Продолжаем смотреть иллюстрации к "Моцарту и Сальери". Сегодня — книги советских времён (начиная с 1936 года), в которых к этой пьесе отсутствуют полноценные сюиты, а имеется одна, чаще всего, иллюстрация.

Одна иллюстрация интересна тем, что художник вынужден выбрать один узловой момент произведения. Ещё интереснее становится тогда, когда художники, не сговариваясь, выбирают один и тот же узловой момент.

"Маленькие трагедии", изданные в 1937 году в издательстве Academia. Силуэты Рерберга — эталон вкуса. Такие силуэты вполне можно себе представить в каком-нибудь дореволюционном журнале "Золотое руно". В 1937 году они должны были бы смотреться замшелым консерватизмом. Но это если бы традиции не были прерваны. А так — сталинский Термидор. После длительного перерыва изящные силуэты смотрятся очень свежо.

На рисунке — эпизод, когда уже отравленный Моцарт играет для Сальери свой "Реквием". Сальери льёт счастливые слёзы — долг перед искусством исполнен. На этом рисунке Моцарт величественно сдержан, а Сальери в светлой печали.

Помимо страничной иллюстрации, у Рерберга в оформлении к каждой пьесе использованы прелестные заставка и концовка. Для "Моцарта и Сальери" это фрагменты с игрой слепого скрипача (заставка) и с одиноким задумчивым отравителем (концовка).

Заставка и концовка — крохотные на огромном листе. Это я ещё края скана обрезал, чтобы картинки были видны. Гармонию, конечно, этим разрушил.

Художница А.Якобсон и сборник "Драмы", изданный в Ленинграде в 1936 году.

Одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери" — фрагмент тот же, что и у Рерберга: Моцарт играет свой "Реквием". Мелкая штриховка рисунка характерна для экспериментальной иллюстрации тех лет, хотя, возможно, больше объясняется техникой нанесения изображения на литографский камень.

По содержанию: характеры героев невнятны.

"Маленькие трагедии", изданные в массовой серии в 1949 году, — ранняя работа Дубинского, известного художника советских времён. Опять одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери", и опять тот же фрагмент.

Моцарт юн и беспечен, хотя и играет "Реквием". Сальери застыл в понимании своей ошибки — он напрасно отравил Моцарта. Хотя это прозрение по тексту пришло к Сальери потом, после ухода Моцарта. Сейчас он еще, плача, должен радоваться тому, что совершил задуманное, освободился от бремени ("... и больно и приятно, // Как будто тяжкий совершил я долг").

В.Бехтеев прожил долгую жизнь (1878-1971), выделялся среди художников-современников. Его иллюстрация к "Моцарту и Сальери" была опубликована впервые в 1982 году. Период наивысшей творческой активности в книжной иллюстрации у Бехтеева пришёлся на 1930-е — 1940-е гг. Скорее всего, и эта иллюстрация была сделана в тот же период. С выбором фрагмента — без неожиданностей. Но необычная композиция.

Становится понятным, что оригинальность художников, выбирающих этот фрагмент, может быть выражена только в изображении противоречивых эмоций Сальери. Бехтееву это удаётся.

Замечательный советский ксилограф М.Поляков. Офорт к "Моцарту и Сальери" в книге про художника. Выбор фрагмента очевиден.

Сальери показан со спины, но эта спина очень красноречива. Поляков — мастер старой школы.

Малоформатная на хорошей бумаге книжка, изданная в 1979 году в г. Горьком с претензией на эстетство (а цена всего 55 коп.). Ксилографии художника Коннова. Стандартная мизансцена усилена тенями других персонажей (Чёрного человека и скрипача) и символическим задним фоном. Для гравюры такое нагромождение обычно.

Сальери грустно плачет.

Из книги Эйдельмана "Болдинская осень" (М.: Молодая гвардия", 1982). Художник — плодотворный ксилограф Носков. Качественная стандартная работа. Фрагмент для единственной иллюстрации, естественно, такой же, как у всех.

Двухтомник Пушкина (1974 г.) с картинками в жанре жёсткого минимализма. Горяев — художник, обласканный либеральной советской критикой.

Как и всё творчество Горяева, единственный рисунок к пьесе — вызов. Сальери злобен и откровенно чёрен.

Советский художник П.Бунин — ещё один поклонник минимализма художественных средств. Как таковых он сюит к литературным произведениям и не создавал, предпочитая обходится яркими отрывочными образами. К "Моцарту и Сальери" иллюстрации по одной-две штуки разбросаны по нескольким книгам.

Сцена пиршества Моцарта и Сальери присутствует часто, но разбавляется другими фрагментами (Сальери, замысливший недоброе, или Моцарт, встречающий слепого скрипача).

