Приключения Колобка — бродячий сюжет. Причём, у разных народов совпадает концовка сюжета — победителем Колобка является лиса. Вот, например, статья в Википедии "Пряничный человечек" сообщает:

цитата

По классификации сказочных сюжетов Аарне — Томпсона сказка относится к типу 2025. В указателе Томпсона сюжет отнесен в группу Z33.1 «Сбежавший блин: Женщина печёт блин, который убегает. Его тщетно пытаются поймать разные животные. В конце концов его съедает лиса.

С английской сказкой про сбежавшую выпечку мы познакомились (тут), отличие от нашего варианта — помимо зверей, Колобок убегает и от разных людей.

Сегодня — сказки разных народов, отличающиеся от генеральной схемы.

Была такая советская серия "Наши сказки" (из трёх книг). Иностранные сказки были помещены в этой книге: "Наши сказки". Вып. 3. — М.: Детская литература, 1975. Художник — Ф.Лемкуль. Самые нежные чувства к этому сборнику испытываю: купили мне его в лето перед первым классом. Читал я уже бойко, но по-детски внимательно. Книжка оказалась занимательной. Запомнились не только сказки (там были и широко известные типа "Красной шапочки"), но и иллюстрации Лемкуля — опознал их через много лет с первого взгляда.

Норвежская сказка, которая нас интересует — "Пирог" — открывает сборник. Настолько литературно была иная форма, что с "Колобком" у меня в детстве этот "Пирог" не ассоциировался.

1) Колобок круглый, потому что в печи поднялся, а у норвегов только плоский пирог на плите получается. И на этот плоский пирог семеро детей претендуют (а ещё и дедушке должно остаться — вот где дед вылез). Такая заставка никак "Колобка" не напоминает.

2) Преследование сбежавшего пирога — Лемкуль как художник знаменит передачей движения.

3) Представляет интерес перечень лиц (морд), которые встречаются на пути катящегося пирога и хотят его съесть. Это человек, курица, петух, утка, гусыня, гусак и свинюха-грязнуха. Вот и на картинке петух нарисован рядом с пирогом (в анфас — ну вылитый наш Колобок). Видать, в Норвегии животный мир в обжитых местах только мелким домашним скотом и представлен (не то, что у нас — выкатился за околицу, и сразу дикие звери попадаются).

Свинья и перехитрила пирог в этой сказке: переправляясь через ручей, посадила пирог себе на пятачок, чтоб не промок. Съела, понятно.

Я испытываю лёгкий шок: почему свинья-то оказалась самой умной (хитрой)? Вот что происходит, если в стране вывели всех лис. Ну а так — песнь гигиене: не подбирайте с земли даже хлеб; пирог, упавший на пол, только свиньи и едят.

Сказки на самом деле в глубокой литературной переработке. Поэтому надо указывать автора.

Тереза Бреслин. "Сказки и легенды Шотландии". — М.: Добрая книга, 2018. Художница — Кейт Липер.

Сказка, которая нас интересует: "Крошка-лепёшка". Сразу предупреждение от автора: сказку рассказала мама, конец не такой грустный, как в традиционной версии. Надо было сразу насторожиться, все знают, как просвещённые мамы классику переиначивают...

1) На заставке — кошка (к сюжету прямого отношения не имеет).

2) Начало, видимо, как в народной шотландской сказке: лепёшка сбегает от супругов. Затем уходит от людей: девушки и кузнеца. Тут зверей вообще нет. Но искажение сказки не в этом.

Художница владеет современными приёмами: иллюстрация вписана в разворот, составляет с текстом одно целое. Фигуры обрезаны.

3) Лепёшка увидела двух бедных детей, которые тащили из лесу корзину ягод. Лепёшка их пожалела и предложила себя съесть — прыгнула детям в корзину. Даже художница была шокирована таким концом: нарисовала принюхивающуюся кошку (с надеждой, что именно кошка сожрёт лепёшку, а не бедные дети). Не лиса, но хоть что-то.

Ну а мама, конечно, оказала медвежью услугу, переделав сказку с грустным концом. Дети, услышав печальные истории, очень переживают и сами обдумывают более гуманные версии — но сами, сами! Это они исправляют несправедливость мира, вырабатывают в себе стержень сопротивления. А тут инфантильная мама не даёт ребёнку развиваться, собственный детский лепет ему навязывает.

