Продолжим изучение феномена Чебурашки. Юридические казусы авторства — тут. Сегодня другой вопрос. Как работы разных художников, изображавших Чебурашку, сочетаются с характером литературного персонажа из повести Э.Успенского?

Внешность, конечно, влияет на характер, и даже формирует его, примером чему Квазимодо или Гуинплен — это герои угрюмые, одинокие, ранимые, неуверенные. В литературном первоисточнике уродливый Чебурашка, вообще-то, должен был встать в ряд этих героев. Но не встал.

Во вступлении к повести "Крокодил Гена и его друзья" (1966) Э.Успенский дал такое описание игрушки по имени Чебурашка, которая у него якобы была в детстве:

цитата

Неуклюжий плюшевый зверёк... Чебурашку сделали на игрушечной фабрике, но сделали так плохо, что невозможно было сказать, кто же он такой: заяц, собака, кошка или вообще австралийский кенгуру? Глаза у него были большие и жёлтые, как у филина, голова — круглая, заячья, а хвост коротенький и пушистый, такой, какой бывает обычно у маленьких медвежат.

В самóм тексте при первой встрече с Крокодилом Геной:

цитата

...какой-то неизвестный зверь. Он был коричневым, с большими вытаращенными глазами и коротким пушистым хвостом.

Ну и, конечно, показательно, что Чебурашку пришлось квалифицировать как бракованное изделие, чтобы в этом качестве можно было предоставить ему работу и жильё.

Скажем прямо: Чебурашка некрасив. Вытаращенные жёлтые глазища навевают жуть.

Что получилось у иллюстраторов повести? Они следовали словесному описанию. Если Алфеевский был вообще первым портретистом, то над Калиновским довлел образ мультяшного персонажа. Ушки персонажа в обоих случаях не очень большие (но всё же выдающиеся).

Алфеевский формально воспроизвёл основной признак литературного Чебурашки — огромные круглые глаза (но всё же не жёлтые — как видно на нескольких цветных картинках в чёрно-белой книге). Здесь необходимо учитывать особенность Алфеевского как художника: положительные персонажи у него все блеклые, неразличимые; эмоций у них никаких нет. Алфеевский — настоящий график, художник книги, он славен тем, как виртуозно заполняет площадь листа своими резкими линиями, создавая волшебные композиции. Так-то Алфеевскому Чебурашка совсем не интересен (Крокодил и Шапокляк для него более привлекательны).

Калиновский, напротив, большой психолог. Чебурашка у него — центральный персонаж. Калиновский использовал ссылки не только большие глаза, но и на заячье-щенячьи черты Чебурашки. Получился по-настоящему фантазийный зверёк. Причём, этот Чебурашка — очень некрасивый, но уже понятно, что притягательный. У Калиновского наиболее глубокое прочтение литературного первоисточника — пусть даже этот первоисточник глубиной не отличается.

Сокращённое описание из книги позднее появилась в тексте диафильма "Крокодил Гена и его друзья" (1969)

цитата

...и было непонятно, кто же он — заяц, медведь, собачка или австралийский кенгуру.

Диафильм того же года, что и мультфильм (1969). Успенский всячески выпячивал, что облик Чебурашки в диафильме был создан раньше, чем в мультике, но, понятно, что работа над ними шла параллельно. Художником диафильма был Б.Степанцев — художник, весьма заслуженный в области мультипликации. Можно обратить внимание на увеличившиеся уши. Чебурашка перестал быть некрасивым! Приторный персонаж. Пошло это ему на пользу?

Сейчас этот диафильм интересен только поисками облика Чебурашки. Степанцев нарисовал милого Чебурашку — он вообще с Савиновым исключительно милых зверей рисовал (и карлсонов тоже). Шансов на всесоюзную любовь у такого Чебурашки не было. Возможно, дело в сопроводительном тексте — это была сокращённая версия первой трети повести. Переработка слезливая и беззубая. Успенский даже автором сценария не выступил (сценаристом значится Г.Калашникова).

Напечатанного (обнародованного) текста пьесы по первой повести цикла про Чебурашку я не встречал. Существуют путаные показания Успенского о взаимовлиянии книги, пьесы и мультфильма на зрительный образ Чебурашки.

Ранняя версия:

цитата Голдовский Б. Театр Эдуарда Успенского // Успенский Э. Дядя Фёдор, пёс и кот. — М.: Искусство, 1990. С. 11

Сначала была написана книжка, потом в соавторстве с Р.Качановым — сценарий мультфильма, а потом уже пьеса.

Поздняя версия:

цитата Костенко А. Интервью с Э. Успенским // Экспресс-газета онлайн. 2011. 21 июля (цит. по: Гаврилов Э.П. Авторские права на персонаж // Патенты и лицензии. 2011. № 12. С. 41-48)

"Первый облик этого героя" появился в пьесе, созданной им с Р. Качановым. Этот образ перекочевал в студию к Б. Степанцеву, где создали диафильм о Чебурашке. И только потом, уже в третий раз, этот образ воплотился в аранжировке Л.А. Шварцмана в мультфильме "Крокодил Гена".

Успенский хронологию нарушил, призвал в свидетели Качанова (и даже авторством пьесы поделился) только когда боролся за права на рисованного Чебурашку. Про диафильм вспомнил тоже исключительно в этих целях. Успенский — фантазёр, полагаться на его свидетельства нельзя.

По мнению актёров кукольного театра, где впервые была поставлена пьеса, там действовал Чебурашка, по размерам ушей очень близкий по облику к мультяшному персонажу Шварцмана (см.: https://spbcult.ru/articles/intervyu/perv...).