Сальери везде чуть-чуть разный. Подвижная психика.

В альбоме 1999 года Бунин представил полотно с игрой слепого скрипача.

Там же дал крупный портрет Сальери, льющего слёзы по моцартовскому "Реквиему".

В каталоге-справочнике есть сведения, что в 1983 году в Чебоксарах на чувашском языке выходили "Маленькие трагедии" с иллюстрациями местного художника Э.Юрьева. Книжку мне раздобыть не удалось. Но какие-то сканы есть на сайте Чувашского государственного художественного музея: https://artmuseum.ru/museumexpo?author=8a....

Тот самый С.Любаев — модный в наши дни художник. Его неизданные в своё время иллюстрации советского времени (1984 г.) я нашёл в 8-м томе фундаментальной энциклопедии С.Чистобаева "Художники детской книги СССР. 1945-1991".

Замечательные оригинальные картинки, по технике напоминающие иллюстрации Мавриной и некоторых других художников, рисовавших в середине 1930-х гг. для издательства Academia. Концепция, видимо, была "Моцарт и карлики" (если приглядеться, на некоторых картинках всякая мелочь у ног Моцарта копошится).

Жалко, что в 1984 году не издали.

Продолжаю обзор иллюстраций к бажовскому сказу "Малахитовая шкатулка". Сегодня — оставшиеся иллюстрации советского периода. Преимущественно это иллюстрации 1970-х — 1980-х гг. Но общее у них не столько исторический период, сколько изменение воззрений на творчество Бажова — оно перестало быть современным, стало восприниматься как классика. А это привело к снижению накала бажовского текста, выталкиванию его в детскую литературу.

1) Малахитовая шкатулка. — М.: Современник, 1977. Изящное подарочное издание уменьшенного формата. Выдающийся художник Б.Диодоров.

2) Сказы. — М.: Советская Россия, 1980. Художники А.Ковалев и Г.Буреев. Палех.

3) Малахитовая шкатулка. — М.: Стрекоза, 2018. Художник с уральскими корнями С.Ковалёв.

Условно поздний СССР. Эта сюита была создана уже в начале XXI века, но С.Ковалёв — советский художник, не изменившей своей манеры. Поэтому помещаю его в обзоре, посвящённом поздне-советскому периоду иллюстрирования Бажова.

4) Уральские сказы. — М.: Детская литература, 1979. Художник В.Панов.

И здесь условно поздний СССР. Бажовский сборник с иллюстрациями Панова у меня 1979 года издания, но по данным Фантлаба, первое издание было аж в 1957 году: https://fantlab.ru/edition125491. Мне кажется, это первое издание для детей (пусть и старшего школьного возраста) таких серьёзных сказов как "Малахитовая шкатулка". Общая тенденция к омоложению возраста читателей Бажова сложилась, тем не менее, чуть позднее. Поэтому обзор иллюстраций Панова среди поздне-советских изданий выглядит оправданным.

5) Каменный цветок. — Киев: Веселка, 1980. Художник Н.Пшинка.

Посмотрим сами иллюстрации.

У Диодорова единый макет для всех сказов: шмуцтитул с миниатюрой, заставка на левой стороне разворота и страничная иллюстрация на правой стороне.

На развороте в одну композицию объединены различные эпизоды сказа (приём старинной книжной миниатюры, иконописи и палехской миниатюры).

Все эпизоды из тех, которые можно детям показывать (без линии полюбовницы молодого барина).

Палехские живописцы. Заставка и одна страничная иллюстрация.

Застывший канон формы. Художники выбрали сцену, в которой женихи сохнут по Танюшке под её окном. Но люди этого мира Танюшку не интересуют.

На картинке девица в окне примеряет драгоценности, в тексте у Бажова — конечно, нет, просто вышивает на свету. Но у палехских художников принято объединять различные эпизоды на одном листе. Будем считать, и здесь такой же приём.

Иллюстрации Ковалёва с некоторым налётом примитивизма. Но у художника советской эпохи это всего-таки осознанный приём, своеобразный юмор. Мне видится и некоторое сходство приёмов Ковалёва с приёмами Г.Мосина (они ведь художники одной условно уральской школы).

На страничных иллюстрациях — поворотные моменты в судьбе Танюшки.

1) Страшное воздействие тайной силы на хитника (от диалектизма "хитить" — похищать, в качестве глагола слово "хитить" позднее будет любимым у деревенских героев Ю.Коваля в цикле "Чистый Дор").

2) Странница показывает Танюшке будущее.

