В этом году опубликована новая сюита к "Евгению Онегину" (в выходных данных уже 2024 год). Событие. Художник — уже известный нам И.Шаймарданов.
Концепция иллюстрирования пушкинских произведений сложилась у Шаймарданова в книге "Стихи, написанные в Михайловском" (см.). Теперь вот "Онегин", о подготовке которого было известно давно со странички художника во "ВКонтакте".
Пушкинизм-ревизионизм
Вот первые развороты в книге: всё Пушкин да Пушкин в разных видах. Онегин уже не так интересен. Отражение странного факта: место, какое личность Пушкина занимает даже в литературоведении. Но там хоть об "Онегине" изредка вспоминают. В быту уже не все, наверное, об этой связке помнят.
Художник играет с образом Пушкина, дублируя и масштабируя его.
Вот опытный Онегин снисходительно думает о молодом Ленском — а на рисунке Пушкин обращается с этими словами к беспородному щенку.
Вот сам Пушкин пишет "дай оглянусь" — художник рисует, как Пушкин с дворнягой оглядываются.
"Рады мы проказам матушки зимы". А снег кто убирать будет? Арина Родионовна?
Любовно-панибратский образ Пушкина — это уже тенденция в самой что ни на есть современной ("прогрессивной") графике (Двоскина вон книжку сделала "Пушкин с нами").
Пушкинизм-постмодернизм
1) Вообще, Шаймарданов знатный постмодернист. Был у него отменный опыт иллюстрирования "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Вот и сейчас: трудно отделаться от впечатления, что Шаймарданов специально выбирает сцены, которые у других иллюстраторов были пронизаны нравоучением или пафосом.
а) "...Опершись задом на гранит, сам Александр Сергеич Пушкин с месье Онегиным стоит" (справа — иллюстрация Тимошенко в сталинском стиле).
2) Постмодернизм ("раскавыченная цитата") начинается уже с обложки.
Шаймарданов (2023)Самокиш-Судковская (2010)
На странице выходных данных содержится занудное объяснение, отметающее подозрения в плагиате: "В оформлении обложки использован фрагмент обложки "Евгений Онегин. Лирические сцены", издание П.И. Юргенсона, по рис. Е. Самокиш-Судковской, 1910 г.".
3) Собственно лирические отступления, где Пушкин намеренно выпячивает себя, тоже представлены на рисунках Шаймарданова, но не часто и с ленцой. Интонация у Шаймарданова, конечно, совсем другая. Например, постмодернисты вообще не могут всерьёз иллюстрировать строфы про ножки (слева — весёлый Шаймарданов, справа — высоколобый Костин).
Шаймарданов (2023)Костин (1980-е)
4) Перепевы народной темы, которые так любили советские иллюстраторы, тоже переосмыслены Шаймардановым: дворовые девки поют песни, а любострастный Пушкин за ними подглядывает.
Сюжетная линия
1) Онегин. Простой малый, без демонического шлейфа.
2) Ленский и Ольга. Уж куда проще?
3) Сон Татьяны. Две из трёх картинок посвящены медведю.
Татьяна входит в притон, где Онегин руководит всякой нечистью. Но нечисть художник рисовать не стал.
4) Дуэль. Художник печаль, как мог, изобразил.
5) Первый разговор Онегина и Татьяны. Отлично у художника получился напыщенный туповатый Онегин. Прав Шаймарданов: эту сцену надо изображать в сатирическом, а не в мелодраматическом ключе.
6) Финальная встреча. Татьяна настолько упивается своей отповедью, что тоже получается комический эффект. Но на это, наверное, художник не рассчитывал, разве что, действительно, не пародировал пафосные финалы у академических художников. Теперь такие сцены только юмористы могут рисовать — иллюстраторы, претендующие на глубокое раскрытие темы, должны рисовать Онегина у ног Татьяны (а ноги Татьяны на подставочке).