Два сборника сказок северных народов России, изданные в советское время на Урале (одна из специализаций свердловского издательства). На фото справа налево: 1) "Огонь-камень. Сказки народов Тюменского Севера". — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1981. 2) Вагатова М., Тарханов А. "Ханты-мансийские сказки". — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1977. Иллюстратор в обеих книжках — Ф.Божко, местный свердловский художник, очень хороший.

Всё-таки странная сказка в России и в Европе. Наглый Колобок, посмевший восстать против предначертанного Судьбой, вызывает, конечно, интерес (хотя от Судьбы не уйдёшь). Пронырливая лиса, которой еда досталась без трудовых затрат — с ней всё понятно (хотя, вроде бы, все рады, что Колобок получил по заслугам). А в чём мораль-то?

Ведь какая фактическая основа: голодающие крестьяне (по сусекам последнюю горсть муки наскребли) испекли тесто; колобок (пирог, лепёшка) пропали; крестьяне остались голодные, а может из-за этого и умерли потом с голода (всякие варианты типа колобок был "на сметане замешан", мне кажутся невероятными в связи с тем, что в доме и муки-то нет). Наверное, это рассказ о роковой случайности? О счастье, которое из-под носа увели?

Теперь к ханты-мансийской сказке об убежавшем хлебушке. Я не думаю, что это древняя народная сказка. Не было у манси земледелия, не было и сказок про сбежавшее тесто. Не было, конечно, и обожествления хлеба.

Про мансийский хлебушек — это современное произведение, где образованный рассказчик пытается смоделировать нравоучительную историю в соответствии с наивной справедливостью.

1) Сушеной рыбы и мяса в семействе манси было много, а муки было мало — это понятно. Хозяйка дома была грубая и жадная. Захотела душистого хлебушка попробовать, но очень грубо швырнула тесто на сковородку. Вот из двух книжек два варианта иллюстрации на эту тему.

2) Хлебушко и сбежал от грубиянки. А она на него собак натравила. А хлебушко как вдарился в психоанализ:

цитата

"Ведь собаки есть хотят. Они ведь не то, что их хозяйка — добрые. А я, хлебушко, неблагодарный." Он отломил от себя корочку и бросил собакам.

Корит себя хлебушко, что он неблагодарный — вот этого мы от Колобка не дождались. А мансийский хлебушко понимает, что его предназначение — быть съеденным. Он просто грубость не переносит.

Иллюстраций на эту тему нет.

3) А охотник — муж грубой хозяйки — вдали от дома без хлебушка обессилел (ага-ага). А тут до него хлебушко и добежал: "лица на нём нет; усталый, истыканный чем-то". Дальше фальшивый пафос:

цитата

Охотник взял его осторожно натруженными руками, загладил раны на хлебе и поцеловал его. Посадил на самое почётное место у костра. Хлебушко стал весёлым, румяным, пышным и очень хотел, чтобы охотник его съел и стал самым сильным и умным.

Хлебушко — только достойным. Самопожертвование у мансийского хлебушка — такое же, как у шотландской крошки-лепёшки. Это и указывает на искусственный характер сказки. Может, и не в кабинетах этот поклёп на северные народы сочинили, может, хитрые ханты-манси выдали русскому фольклористу то, чего он от них ожидал: нравственную чистоту первобытного народа. А настоящих народных ужастиков не рассказали.

После Японии, Кореи и Вьетнама осталось посмотреть, как наши художники отражали в своих иллюстрациях китайские сказки. Казалось бы, материала на эту тему должно быть с лихвой. Однако книжек с китайскими сказками у меня оказалось совсем немного. Объяснение этому, видимо, кроется в сложных отношениях СССР с Китаем. В период расцвета недорогой детской книжки (1970-е — 1980-е гг.) по политическим причинам китайские сказки массово не издавались — а ведь книжки именно этого периода составляют большую часть из сохранившихся в книжных развалах. В период потепления отношений (конец 1980-х гг.) успело выйти совсем немного изданий, а затем случился общий провал детской книги. В наши дни большинство иллюстрированных китайских сказок — это переиздание 1950-х — начала 1960-х гг. (периода первой дружбы).

