Перехожу к сборникам бажовских сказов, где имеется полная сюита к "Серебряному копытцу". Сегодня — художник В.Милашевский (и в довесок — Н.Кузьмин).

Неоднократно ранее упоминал художников 1920-х гг. из "Группы 13", куда как раз и входили Милашевский с Кузьминым (и с Мавриной). Они делали новую книжную графику, попали под каток обвинений в формализме в 1930-е гг., рисовали скучные иллюстрации, а в "оттепель" возродились. Сказы Бажова художники иллюстрировали в свой "скучный" период: в середине 1950-х гг. Позднее картинки к сказам не перерисовывали, об этих своих книгах в мемуарах вообще не упоминали, вычеркнули их из памяти напрочь. При этом, рисовальщики-то они были классные, многие сталинские и более поздние художники хотели бы, наверное, на таком уровне свои реалистичные иллюстрации делать — и гордились бы этим.

Сборник, проиллюстрированный В.Милашевским. У меня современное издание от ИДМ.

Это переиздание детгизовской книги 1953 года (есть на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125288). Заглавие исправлено (в 1953 году книга называлась не "сказы", а "сказки").

Вроде бы, сохранены иллюстрации, их место и размеры, и даже в оформление переплёта никакой дизайнер не вмешался. Макет, строго говоря, не сохранился: страниц больше (шрифт для детей крупнее требуется — это общая беда всех переизданных книг; уж тогда бы лучше формат увеличивали, чтобы оставалось прежним соотношение страниц с текстом и страниц с иллюстрациями). Но в этой книге увеличение числа страниц незначительное.

В сборнике — цветной фронтиспис. К каждому из пяти сказов — чёрно-белые карандашные иллюстрации и по одной цветной на вклейке.

Первая картинка — это моя фотография с непрофессиональным светом. Вторая картинка — издательский электронный прообраз бумажной иллюстрации. Если рассматривать книгу вживую, без посредства оптики, то иллюстрация на бумаге, конечно, ближе к издательскому скану. Но всё же от скана отличается (на бумаге не так резко оттенки и границы выражены). Надо, конечно, мне сканер присматривать.

Летят... Кстати, досталось Милашевскому от современных краеведов-шовинистов за то, что пейзаж у него не уральский, а кавказский какой-то. Думаю, Милашевский создавал обобщённо-сказочный пейзаж. Для передачи колорита имелись уральские художники.

В этом издании "Серебряное копытце" дано с первоначальным расширенным окончанием, где кошка Мурёнка помогает заболевшему Коковане, подбрасывая ему новые ценные камешки "кошачий глаз".

Это вариант не канонический, сам Бажов от него отказался. Вообще-то, редакторские принципы советских времён не позволяли печатать такие промежуточные варианты, не уважая тем самым последнюю волю автора. Заподозрил было Мещерякова в самоуправстве, но вспомнил про то, что видел я когда-то другой сборник провинциального издательства того же 1953 года, где тоже было приведено первоначальное окончание. Видимо, к тому времени ещё не могли за каноном уследить: перепечатывали друг у друга, а кто-то, видать, запустил в оборот журнальный первоначальный текст, а не окончательный, исправленный автором. Так-то, зная канонический вариант, интересно почитать первый вариант окончания (а то всё больше пересказы встречаются)

При этом, конечно, первый вариант окончания текста вполне соответствует рисунку-концовке: Мурёнка внимательно глядит на нас.

Второй сборник — с иллюстрациями Н.Кузьмина, коллеги Милашевского по радостям и невзгодам. У меня этого сборника нет. Привожу фотки из Интернета.

Судя по всему, цветных иллюстраций не было предусмотрено. Видимо, формат бюджетной "Школьной библиотеки" иного не предполагал. Рисунки профессиональные, но более безликие, чем у Милашевского. Вряд ли кто-то сможет без подсказки атрибутировать их как кузьминские.

Начинаю обзоры отдельных изданий пушкинской поэмы "Полтава" с полными сюитами иллюстраций. Первое такое отдельное издание — "Полтава" с иллюстрациями художника В.Перцова.

