стандарт добротной средней иллюстрации.
И ещё одно событие иллюстрированной пушкинианы 2023 года — новая сюита ко всем "Маленьким трагедиям". Издательство "Зебра Е". Молодой художник (дипломный проект). Техника — гравюра (на оргстекле, что бы это ни значило).
Худ. М.Белогуров (2023)
Сразу понятно, что это обращение к традициям: шрифт и разбивка букв — поклон Фаворскому, а посмертная пушкинская маска, — скорее, отсылка к советскому фильму (там после пролога маска из глубины наезжает — в памяти задерживается).
Макет
Книга авторская, издательство не оборзевшее — значит есть макет с излишествами. Авантитул — пустой лист с маленькой маркой посередине: Пушкин с маской (театральной, не посмертной).
Титульный разворот. Фронтиспис с заснувшим Пушкиным ("чего в мой дремлющий тогда не входит ум?"). И во сне с дуэльным пистолетом не расстаётся — любит молодёжь многозначительные символы. Навязчиво, но искренне.
Дальше — большой разворот: Пушкин бродит по Петербургу, охваченный чем-то. Эта картинка — не скан из книги, а настоящий оттиск со странички художника на illustrators.ru.
К развороту в начале книги есть парный разворот в самом конце — это уже из книги (не так чётко и поля обрезаны). Пушкин добрался до Дворцовой площади и главою непокорной вознёсся выше Александрийского столпа. Тучи, понятно, сгустились. Для Зимнего дворца "октябрь уж наступил".
Скупой рыцарь
Переход к пьесе. Шмуцтитул. Глубокомысленный символизм: старый барон сгорает от страстей, надо полагать.
Изюминка сюиты: персонажи пьес, выглядывающие из готических проёмов (со странички художника). Поглядим, где их в книге поместят.
Сцена Первая
Первый разворот. Аж постанываю от восторга. На заставке — молодой барон Альбер, слуга его Иван и хромающий конь Эмир, обеспечивший победу на турнире. Слева — страничная иллюстрация.
Вот левая часть разворота отдельно во всей чёткости. Приятно видеть такой уровень профессионализма рыцаря и художника.
А вот и украшения на колонтитуле листов с текстом. Персонажи: сначала Альбер и Иван, а потом Герцог и старый барон. Это мотивы Фаворского с его капителями на разворотах без отдельных иллюстраций (см.)
И философская гравюра: Альбер, измученный бедностью. Входит не иначе как Смерть без косы, но с гроссбухом (а должен был войти жид-ростовщик).
Сцена Вторая
И заставка, и страничная иллюстрация посвящены старому барону, чахнущему над своим златом (кроме его монолога во Второй сцене ничего нет). Сложная тема для художника: скупой рыцарь над своими сундуками уж вроде со всех сторон иллюстраторами представлен.
Нашему дебютанту удалось найти свежие ракурсы: барон сидит над сундуками пригорюнившись, подперев щёку рукой. Жанр плача Псковской губернии:
"Ой да, медики-врачи нас уверяют:
Ой да, люди есть, в убивстве находящие приятность.
Ой да, ключ в замок-то я влагаю,
Ой да, будто в жертву нож вонзаю.
Приятно и страшно вместе, ой ли".
В самом подвале многозначительно стоит скульптурное надгробие (в заклад, видать, принесли): ангел с огненным мечом — что-то говорит о тайнах счастия и гроба.
Сцена Третья
На заставке герцог пытается увещевать молодого Альбера. Лик Альбера ужасен. Видно, что отцеубийца.
Посмотрим на авторский оттиск этой заставки ("спусковая иллюстрация"). Демон смерти, а не совестливый Альбер.
У Пушкина ссора отца и сына завершилась бросанием перчатки. У художника дело дошло до мечей. Плащ за спиной скупого отца преобразуется в руку загребущую. Не то чтоб очень тонко, но зато всем понятно.
Очень красивые гравюры — этот же упрёк довоенные критики в адрес Кравченко бросали.
В этом году опубликована новая сюита к "Евгению Онегину" (в выходных данных уже 2024 год). Событие. Художник — уже известный нам И.Шаймарданов.
Концепция иллюстрирования пушкинских произведений сложилась у Шаймарданова в книге "Стихи, написанные в Михайловском" (см.). Теперь вот "Онегин", о подготовке которого было известно давно со странички художника во "ВКонтакте".
Пушкинизм-ревизионизм
Вот первые развороты в книге: всё Пушкин да Пушкин в разных видах. Онегин уже не так интересен. Отражение странного факта: место, какое личность Пушкина занимает даже в литературоведении. Но там хоть об "Онегине" изредка вспоминают. В быту уже не все, наверное, об этой связке помнят.
Художник играет с образом Пушкина, дублируя и масштабируя его.
Вот опытный Онегин снисходительно думает о молодом Ленском — а на рисунке Пушкин обращается с этими словами к беспородному щенку.
Вот сам Пушкин пишет "дай оглянусь" — художник рисует, как Пушкин с дворнягой оглядываются.
"Рады мы проказам матушки зимы". А снег кто убирать будет? Арина Родионовна?
Любовно-панибратский образ Пушкина — это уже тенденция в самой что ни на есть современной ("прогрессивной") графике (Двоскина вон книжку сделала "Пушкин с нами").
Пушкинизм-постмодернизм
1) Вообще, Шаймарданов знатный постмодернист. Был у него отменный опыт иллюстрирования "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Вот и сейчас: трудно отделаться от впечатления, что Шаймарданов специально выбирает сцены, которые у других иллюстраторов были пронизаны нравоучением или пафосом.
а) "...Опершись задом на гранит, сам Александр Сергеич Пушкин с месье Онегиным стоит" (справа — иллюстрация Тимошенко в сталинском стиле).