Сборники восточных сказок у Н.Кочергина — это переиздания 1950-х гг. Уже традиционно один серийный сборник китайских сказок с тонированными иллюстрациями — это сборник "Свадьба дракона" (М.: Нигма, 2013). Другой сборник с цветными иллюстрациями — уже знакомый сборник "Гора солнца".

Изображения персонажей типичны для Кочергина: хорошее знание деталей быта, реалистическая манера, а в цветных иллюстрациях — бескомпромиссная пышность.

Иллюстрация в цвете — к сказке "Желтый аист" (Бедный студент в благодарность за доброту хозяина нарисовал на стене трактира аиста, который оживал и танцевал для простого народа, но прекратил оживать, когда его за деньги заставляли танцевать для мандарина).

Ф.Лемкуль с его уже знакомым сборником "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975).

Китайская сказка в этом сборнике — "Желтый аист".

Опять студент рисует на стене трактира аиста, и опять в одежде персонажей ничего общего с тем, что показывал Кочергин. То, что манера у художников разная — само собой понятно.

Художник Р.Халилов. Книжка-картинка "Китайские народные сказки" (М.: Детская литература, 1987).

Книжка — следствие политического потепления отношений СССР и Китая. Впервые за много лет советский художник делает полные сюиты иллюстраций к китайским сказкам.

Халилов — творческий человек. Китайские персонажи у него сделаны в духе китайской средневековой росписи. Это не копирование, а именно передача общего настроения китайской традиционной живописи.

И опять одна иллюстрация — к "Желтому аисту". Студент уводит за собой свой рисунок.

Художник Г.Калиновский и его двухтомник "Волшебный котёл" (переиздание сборника начала 1990-х гг.).

И вновь Калиновский подошёл к решению задачи творчески: он не стал рисовать с натуры московских узбеков и обряжать их в музейные китайские одеяния. Он воспроизвёл саму технику китайской живописи для иллюстрирования китайской сказки (и это другая техника, чем та, что он использовал для иллюстрации к корейской сказке). В отличие от Халилова, передавшего общий настрой, Калиновский именно что овладел техникой, проник в тайны аутентичного китайского иллюстрирования. Причём своеобразие художника сохранилось: такие физиономии мог нарисовать только Калиновский (родившийся в Китае в 1603 году).

Художник Л.Токмаков и сборник китайских сказок "Волшебная флейта" (СПб.: Речь, 2013). Это современное переиздание книги времён первой советско-китайской дружбы.

Первое издание — 1960 года. Постраничное сравнение первого и второго издания — здесь: https://shaltay0boltay.livejournal.com/93....

Вероятно, основной наплыв книжек на китайские темы был в позднесталинскую эпоху, иллюстрации были в соответствующем помпезном стиле. А 1960 году молодой художник делает картинки к китайским сказкам в своей собственной манере, в русле новой волны книжной графики. Это не имитация и не реализм, это скорее игрушечная страна. Но это точно Китай.

Художник Б.Калаушин и сборник сказок народов Китая (т.е. не только одних китайцев) "Травинка-невидимка" (СПб.-М.: Речь, 2017).

Это тоже переиздание старой книги.

Первое издание — 1961 года. Иллюстрации из первого издания здесь: https://polny-shkaf.livejournal.com/35303....

Калаушин тоже в то время уже мог позволить себе рисовать в собственной манере. У него тоже игрушечная, пряничная страна. Но это тоже Китай. Наверное, такой взгляд "новой волны" на китайских персонажей сохранил своё значение до сих пор. Наверное, такая подача могла бы понравиться современным китайцам с развитым вкусам.

Затесалась среди современных книжек и книга китайской художницы Э. Ван. Ну, пусть будет. Книжка в твёрдой обложке очень большого формата Тётушка тигрица и другие сказки (М.: Росмэн, 2014).

Видимо, задача художницы была познакомить западного человека с традиционными китайскими ценностями. Может, поэтому иллюстрации тоже стилизованы под старинную роспись. Китай большой — вариантов много. Наши художники в этом случае предпочитали сдержанные направления.

С драконами нехорошо получилось. Опять они только как приманка используются.

Вот Кочергин иллюстрирует сборник, у которого название про дракона. Он и на переплёте символических драконов изобразил.