Интересная тема хроно-парадоксов. Девочка не узнаёт себя в будущем, однако строит свою судьбу в соответствии с увиденным и становится той самой роковой красавицей из видения. Странница-колдунья пришла из будущего? Ей надо было показать будущее Танюшке, потому что иначе это будущее не было бы реализовано? Прямо-таки парадоксы "Терминатора". А ведь это 1938 год — СССР — провинциальный писатель пенсионного возраста, никому до того не известный. Кто бы мог подумать.

Иллюстрации Панова в реалистичной манере в технике карандашного рисунка и подкрашенного рисунка тушью оказались вне времени. Лёгкие прозрачные иллюстрации хорошо смотрелись и в 1957-м, и в 1979-м. Позднее Панов совершенствовался, но иллюстрации к Бажову не переделывал — они так и остались юношескими опытами, не очень глубокими, но хорошо подходящими к стандартному детскому восприятию.

1) Карандашные рисунки вроде бы начинают развивать сюжет, но резко останавливаются на сцене, где купцы пытаются купить задёшево шкатулку у Настасьи-погорелицы. Дальше про полюбовниц, а это не для детей.

2) Танюшка блистает во дворце. Выглядит как сказка про Золушку.

Глядя на такую гладкую красавицу Танюшку, нарисованную для юных читателей, вспомнил статью из "Бажовской энциклопедии". Есть прочтение, согласно которому Танюшка — подменыш (нечисть ребёнка в колыбели подменила). Танюшка — дочь Степана и Хозяйки медной горы (любовь-то была у них, но все думали, что платоническая). То, что странница-колдунья — это сама Хозяйка и без того было понятно. Но такое прочтение позволяет понять инородность Танюшки в мире людей и настойчивость, с которой её направляют в Малахитовую палату, сделанную из камня, добытого Степаном.

Подробнейший иллюстративный комментарий к сказу "Малахитовая шкатулка" оказался у Н.Пшинки. Отличный повод проследить связную последовательность эпизодов сказа. По форме же — это типичные того периода рисунки для детской аудитории.

1) Завязка. Степан ещё жив. Напоминание о том, что та самая Шкатулка подарена была лично Хозяйкой медной горы. В канонических сборниках бажовских сказов части маленькой дилогии ("Медной горы хозяйка" и "Малахитовая шкатулка") существенно отдалены друг от друга, почему и требовался краткий пересказ первой части. Среди художников, как мне кажется, никто кроме Пшинки не рисовал Степана для "Малахитовой шкатулки" — он умер в конце первой части при таких обстоятельствах, что видеть его снова живым было очень странно.

2) Примерка драгоценностей Танюшкой — стандартная картинка для маленьких читателей.

3) Танюшка дистанционно воздействует на хитника.

4) Очень много иллюстраций посвящено общению Танюшки со странницей-колдуньей. И это соответствует тому месту, которое данная сюжетная линия занимает в тексте Бажова.

Для начала — появление странницы-колдуньи, которая предложила обучать Танюшку рукоделию. Настасья — мать Танюшки — странницу отговаривает, но та, понятно, принимает все условия: ей надо получить доступ к дублю Хозяйки медной горы.

Отдельно, на страничной иллюстрации — показ Танюшке её будущего.

И внезапное прощание после показа будущего. Странница свою миссию выполнила.

5) Ещё один поворотный момент — пожар (на нём акцентировал своё внимание и Г.Мосин).

После пожара приходится принимать решение, от которого до того Настасья решительно воздерживалась: надо продавать шкатулку. Вокруг крутятся покупатели, предлагающие смешные цены.

6) Шкатулка за 2 тысячи рублей уходит жене нового приказчика — бывшей полюбовнице молодого барина. Линия порочной связи и несчастливой семейной жизни в картинках опускается. Взамен приходится подробно иллюстрировать как паротина супружница шкатулку покупала у Настасьи, да как потом по мастерам бегала, чтобы они ей драгоценности подогнали (а мастера отказывались в священном ужасе).

7) Знакомство приказчика Пароти с Танюшкой. Паротя узнал, что молодой барин собирается забрать у него жену обратно и запил с горя. Собутыльники заводят с ним разговор о Танюшке. Пьянство можно показывать маленьким детям.

Паротя замыслил комбинацию — хочет перевести внимание барина со своей жены на другой объект. Заказывает Танюшкин автопортрет.

8) Встреча Танюшки с барином. Судьба плетёт кружева случайностей, чтобы привести Танюшку в царскую Малахитовую палату.

9) А вот и мимоходная встреча с царицей перед растворением Танюшки в стене Малахитовой палаты.

10) Окончание сцены во дворце с сатирой на дворцовые нравы. Пшинка избегал рисовать сатирические сцены (там для взрослых), но окончание проиллюстрировал — это детям можно.