цитата

Художником-оформителем спектакля была Маргарита Скрипова-Ясинская. Маргарита является создателем многих любимых кукольных персонажей, среди которых, например, легендарные Хоха, Тото и Веснушка из телепередачи «Большой Фестиваль». Чебурашка для нашего спектакля получился удивительно теплым: это было ярко-оранжевое мохнатое существо, он ведь появился из апельсинов!

Итак, нет ясности, с приоритетом пьесы. Нет изображения самой первой куклы Чебурашки. Возможно, кукла появилась ранее мультфильма, но её могли чуть позднее подогнать под "единственно верное" изображение из мультфильма. Эффект мультяшного образа известен: сами создатели могли себя уверить, что Чебурашка изначально был только таким и никаким другим.

Из литературного первоисточника сохранены очень большие глаза (характерно, что в основном зелёные — жёлтые глаза ни один художник не решился изобразить). Характер Чебурашки из театра кукол? Оранжевый (позитив) зеленоглазый (роковая красота) верзила с пухлыми губками (капризный). Нет, это не Квазимодо.

Ещё раз всматриваемся в канонической облик. Ничего общего с описанием из литературного первоисточника (мохнатый и коричневый — это естественные черты зверька). Огромные уши вроде бы должны указывать на дефектность внешнего облика, но ведь у слоников такие же уши по бокам головы — а слоников никто уродливыми не называет, их образ в детской литературе сугубо положительный. Мотив уродливого изгоя окончательно устранён.

При всей ми-ми-мишности мультяшного персонажа, Чебурашка трогательный — он не слащавый, а очень печальный. И эта его черта взята из литературного образа (что, вероятно, важнее воссоздания портрета по словесному описанию). Но в повести характер Чебурашки богаче (в том числе и потому, что там Чебурашка взаимодействует с бóльшим количеством персонажей). По настоящему характер Чебурашки могли бы раскрыть только иллюстраторы книги.

Посмотрим параллельно рисунки Алфеевского и Калиновского, в большинстве глав (не во всех). Особый интерес заключается в том, что это очень разные художники. Основное внимание — на раскрытие характера Чебурашки.

На первых листах книги художники дают групповой портрет некоторых персонажей повести. Причём оба выбирают идеологически правильный эпизод: совместный труд/празднование трудовой победы. Поэтому никакой старухи Шапокляк здесь нет. Ни Алфеевский, ни Калиновский не были конъюнктурщиками. Видимо, они прикрывали Успенского как раз от ретивых активистов (Успенский выбивался из ряда тусклых правоверных советских писателей). Чебурашку уже можно детально рассмотреть, хотя предполагается, что читатели ещё не знакомы с персонажами.

Чебурашка — житель тропических стран, случайно оказался в ящике с апельсинами, предназначенными для СССР.

Извлечение в пункте назначения обожравшегося Чебурашки — рисунок Калиновского. Можно заметить, что персонаж у Калиновского очень динамичный — обладает богатой мимикой, плюс положение ушей будет сигнализировать о его ощущениях.

Знакомство с Крокодилом Геной, работающим крокодилом в зоопарке. У Алфеевского — интеллигентный крокодил. А Калиновский будет мастерски играть заставками и концовками, ведь главки коротенькие. Вот и здесь: пристроенный в телефонную будку Чебурашка соседствует с франтоватым Геной.

Знакомство главных героев. Художники иллюстрируют одну сцену.

Самые очаровательные Чебурашки — в концовках Калиновского.

Здесь только Калиновский. Особенности макета: Чебурашка из концовки перекликается с Чебурашкой с заставки. Очень много Чебурашки.

Крупным планом: концовка четвёртой главы. Чебурашка в трусах и майке напряжённо мыслит. Мой любимый рисунок. Приятно знать, что главный русский сказочный герой — мыслитель.

Чебурашка залез на телефон-автомат. Снова у художников — одинаковая сцена, чтобы легче было сопоставлять особенности их манеры. Персонаж Алфеевского демонстрирует некоторую гибкость и финт ушами. Но до раскованности и эмоциональности персонажа Калиновского ему далеко.

Ещё одна одинаковая сцена — чаепитие Крокодила и Чебурашки.

Концовка главы — фирменный Чебурашка от Калиновского.

В шестой главе главное событие — Крокодил Гена подменяет заболевшую девочку в спектакле, где играет Красную Шапочку, но переделывает концовку, не доводя дело до съедания Красной Шапочки. Бабушку, впрочем съели, и, видимо, не спасли — волк убежал, до лесорубов дело не дошло, а значит, и разрезания живота не было. Урок всем тем, кто пытается менять ход сложно сцепленных событий.

Калиновский тоже увлёкся забавным эпизодом.

Появляется несчастный пёсик. То, что он несчастный, видно только на рисунке Калиновского.

Калиновский не упускает случая порисовать своего Чебурашку при различных обстоятельствах.

Центральную сцену главы — приход в гости несчастного Льва, которому вручат несчастного пёсика — рисуют оба художника.

Успенский вводит в повесть Старуху Шапокляк с Крысой Лариской. Наконец-то у Алфеевского появляется яркий персонаж (ибо отрицательный).

Появляется ещё один отрицательный тип — двоечник. Для Алфеевского он недостаточно отрицательный, а Калиновский очень ярко подаёт самоуверенного неприятного мальчишку.

Начинаются пакости Старухи Шапокляк. Эти сцены лучше получаются у Алфеевского.

Старуха Шапокляк затмила Чебурашку — в концовке Калиновский даёт её портрет.

В следующей главе действия почти нет. Поэтому Алфеевский обходится вообще без рисунка, а Калиновский возвращается к образу мудрого и уравновешенного Чебурашки.