И на фронтисписе дракона поместил — древнего, тяжёлого, китайского (в отличие от юрких японских и корейских драконов).

А внутри книги иллюстраций с драконами нет. И в цветных книжках драконов нет — одна бытовуха.

Калиновский только в буквицу китайского дракона вплёл.

Токмаков изобразил, как мальчик начинает рисовать дракона (который должен ожить) по приказу властителя, но нарушает приказ, и в итоге получается жаба. Что-то среднее между драконом и курицей на картинке имеется.

Других драконов у меня нет.

Достаточно неожиданно в прошлый раз, разбирая японских драконов, мы вышли на драконов корейских. Драконы отличаются. Но неизбежно встаёт вопрос, а как в иллюстрациях советских (по большей части) художников отражались персонажи других дальневосточных сказок из Китая, Кореи, Вьетнама. В прошлый раз последнюю упомянули Корею — с неё и начнём, чтобы создать видимость цепочки ассоциаций. Дальневосточное волшебство однообразное (по крайней мере, в имеющихся у меня сборниках советского времени), после японского уже не так интересно. Посмотрим, как художники представляли нашим читателям людей из сказок — представителей другой культуры.

Художник Н.Кочергин — гуру восточных сказок. Есть у него и сборник корейских сказок "Награда царя птиц" (современное переиздание: М.: Нигма, 2012). Есть корейская сказка в цвете — в уже знакомом сборнике "Гора солнца".

Множество иллюстраций, тонированных и цветных. Выбрал две для примера. Одежда, причёски, шляпы, халаты — такими представил Кочергин сказочных корейцев советскому читателю.

Ф.Лемкуль с его уже знакомым сборником "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975).

Неизгладимое детское впечатление: разные народы и расы в иллюстрациях Лемкуля. Корейская сказка "Ласточка" (её уже иллюстрировал в цвете Кочергин).

Совсем другие одежды и причёски.

Легендарный художник И.Кабаков отметился в нашей теме книжкой "Просяное дерево" (М.: Детская литература, 1975. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Без особого вдохновения отрисовал Кабаков эту книжку корейских сказок. Персонажи незапоминающиеся. Одежда невнятная.

Художник А.Дианов проиллюстрировал книжку-картинку большого формата в мягкой обложке: литературная сказка корейского автора Ли Вон У "Как Ённам счастье рисовал" (М.: Детская литература, 1989).

Упор на одежде. Характерную шляпу после Кочергина уже начинаем соотносить с корейским костюмом зажиточных сословий.

Фасон шляпы вполне современный, а ведь корейцы её в Средневековье изобрели, пока европейские варвары панамы с перьями осваивали.

Художник Г.Калиновский и его двухтомник "Волшебный котёл"

Ну наконец-то!

У Калиновского подача материала осуществляется не через назойливые частности (детали национальной одежды), а через общее воссоздание настроения корейской национальной графики/гравюры. Поэтому его корейцы вне текста сказки опознаваемы только искусствоведами (хотя корейские шляпы мы уже сами распознаём).

При этом Калиновский сохранил свой собственный почерк: мимика на лицах персонажей такая, что по ней можно опознать художника (тем же искусствоведам). Всё-таки гениальный художник.

UPD/11.04.2020

Художник Р.Халилов и книжка-картинка "Честный мальчик: корейские народные сказки" (М.: Детская литература, 1986)

Халилов — интересный художник. Корею он нарисовал как мы себе представляли её в то время из народной живописи, то ли японской, то ли китайской: сумерки, сакура, аисты... Я эту книжку упустил, вставляю позднее, потому что был уверен, что в ней иллюстрации к китайским сказкам (а у Халилова такой же сборник китайских сказок следующего, 1987 года, совсем другой по технике, хотя атмосфера восточной невозмутимости та же)

Художник Н.Кочергин — сборника вьетнамских сказок у него нет. Есть цветные иллюстрации к одной вьетнамской сказке в сборнике "Гора солнца". Книжки-картинки в этом сборнике торжественные, а книжка с вьетнамской сказкой так откровенно пафосная. Вот таких парадных героев Кочергин изобразил.