Перцов — любимый художник, который неразрывно связан с моими детскими впечатлениями. Перцов — тот, кто наряду с Мониным и Лосиным, формировал костяк советской детской книжной графики в Семидесятые-Восьмидесятые годы (в любом номере "Мурзилки" хоть одна иллюстрация этой троицы была).

На Фантлабе художник, конечно, представлен (https://fantlab.ru/art5764). И его "Полтава" на Фантлабе теперь есть (https://fantlab.ru/edition253609).

Издана перцовская "Полтава" была в советское время только один раз — в 1980 году в Саратове. Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

Добавления к библиографии: тираж 320 тыс. экз., цена 45 коп.

В 2017 году иллюстрации были переизданы в "Москвоведении" с добавлением советской научно-популярной книжки Гордина про полтавский бой (тоже с иллюстрациями Перцова). Так что современное издание — это "Полтава+". Современное издание — энциклопедического формата. Судя по послесловию Перцова, готовилась это издание к юбилею Полтавской битвы (2009), но вышло уже после смерти художника. Современное издание на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition253657.

Иллюстрации в "Полтаве" — такие же, как и в советском издании. Макет тот же. Картинку с переплёта издания 1980 года в современном издании поместили вовнутрь книги. Чуть-чуть отличаются картинки: другая седельная кобура. Видимо, печатали с иного комплекта иллюстраций. Это хорошо — значит, с авторских подлинников.

То, что у современных издателей был другой комплект иллюстраций подтверждается и тем, что в современном издании другой портрет Марии. Остальные картинки — без заметных отличий.

Качество воспроизведения иллюстраций получше в новом издании (картинка почётче). Есть отличия в цветопередаче, но какие цвета авторские, а какие — компьютерные, не понять. Небольшие размеры картинок и желтоватый оттенок бумаги в советском издании мне показались даже гармоничнее, чем большие картинки на очень белой глянцевой меловке в современном издании. Но из-за большей чёткости в основном буду давать фотки с современного переиздания 2017 года.

Перцов — мастер. Макет книги (саратовское издание 1980 года) безукоризненный. Важно ещё, что Перцов — иллюстратор, в первую очередь, детской книги, что сказывается на содержании иллюстраций. Перцов сделал сюиту к "Полтаве" так, чтобы помочь юному читателю. Картинки точно следуют за сюжетом, имеются сопроводительные надписи. Ну и хорошо — пройдёмся ещё раз по сюжету (который не очень прост).

Концепция? На обложку вынесен торжествующий Пётр Первый — это задаёт общий тон, хотя в самой сюите перекоса в сторону имперской линии нет. Сам Перцов пишет, как он первоначально задумывал цикл иллюстраций к "Полтаве".

цитата

Я тогда жил в Киеве, со многими там сдружился, полюбил украинское народное искусство и быт, и я решил сделать что-то, соединяющее русское и украинское. И я подумал, что в пушкинской "Полтаве" я сделаю иллюстрации в тексте, а на полях нарисую всякие полюбившиеся мне реалии прошлого...

Конечно, из этой затеи ничего не вышло. Как ни приглушай имперский фон, всё-таки пушкинская Украйна — это не про рушники.

Посмотрим картинки. Стиль у Перцова собственный — ни с чем не перепутаешь. Перцов — идеальный график: небольшая доля условности, правдивость (реалистичность) и настоящий психологизм. Картинки у художника для детских книжек всегда добродушные и жизнерадостные, чуточку мультяшные. Очень интересно посмотреть, как в этой манере получились иллюстрации к трагической поэме (хоть и жизнеутверждающей).

В первой песне Перцов даёт портреты Марии, Мазепы, Петра и Кочубея. Но помимо этого есть и сюжетные иллюстрации.

Эта сцена — повод, чтобы дать украинский пейзаж (это украинская ночь, но пушкинские строки, ей посвящённые будут только во Второй песне).

