Начинаю поглавный обзор иллюстраций Костина к "Евгению Онегину".
Было интересное увлечение среди советской интеллигенции: разбирать "Онегина" на атомы. Артист Казаков на ТВ в начале 1980-х говорил, что у него любимая строка "Морозной пылью серебрится его бобровый воротник". Композитор Щедрин кантату (?) написал (тоже по ТВ передавали) на одну строку "Мои богини, что вы, где вы?". Всё из первой главы. Чистый "союз волшебных звуков". Я, будучи школьником, определил себе в качестве единственной строку "На северном печальном снеге".
Вот и у Костина каждый лист сюиты внутри корпуса теста точно соответствует только какому-нибудь атому. С тем же излишеством как у композитора Щедрина. Из-за этого сюжет рассыпается, повествовательных иллюстраций нет, как художник и задумывал.
"Онегин". Глава 1.
Если пост-модернизм — это игра, то в отношении сюиты Костина пусть игровой элемент будет состоять в привязке каждого рисунка к одной-единственной строке. Иногда это удаётся очень легко.
Когда не в шутку занемог (I, I)
Многообещающее начало: впервые на иллюстрации предстал перед читателями знаменитый дядюшка и с какими подробностями — вплоть до ночного горшка! Ожидание наиподробнейшей, тщательно отрисованной графической энциклопедии, конечно, не оправдается. Пост-модернизм — это путь обмана. Рисунок вполне реалистичный, но это Костин хочет усыпить бдительность читателя.
Пугать отчаяньем готовым (I, XI)
Несколько лёгких строф, посвящённых приёмам обольщений, в чём Онегин был "истинный гений". Поскольку в науке страсти нежной Онегин действовал по плану (как полководец на войне), Костин этот план представил наглядно. Образы барышень выглядят карикатурно, но пока это может быть оправдано сатирическим настроем Пушкина в Первой главе.
К нему записочки несут (I, XV)
Формально Онегину несли записочки с приглашениями, когда он ещё был в "постели". А графически начинается постепенно слом традиций — манера всё ещё реалистичная, но нагромождение деталей, необычный ракурс или пробуждают интерес зрителя, или отвращают его от такой манеры.
Однако ножка Терпсихоры (I, XXXII)
Костин сбрасывает маску, наносит подлый удар по расслабленному читателю. Лиричнейшее отступление Пушкина о женских ножках превращается в жестокий фарс. Пощады сентиментализму не будет.
Уж барабаном пробужден (I, XXXV)
Образы утреннего Петербурга, пробуждённого барабаном, даются Пушкиным через перечисление типажей: извозчик, разносчик, охтенка с кувшином... Костин подчёркивает эту типажность и представляет персонажей в форме популярных во все времена жанровых фарфоровых статуэток.
И опершися на гранит (I, XLVIII)
Костин читает (рисует) лекцию по пост-модернизму: главное здесь — это незаковыченные цитаты. Рисунок самого Пушкина к фрагменту, описывающему приятельство автора с Онегиным представлен в виде фрески (?) на лестничной площадке (?) старинного особняка.
Это воспроизведение пушкинского наброска — указание для художника на композицию рисунка. По этому наброску А.Нотбек сделал одну из двух самых первых иллюстраций к "Онегину" ("Невский альманах", 1829). Хотя у Костина всё равно не точная цитата (Костин чуть улучшил позу фигуры справа — фигуры Онегина, отвернув заодно его лицо от зрителя).
Интереснее, что идею пушкинского наброска Костин развил для собственной иллюстрации, которую он поместил на лицевую сторону суперобложки. Трансформация получилась такая: дилетантский рисунок Пушкина — посредственный рисунок Нотбека — рисунок Костина (на суперобложке).