]

Пропускаю несколько глав. Совещание главных героев — одна сцена. У Алфеевского образ Чебурашки давно исчерпан. Чебурашка Калиновского импонирует всё больше и больше.

Ещё одна сцена — производственная (Успенский ехидничает над организацией строительства при социалистическом строе, где всё приходится "выбивать").

А вот и само строительство объекта собственными силами ("самстрой" — официальный термин тех лет). Забавная сценка с Крокодилом Валерой, которого Гена поставил на место (Успенский умел давать в детских книжках уроки тонкого английского юмора).

"Злой Чебурашка" — был и такой. Но нарисовать злого Чебурашку под силу только Калиновскому, Алфеевский и пробовать не стал.

И вновь сцены, посвящённые хулиганству Старухи Шапокляк.

Появляется Бегемот Птенчик.

Теперь сцены, где Птенчик действует с Чебурашкой

Вновь производственные сцены.

Центральная сцена этой главы — ехидничанье Успенского над затовариванием советских магазинов ненужными товарами.

А в качестве бонуса каждый художник в этой главе рисует своих любимцев: Алфеевский — Старуху Шапокляк, а Калиновский — Чебурашку.

Чебурашка осваивает навыки снабженца. Сцена: Чебурашка и простой народ. Веришь только Калиновскому: его Чебурашка мог успешно справиться с коммуникативными задачами.

В концовке Калиновского — счастливый и гордый Чебурашка.

Чебурашка становится центром принятия решений.

Строительство закончено. Слово предоставляется Чебурашке.

Какие-то завершающие встречи.

Чебурашка лично даёт писателю Успенскому указания по литературной части.

Высылка Старухи Шапокляк.

Да, всё-таки сильно был мультипликационный Чебурашка обделён эмоциями, совсем простой типаж по характеру получился. Но, вероятно, это диктовалось упрощённым сценарием — Шварцман создал своего персонажа в рамках заданной линии. Полюбить литературного Чебурашку — отважного и умного изгоя — было бы непросто (разве что с помощью Калиновского).

Нередки случаи, когда образ литературного персонажа очень прочно закрепляется не писателем-автором, а художником. Чаще всего, в этом случае персонаж начинает жить самостоятельной жизнью, оторванной от литературного источника. Так было с Незнайкой, отчасти — с Винни-Пухом, и, конечно, с Чебурашкой, который стал чуть ли не государственным символом.

Автор Чебурашки как персонажа литературного произведения — писатель Э.Успенский (первая публикация — 1966 год). Но немногие читали книгу "Крокодил Гена и его друзья" (я, например, только лет десять назад прочитал — в детстве ни разу на глаза не попадалась). Автор Чебурашки как произведения живописи/графики — художник Л.Шварцман. образ был создан в мультипликационном фильме "Крокодил Гена". — М.: Союзмультфильм, 1969. (Авторы сценария: Э. Успенский, Р. Качанов. Кинорежиссёр: Р. Качанов. Художник-постановщик: Л. Шварцман).

Мы уже видели, как изображение персонажа, сделанное одним художником, влияло на работу других художников — русский мультяшный Винни-Пух, сделанный Э.Назаровым, побуждает других художников искать новые образы (см. начало тут); образ Незнайки, найденный А.Лаптевым, вынудил других художников использовать широкополую шляпу героя как непременный атрибут, хотя сам Незнайка у каждого художника был свой (см. начало тут). Но эффект от образа Чебурашки, нарисованного Шварцманом, оказался ошеломляющим: иных Чебурашек потребитель не воспринимает в принципе.

Чебурашка как всенародно любимый персонаж мог бы стать членом Клуба Весёлых Человечков и появляться каждый месяц в журнале "Весёлые картинки". Но не стал. Возможно, в начале 1970-х гг., когда после мультфильма, популярность Чебурашки была бешеной, приём новых членов в КВЧ был закрыт. Но какие-то появления Чебурашки на страницах периодики случались.

1) Эстетский журнал "Колобок". Октябрьский номер за 1975 год. Художник В.Карасёв. Это малоизвестный, но очень самобытный художник. Чебурашка, крокодил Гена, Шапокляк — сделаны твёрдой рукой в яркой цветовой гамме. Но типажи полностью идентичны типажам Шварцмана.

2) Журнал "Мурзилка". Августовский номер за 1984 год. Художник В.Дмитрюк — тот самый, который создал собственного Незнайку, смело отказавшись от шаблона предшественников (см.). Однако в этом комиксе типаж Чебурашки полностью повторяет образ Шварцмана (картинки кликабельны — маленькую фигурку можно рассмотреть).

3) Журнал "Мурзилка". Январский номер за 1990 год. Художник В.Сергеев — тоже замечательный оригинальный рисовальщик. На картинке — сборище известных персонажей. Незнайка узнаваем, но самобытен. Даже канонический Мурзилка несёт отпечаток творческой личности художника. А Чебурашка — нет: клон персонажа Шварцмана из мультфильма. Винни-Пух и Карлсон с пропеллером, кстати, тоже.

В советское время в творческой сфере работали как начала маркетинга, так и начала конкуренции. В случае с Чебурашкой советский маркетинг подавил советскую конкуренцию. Дети должны были узнавать Чебурашку и точка — поэтому все чебурашки в журналах на одно лицо. Тем более, это правило действует в наши дни. Вот книжка, иллюстрированная Ю.Гуковой — художницей с очень оригинальной манерой: Успенский Э. "Путешествие в Новый год". — М.: АСТ, 2019. Это сборник стихотворений Успенского, включая песенки из мультфильмов. На обложке — узнаваемый бренд.