Конусная шляпа — узнаваемый элемент вьетнамской одежды. Художники будут максимально эксплуатировать этот символ, по которому советские читатели безошибочно опознавали вьетнамцев (на политических плакатах, в основном). Но Кочергин рисовал, когда это ещё не стало штампом — мужская парадная одежда (с саблей и без конусной шляпы) смотрится как-то необычно.

Есть вьетнамская сказка и у Ф.Лемкуля в его сборнике "Наши сказки. Вып.3".

Лемкуль нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Художник В.Юдин (однофамилец нескольких более известных Юдиных) с книжкой "Гора смешливая, справедливая" (М.: Детская литература, 1977. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Юдин тоже нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Но иллюстраций ему дали побольше сделать — национальные костюмы вьетнамцев он тоже изобразил

Художник С.Остров и большого формата книжка детских стихов вьетнамских поэтов "Павлин мечтает" (М.: Детская литература, 1977).

Собираю всё, что было сделано С.Островым — потому и эту книжку приобрёл когда-то у букинистов.

Иллюстрация больше передает атмосферу лирической поэзии. Но малые дети в узнаваемых шапках — всем понятно, что это вьетнамцы

Художник А.Аземша

Аземшу тоже коллекционирую — так бы эта книжка, наверное, не попала бы ко мне: "Меч Лелоя: Рассказы о Социалистической Республике Вьетнам" (М,: Малыш, 1983).

Аземше представилась возможность рассказать о средневековых подвигах вьетнамцев, борющихся против соседей. Изображено сражение на реке Батьданг против неназванных захватчиков. Только теперь из Интернета мы узнали правду: этими морскими захватчиками были монголы (к 1989 году превратившиеся в братьев по соцлагерю).

Художница Е.Антимонова уже встречалась нам с иллюстрациями к японской сказке "Иссумбоси" (см.).

Книжка-картинка "Чудесная жемчужина: вьетнамские народные сказки" (М.: Детская литература, 1987). Картинки из книжки здесь.

Здесь даны такие образы вьетнамцев (коническая шляпа присутствует обязательно).

А что если вьетнамцы не каждый день коническую шляпу носили? Может, это как шапка-ушанка для изображения русских?

Драконы нашлись там, где их не ждали: в изображениях вьетнамских праздников. Их носят как транспоранты.

Сильное впечатление произвела на меня русская художница — эмигрантка первой волны В.Бубнова, которая не несколько десятилетий осела в Японии и рисовала для японских читателй необычные иллюстрации к русской классике (см. тут и тут). Потом ещё обнаружились японские корни у американских иллюстраций к "Василисе Прекрасной" (тут).

Какое-то представление получили о японском взгляде на русские предания. Я решил взглянуть, как наши иллюстраторы отображают японскую экзотику. Основным литературным материалом являются японские сказки, которых у меня выявилось довольно много.

Начать я решил со своей первой японской сказки. Это была сказка Две лягушки.

Сборник, в котором мне встретилась моя первая японская сказка и который я с увлечением читал в последнее лето перед первым классом школы: "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975). Художник, навсегда оставшийся любимым, — Ф.Лемкуль

Сказка, как всегда, существует в нескольких редакциях. Общая идея всех редакций такова. Две лягушки, живущие в разных японских городах, решили переселиться. Обе отправились в путь и встретились на полпути на вершине горы. Оба города с вершины должно было быть видно. Они решили взглянуть на цель своего путешествия и, чтобы лучше видеть, встали на задние лапки.

цитата

У лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади

Понятно, что они увидели каждая свой родной город, откуда вышли. Разочарование. Идти в точно такое же место смысла нет. Лягушки повернули обратно и потом долго делились своим опытом, распространяя ложное знание.

У Лемкуля своя неподражаемая манера рисования. Но наиболее ярко его самобытность проявляется, когда он рисует людей и их позы в движении. В этой сказке Лемкулю негде было развернуться (хотя лягухи, конечно, прелестны). Лемкуль просто передал японский колорит: архитектура и деревья, намеченные несколькими линиями, как принято рисовать в японских свитках. Нашему читателю сразу понятно, что это зарубежный Дальний Восток. Но чтобы понять, не обращаясь к тексту, что это именно Япония, а не Китай или Корея, требуются всё же специальные познания.