ПушкинНотбекКостин
Скованность и неуклюжесть фигуры на суперобложке — это насмешка над ремесленными массовыми гравюрами пушкинских времён. Руки, скрещенные на груди Онегина — это отсылка к Нотбеку. Ну о огромные непропорциональные поля "боливара" — это точное воспроизведение фасона шляпы с рисунка Пушкина.
"Онегин". Глава 2.
А второе направление в иллюстрациях Костина — это высокохудожественные образцы русского академического рисунка. Здесь на ум сразу приходят гравюры Ф.Толстого к "Душеньке" Богдановича (начали создаваться в 1820-х гг.).
Прорисовка всех колонн, травиночек и даже вот эти огромные античные бюсты на первом плане будут постоянно светиться на иллюстрациях Костина.
Но так как с заднего крыльца (II, V)
Онегин в деревне — и скрывается от соседей, едущих в гости. Они в парадные двери, а Онегин на заднее крыльцо. Правда, там ему подают донского жеребца, но Костин прав — Онегин постыдно прячется.
И песнь его была ясна (II, X)
Ленский. Его лицо художник скрывать не будет. Если ориентироваться только на сюиту, главным персонажем романа является Ленский. В пост-модернистской трактовке может оно так и есть.
Онегин слушал с важным видом (II, XIX)
Часто воспроизводимый рисунок как образец новой графики поздне-советской эпохи. Ракурс, на котором действующие лица где-то далеко-далеко и наезда камеры не будет.
Дика, печальна, молчалива (II, XXV)
Появляется Татьяна, которой нравились романы. Никакой комплиментарности: сутулость, близорукость, косолапость.
На мой прославленный портрет (II, XL)
Костин тонко подметил, что рассуждения Пушкина о его грядущей славе берут начало в рассказе о патриархальном быте старших Лариных. Так что сначала портреты старых помещиков, которые, конечно, были, а уж Пушкинский портрет — это фантазии. Не заслужил пока.
После безудержного абстракционизма чехословацкой художницы Гергелёвой, иллюстрировавшей "Онегина" в 1973 году (см.), уместно вспомнить пост-модернистскую сюиту к "Онегину" советского художника А.Костина. Мы его иллюстрации смотрели пять лет назад: https://fantlab.ru/blogarticle53494. Но появился новый повод: переиздание сюиты на новом полиграфическом уровне.
Худ. А.Костин (1991/2022)
Принципы создания иллюстраций Костина: 1) Сюжет ни в коем случае не иллюстрировать; 2) Отсутствие единой стилистики графического сопровождения. Это естественный подход для художника-экспериментатора, который берётся за классику из школьной программы.
Вглядываясь в современные тенденции иллюстрирования классики, кажется мне, что для русского читателя "Онегина" не может быть удовлетворительной комиксная манера (как, например, в западных изданиях "Пиковой дамы" — см.). Перспективными могли бы быть применительно к "Онегину" опыты иллюстрирования Шаймардановым "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Но сейчас Шаймарданов иллюстрирует Пушкина (чуть ли и не "Онегина") в карикатурном стиле.
В общем, напряжённый пост-модернизм Костина по-прежнему конгениален прочтению "Онегина" квалифицированным читателем. Хотя, должен признать: выхватывая при перелистывании томика что-то вроде "...Как я завидовал волнам, // Бегущим бурной чередою // С любовью лечь к ее ногам...", хочется отменить всех иллюстраторов (не только умных).
Новое издание
Костин создавал свою сюиту при вполне себе советской власти в 1986-1988 гг. Эту сюиту обязательно похвалили бы советские искусствоведы, воспроизвели бы в специальных журналах пару картинок — совсем необязательно, что сюиту напечатали бы. Но повезло: опубликовали в 1991 году в частном издательстве. Художник отобрал 50 листов, в книгу вошли 40. И вот теперь — переиздание на грант, с государственной поддержкой (М.: ABCdesing, 2022). Вот новое издание (слева, без суперобложки)
Качество воспроизведения, естественно, многократно превосходит неуклюжую кооперативную книгу 1991 года:
Но можно заметить, что в новом издании правый край рисунка немного обрезан. Иногда это "немного обрезан" существенно изменяет рисунок. Костин специально нагромождал детали, показывая, что "рамкам тесно" — и вот на этом, например, листе обрезание сорвало концепцию рисунка (кажется, что просто рамка проходит, отсекая лицо — а в оригинале показано, что лица-то вообще нет).