В самом тексте: начальные жалобы Чебурашки: никто к нему в магазине не подходил. На заднем плане — забавные авторские собаченции, а на переднем — персонаж Шварцмана.

А теперь все приходят на день рождения Чебурашки. Внизу — авторские котособаки, а вверху — персонаж Шварцмана.

Но теперь, по крайней мере, всё честно. В книге такая информация об авторском праве художников: Гукова Ю.В. (2019), Шварцман Л.А., изобразительные образы (1969). Думаю, это не столько защита авторских прав Шварцмана, сколько оправдание для художницы: своего Чебурашку рисовать не имела права, заказчик ввёл жёсткие рамки.

Бывают случаи, когда у персонажа есть только один облик. Мы знаем только одного Карлсона, который живёт на Крыше — его никто кроме художников А.Савченко и Б.Степанцева в мультфильме не рисовал (первые советские издания со шведскими рисунками не в счёт — таких нерусских Карлсонов нам не надо). Но казус Чебурашки особенный. Его рисовали выдающиеся художники — первый раз до выхода мультфильма, второй раз — после выхода. Но вытеснить из сознания мультяшного Чебурашку ни у кого не вышло.

1) Первый портрет Чебурашки принадлежит кисти (точнее, тростниковой палочке) художника В.С. Алфеевского (Успенский Э. Крокодил Гена и его друзья. Худ. Алфеевский В. – М.: Детская литература, 1966). Вон он виден на обложке. Совсем не похож. А хвост! И какой длинный!

2) В 1969 году — в год выхода мультфильма — художником Б.Степанцевым был сделан диафильм. В титульном кадре видна тень Чебурашки. Что-то общее есть с мультяшным героем. Возможно, это как-то связано с тем, что Степанцев работал на Союзмультфильме, и мог быть в курсе нового облика Чебурашки. Но у персонажа из диафильма всё ещё длинный хвост.

3) И, наконец, уже после выхода мультфильма появился незабываемый Чебурашка гениального иллюстратора Г.В. Калиновского (известное мне первое издание: Успенский Э. Дядя Федор, пес и кот. Рисунки Г.Калиновского. – М.: Детская литература, 1974). И потом ведь переиздавалась книга довольно часто — внутренние иллюстрации без изменений, а обложки разные (это часто бывало у Калиновского). Вот позднейшие издания, где можно рассмотреть совершенно уникального Чебурашку.

Чебурашка, нарисованный Калиновским, стал последним оригинальным (уникальным) изображением. Мультяшный герой Л.А. Шварцмана настолько сросся с персонажем, что не позволил в дальнейшем появиться какому-либо еще образу – все последующие рисованные чебурашки (в основном, на этикетках товаров) оригинальными не были, собственно творческого труда художники-эпигоны не прилагали.

Мы отдельно пройдемся по оригинальным сюитам к повести "Крокодил Гена и его друзья" — вспомним заодно сюжет произведения Успенского. Но это в следующий раз. А пока надо этого Успенского заклеймить.

Э.Успенский был Лермонтовым нашего времени. Способный сочинитель и совершенно несносный человек в жизни. Перед юриспруденцией он имеет заслуги не меньшие, чем перед литературой. Тяжбы, которые затевал Успенский по поводу своих произведений, позволили судебной практике отработать важнейшие теоретические положения. В 2001 году Успенский потребовал признать недействительной государственную регистрацию товарного знака "Дядя Фёдор", который зарегистрировали на свои имя какие-то ушлые ребята. Понятно, что имелся в виду персонаж Успенского — мальчик из Простоквашина. Но авторское право охраняет форму, а не содержание — все ассоциации надо отключить и рассматривать только два слова "дядя" и "Фёдор". Успенский дело проиграл: словосочетание "Дядя Фёдор" вообще не охраняется авторским правом. Была применена концепция "независимого параллельного творчества".

цитата

Апелляционная палата Роспатента указала, что "объектом авторского права может быть только оригинальный творческий результат. При этом под оригинальными понимаются те творческие результаты, которые не повторяются при параллельном творчестве лиц, работающих независимо друг от друга". Между тем "как следует из материалов, представленных владельцем знака, персонаж (как часть произведения) по имени "Дядя Федор" присутствует, как минимум, в четырех разных произведениях литературы". В связи с вышеизложенным Апелляционная палата пришла к выводу, что "наименование персонажа "Дядя Федор" представляет собой повторяющийся в творчестве независимых друг от друга авторов результат, что не позволяет отнести его к объектам авторского права".

Совсем некрасивая история случилась во взаимоотношениях Успенского и Шварцмана. Вопрос об авторстве Чебурашки рассматривался прямо или косвенно во многих делах. Успенский зарегистрировал на своё имя товарный знак с изображением мультяшного Чебурашки. Шварцман требовал признать его авторство как художника на изображение Чебурашки (это не позволило бы Успенскому использовать товарный знак без согласия автора). Успенский (не без успеха) обливал грязью Шварцмана, утверждая, что работа художника была сугубо технической — в книге Чебурашка был так исчерпывающе описан словами, что иного изображения просто не могло быть. Это, конечно, не так. В одном судебном деле как раз для доказательства того, что на основании словесного описания рисовались совсем разные чебурашки, исследовалось творчество Алфеевского.