Легендарный Н.Кочергин тоже проиллюстрировал эту японскую сказку в составе очень ценного сборника, переизданного "Нигмой" в 2013 году.

Кочергин решил задачу национального колорита по-другому.

Эти рисунки не оставляют никаких сомнений в том, что сказка японская. Кочергин обрядил лягушек в кимоно и тщательно прорисовал детали этой одежды.

Особенный художник М.Митурич. У него японской является сама манера иллюстраций.

Двух лягушек Митурич рисует по своему обыкновению: жирный контур, заливка нежными цветами.

Японский колорит Митуричу особо и передавать не надо. У него все иллюстрации зрелого периода — в японской манере (для японских сказок это смотрится очень органично). Экзотику этой сказки Митурич передал через панораму: гора, вдали мелкие детали городов. Очень по японски.

Пост-советский художник К.Чёлушкин. Современное направление. Раньше такое направление называли абсурдизмом, теперь, наверное, это какой-нибудь магический ...

Сборник "Японские сказки" (М.: Дрофа, 2002).

Сказка про двух лягушек в этом сборнике называется "Лягушка из Киото и лягушка из Осака". Иллюстрация Чёлушкина сюрреалистична. Вряд ли шутливая сказка заслуживала такого глубокого проникновения, но получилось здорово.

Помимо насмешливой притчи про лягушек, имеются, конечно, и другие сказки, которые советским детям были более интересны: про духов, чудовищ, драконов. Это мы ещё посмотрим. Но несколько особняком стоит японская сказочная литература — и средневековая, и нового времени. О японских ужастиках я вспомнил ещё и потому, что мы только что посмотрели русскую Бабу-Ягу и наших русалок. Подумалось: а как там у японцев с этим?

Выдающийся советский художник Д.Бисти проиллюстрировал в 1960-х гг. несколько японских фантастических книжек.

Единственная настоящая страшилка, которая была у меня в детстве — это Пионовый фонарь, по мотивам средневековых легенд. Сейчас у меня имеется лучшее издание — издание 1964 года. Только из уважения к японской культуре поместили мертвеца, тянущегося к шее человека, на обложку. По-моему, единственный случай в послевоенной советской издательской практике. Тогда как раз в пропагандистских целях подчёркивалось, что на наших обложках нет ни эротики, ни насилия, ни ужасов.

Обложку надо рассматривать в раскрытом положении.

И можно ещё клапаны отвернуть (суперобложка по корешку к обложке приклеена, как иногда вычурно делали в 1960-х гг.)

Внутри — только две страничных иллюстрации (одна — снова со скелетом).

Иллюстрации Бисти — имитация японских гравюр. Через эти гравюры мы воспринимаем японскую дореформенную культуру.

Вторая японская книжка, которую Бисти два раза иллюстрировал — это В стране водяных Акутагавы. У меня второе издание — издание 1970 года. Это сатира, в которой действуют капы — японская водяная нечисть.

На Фантлабе представлено со всеми иллюстрациями и первое издание — издание 1962 года

Рисунки в этих изданиях разные. Но образы водяных — одни и те же. Разница в анатомических подробностях: во втором издании гениталии отчётливо прорисованы.

Наверное, из-за этих гениталий у второго издания (1970 г.) был маленький по советским меркам тираж (10 тыс. экз.). Но в этом случае издание (если оно не было сугубо научным) становилось библиофильским. Может, и наоборот, сначала решили сделать библиофильское издание, и по этому поводу художник пририсовал гениталии для узкого круга ценителей.

Во всяком случае, издательство "Советская Россия" сделало эксклюзив: суперобложка, нестандартный формат, отличная бумага, отличное качество воспроизведения иллюстраций. И окрашенный в чёрный цвет обрез (смысла этого приёма не понимаю). При этом цена оказалась раза в два выше типовых изданий на газетной бумаге, что было вполне доступно (1 руб. 85 коп.).

Сами капы (японские русалки) неприятные, но совсем не страшные, хотя это, наверное, обусловлено сатирической направленностью повести.

Сборники русских литературных сказок (не народных) — такую подборку частенько издавали и издают. И почти всегда есть в подборке сказы Бажова. "Серебряное копытце" нашёл в двух сборниках: один советских времён и один современный.