Изыски книги художника
В новую книгу вошли все 50 первоначально отобранных самим художником иллюстраций (пишут, что отобранных из множества вариантов) — это включая изображения на суперобложке. Я посчитал с форзацем и нахзацем, так получилось аж 52 листа.
1) Вот они, картинки на суперобложке (лицевая и задняя стороны). Самое начало и самый конец книги:
Подписи и портреты второстепенных персонажей, а Онегин отвернулся. В этом вся суть сюиты — лица Онегина мы не увидим, следовать за романом будем по самым дальним перифериям.
2) Форзац и нахзац — естественные элементы, закольцовывающие книгу.
Форзац — свежие амурчики влекут по воздуху огромную стрелу любви. Нахзац — пост-апокалипсис, хотя потрёпанная стрела всё влачится амурчиками с отбитыми гипсовыми ножками и ручками.
3) И такое закольцовывание: первая (фронтиспис) и последняя иллюстрации в корпусе "Онегина":
Самая первая иллюстрация — к Пушкину слетел Гений с характерными чертами неземного лица. Самая последняя иллюстрация — тот же Гений проверяет, что осталося после всего.
Евгений Онегин
Первый лист после титульного листа — введение ко всему роману. Портрет Онегина. Слишком навязчивый символизм. Но больше этого у Костина не повторится. Дальше будет строго-геометрический пост-модернизм.
Советская критика о Костине:
цитата М.Чегодаева. Пути и итоги: русская книжная иллюстрация 1945-1980. — М.: Книга, 1989. С. 202-204, 208
В.Н.Ляхов характеризует творчество ещё одного молодого художника 70-х годов — А.Л.Костина, с которым связывает возможность исследования "тех новых, ещё не оформившихся художественных явлений, которые... не став ещё общепризнанной ценностью, таят в себе те или иные тенденции, важные для понимания происходящего на наших глазах процесса сложения искусства"...
"Экспрессивный рассказ, в котором фантастический сюжет сплетается с наивной аллегорией, а реальность житейского факта становится поводом для рассуждений о его значении"...
цитата Ю.Я.Герчук. Художественные миры книги. — М.: Книга, 1989. С. 228 и сл.
За несколько лет, прошедших с того времени, как он окончил в 1970 году Московский полиграфический институт, Костин выдвинулся в ряд тех художников, чьи работы определяют уровень и характер нашего сегодняшнего книжного искусства.
Сегодня последнее советское издание "Онегина" — его планировали раздавать на Конгрессе соотечественников, который проходил в Москве в дни августовского путча 1991 года. Но иллюстрации создавались во время перестройки (1986 — 1988 гг.), так что это всё же чисто советский "Онегин" — завершение "тепличного" для нашей творческой интеллигенции периода. Художник — А.Костин. На Фантлабе художник представлен: https://fantlab.ru/art1211.
Само издание на Фантлабе не представлено. В каталог-справочник тоже не попало. Поэтому даю собственное описание.
Евгений Онегин.: Роман в стихах. Коммент Ю.М.Лотмана. — М.: А.ТР.ИУМ, 1991. — 750 с.; 17 см.
КОСТИН А.: 40 страничных ил.
Тираж 5.000 экз.
Википедия сообщает о том, что серия состоит "из 50 офортов". Так что или 10 иллюстраций в книге не хватает (но с чего бы? цензоров и редакторов явно не было), или количество на глазок прикинуто.