цитата Решение Басманного районного суда (город Москва) от 19 апреля 2011 года по делу № 2-1465/11

Истец отмечает, что внешний вид автором (Успенским) точно не определен. Данный вывод подтверждается, в частности, тем, что первоначально рисунок художника В.Алфеевского с изображением Чебурашки в книгах, изданных издательством «Детская литература» в 1966 году, существенно отличается от привычного художественного образа персонажа Чебурашка из мультипликационного фильма. Ксерокопии первого издания книги Э.Успенского «Крокодил Гена и его друзья» с рисунками, выполненными художником В.Алфеевским, приобщены к материалам дела и обозревались судом в судебном заседании.

Так что факт существования концептуально разных Чебурашек — Алфеевского, Калиновского, Шварцмана (ну и примкнувшего к ним Степанцева) — очень важен. Но проблема интереснейшая и до конца не разрешена: имеет ли автор персонажа из литературного произведения какие-то права на того же рисованного персонажа?

P.S.

Алфеевского, кстати, Успенский тоже грязью поливал. Цитату сейчас не смог найти, но смысл такой: Алфеевский рисовать совсем не умел, но зато был важным функционером и поэтому ему доставались лучшие книги на иллюстрирование. Клевета, понятно. Если продолжать аналогию с Лермонтовым, то видно, насколько изменились нравы: очень долго смог прожить талантливый сочинитель Успенский.

Второй обзор иллюстраций к "Стойкому оловянному солдатику". Очень известные советские иллюстраторы: В.Алфеевский и Ника Гольц. Совсем разные — интересно сравнить. Большинство их иллюстраций взято из Интернета (источники указываю).

Алфеевский делал полный комплект иллюстраций к "Стойкому оловянному солдатику" дважды: в чёрно-белом и цветном варианте.

Чёрно-белый вариант (с отдельными цветными вклейками) был в сборнике сказок Андерсена 1954 года (иллюстрации взяты отсюда: https://kid-book-museum.livejournal.com/9...).

Книжка с цветными иллюстрациями — это отдельное издание нашей сказки 1969 года (иллюстрации взяты отсюда: http://www.fairyroom.ru/?p=1384).

Посмотрим последовательно картинки к "Стойкому оловянному солдатику", как чёрно-белые, так и цветные.

Сборник 1954 года по своей эстетике ещё весь принадлежит сталинскому времени. А книжка 1969 года качественно другой эстетики. В этом эпизоде можно сравнить две цветных иллюстраций. Очень наглядно. Иллюстрация 1954 года (первая) — пышная, немного крикливая (Алфеевский использует чистые цвета). Иллюстрация 1969 года (вторая) — лёгкая и прозрачная.

Алфеевский был уже совсем не молод, когда безоговорочно отдался новым формам. При этом понятно, что он не переучивался и никому не подражал: он был готов к новой волне. Задним умом можно, наверное, увидеть у Алфеевского ростки нового и в книжках сталинского периода.

Крупным планом солдатика и танцовщицу можно вычленить только из картинок издания1969 года.

1) Игрушки поздно вечером расшалились. Сходный ракурс на рисунках в ранней и поздней книгах. На переднем плане — кувыркающийся Щелкунчик. В поздней версии — крупный план.

2) Ровно в полночь выскакивает тролль из табакерки. В поздней версии остаётся только центральное событие, фон исчезает.

А вот в этом фрагменте удивление вызывает ранний вариант 1954 года. Падающий из окна солдатик только повод (его и не видно совсем): всё внимание на заграничный датский город (Таллин, Эстонская ССР). Ну какой ещё художник пожертвовал бы чуть ли не единственной страничной иллюстрацией, чтобы нарисовать на ней вид из окна? На цветной картинке 1969 года тривиальное решение: солдатик застрял вниз головой в щели мостовой.

Крыса (говорящая, кстати, в отличие от солдатика) нарисована обычным животным. Ракурс в двух изданиях один и тот же: из-под моста. Но именно здесь видна громадная разница между чёрно-белой и цветной иллюстрацией. Это не просто раскраска рисунка. На цветной картинке Алфеевский во всём блеске своего мастерства. И вновь — пожертвовал напряжённым моментом сюжета ради сочетания цветных пятен: дома и их отражения в канале. Форма заслонила содержание.

Фрагмент для Алфеевского был важен: на обложке цветного издания 1969 года нарисован солдатик в лодочке и крыса. Это, конечно, не квинтэссенция сказки, но квинтэссенция цикла иллюстраций: удался Алфеевскому рисунок с крысой, какая гармония!

Там же тенденция: реалистичная картинка в издании 1954 года и крупный план самой важной детали в издании 1969 года. Получился мастерский натюрморт.

Один и тот же ракурс, одна и та же композиция. Алфеевскому нравится повторять старый замысел в новой технике.

Отсутствует изображение служанки из деревни, которая выметает из печи кусочек олова в виде сердечка и обгорелую брошь. Не знаю, говорит ли это о чём-то.

Алфеевский — заслуженный художник. Очень своеобразна его манера делать резкие контуры фигур и предметов как будто одним росчерком (проявилась во всём блеске в пост-сталинскую эпоху). Такая манера напоминает заветы графиков 1920-х гг. — Н.Кузьмин проповедовал, что рисунок тушью должен быть создан одним движением. Вот Алфеевский так и делает — как будто не отрывает тростинку от бумаги (рисовал не пером, а расщеплённой тростинкой). Такие фигурки очень подходили эксцентризму Шестидесятых. Но Алфеевский сохранил этот свой найденный почерк и в позднейшие времена.

Алфеевский первым в советское время проиллюстрировал "Алису в стране чудес" (книга тут) и дал первый портрет Чебурашки (книга тут). Но вот как-то не стали всенародными любимцами эти персонажи в его трактовке. Наверное, для Алфеевского всё же главной была форма. Да, может, для иллюстрации форма и должна быть главной: содержание найдём в литературном тексте.