2) Постмодернизм ("раскавыченная цитата") начинается уже с обложки.
Шаймарданов (2023)Самокиш-Судковская (2010)
На странице выходных данных содержится занудное объяснение, отметающее подозрения в плагиате: "В оформлении обложки использован фрагмент обложки "Евгений Онегин. Лирические сцены", издание П.И. Юргенсона, по рис. Е. Самокиш-Судковской, 1910 г.".
3) Собственно лирические отступления, где Пушкин намеренно выпячивает себя, тоже представлены на рисунках Шаймарданова, но не часто и с ленцой. Интонация у Шаймарданова, конечно, совсем другая. Например, постмодернисты вообще не могут всерьёз иллюстрировать строфы про ножки (слева — весёлый Шаймарданов, справа — высоколобый Костин).
Шаймарданов (2023)Костин (1980-е)
4) Перепевы народной темы, которые так любили советские иллюстраторы, тоже переосмыслены Шаймардановым: дворовые девки поют песни, а любострастный Пушкин за ними подглядывает.
Сюжетная линия
1) Онегин. Простой малый, без демонического шлейфа.
2) Ленский и Ольга. Уж куда проще?
3) Сон Татьяны. Две из трёх картинок посвящены медведю.
Татьяна входит в притон, где Онегин руководит всякой нечистью. Но нечисть художник рисовать не стал.
4) Дуэль. Художник печаль, как мог, изобразил.
5) Первый разговор Онегина и Татьяны. Отлично у художника получился напыщенный туповатый Онегин. Прав Шаймарданов: эту сцену надо изображать в сатирическом, а не в мелодраматическом ключе.
6) Финальная встреча. Татьяна настолько упивается своей отповедью, что тоже получается комический эффект. Но на это, наверное, художник не рассчитывал, разве что, действительно, не пародировал пафосные финалы у академических художников. Теперь такие сцены только юмористы могут рисовать — иллюстраторы, претендующие на глубокое раскрытие темы, должны рисовать Онегина у ног Татьяны (а ноги Татьяны на подставочке).
P.S. Гламур.
Шаймарданов шутит кощунственно? Есть альтернатива: иллюстрации к "Онегину" от издательства "Омега" (художника не разглядел).
Очередное издание "Евгения Онегина" (МИФ, 2023). Иллюстрированный с двух сторон переплёт и цветные форзац и нахзац.
Худ. Djuney9 (2023)
Как утверждают знатоки, иллюстрации в стиле "манго". Картинки на переплёте демонстрируют эмоциональных персонажей. Снежная вьюга на улице и в душе. Поскольку картинки на обложке "Евгения Онегина", персонажей можно идентифицировать: на лицевой стороне изображены Онегин с Татьяной, на задней стороне — Ленский.
Мне в радость любая новая графическая трактовка "Онегина", если художественный уровень приемлемый. Здесь рисовальщик хороший. Сцена дуэли в избранном стиле вышла отлично. Хоть это и абстрактная дуэль, эмоционально цепляет. Романтизм XIX века получил в "манге" достойное воплощение. Всё-таки Пушкин не урождённый реалист (с Толстым бы подобное прочтение, скорее всего, не встретило бы отклика).
Нахзац показывает романтическую Татьяну (видимо, взирающую на дом Онегина, к которому она совершала прогулки после дуэли). Это, понятно, перебор. Тут не прочтение романа, а смутные воспоминания о нём. Атмосфера — английская готическая. "Сейчас прольётся чья-то кровь" (это будет гибель репутации Онегина в глазах Татьяны).
Страшное обвинение в адрес таких иллюстраций — они для подростков. Что же делать, если "Онегина" надо читать в подростковом возрасте.
Ещё одна новинка иллюстрированной пушкинианы: "Пир во время чумы". — СПб.: Вита Нова, 2023. Художник — безошибочно узнаваемый по рисунку на обложке — последний из Трауготов.
Братья Трауготы в советское время проиллюстрировали все "Маленькие трагедии" ("Скупого рыцаря" из их книги мы уже смотрели здесь). Теперь вот новая сюита к одному "Пиру".
Совершенно очевидно, что книга мыслилась откликом на эпидемию Ковида (в России в 2020 г. и в 2021 г.). Хорошо, что вышла попозже, когда память о Ковиде заслонена другими событиями. Аналогии с пушкинским гимном чуме всё равно не получилось бы.
Картинки к "Пиру во время чумы" мы посмотрим в своё время, а сегодня — стихотворение Пушкина "Герой", данное издательством как приложение к пьесе.
Последний из Наполеонов
Техника рисунков узнаваема, рука очень пожилого художника крепка.
Собственно "Герой" — это стихотворение, посвящённое Наполеону. Видимо, последнее пушкинское стихотворение в длинной чреде его признаний в любви-ненависти к французскому императору (мы тему Наполеона у Пушкина, в том числе в отражении Трауготов, поднимали — см.). Известный эпизод с посещением Наполеоном чумного госпиталя в Яффе. Все пушкинисты пишут о параллелях: Пушкин, сидя в Болдине в карантине, намекает на то, что герой — это русский император Николай I, посетивший холерную Москву 29 сентября 1830 года. Траугот этот намёк решил не отражать (хотя обычно он чуток к такой возможности) — рисует только Пушкина и Наполеона в чумном бараке.
Кажется, что ничего не изменилось в манере, найденной художниками в их период 1980-х гг. — как раз когда вышли "Маленькие трагедии"). Но на самом деле, что удивительно, развитие этой техники продолжается. В книге 2023 года появляются новые оттенки цветовой гаммы. "Патина" рисунка обогащается пятнами ржавчины.
"Герой" — это то самое стихотворение, которое содержит знаменитые строки (мемом стали первые две):
облако тэгов