Трагедия прогрессивных книг 1990-х: часто тираж шёл в макулатуру, поскольку не находил сбыта — народ прекратил притворяться, что духовной жаждою томим. Может, и здесь получилось так же. К тому же, конкретно эта книга издавалась на средства Московской товарной биржи, т.е. издатель не был заинтересован в реализации. Первая тысяча нумерованных экземпляров в продажу не поступала — была предназначена для раздаривания на Конгрессе соотечественников и т.д.
Поэтому издание достаточно редкое — я его искал долго.
Претензии на "элитность" сегодня выглядят смешно: бумага просвечивает, картинки загублены.
Почему в искусстве случаются скандальные постановки, выставки и т.п.? Ну, с режиссёром и художником понятно: им надо сделать что-то оригинальное. В конце-концов именно оригинальность (неповторимость) делает продукт объектом авторского права. Но почему находится публика, которой искренне нравится "глумление над классикой"? Я понял это, когда получал в свою коллекцию всё новых "Онегиных" и видел, насколько это всё однообразно и похоже. Именно тогда я понял, что Кузьмин (https://fantlab.ru/blogarticle53273) — гениальный художник. И как же я изумился, когда получил вот этого костинского "Онегина", о котором слышал, но представить себе не мог такого! Ух, какой восторг! Вот и театралам нравится "неоднозначный" спектакль не потому, что они извращенцы, а потому, что они много лет каждую неделю видели одно и то же, одно и тоже...
Говорите, голый зад на сцене? А кто-нибудь когда-нибудь видел голый зад (немножко так, но всё же) в иллюстрациях к "Онегину"? Ну вот, у Костина это есть...
Между прочим, это иллюстрирует начало IV главы ("Чем меньше женщину мы любим..."). Судя по костюму XVIII века в верхней части рисунка, на картинке изображен этот момент:
<Верхняя часть картинки>
Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя
И наслаждаясь не любя.
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян:
<Нижняя часть картинки>
Ловласов обветшала слава
Со славой красных каблуков
И величавых париков.
В принципе, так надо разбирать каждую картинку — думать, к чему она относится, искать соответствие в тексте. Уже интересно!
Советская критика относилась к Костину трепетно (было несколько таких прогрессивных и перспективных художников — Н.Попов, В.Васильев, А.Кошкин, может ещё кто, — с которых в разгар "застоя" сдували пылинки, стремясь защитить их от вульгарных функционеров). В этих художниках видели будущее советской книжной графики. Ну, в общем-то, они и оказалось советскими — в новое время эти художники для книги умерли (недавно Н.Попов, один из этой когорты, порадовал иллюстрациями к "Двенадцати" Блока, хотя это, видимо, тоже наработки советского периода: https://www.labirint.ru/books/617608/).
Мне картинки Костина ("Холстомер", "Тарас Бульба") казались скучноватыми, поэтому я и не ожидал от него такого буйства в "Онегине".
Конечно, по общему замыслу Костин близок к Кузьмину (https://fantlab.ru/blogarticle53273) или Добужинскому (https://fantlab.ru/blogarticle53287). То же внимание к лирическим отступлениям, отказ от признания Онегина героем романа и т.п. Но всё это на новом уровне — и лукавая добродушная усмешка "мирискусников" здесь, конечно, превращается в карикатуру.
Вот о таких ножках Пушкин бредит:
Взлелеяны в восточной неге // На северном печальном снеге // Вы не оставили следов
Вот чертёж "всего, что знал ещё Евгений":
Как он умел казаться новым, // Шутя невинность изумлять, // Пугать отчаяньем готовым...
Когда в самом начале мы разбирали цикл силуэтов Гельмерсена (https://fantlab.ru/blogarticle53264), я театрально восклицал: "Ну кто ещё нарисует, как дядюшке подносят лекарства?". Так вот, Костин это изобразил, но как! Не ремарка на полях, а развёрнутое повествование с конкретизацией дворни, уездного доктора — и это становится чуть ли не центром первой главы. В общем, Костин является первооткрывателем такого явления, как "свободные фантазии на тему миров Онегина".