Ну а цветной "Стойкий оловянный солдатик" — это шедевр. Получается, расцвет Алфеевского пришёлся на возраст после шестидесяти (как у Бажова).

Алфеевский многим не нравится, а вот Нику Гольц любят, вроде бы, все.

Отдельное с чёрно-белыми иллюстрациями издание 1956 года: (иллюстрации взяты отсюда: https://babs71.livejournal.com/852211.html). Пишут, что это самые первые опубликованные иллюстрации Н.Гольц.

Отдельное с двухцветными иллюстрациями издание 1973 года: (иллюстрации взяты отсюда: https://babs71.livejournal.com/347581.htm...). На обложке издания 1973 г. вроде бы та же композиция, что и на обложке 1956 г. Но за прошедшее время манера Гольц сильно изменилась, её рисунки стали абсолютно узнаваемы. Так что перекличка обложек — скорее приглашение к сравнению.

В наши дни сборники андерсеновских сказок выпускались и выпускаются "АСТом". У меня вот такое переиздание 2019 года (обнаружил провал в голциане, срочно пришлось докупать). К "Солдатику" всего лишь пять иллюстраций в цвете (две из них — на один сюжет).

Цветные иллюстрации в этом сборнике были сделаны в 1990-е гг. Конкретно, в альбоме 2012 г. от ИДМ иллюстрация из этого цикла датируется 1993 годом. Это иллюстрации выдержаны с преобладанием голубых тонов.

Кроме того, в Интернете обнаружился ещё один набор цветных иллюстраций к "Солдатику" (вот здесь, например: http://kids-pix.blogspot.com/2012/05/2_17...). Иллюстраций много, возможно, не все из комплекта попали на специализированные сайты. Источник установить не удалось. Комплект из Интернета нарисован с преобладанием розовых тонов.

Можно увидеть разницу в сравнении двух картинок, изображающих одну и ту же сцену:

"Голубой" период — ажурные прозрачные иллюстрации, "розовый" период — плотная заливка цветом, укрупнённые фигуры и лица персонажей. И те, и другие иллюстрации из позднего периода (может быть, "розовый" период чуть попозднее).

Посмотрим иллюстрации Гольц трёх (четырёх?) периодов.

Любимая манера Н.Гольц в ранний период — ажурные двухцветные иллюстрации — плохо давались советской полиграфии. А яркие сочные картинки позднего периода, конечно, адекватно воспроизводятся. Поздние иллюстрации "розового" периода (которые я считаю самыми поздними) отличаются и по содержанию: очень много людей (включая детей).

1) На первых иллюстрациях — появление коробки солдатиков в доме:

2) Вид из окна:

Зарисовки из книжки 1973 года. Много тюли (это находка Гольц: промакнуть краской кружево, фактуристую ткань и отпечаток поместить в иллюстрацию).

Кружева остались и в композиции 1993 года. "Голубой" период. Ночь. Тролль ещё не появился. Солдатик не сводит глаз с балерины.

Позднее эта иллюстрация оказалась источником сразу для двух картинок "розового" периода. В ночной картинке (тролль высовывается из-за домика балерины) несмотря на насыщенный синий цвет всё равно много розового.

1) Игрушки расшалились перед появлением тролля.

") Тролль у Н.Гольц — это игрушка на пружине. Лицо у него неприятное, но впечатления всемогущего зла он не производит.

У Андерсена ведь однозначно не сказано, что все беды солдатика произошли из-за тролля. Случайность не исключается.

Эпизодов выпадения солдатика из окна у художницы нет. Но в поздних иллюстрациях отражены мальчишки, которые подобрали солдатика на мостовой и решили отправить его в плаванье.

Видно, как в самой первой своей книжке Гольц стремится вместить как можно больше событий в одну иллюстрацию. В иллюстрации 1956 г. солдатик уже плывёт, а тут же и последствия ливня, и городской пейзаж и мальчишки, которые отправили солдатика в плаванье. В иллюстрации 1973 года — как в фильмах Тарковского: туман, пустота, тишина, за спиной громады замков... Солдатик плывёт.

Крыса, которая привязалась к проплывающему солдатику, была немного очеловечена Никой Гольц в ранних вариантах иллюстраций: видно, что это говорящая, прямоходящая и эмоциональная крыса. При этом она немного жутковатая — представляет опасность для солдатика.

А вот в поздних вариантах иллюстраций крыса другая: толстая, в очках, у шлагбаума. Она не столько опасная, сколько потешная.

Наверное, художница, рисуя крысу в очёчках, ознакомилась с неадоптированным текстом Андерсона.

Во всех советского периода изданиях сказки "Стойкий оловянный солдатик" в переводе А.Ганзен встреча с крысой описывалась так: крыса под мостом кричит солдатику: "Паспорт покажи!", а потом преследует его, крича про то, что у него документа нет. Так эту крысу и рисовали: то ли гопницей, то ли жандармом. Для советских людей ситуация считывается: "Предъявите документики". Но в этом фрагменте есть сокращение, допущенное первой переводчицей, которая так много и долго переводила Андерсена, что присвоила его себе и стала выдавать собственные интерпретации.

Смотрим полные переводы сказки: перевод той же А.Ганзен, "выверенный" её правнучкой И.Стребловой в серии "Литературные памятники", и современный перевод А.Афиногеновой (в четырёхтомнике издательства "Вагриус" 2005 года). Там крыса пристаёт к солдатику не под мостом, а под подмостками, а ещё точнее — под доской, перекинутой через канаву (ведь, действительно, кораблик с солдатиком пока плывёт всего лишь по водосточной канаве).