После исчезновения Танюшки

цитата

Все, конечно, перепугались, а царица в беспамятстве на пол брякнула. Засуетились, поднимать стали. Потом, когда суматоха поулеглась, приятели и говорят Турчанинову:

— Подбери хоть камни-то! Живо разворуют. Не како-нибудь место — дворец! Тут цену знают!

Турчанинов и давай хватать те каменья.

Проводя обзор иллюстраций к "Малахитовой шкатулке" художников сталинского времени (тут), одного художника я из обзора исключил. Он заслуживает отдельного рассмотрения. Это уральский художник О.Коровин. Он родной брат более известного художника-иллюстратора Ю.Коровина. В отличие от брата, прочно обосновавшегося в столицах, О.Коровин работал преимущественно в Свердловске и Перми. Первые иллюстрации О.Коровина к сказам Бажова относятся к сталинскому времени. Но тема Бажова была для художника сквозной на протяжении всей жизни. Поэтому надо, конечно, посмотреть его работы в динамике.

Книги, из которых взяты иллюстрации:

1) 1950-е гг.

В Пятидесятые Коровин иллюстрировал "Малахитовую шкатулку" в следующих изданиях (по одной иллюстрации к сказу):

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1952. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition129313. Разные уральские художники, помимо Коровина. Типичная сталинская парадная книга.

б) Bashow P.P. Die Malachitschatulle. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, б/г (подписано в печать в сентябре 1955 г.). Всю книгу иллюстрировал один Коровин. Выпускалась на разных языках. Сомневаюсь, что кто-то из европейцев смог оценить Бажова.

И случайная находка: страничная картинка в детском журнале.

в) Журнал "Мурзилка". 1955. № 2.

2) 1960-е гг.

Два солидных сборника бажовских сказов с разными иллюстрациями Коровина вышли в Шестидесятые (по одной иллюстрации к сказу) в Москве и Свердловске:

а) Малахитовая шкатулка. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition113236.

б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1967. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125515. Хоть "оттепель" уже закончилась, типаж мастерового на суперобложке — как будто из фильма "Весна на Заречной улице" (рисунок на переплёте — это дедушка Слышко, мифический рассказчик сказов, придуманный Бажовым для мистификации).

2) 1980-е гг.

Одна сюита, повторенная в двух книгах, изданных в Перми.

а) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1979. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260723. Изящная небольшая книжка в суперобложке (может, и не миниатюра, но "карманного" формата). Подарочное издание.

б) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1984. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260724. Обычная книга обычного формата. Но качество иллюстраций на высоте.

Теперь посмотрим иллюстрации Коровина к сказу из книг разных периодов.

В предыдущем обзоре сталинского периода была выявлена некоторая тенденция: уральские художники центральной иллюстрацией к сказу "Малахитовая шкатулка" делали сцену исчезновения взрослой Танюшки в стене Малахитовой палаты царского дворца, а столичные художники — сцену примеривания маленькой Танюшкой драгоценностей из шкатулки.

Что же уральский художник Коровин? Подтверждает тенденцию. В иллюстрациях из сборников 1950-х гг. он рисует невесту Турчанинова, готовую на глазах у своего хлипкого жениха и царских придворных слиться со стеной из малахита. На иллюстрации из свердловского сборника 1952 г. Танюшка с грубыми чертами зелёного лица — это соответствует трактовке образа Хозяйки Медной горы, какой её давал Коровин в те годы (см. тут). Для иностранцев (издание 1955 г.) Коровин дал несколько сглаженный вариант: белокожая женщина с правильными чертами.

Ну и была ещё в книге Издательства литературы на иностранных языках реалистичная заставка к сказу: девочка Танюшка со странницей-колдуньей.

И в сталинский период, и много позднее сказ "Малахитовая шкатулка" в сборники для детей (издаваемые специализированными издательствами) не включался. Линия с полюбовницей барина, выданной замуж за приказчика, не входила в круг чтения советских детей. Однако, благодаря столичным художникам, символом этого сказа стала девочка во взрослых драгоценностях. И вот в 1955 году в журнале "Мурзилка" появляется картинка к сказу "Малахитовая шкатулка" (без текста). Рисует её наш Коровин. Что можно было для детей нарисовать? Конечно, девочку в драгоценностях (можно представить, как это должно было очаровать читательниц-младшеклассниц).

Но Коровин хотя бы решил напустить сказочности — изобразил Танюшку, примеряющую каменья, не в светлой избе, а в подполе (голбце), где в полумраке лицо снизу освещено сиянием драгоценностей (хотя, какие уж там на Урале драгоценные камни — самоцветы одни).