P.S. Гламур.
Шаймарданов шутит кощунственно? Есть альтернатива: иллюстрации к "Онегину" от издательства "Омега" (художника не разглядел).
Заканчиваю обзор иллюстраций А.Костина к "Онегину" (второе дополненное издание сюиты 2022 года). Остались приложения, которые не остаются у современных иллюстраторов без внимания.
"Онегин". Отрывки из Путешествия Онегина.
Привязки иллюстраций к конкретным строкам здесь искать не стоит.
(Путешествие Онегина)
Костин даёт хозяйственный аспект странствий в духе сюрреализма (обходясь без искривления пространства). Три страничных иллюстрации на одну тему.
Три отдельных рисунка, которые складываются в панораму. Причём, это не разворот — как и у позднего Калиновского, две первые части панорамы расположены с двух сторон одного листа. То есть здесь специальный приём поздне-советского времени. Не исключено, что приём родился как насмешка над редакторами, которые в силу ограниченных полиграфических возможностей резали панорамы и размещали части рисунка сплошь (в том числе на обеих сторонах одного листа) или в разбивку — так, судя по всему, поступили с изысканными панорамами Берштейна в претенциозном миниатюрном издании "Повестей Белкина" (см. здесь и здесь). Берштейна, видимо, после разрезания хватил удар — он ничего больше не иллюстрировал и уехал в Израиль. Костин же показывает, что свою панораму резал он сам: линия горизонта на фрагментах одинаковая, но картинки впритык не сойдутся.
"Онегин". Сожжённая 10-я глава.
Это расшифрованные начала строф. Художественные достоинства фрагментов невысокие, интерес вызывала политическая позиция Пушкина.
Плешивый щеголь, враг труда (X, I)
Яркая и несправедливая характеристика Александра I, с которой он навсегда останется в истории. Костин для иллюстрации переосмысливает гравюру современников царя.
N
Иллюстрация вставлена самим художником в это место в первом издании сюиты. Хотя бы приблизительного соответствия тексту Десятой главы не обнаруживается. Вензель N отсылает к Наполеону, профильный портрет внизу, — вероятно, к Онегину. Теряющаяся в бесконечности галерея портретов типажей русской жизни — ?
На самом деле, более всего эта композиция соответствовала бы строкам
цитата
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно,
Нам чувство дико и смешно.
Сноснее многих был Евгений...
Но это Вторая глава (строфа XIV). А у нас — Десятая. Костин продолжает потешаться над своими истолкователями. Пушкин бы одобрил такую забаву.
Сбирались члены сей семьи (X, XIV)
Сходки участников ранних тайных обществ — Костин даёт достаточно реалистичный рисунок в своей насмешливой манере.
Забавы взрослых шалунов (X, XVII)
А вот это впечатляющий символ декабризма — из салонных разговоров на виселицу. Обида и растерянность.
Сюита Костина — один из последних проблесков закатной советской культуры.
И, наверное, это последний академический цикл иллюстраций к "Онегину" в оригинальной манере (авангардизм — это ведь всё равно естественное продолжение академизма). Теперь, если и надеяться на что-то новое, то только со стороны маргинализированной иллюстрации низких жанров. Ждём прорыва в новое измерение.
Обзор иллюстраций А.Костина к 7-й и 8-й главам "Онегина" (второе дополненное издание сюиты 2022 года).
"Онегин". Глава 7.
Привязка иллюстраций к конкретным строкам превращается во всё более изощрённую игру.
С каким тяжелым умиленьем (VII, II)
В начале Седьмой главы Пушкин с двойственным чувством описывает наступление весны. Формально он накидывает штампы про пробуждение природы. Есть там и такие гладкие строки (из первой строфы):
цитата
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.
Костин, вроде бы, буквально иллюстрирует эти строки.