Кочубей у большинства иллюстраторов представлен этаким страдальцем за общерусское дело. У Перцова по-иному. Он, как и все художники, рисует Кочубея в момент написания доноса царю на Мазепу. Но показывает Кочубея без прикрас: дело-то было неблаговидное, поводом к политическому доносу (верному по существу) послужило отнюдь не радение об интересах Империи, а личная обида и неспособность регионального олигарха отомстить царскому полпреду. Тут художник точно раскрывает мотивы Кочубея и намекает на весь этот клубок змей, боровшихся за влияние на Украине.

Эту сцену очень любят иллюстраторы. Ночь, одинокий всадник... Может, они так отдают дань этому безымянному персонажу. У Пушкина — это молодой казак, влюблённый в Марию, оставшийся ей верным и после её бегства к Мазепе (так-то все воздыхатели от неё отвернулись); помимо готовности выступить гонцом (дело рискованное со всех сторон), этот казак на поле Полтавской битвы добрался до Мазепы и чуть-чуть не покарал его, но сам был убит.

Это Мазепа читает пересланный ему царём донос, готовит ликвидацию Кочубея, ну и заодно вынашивает заговор против русского царя. В окружении Мазепы — агенты Запада: католический поп (иезуит), тётка какая-то (это княгиня Дульская) ещё какие-то мутные личности (в том числе бородач, т.е. не казак, а кто-то из русских, кому дозволено бороду не брить).

Сюжет второй песни иллюстратором отражён подробно. Посмотрим только ключевые моменты.

Разговор с Марией был долгим: Перцов и рисует две его стадии. Сперва Мария, чисто по девчачьи, завела речь о том, что Мазепа её больше не любит, а проводит время с княгиней Дульской. Мазепа, оправдываясь, выбалтывает правду: он с Дульской всего-то навсего готовит государственную измену, так что Мария может спать спокойно (она так и сделала: казнь отца проспала).

Очень сильная сцена у Перцова. Кочубей ведь замучен (в прямом смысле этого слова). А некоторые художники изображают его этаким бесплотным символом Сопротивления.

Вот в таком контексте у Пушкина описывается пленительная украинская ночь: Кочубея пытают перед казнью (в замке Мазепы, между прочим), Мазепа тревожится из-за дел политических и частных, Мария спит.

Ну, здесь Перцов выступил баталистом. Это совсем не очевидное решение: некоторым художникам войну рисовать неинтересно (это примитивно и обезличенно, психологии опять же никакой).

Мазепа разочарован в Карле XII и жалуется своему сподручному Орлику, что не на того поставил.

Легендарная сцена пира Петра Первого после Полтавской победы. Пушкинская цитата-мем:

цитата

И за учителей своих

Заздравный кубок поднимает

А Перцов в иллюстрациях к поэме эту сцену не отразил! Потрясающе!

Эх, ну давайте уж посмотрим и картинки к "Полтавской битве" Гордина (которая довеском к современному изданию поэмы идёт). Вроде бы Перцов идёт по тексту историко-популярной книжки, но такое чувство, будто он всё ещё делает картинки к "Полтаве" — только сейчас более подробно к отдельному отрывку из поэмы про полтавский бой из школьной хрестоматии. Вот и Мазепа чересчур часто встречается...

На научно-популярный характер книжки указывают только графические комментарии: познавательные картинки с историческими костюмами на полях — эти картинки рисовал сын Перцова и сделаны они в другой манере (фигуры плоские, цвета однозначные). Но так даже лучше: у комментария должна быть другая стилистика.

Что касается самих иллюстраций, то в них, конечно, побольше отображено деталей собственно Полтавской битвы. Больше батальных эпизодов. О, и пир Петра после победы есть!

Конечно, художником использовались заготовки из иллюстраций к "Полтаве". Вот разворот с панорамой битвы. Очень похоже, но отличия всё же есть.

Для меня интерес представляют параллельные картинки (там, где нарисованы те же эпизоды, что и в "Полтаве"). Вот они.

В научно-популярной книжке поэпичнее эти сцены даны.