И присутствует важная деталь. Крыса действительно говорит: "Паспорт есть? Давай паспорт!". Но затем, когда солдатик молча проплывает мимо, преследует его, крича: "Он не уплатил пошлину!" (про отсутствие паспорта тоже кричит). Так, значит, крыса — мелкий таможенный чиновник! Таможня — орган серьёзный, но все же не карательный. Поэтому и крыса — растолстевшая и в очках. Только такая крыса — настоящая андерсоновская крыса.

1) Рыба со временем становится всё более мультяшным персонажем.

2) Но вот солдатик извлечён из чрева рыбы и вновь оказался дома. В поздней иллюстрации у Гольц присутствует множество народа.

1) Андерсена выдвигает гипотезу, почему мальчишка внезапно бросил солдатика в печку: "Наверное, это тролль подстроил" ("Наверняка, то были козни тролля"). В самом первом варианте 1956 года Гольц делает это предположение истинным: рисует очаровательного малыша рядом с троллем из табакерки.

2) Прыжок балерины. Варианты 1956 г. и 1974 г. даны с одного ракурса. В самом первом варианте (1956) на рисунке роскошные пляшущие тени. Наверное, это затёртый приём — и художница позже (1974) от него отказалась.

И два поздних варианта (1990-е) прыжка балерины в огонь:

Нику Гольц тоже не заинтересовала прозаическая служанка, выгребающая останки главных героев из печки. Правда, она в последнем варианте ("розовый" период) всех домочадцев перерисовала.

Андерсен, конечно, не был прямолинейным сказителем. Эпизод с крысой показывает его чувство юмора и склонность к полутонам, к неопределённости. Поэтому он нигде напрямую не обвиняет тролля в тех превратностях, что выпали на долю солдатика. Да и вообще: разве оловянный солдатик "символ мужества и непреклонности", как пишут о нём на сайтах для школьников? Скорее, солдатик образец нерешительности, безынициативности и покорности. В каком контексте упоминается о его стойкости? В животе у рыбы "оловянный солдатик держался стойко, он лежал, вытянувшись во всю длину, с ружьем на плече" и т.п. По-настоящему-то стойкой является балерина (Андерсен намекает об этом). У Гольц, как и у всех художников, солдатик представлен застывшим персонажем, но она хотя бы не выпячивает его солдафонство.

Просматривая иллюстрации к дальневосточным сказкам, я вдруг обнаружил, что японская сказка "Обезьянье царство" соответствует нашей сказке "Волшебное кольцо" (широко известной по гениальному мультфильму). Бывает, я ещё ничего не заподозрил. Тут же выявилась китайская сказка "Почему собаки не любят кошек" на тот же сюжет. Тоже объяснимо — дальневосточные соседи имеют общие сказки. Но когда этот сюжет всплыл в африканских сказках, игнорировать параллели стало невозможно. Пришлось заняться сравнением.

Недавно во время 87-процентной распродажи в Лабиринте остатков издательства "Речь", купил сборник "Сказки Африки: Крокодилова родня" (СПб.-М.: Речь, 2017). Так-то покупать не планировал. Художник М.Ромадин, к его творчеству я относился спокойно.

Это переиздание сборника "Сказки Западной Африки: Живой огонь" (М.: Художественная литература, 1986). Тексты из первоиздания с картинками — здесь.

Ценность сборника заключается в том, что сказки минимально адаптированы (по крайней мере, адаптированы не для детей): встречаются совершенно жуткие в своей наивности сюжеты — как будто созданы перволюдьми, ещё не имеющими представления о морали. У европейских народов эта основа старательно предана забвению (у азиатских — тем более).

Увлёкся этими сказками (именно потому, что они не адаптированы — это как эллинская мифология о титанах). Там-то с удивлением и прочитал сказку "Почему кошки всегда спят на мягких подушечках, а собаки во дворе возле погасшего очага". Это сказка не о титанах. Почему-то спокойно воспринял как забавный курьёз аналог "Волшебного кольца" у китайцев и японцев, но был потрясён таким же аналогом у негров Западной Африки. Потом уж прочитал в Википедии, что сюжет этой сказки — один из древнейших для всех народов. Как не поверить.

Иллюстраций в этом сборнике немного — как правило, по одной картинке на сказку. Но африканская версия сказки сама по себе захватывает. Наибольший интерес представляют фрагменты, не влияющие непосредственно на сюжет. Но придётся пройтись только по опорным пунктам сюжета.

Юноша попросил у мамы меру золотого песка, чтобы купить у прибрежных жителей соли для перепродажи. Но по пути купил собаку (причём, никто эту собаку не мучил, это не была покупка из сострадания). В следующий раз за полторы меры золотого песка он купил кошку, а в третий раз за последнюю меру золотого песка купил голубя.

цитата

Принес юноша птицу домой. Увидела мать и только руками всплеснула.

— Ну вот, так я и знала, — говорит. — Вместо товаров голубя купил! Ах ты, горе мое!

— Да не плачь ты, смотри, какой хороший голубь!

Голубь оказался вождём в одной деревне. Жители этой деревни отблагодарили юношу горшками с золотым песком и волшебным кольцом, исполняющим желания. Юноша пожелал быть вождём. Кольцо расчистило поляну в лесу, построило хижины и пригнало население.

цитата

Юноша стал вождем в этой деревне, и матери его все воздавали почести: ведь теперь она была мать вождя.

Друг юноши — паук Ананси (тот самый). Он позавидовал удаче юноши и послал к нему свою племянницу.

Племянница украла кольцо, а паук Ананси построил деревню ещё больше, чем у юноши (и, вероятно, стал более могущественным вождём).