Но усмешка художника: пчела садится на цветки, которые срезаны и стоят в вазе да в рюмке. Ох, уж эта чёрная роза в бокале золотого, как небо, Аи. Пушкин, конечно, фальшивил — он всегда декларировал нелюбовь к весне ("... я не люблю весны; // Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен" — "Осень", 1833). Он и в этой главе "Онегина" продолжает про весну уже с подлинным чувством: "Как грустно мне твоё явленье... С каким тяжелым умиленьем...". В общем, у Костина опять рисунок не к "Онегину", а к комментариям к "Онегину".
С холма господский видит дом (VII, XV)
Татьяна в своих прогулках по окрестностям доходит до поместья Онегина. Тут технический приём художника — пустота листа и полустёршиеся детали на заднем плане — имитация ветхого выцветшего офорта.
Конюшня, кухня и забор (VII, XLIII)
И сразу, пропуская всё то, что Татьяна поняла про Онегина — её прибытие в Москву. Неуют первых дней, когда Татьяна сидит в чужом доме у окна, а за окном — непривычная картина. Городской пейзаж прорисован тщательнее, чем первый план картинки.
На Таню чопорно глядят (VII, XLIX)
Внизу — архивны юноши, которые про Таню неблагосклонно говорят.
Ну а вверху —
цитата
Вот отошел... вот боком стал...
„Кто? толстый этот генерал?“
Костин тщательно прорисовывает второстепенных персонажей, которые Пушкину были неинтересны, но про которых читатель желает знать всё: что за генерал — насколько толст, насколько в сраженьях изувечен, насколько родня и друг Онегину (Достоевский вот размышлял о возрасте, решил, что генерал старик).
"Онегин". Глава 8.
С французской книжкою в руках (VIII, V)
Размещение иллюстрации соотносит её с рассказом Пушкина о своей музе: как она в Лицее явилась, как буйствовала на пирах, как одичала в Молдавии, как, наконец,
цитата
И вот она в саду моем
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках.
Эта картинка была отобрана самим Костиным для первого издания сюиты в 1991 году, но не вошла в книгу. Теперь составители посмертного издания вставили её в текст.
Но, как кажется, это иллюстрация к предыдущей главе — Татьяна посещает дом Онегина, "И дверь пред ними отворилась, // И Таня входит в дом пустой". Печальная фигура, в руках книжка — "Осталась наконец одна, // И долго плакала она. // Потом за книги принялася".
Может, составители произвольно вставили картинку в последнюю главу, чтобы соблюсти хоть какой-то баланс поглавного распределения иллюстраций. "А, может быть, и то" — Костин, действительно, планировал ловушку для таких прямолинейных чтецов как я. Татьяна или муза? Седьмая глава или Шестая? Выманивает критика на живца.
Кто там в малиновом берете (VIII, XVII)
Первое изображение лица Татьяны (нижней части лица) — для Онегина и такого ракурса не нашлось.
Он пишет страстное посланье (VIII, XXXII)
Приёмы художника не бесконечны — к этим мы уже привыкли (Огромная ваза на первом плане, маленькая фигурка главного героя — в глубине).
Обзор иллюстраций А.Костина к 5-й и 6-й главам "Онегина" (второе дополненное издание сюиты 2022 года).
"Онегин". Глава 5.
Продолжаются мои попытки сопроводить внесюжетные иллюстрации привязкой их к конкретным строкам романа.
Поутру побелевший двор (V, I)
Пятая глава начинается восторженным гимном русской зиме ("Зима!.. Крестьянин торжествуя"). На картинке восторга немного. Художник продолжение знает — радоваться нечему.
Привязка к первой строфе главы условная. Выход Татьяны во двор без верхней одежды есть в строфе IX, но дело происходит ночью и связано с комичным гаданием ("Смотрит он и отвечает: Агафон"). Костин сюжет не иллюстрирует, поэтому на вводной иллюстрации ко всей главе даёт общее впечатление — хрупкая Татьяна среди русского снежного безмолвия.