Ну и самое последнее. О перцовской "Полтаве" я с изумлением узнал только несколько лет назад (вот что значит провинциальное издание). Но с перцовским Петром Первым был знаком с раннего детства. Была у меня такая книжка "Находчивый солдат" (сейчас книжка переиздана, хотя уже распродана: https://www.labirint.ru/books/470923/). Вот в этой книге моего детства много было картинок с Петром Первым.

Так что, увидев иллюстрации к "Полтаве", встретился я со старыми знакомыми.

По горячим следам решился сделать сравнение случайных для моего собрания циклов иллюстраций к "Вересковому мёду".

Художник В.Ненов у нас встречался как иллюстратор "Сказки о Золотом петушке" (https://fantlab.ru/blogarticle58512). Художник И.Олейников встречался в связи с его графическим романом по русской народной сказке "Теремок" (https://fantlab.ru/blogarticle57420). Ни в связи с Пушкиным, ни в связи с "Теремком" эти художники не пересеклись. Но общее у них нашлось — это "Вересковый мёд" Стивенсона. Оба цикла иллюстраций новейшие, создавались параллельно. Сравним.

Качество у обеих книг хорошее — теперь это вообще норма для художественных изданий (было бы глупо специально заказать художнику новую сюиту, чтобы напечатать её кое-как).

Оба издания представлены на Фантлабе.

Роберт Льюис Стивенсон Вересковый мед Издательство: М.: Контакт-культура, 2017 год, 4000 экз. Формат: 84x108/16, твёрдая обложка, 24 стр. ISBN: 978-5-903406-65-4 Аннотация: Замечательная баллада о верности и чести, о тайне, которую нельзя раскрыть врагу, и надо сберечь любой ценой, даже ценой жизни собственного сына. Комментарий: Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации И. Олейникова.

У Олейникова в этом издании строгий стиль. Чёрные форзацы, никаких украшательств. Вот фото титульного шрифтового разворота — с самого начала чувствуется класс.

Р. Л. Стивенсон Вересковый мёд Издательство: М.: АСТ, 2018 год, 2000 экз. Формат: 60x84/8, твёрдая обложка, 32 стр. ISBN: 978-5-17-109527-7 Аннотация: Замечательная баллада о верности и чести, о тайне, которую нельзя раскрыть врагу, и надо сберечь любой ценой, даже ценой жизни собственного сына. Комментарий: Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации В. Ненова.

У Ненова иллюстрированные форзацы есть. И дальше вводные листы хорошо украшены.

"Из вереска напиток забыт давным-давно..."

Сюжет (из Википедии):

цитата

Баллада повествует об истреблении королём Шотландии «маленького народа» (англ. dwarfish folk), прежде населявшего эти земли, — Стивенсон называет их также «пиктами». Двух последних представителей этого народа, отца и сына, доставили к королю, чтобы они открыли секрет приготовления сладкого хмельного напитка из вереска, причём им угрожают пытками и смертью на костре. Старик-отец соглашается открыть секрет. Однако ему совестно делать это на глазах сына. Поэтому он просит сначала утопить юношу в море. Когда король соглашается и юношу бросают в волны, старик говорит, что ему-то костёр не страшен, но сомневался он в стойкости сына, а тайны он всё равно не выдаст, и она умрёт вместе с ним

Мы все знаем эту балладу в переводе С.Маршака, и, тут уж ничего не поделаешь, она "стала фактом русской культуры" как и маршаковские сонеты Шекспира. Ну, то есть, Cтивенсон здесь вообще не при чём. Перевод Маршака был сделан в 1941 году. До этого балладу (или её ходячий сюжет) в СССР, конечно, знали — но знали немногие. Поэт К.Симонов знал, например. Есть у него довоенное стихотворение про красных республиканцев в фашистской тюрьме "Рассказ о спрятанном оружии" — сюжетная линия один в один как в "Вересковом мёде". Видать, Стивенсон, ещё не был известен всем читателям "Правды". После опубликования маршаковского перевода такой сюжет уже, конечно, было бы невозможно использовать простодушным советским поэтам.

Начнём сравнение.

Подряд все развороты к перм строфам из обеих книг.