Шестидесятые — переломная эпоха в книжной графике. Коровин — уже состоявшийся мастер. Но он сумел встроится в новую волну. Его манера совершенствуется, хотя за модными течениями он бездумно не следует.

В книге 1961 года Коровин продолжает разрабатывать тему растворения Танюшки в малахитовой стене. Черты лица по-прежнему резкие, грубые — дубль Хозяйки Медной горы.

Потеплел Коровин только к 1967 году. В сборнике этого года для иллюстрации к сказу он выбрал Танюшку-девочку в драгоценностях. Но, конечно, никаких сцен для детских журналов. Портрет психологический: взрослый взгляд, уверенное завладение шкатулкой. Красавица совсем не кукольного типа — смуглое лицо, причём оливкового оттенка, откуда недалеко и до зелёного цвета. Коровин остаётся верен своей трактовке. Чувствуется, что у взрослой Танюшки, с развитием характера, человечные черты лица будут трансформироваться в сторону окаменелости.

Полная смена концепции произошла у Коровина в пермских сборниках 1979/1984 года. Коровин, уже пожилой человек, обращает внимание на спокойную повседневность сказов Бажова и открывает для себя юмористическую сторону "Малахитовой шкатулки". А ещё Коровин отказался от иллюстрации ожидаемых эпизодов — слишком банально.

1) Девочка Танюшка и странница-колдунья, повлиявшая на дальнейшее развитие Танюшки. Эту сцену Коровин рисовал в заставке книги на иностранных языках в 1955 году. Там была подчёркнутая реалистичность. Теперь тоже без намёков на волшебство. Хотя... Внизу, у ног странницы сидит огромная ящерица, слившаяся с обстановкой.

2) Абсолютно бытовая сцена. Судя по всему, это Настасья — мать Танюшки — застигнутая алчными купцами, убеждающими продать им шкатулку. Синяя ящерица внизу справа.

цитата

И покупатель, как ворон на кости, налетел. Из купцов всё. Кто сто рублей дает, кто двести.

— Робят-де твоих жалеем, по вдовьему положению нисхождение делаем.

Ну, оболванить ладят бабу, да не на ту попали.

3) А вот и бажовский юмор. Тщедушный Паротя со своей видной женой — бывшей полюбовницей барина. Эти персонажи окарикатурены художником. Ящерицы на рисунке не обнаружил.

цитата

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

— Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что — до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

Похвасталась, а показать на себе новокупку все ж таки охота. Ну, как — женщина! Подбежала к зеркалу и первым делом наголовник пристроила. — Ой, ой, что такое! — Терпенья нет — крутит и дерет волосы-то. Еле выпростала. А неймется. Серьги надела — чуть мочки не разорвала. Палец в перстень сунула — заковало, еле с мылом стащила. Муж посмеивается: не таким, видно, носить!

4) В завершающей сцене Коровин рисует Танюшку в царском дворце, но до того, как она дошла до Малахитовой палаты. Сама Танюшка представлена обычной розовой женщиной (может, и красивой по меркам XVIII века). Придворные — сплошь окарикатурены, а ведь в сталинское время Коровин на заднем плане рисовал каких-то серьёзных персонажей — "екатерининских орлов". Да, кстати: ящерица на своём месте — внизу справа.

Вот так в поздне-советское время спадало ожесточение бажовских сказов, которое чувствовалось ещё тридцать лет назад.

Вновь обращаюсь к сказам Бажова и иллюстрациям к ним. Посмотрим "Малахитовую шкатулку". Этот второй сказ в дилогии про Степана и его семью (первый был — "Медной горы хозяйка").

Начать обзор надо с иллюстраций Г.Мосина. Во-первых, иллюстрации Мосина конгениальны Бажову — попадаем в нужную атмосферу. Во-вторых, у него подробный цикл — можно будет вспомнить сюжет сказа.

1)Существуют такие отдельные издания "Малахитовой шкатулки" с иллюстрациями Мосина:

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1975. Это тонкая книжка-картинка с полноценной сюитой иллюстраций.

и б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1979. Это изящная миниатюра с полноценной сюитой иллюстраций.

2) Также есть сборники, содержащие "Малахитовую шкатулку" с иллюстрациями Мосина:

а) Сказы. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1978. Здесь воспроизведены иллюстрации из книжки-картинки 1975 г.

и б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1983. Эта книга планировалась как эстетское подарочное издание. Вышла после смерти художника. Здесь одна иллюстрация к "Малахитовой шкатулке".

И отныне все иллюстрации Мосина поверяются по этому альбому: "Геннадий Мосин" (Екатеринбург: Автограф, 2020).

В альбоме полностью воспроизведены циклы иллюстраций из тонкой книжки-картинки и из парадного сборника. Из миниатюрного издания картинки не воспроизведены.