Сбираясь ночью ворожить (V, X)
Странные дела с гаданием Татьяны: она днём гадала на расплавленном воске, поздно вечером выходила с зеркалом во двор, велела в бане ночью на два прибора стол накрыть — но в баню не пошла, испугалась. Если бы пошла, натерпелась бы там ужаса с тайной прелестью, исчерпала бы весь запас эмоций — и тогда ей, наверное, страшный сон ночью не приснился бы.
С позиций современного психоанализа сон Татьяны слишком выдуманный. Наверное, и Пушкин понимал всю невозможность таких подробностей. Вообще, кажется, что страшный сон с нелепыми тварями введён как простая аналогия к сборищу гостей, приехавших утром — такие же хари. И поэта, понятно, убивает такая среда.
"Онегин". Глава 6.
Всем нужен // Покойный сон (VI, I)
Фронтиспис к Шестой главе (исходя из макета второго издания сюиты). Вечеринка закончилась, кипение страстей в треугольнике Ольга-Онегин-Ленский никто не заметил. Кроме Ленского. Бытовая сценка: и стреляться надо, и спать пора...
Разводит уток и гусей (VI, VII)
Строфы, посвящённые Зарецкому — менеджеру по организации дуэли; его портрет внизу. А вверху — инструкция по пистолетной дуэли на 10 шагах. Правильно отмечают тот факт, что здесь Костин как будто комментарии Лотмана иллюстрирует, а не роман Пушкина. Стандартный приём по оживлению восприятия затёртой классики.
И молча он повесил нос (VI, XIV)
Мало кто любит Ольгу. Из художников Костин не любит её больше всех.
Полны любовной чепухи (VI, XX)
Ленский пишет стихи. Для Костина это повод продемонстрировать принципы новой композиции. Каменная ваза — главный персонаж этой трогательной сцены.
И за могильною чертою (VI, XXXVII)
Вот так вот мог бы выглядеть Ленский в гробу (в реальности не понятно, допускались ли в таких случаях свечи и молитвенник, так-то убитых на дуэли хоронили как самоубийц без отпевания и за оградой кладбища — о последнем факте Пушкин упомянет в следующей главе, показывая, что утаить причину смерти Ленского не удалось).
Слева внизу — узнаваемый острый профиль гения, который на фронтисписе к роману слетал к Пушкину. Вот решил и Ленского навестить, хотя и припозднился. Это к строфам о возможной альтернативе:
Обзор иллюстраций А.Костина к 3-й и 4-й главам "Онегина" (второе дополненное издание сюиты 2022 года).
"Онегин". Глава 3.
Привязка иллюстраций к конкретным строкам.
Поедем. — Поскакали други (III, III)
Вот он — шедевр, результат изучения законов перспективы: взгляд из комнаты (с потолка) на улицу. Там — коляска, в которой Ленский и Онегин сейчас поскачут к Лариным. А слева от окна — высокое трюмо, в котором отразилась обстановка комнаты. Картинка до сих пор поражает своей холодностью и отрешённостью.
Британской музы небылицы (III, XII)
Это — круг чтения Татьяны. Наверху — упитанный лорд Байрон, снизу — герои его поэм. Писал, видимо, увлекательные приключенческие книжки.
Татьяна в темноте не спит (III, XVI)
По тексту на этой картинке должна быть лунная ночь, в которую Татьяна пишет письмо Онегину. Какие-то сумерки имеются.