У Олейникова — настоящая графика, как её представляют в учебниках: скупость цвета, символизм, текст как элемент иллюстрации.Олейников задаёт торжественный настрой.

Ненов рисует подробно батальные сцены. Интересно и масштабно. Но картинки отдельно от текста. И поскольку художник не успевает высказаться, он своими разворотами текст разрывает, ещё более отдаляя его от иллюстраций.

Концепции подтверждаются: у Олейникова — лаконизм, у Ненова — многофигурные композиции со множеством второстепенных героев.

Олейников как художник опять смог удивить. В его картинках всегда мелькали весёлые или хотя бы хитрые рожицы. Но в этой книге художник создал настоящую трагедию: улыбкам нет места. Более того, Олейников максимально сгущает краски: главный герой — маленький пикт — имеет отталкивающую наружность. И дело не во внутренней красоте медовара (чего уж красивого в просьбе убить младшого), а в правде: вот оно, лицо священного фанатизма!

У Ненова старший медовар — божий одуванчик, прельстивший туповатого короля.

Здесь Олейников, при общем лаконизме, показал более подробный видеоряд, чем Ненов.

Ненову чужды длинные планы по типу Тарковского. Сражений нет — хватит одной картинки.

Концы в воду — чего же боле?

В советское время тоже были циклы иллюстраций (диафильмы и мультики не рассматриваем пока).

У меня есть книжка советских времён с иллюстрациями художника А.Харшака. Эта книжка представлена на Фантлабе, да ещё и с качественными сканами

С. Маршак Вересковый мёд Издательство: М.: Советская Россия, 1981 год, 300000 экз. Формат: 70x90/16, мягкая обложка, 32 стр. Аннотация: Замечательная баллада о верности и чести, о тайне, которую нельзя раскрыть врагу, и надо сберечь любой ценой, даже ценой жизни собственного сына. Комментарий: Стихотворение. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Харшака.

Кроме того, на сайте Музея детской книги имеются сканы очень редкой и потому дорогой советской книжки (у меня её нет).

Это книжка-малышка 1962 года с илюстрациями знаменитого художника В.Воловича (https://kid-book-museum.livejournal.com/8...). На Фантлабе это издание не представлено.

Ну и перетащу сюда несколько сканов из советских книжек. Спасибо тем, кто потрудился и выложил их для всех.

Ну вот такое получилось знакомое всем печальное стихотворение Маршака с очень достойным иллюстративным рядом очень разных художников. И советские, и современные издания — это образцы настоящей книжки-картинки, когда небольшое произведение разрастается за счёт иллюстраций.

Но современные книжки-картинки имеют твёрдую обложку и стоят на парадных полках у взрослых.

Сегодня современная книжка современного художника

Даю коротенечко библиографию.

Сказка о золотом петушке. — СПб.: Акварель, 2017 (в серии "Волшебники кисти", мягкая обложка). — 48 с.; 28 см.

НЕНОВ В. — цв. обложка, цв. илл. на каждой странице.

Тираж — 10.000 экз.

Художник на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/art6. Книжки на Фантлабе не обнаружил.

Странная книжка. Серия издательства "Акварель" в принципе оправдывает своё название "Волшебники кисти". Но эта книжка мне с первого взгляда показалась исключением. Ненов очень достойно проиллюстрировал, например, "Вересковый мёд" (https://www.labirint.ru/books/647386/). Но его "Сказка о золотом петушке"... Бывает, что нормальный художник от Пушкина впадает в ступор и выводит что-то совершенно беспомощное. Так я сначал и подумал про Ненова.

Долго был в недоумении от этих иллюстраций, рассматривая их в отзывах читателей в интернет-магазинах. Купил книгу только потому, что вышло дешёвое издание в мягкой обложке. От знакомства "в живую" недоумения только прибавилось.