В данном обзоре сканы иллюстраций я буду давать непосредственно из первых книжных изданий. Картинки будут парные. Сначала — из издания 1975 года, рядом — из миниатюры 1979 года. Рисунки в миниатюре очень чёткие. Но у меня, к сожалению, не получилось сканером и смартфоном передать все детали иллюстраций из миниатюры. Так что сравнивать можно, по сути, только общий план.

Первый сказ дилогии "Медной горы хозяйка" мы подробно рассматривали (можно найти по тэгу). "Малахитовая шкатулка" является его прямым продолжением. Бажов сам напоминает события первой части дилогии: Степан находился под покровительством Хозяйки Медной горы, получил от неё в дар шкатулку с женскими украшениями для невесты. Степан женился, жена родила ему троих детей — двух мальчиков и младшую девочку Танюшку. Потом Степан умер. У него были очень сложные отношения с Хозяйкой Медной горы — невозможная любовь между смертным и нечистью.

Так вот, Танюшка — странная девочка. Красавица с зелёными глазами и брюнетка. В уральских деревнях и сейчас, по-моему, чёрные волосы вызывают настороженность. Но эта девочка с детства привораживать умела:

цитата

И хоть она не шибко к чужим людям ластилась, а всяк ей — Танюшка да Танюшка. Самые завидущие бабешки и те любовались. Ну, как, — красота! Всякому мило. Одна мать повздыхивала:

— Красота-то — красота, да не наша. Ровно кто подменил мне девчонку

Для Мосина портрет Танюшки принципиально важен. В книге 1975 года он помещает его на обложку, в миниатюре 1979 года — на фронтиспис. В первом случае мы видим взрослую девушку, во втором случае — девочку. От этих портретов зрителя охватывает беспокойство.

в альбоме — поиски образа. Карандашные прорисовки облика героини.

С подарком Хозяйки Медной горы получилась странная история. Дарила степановой невесте — а невеста не в состоянии носить: давит, жмёт да жжёт. А Танюшке все украшения в пору. Мать поражена и озабочена.

Сцену примерки девочкой украшений Мосин даёт три раза (посвятил этой сцене и единственную иллюстрацию из сборника 1983 года). Ракурс и интерьер на всех рисунках один: изба, зеркало между окнами, пирамида сундуков под зеркалом, городские стулья и какой-то деревянный прибор. Бажов подчёркивает, что семья была зажиточной, но Мосин, скорее всего, рисует типичную обстановку уральской избы советского времени (сам художник по большей части в деревне жил).

Проявление колдовской силы Танюши. Когда она одна в доме примеряла украшения из шкатулки, со спины к ней забрался разбойник с топором.

цитата

Испугалась Танюшка, сидит, как замерла, а мужик сойкнул, топор выронил и обеими руками глаза захватил, как обожгло их. Стонет-кричит:

— Ой, батюшки, ослеп я! Ой, ослеп! — а сам глаза трет.

Впрочем, сама Танюшка ничего не поняла. Может, это и не её колдовская сила, а кто-то её защищает (особенно, когда она со своей малахитовой шкатулкой).

После первой иллюстрации цикла казалось, что Мосин будет давать разные рисунки в двух изданиях. Однако далее он будет иллюстрировать одни и те же сцены, сохранять одну и ту же композицию, но обязательно делать вариации в деталях.

Мать спрятала шкатулку в голбец (сам Бажов раскрывает этот термин как "подполье"), но Танюшка шкатулку обнаружила и теперь играет с ней в подземной полутьме. А тут ещё внезапно появляется такой персонаж как чернявая зеленоглазая странница. Эта странница владеет волшебством, показывает Танюше в голбце видение — царские палаты. Какая-то подручная Хозяйки Медной горы.

А ещё от странницы Танюше досталась пуговка, где появляется изображение зеленоглазой, когда Танюшке нужно посоветоваться о чём. В общем, мотив куколки как у Василисы Прекрасной — да только не от матери эта помощь, а с другой стороны, со стороны нежити.

С юностью Танюшка стала привораживать парней, держит их в напряжении своими отказами.

цитата

— Разве это девка? Статуй каменный, зеленоглазый! Такую ли найдем!

Фырчит так-то, а самого уж захлестнуло. Которого пошлют, забыть не может Танюшкину красоту. Как привороженного к тому месту тянет — хоть мимо пройти, в окошко поглядеть. По праздникам чуть не всему заводскому холостяжнику дело на той улице. Дорогу у самых окошек проторили, а Танюшка и не глядит.

У Мосина в двух вариантах иллюстрации — изменение перспективы: взгляд с улицы, а потом из избы.