Советский сборник русских литературных сказок на английском языке (специализированное издательство "Радуга"). Название — "Двенадцать месяцев" — по сказке С.Маршака. У меня издание 1991 года (второе издание, первое было в 1984 году). Художник — Ф.Лемкуль.

Сборника на Фантлабе нет. Художник, конечно, представлен: https://fantlab.ru/art2738.

Лемкуль — художник, который на меня в детстве произвёл неизгладимое впечатление. Это график первого полностью советского поколения (1914 года рождения). Он был известен уже до войны. В 1940-х активно публиковался в "Мурзилке", т.е. входил в "золотой пул" детских художников. Рисовал в реалистичной сталинской манере, трудноотличимой от манеры других художников. С приходом "новой волны" в конце 1950-х гг. Лемкуль стал меняться — и смог выработать свою собственную оригинальную манеру в очень зрелом возрасте (ближе к 50-летию). В этом Лемкуль похож на Бажова, который издал свои оригинальные сказы в 60 лет.

Всего три картинки у Лемкуля. Узнаваемые забавные человеческие фигуры, условные козлик и кошка... Сразу приподнятое настроение возникает — это у Лемкуля не зависит от того, что он иллюстрирует. Жалко, что ему не давали дедушку Ленина рисовать...

Необычно здесь (помимо необычных фигурок) то, что Лемкуль пытается осмыслить "завод", в котором живут герои. Лемкуль рисует фабричные корпуса архитектуры начала XX века (этакий "промышленный модерн"). К горно-заводской действительности середины XIX века это отношения не имеет, но новую реальность создаёт.

Красиво. Но вообще-то без вдохновения Лемкуль этот сборник проиллюстрировал. "Серебряное копытце" — не исключение.

Второй сборник русских литературных сказок — современный, гордость новой "Детской литературы", которая смогла-таки выйти за рамки "Школьной библиотеки" на прозрачной бумаге. Несколько вариантов цвета обложки книги под названием "Наши сказки". На обложке — кошка Мурёнка!

У меня — обложка жёлтого цвета 2010 года издания (потом были ещё допечатки).

Книги на Фантлабе нет. Художник Л.Непомнящий представлен: https://fantlab.ru/art2306.

Л.Непомнящий — тоже необычный художник, который не закостенел с возрастом. В 1970-е и 1980-е гг. добротная и изящная графика ("Три мушкетёра"!). А в 1991 году (художнику уже 50 лет) — буйные рисунки к книжке Сапгира "Чуридило" (была переиздана и раскуплена в наши дни:https://www.labirint.ru/books/494538/). Потом исчезновение, а через двадцать лет — вот этот иллюстрированный сборник.

От буйства художник отошёл, рисунки — нормальные, не феерические. Для истории сохраняю (дословно) отзыв одной из мамочек с "Лабиринта" об иллюстрациях из этого сборника.

цитата

Придя на пункт выдачи и полистав книгу, её НЕ ВЗЯЛА. Что это за голые жопки поросят. Причём не к одной сказке. Такая-то не здоровая сексуальность. Именно не здоровая...

Уважаемые родители! Да, содержание достойное и цена вроде неплохая , но давайте не будем травмировать психику детей. В художнике разочеровалась

Проверил: в "Серебряном копытце" жопок нет. Придётся смотреть то, что есть.

Видно, как художник пытается сломать стереотипы, хотя бы тем, что в первой сцене Кокованя сидит (у всех до единого художников он стоит), а во второй — лежит (у всех до единого художников он за столом сидит).

Показаны все стадии знакомства козлика с Дарёнкой, оказавшейся одной в зимнем лесу.

А, вот где Непомнящему пригодился опыт красочного буйноцветья!

Как так получилось, что Серебряное копытце и Мурёнка, летящие среди звёзд, стали общим местом? Но этот полёт один из самых красивых. Видно, что с интересом Непомнящий к "Серебряному копытцу" подошёл.

Эти две разные сюиты — Лемкуля и Непомнящего — общего имеют большую степень оригинальности. Иллюстрации не банальные, выбивающиеся из общего ряда. Пусть даже Лемкуль автоматически воспроизвёл однажды найденную технику, а Непомнящему пришлось проявить большую изобретательность, чтобы придать реалистическим иллюстрациям оттенок романтизма.