Когда не в шутку занемог
Вот ничем не прикрытый, наглый постмодернизм — рисунок самого Пушкина, вставленный в некий чертёж без всякого трепета к первоисточнику:
Костин чересчур старательно избегает избитых сюжетных сцен. Он, вроде бы, хочет показать, что Онегин с Татьяной — какие-то безликие персонажи. Безликие — в прямом смысле, потому что он ни разу не показывает их лица.
Онегин в кабинетеОнегин в деревнеТатьяна уткнулась в книжкуТатьяна-княгиня в берете
А вот Ольга с Ленским — прописаны со всей тщательностью. Жуткое зрелище — после такого, действительно, не захочешь знать, как же художник себе Онегина с Татьяной представляет.
Уходя от сюжета, Костин непропорциональное внимание уделяется "Отрывкам из Путешествоия Онегина" и "Десятой главе". Вот философское переосмысление движения декабристов:
Всё это как бы на грани неуважения к читателю, поскольку ясно показывает: картинки только для продвинутых! В 1980-х это вызвало бы повышенный интерес. А в 1991 году уже поздно. Сейчас тоже равнодушие царит, но иногда какая-нибудь училка может заявить, что такой Онегин народу не нужен — и пошли продажи! А тогда и этого не было: мы ж не знали, что скандалы — это пиар.
Но не все картинки эпатажные — меру Костин знает. Я раньше уже упоминал о сцене, которую художники любят: Онегин и Ленский едут к Лариным. Хотя что там рисовать? Ну сидят в коляске... А посмотрите, какое чудо у Костина: коляска на улице, взгляд на неё из комнаты, при этом сама комната отражается в зеркале. Потрясающе.
А вот Татьяна выходит на улицу в ночь гаданий...
Ну, с контрольными точками уже всё понятно — это именно те точки, которых Костин избегал.
1) Образ Онегина.
Вот так выглядит собирательный образ
2) Сон Татьяны.
Ого!
3) Дуэль
4) Первая встреча Онегина и Татьяны отсутствует напрочь — так ещё никто не эпатировал читателей "Онегина"!
5) Финальная (прощальная) встреча. Отсутствует тоже — ну, этим нас уже пытались удивить. Не оригинально, товарищ Костин!
Сложное чувство — иллюстрации непростые, и вроде бы надо признать новизну самого стиля. Но что-то мешало — у меня было явное ощущение, что это всё уже хорошо знакомо.
Только недавно прояснил себе: первоисточник ускользал, поскольку находился на самом видном месте ("субъективная недосягаемость" как у Э.По в "Похищенном письме"). Это ведь стиль, с детства знакомый из иллюстраций к зарубежной фантастике!
Вот что написала Е.Герчук в статье "Откуда взялась и куда делась детская книга 1990-х годов":
"...В том же издательстве «Знание», а затем, с 1965 года, в издательстве «Мир» начинает в больших количествах — и сериями, и отдельными изданиями — публиковаться научная фантастика, в том числе зарубежная. Этот жанр по определению оказывается территорией свободы: то, что не соответствует и самой реальности, никак нельзя обвинить в нарушении принципов соцреализма... Здесь как нельзя кстати оказываются умения художников «Знания» визуализировать абстрактные конструкции, тот самый «умозрительный мир», освоенный учёными, а теперь осваиваемый и художественной литературой, а вместе с ней — книжной иллюстрацией" (http://bibliogid.ru/krug-chteniya/obzory/...).
Вот так этот умный техностиль дополз и до Пушкина. Костин, разумеется, не банальный подражатель, он — мастер. Но мастер в рамках открытого до него стиля.
А сюиту Костина к "Онегину" надо, конечно, переиздавать с подлинников на высоком уровне (и, видимо, в форме отдельного альбома).
облако тэгов