Случился пожар. Бажову этот ход нужен, чтобы мать Танюшки наконец-то решилась продать шкатулку.

А у Мосина — пожар как бедствие. Кошмар русской деревни.

Последнее дело — пересказывать бажовские сказы. Второстепенные персонажи у него имеют собственные истории и яркие характеры. В общем, шкатулку за две тысячи рублей получила жена нового приказчика по прозвищу Паротя (за его постоянный призыв: "па-роть!"). А жена этого приказчика — полюбовница молодого барина Турчанинова ("Она, слышь-ко, в Сам-Петербурхе воспитывалась, в заграницах разных с молодым барином бывала"). А замуж на приказчика вышла по комбинации старого барина, а приказчик до того у барина музыкантом и учителем иностранных языков был. В общем, на завод приехала уральская интеллигенция. Ах, да, покупательница считает, что совершила выгодную покупку:

цитата

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

— Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что — до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

А дальше — старый барин помер, а молодой вознамерился жену у Пароти обратно забрать. А Паротя запил. А собутыльники ему про Танюшку рассказали. Так... к чему это всё? А, вот! По заказу Пароти Танюшка вышила свой портрет по шёлку. На пиру (Бажов смачно описывает переругивания Пароти с женой), молодой барин Турчанинов увидел танюшкин портрет. Ну и всё. Околдован.

Танюшке надо попасть в царские палаты (которые ей в подполе показывала зеленоглазая странница). Танюшка соглашается назваться невестой Турчанинова, тот обещает ей в Санкт-Петербурге показать царицу в Малахитовой палате, которая отделана камнями, найденными Степаном — отцом Танюшки. Вот только зачем ей надо было попасть в Малахитовую палату? Чтобы исчезнуть.

цитата

— Это еще что придумал! Я велела мне царицу показать, а ты подстроил меня ей показывать. Опять обман! Видеть тебя больше не хочу! Получи свои камни!

С этим словом прислонилась к стенке малахитовой и растаяла. Только и осталось, что на стенке камни сверкают, как прилипли к тем местам, где голова была, шея, руки.

Все, конечно, перепугались, а царица в беспамятстве на пол брякнула.

Был, значит, в Малахитовой палате в царском дворце портал для перехода в другой мир. Наверное, и сейчас остался (в старых уральских рудниках, откуда раньше был проход, его сейчас не найти).

Что связывает Танюшку с Хозяйкой Медной горы? Отца не заполучила, так дочку забрала. Кстати, в сказе сама Хозяйка не появляется, а упоминается по существу только раз — в самом конце.

цитата

Да еще после этого случаю заметочка вышла. Сказывали, будто Хозяйка Медной горы двоиться стала: сразу двух девиц в малахитовых платьях люди видали.

Если после войны в СССР в области ксилографии соревновались В.Фаворский и Ф.Константинов, то до войны противостояли друг другу две школы: строгая геометричность того же Фаворского и гибкая романтичность А.Кравченко (умершего в 1940 году). Фаворский и Кравченко друг с другом не соревновались: они были антагонистами (не врагами, конечно; враги у них были общие — бездари).

По времени Кравченко создал цикл гравюр к "Маленьким трагедиям" первым — к 1936 году.

К юбилею Пушкина в 1936 году Государственное издательство "Художественая литература" (ГИХЛ) сделало интересный с архитектурной точки зрения проект: в папке-боксе были объединены несколько небольших книжек в твёрдой обложке с гравюрами Кравченко, в том числе все "Маленькие трагедии". Вот как это выглядело (на фото — бокс хорошей сохранности, мой экземпляр сильно повреждённый).

Вот такая книжка со "Скупым рыцарем".

Добавление к библиографии. Тираж 50 тыс. экз. Цена не указана.

Вот такой титул и концовка. Очень простое оформление. Это не книга художника (т.е. художник был ограничен в создании макета).

Книга не авторская, потому что всё внимание в проекте было уделено папке-боксу. Ксилографии неплохо воспроизведены (может быть, даже непосредственно с досок), но бумага состарилась очень сильно.

С этой папкой-боксом мы встречались в связи с "Египетскими ночами", и там была возможность сравнить книжку из бокса с улучшенным изданием тех же Тридцатых годов (см. здесь). "Маленькие трагедии" улучшенного издания дождались через 45 лет.

В 1981 году был с большой любовью издан очень уютный двухтомничек всех произведений Пушкина, иллюстрированных в свое время Кравченко (т.е. это собрание ксилографий художника).

Мелованная яркая бумага, контрастное воспроизведение.

Добавление к библиографии. Тираж 30 тыс. экз. Цена 1 руб. 20 коп.