Уж хотел сразу объявить эти картинки китчем, но решил всё же подумать, какая тут может быть концепция — или хотя бы придумать концепцию за автора-художника. Картинки как будто стащенные из Интернета. Это меня и натолкнуло на мысль о том, что перед нами "мультяшность", к которой я отношусь скорее положительно. Но эта мультяшность — современная, эпохи полнометражных 3D фильмов с компьютерными, конечно же, персонажами. Вот с этой точки зрения давайте и посмотрим цикл Ненова.

1) Полномасштабная эпопея — завораживающие сражения, штурмы, походы.

2) Спецэффекты — небо горит петухом. Чем тревожнее — тем петух краснее и больше. Представляете, как бы это на экране смотрелось?

3) Крупно, на весь экран лица персонажей — хорошо прорисованные, без всяких там импрессионистов.

4) Главная примета современных мультов по классической литературе: дополнительные персонажи, которые вьются вокруг главных героев и часто интереснее главных героев, от которых ничего нового ждать не приходиться — двести лет одно и то же талдычат.

Вот военный смотр. Правофлановый — рыжий ратник. Рядом с ним — забавный седой коротышка. Коротышка потом куда-то делся, а рыжий сопровождает царя на всём протяжении фильма.

Вот на заднем плане какие-то бойкие тётки-молодухи. Тоже вьются вокруг царя (может, конечно и невестки).

Вот Дадона собирают в поход — молодухи снаряжают, рыжий удручённо чешет затылок: сдал Дадон, старый боевой товарищ.

Линия царя и шамаханской девицы с точки зрения боевых друзей. Рыжий присутствует на втором плане, ведёт себя сдержанно. А какой-то чернобородый персонаж не очень одобряет, озабоченно косится на счастливую пару.

А вот реакцию молодух на явление подлой разлучницы художник не показал. Наверное, это в развёрнутой версии сценария будет. В книжке-то — так, набросок.

Ну вот такое современное прочтение. Иные времена — иные мульты.

Сегодня очень индивидуальный цикл современного модного художника — Б.Забирохина — в сборнике от престижной "Вита Новы".

Об этом сборнике и о художнике я по случаю упоминал (https://fantlab.ru/blogarticle55018). К "Пиковой даме" полноценный цикл: страничные иллюстрации почти на каждом развороте.

Манера художника ярко индивидуальная — это понятно. Есть ли какие-нибудь иллюстрации особенные по сюжету? Вот эта сцена мне показалась интересной — Лиза и графиня на прогулке (с собачкой). Подобные мотивы были только в прибалтийском издании.

Ещё концовки к произведениям в этом сборнике продуманные (как квинтэссенция всего произведения). К "Пиковой даме" вот такая концовка.

Что ещё из общих впечатлений?

В самом конце повести перепутаны иллюстрации — три картинки идут в таком порядке: "Германн за игрой", "Германн прячется у Лизы", "Призрак является к Германну". Конечно, иллюстрации гротескные, не сразу сообразишь, что они изображают. Но ошибка очень неприятная. Равнодушие и невежество — у помпезных издательств это встречается. У непомпезных издательств тоже встречается, но им прощаешь, а здесь классовая ненависть...

Особенностями иллюстраций Забирохина к Пушкину (не только к "Пиковой даме") является в некоторых случаях непропорциональность фигур персонажей — приём достаточно прозрачный. Вынужденно обращаем внимание на увеличенную фигуру — этот герой доминирует, подавляет. Ну а маленькая фигурка, видимо, демонстрирует ничтожность героя.

Посмотрим иллюстрации в соответствии с нашим планом.

Сен-Жермен — это же Калиостро. Великий Маг. В первый и единственный раз его и нарисовали как волшебника.

"Перед сном" и "раздевания" нет. Но есть графиня перед зеркалом.

Графиня передаёт Германну секрет трёх карт тем же способом, каким получила его от Сен-Жермена.

Класс! Не могу придумать, какого стиля и направления эта сюита (означает ли это, что у Забирохина собственный стиль?). Что-то подобное — столь же свободное и дразнящее (но в другой манере) — было только у зарубежных иллюстраторов "Пиковой дамы". Фото с Алиба (книга выставлена на продажу): художник Клаве (французское издание 1946 года)