Но вообще-то, картинка идеально подходит к тому, как Татьяна "любила на балконе предупреждать зари восход" (глава 2, XXVIII). В прижизненном издании сюиты этой иллюстрации нет. Видимо, составители второго издания вставили лист не туда. По крайней мере в двух случаях при распределении 10 листов, которые были Костиным отобраны для книги, но не включены в первое издание, составители тыкали картинки в другие главы, чтобы соблюсти примерно равное количество иллюстраций к каждой главе. Составители понадеялись на слова Костина из его дневника, что сюжет он ни в коем случае иллюстрировать не будет. А он не сюжет — он слова иллюстрирует, и очень точно: это из Второй главы мансарда с выходом на балкон. А в нашей Третьей главе Татьяна бродит днём по саду, а ночью беседует с няней и пишет письмо Онегину с распущенными власами.
Иль при разъезде на крыльце (III, XXVIII)
Сатирический рисунок к саркастическим стихам.
Это перед самым письмом Татьяны.
цитата
Не дай мне бог сойтись на бале
Иль при разъезде на крыльце
С семинаристом в желтой шале
Иль с академиком в чепце!
Пушкин скрывает смущение. Костин ещё более скрывает (на тему письма у него рисунка вообще нет).
Затея сельской остроты (III, XXXV, XXXIX)
Напряжённость Третьей главы (томление Татьяны, ожидание ответа, бегство от Евгения и встреча с ним) художник снижает бытовыми сценками: внук няни бежит отдать письмо Онегину, дворовые девки поют песни при сборе садовой ягоды (на рисунке — малина)..
"Песню девушек" очень любили советские иллюстраторы: был повод хоть как-то показать простой народ. Казалось бы, Костину эта тема была не нужна, но нет...
"Онегин". Глава 4.
Достойна старых обезьян (IV, VII)
Четвёртая глава начинается знаменитым "Чем меньше женщину мы любим...". На самом деле, это у Пушкина не похвала обольстителям, а отповедь им. Пушкин переживает за Татьяну. Костин в своём рисунке полностью воспроизводит истинный смысл начальной строфы (VII по условному счёту) Четвёртой главы. Ну и голый зад пришла пора показать в целомудренном романе.
Вверху рисунка — молодой развратник Осьмнадцатого века:
цитата
Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя,
И наслаждаясь не любя.
Внизу — старый развратник, в недоумении взирающий на новые времена:
цитата
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян:
Ловласов обветшала слава
Со славой красных каблуков
И величавых париков.
Признаться, рад писать и я (IV, XXIX)
В иллюстративном ряде пропускается отповедь Онегина, страдания Татьяны. К середине главы художник вспоминает о необходимости что-тот нарисовать и иллюстрирует пушкинское отступление об альбомах уездных барышень. Год в альбоме ставит 1829, но это не год написания главы (окончание Четвёртой главы — 1826).
Кричит: „да перестаньте плакать..." (IV, XXXII)
Ещё одно отступление о литературных критиках.
Тупым кием вооруженный (IV, XLIV)
Ну вот, наконец, художник опять обращается к Онегину. Лица традиционно не рисует. Наступила зима, Онегин совсем "вдался в задумчивую лень" — не спился, нет — по утрам ледяную ванну принимает. Но днём занятия у него туповатые (игромания, как всегда): "Он на бильярде в два шара // Играет с самого утра". Вот такого измученного безделием распоясавшегося Евгения и рисует Костин. А ещё крепостную деву, которая надевает пояс (тоже снимала зачем-то).
Чье сердце опыт остудил (IV, LI)
Вечером жизнь Онегина расцветает — приезжает Ленский. В конце Четвёртой главы он много говорит об Ольге — своей любви, приглашает Онегина на именины Татьяны, тот соглашается и т.п. Рисунок к окончанию главы с трудом поддаётся идентификации. Некто без лица (а это признак Онегина) сидит в кресле с книгой. Уже обычные приёмы графики Костина: огромный бюст, тщательно выписанный интерьер. Эта картинка была в первом издании сюиты — значит, сам художник её сюда поместил. Более-менее она согласовывается с умудрённостью Онегина на фоне чистых восторгов Ленского.
Последние дни домашнего уюта. Послезавтра — дуэль, а там и восстание декабристов...
облако тэгов