Книга представлена на Фантлабе, но без првязки к художнику: https://fantlab.ru/edition85069.

У ксилографий Кравченко высокая резкость, так что меловка им хорошо подходит. Хотя... Если рассматривать эти гравюры в историческом аспекте, то надо понимать: они не планировалось для переноса на гладкую бумагу, не впитывающую типографскую краску. Возможно, для адекватного восприятия бумага должна быть хорошая, но не ярко-белая. Сравним заставку в изданиях 1936 г. и 1981 г.

К "Скупому рыцарю" всего три иллюстрации (каждая на отдельном листе). Проводя сравнение исходного издания и позднейшего переиздания, я сделал сканы с обоих изданий, и, видимо, напрасно — чёткость иллюстраций одинаковая. Разница только в фоне, который диктуется цветом бумаги. А сканер к тому же засвечивает мелкие детали, которые сливаются. Но пусть остаётся.

1) Альбер вспоминает последний турнир и жалуется, что ему загубили дорогостоящий шлем, хотя сам он вышел победителем. Это важная деталь текста, но как её нарисовать — тут же сплошная психология? Получается всего лишь рыцарский турнир. Фаворский, как мы видели, даже и не думал об этом эпизоде. Кравченко его рисует, тратит треть предусмотренных иллюстраций. Наверное, какое-то погружение в эпоху для читателя должно произойти. Но, глядя на пышный турнир, можно подумать, что в пьесе — апогей рыцарства, а на самом деле там его закат.

2) Портрет скупого рыцаря в подвале над златом — непременная деталь всякого цикла иллюстраций. Мы уже видели страдающих баронов. А у Кравченко он, скорее, пугливый — действительно, боится, что золото может потечь в "дырявые карманы".

3) Третью и последнюю иллюстрацию Кравченко, с его романтическим настроем, посвятил мелодраме: барон знает историю каждой своей монетки:

цитата

Тут есть дублон старинный.... вот он. Нынче

Вдова мне отдала его, но прежде

С тремя детьми полдня перед окном

Она стояла на коленях воя.

Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,

Притворщица не трогалась; я мог бы

Ее прогнать, но что-то мне шептало,

Что мужнин долг она мне принесла

И не захочет завтра быть в тюрьме.

Монолог барона вообще весь раздёрган на цитаты самого неожиданного предназначения. Вот, например, барон смотрит на следующий дублон:

"А этот? этот мне принес Тибо —

Где было взять ему, ленивцу, плуту?

Украл, конечно; или, может быть,

Там на большой дороге, ночью, в роще...".

У меня по поводу этой цитаты любимый литературный анекдот от академика Тарле:

цитата Из литературного наследия академика Е.В.Тарле. — М.: Наука, 1981. С. 294

...о неком желчном профессоре Казанского университета, который принес в "Ученые записки" рецензию, написанную в чересчур резком тоне. В адрес автора рецензируемой книги там говорилось о "полном невежестве", "глупости", "воровстве" и т. д. Редактор заметил, что в таком виде ее печатать нельзя, что университетские "Ученые записки" — почтенное издание и что вообще так не принято... Профессор забрал рукопись и через несколько дней принес исправленный текст. В нем было как принято: "Мы не можем согласиться с уважаемым автором", "это положение работы нам кажется не новым", "здесь мы имеем элемент заимствования" и т.д. и т.п. Рукопись была напечатана. Однако не заметили эпиграфа, предпосланного статье и напечатанного вместе с нею. Вот этот эпиграф: "Откуда было взять ему, ленивцу, плуту, — украл, конечно".

И чтобы завершить тему торцовых гравюр по дереву. В 1979 году в провинциальном издательстве (г. Горький) тоже вышла аккуратная книжка улучшенного качества с ксилографиями. Художник современный — Ю.Коннов. Для этого поколения резьба иллюстраций по дереву не была необходимостью. Это был способ самоутверждения. У Коннова получилось.

Добавление к библиографии. Тираж 10 тыс. экз (очень небольшой по советским меркам). Цена всего 55 коп. И это при хорошей мелованной бумаге и маленьком тираже!

Книжка на Фантлабе представлена: https://fantlab.ru/edition289765.

К каждой пьесе виньетка-заставка со смыслом.

И по одной страничной ксилографии. Чтобы не повторяться, художник придумал особый ракурс на барона в подвале. Свежо.

Как ксилограф Коннов интересен тем, что на новом этапе — когда ксилография из полиграфической необходимости превратилась в чистое искусство — он выбрал стиль Кравченко, а не Фаворского (всё позднесоветское искусство больше тяготело к изысканному декадентству Серебряного века, представителем которого Кравченко оставался даже в сталинскую эпоху).