Интересная деталь: кот и пёс отправляются на поиски кольца не по собственному желанию, а по приказу хозяина. Пёс по дороге сжирает мясо, политое сонным зельем (хотя его об этом предупреждали) и выбывает из игры. Кот захватывает мышку, и она утаскивает кольцо у паука Ананси. На обратном пути его встречает очухавшийся пёс. Итак, всю работу по возвращению кольца проделал кот.

Пёс под предлогом переплытия разлившейся реки забирает кольцо у простодушного кота (кот идёт в обход через брод). Но пёс был нетренированный, на середине реки начал задыхаться и утопил кольцо. Кот захватил рыбу, и она ему вернула кольцо. Опять кот молодец. По возвращении кот обо всё рассказал хозяину.

Интересно, что в сказке напрямую не говорится о желании пса обмануть кота и приписать все заслуги себе. Может, пёс не жулик, а просто простофиля? Но как бы то ни было, хозяин в степени вины разбираться не стал. Неспособен проявить разумность и осмотрительность — отвечай.

цитата

А вождь сказал:

— С нынешнего дня, кот, ты будешь есть все, что ем я, и еду я буду класть тебе в миску. Спать ты будешь тоже со мной. А твое место, пес, во дворе, возле погасшего очага, даже самые холодные ночи ты будешь там проводить. И бить тебя будут прутом, ты порку заслужил.

Сказка Обезьянье царство у меня имеется в двух книгах. И с книгами, и со сказкой мы уже встречались.

Художники, соответственно, Г.Калиновский ("Земляника под снегом") и В.Алфеевский ("Обезьянье царство").

Посмотрим опорные пункты сюжета для японской сказки.

Мальчик берёт у отца сто медяков, чтобы начать торговый бизнес, но покупает на них обречённого на смерть кота. На другой день — новые сто медяков и покупка собаки. На третий день — последние сто медяков и покупка обезьянки.

Обезьянка оказалась внуком царя. Обезьяний царь подарил мальчику волшебную монету, исполняющую желания. Желания у японского мальчика: новый дом, запасы еды.

Сосед попросил у отца мальчика монету на три дня. Вернул обычную монету, не обладающую волшебной силой. Мальчик пожелал новую одежду для вернувшихся братьев, но монета не сработала.

Кот и собака прибежали к дому соседа. Кот взял в заложники мышку (это оказалась невеста на мышиной свадьбе). Мыши отыскали монету в доме соседа и передали её коту.

Кот заявил: "Мой подвиг — моя и слава". Псу стало обидно, он выхватил у кота мешочек с монетой. Переплывая реку (в одиночестве) пёс утопил мешочек. Монету проглотила рыба. Кот случайно поймал эту рыбу и понёс её хозяину, чтобы хоть как-то утешить. Мальчик, нарезая рыбу на сасими, обнаружил монету.

В этой версии сказки пёс повёл себя вероломно. Никаких смягчающих обстоятельств у него нет.

цитата

Вы оба хотели помочь мне, не жалея своей жизни. За это спасибо! Но собака схитрила, отняла чужую добычу. И потому вот как я решил. Ты, кот, будешь жить у меня в доме и спать возле тёплого очага. А ты, собака, станешь во дворе дом сторожить.

Кот проявил себя индивидуалистом. Но ведь он и в самом деле справился с задачей без всякой помощи пса.

Сказка Почему собаки не любят кошек также присутствует у меня в двух сборниках. Сборники знакомые.

Художники, соответственно, Н.Кочергина ("Свадьба дракона") и Р.Халилов ("Китайские народные сказки").

Пройдёмся по опорным пунктам сюжета китайской сказки.

Сюрприз. Никакого третьего нет. Зачин совсем другой. Бедный крестьянин, у которого живут кот и пёс, нашёл на поле волшебное кольцо, которое автоматически приносило удачу его владельцу. Крестьянин начал богатеть.

О том, что кольцо волшебное, знал только пёс — об этом он сообщил коту.

Кот, философствуя, заметил, что если мышь утащит кольцо с подоконника, то хозяин опять обеднеет. Эти слова услышал проходящий мимо помещик. Лестью он выманил кольцо у крестьянина (тот, напоминаю, не знал о волшебных свойствах кольца).

Получается, что косвенно именно кот послужил причиной утери кольца и возвратного обнищания.

Направляясь к дому помещика, пёс форсирует реку с котом на спине. Это стоило псу многих сил.

Кольцо в доме помещика добывает уже мышка, принужденная к этому котом. Реку на обратном пути форсируют в том же порядке.

Пока выходит, что и кот и пёс каждый внесли свой вклад в возвращении кольца (при этом подчёркиваются усилия пса, давая понять, что без его переправы операция по возвращению кольца вообще не состоялась бы).

Пёс заснул после изматывающей переправы, а кот один прибежал с кольцом к хозяину, приписал все заслуги себе, очернил пса. Пёс не выдержал такой несправедливости и набросился на кота.

Хозяин поверил коту. Кота погладил и напоил молочком, а на собаку накинулся с палкой.

Вот оно как. "Все говорят: нет правды на земле. // Но правды нет — и выше...".

Конфликт кота и собаки выходит в этой версии сказки на первый план. В общем-то, сейчас видно, что и в японской версии эта тема была главной.

Китайская культура априори древнее японской. Считается, что японцы впитывали в себя китайскую культуру, как древние римляне эллинизм (это не мешает ученику поработить учителя). Будем считать, что первоначальной была китайская версия, а японская версия — производная. Но эти две версии одной сказки принципиально разные. Складывается впечатление, будто японцы в этом случае воспротивились китайской трактовке и решительно перестроили сказку в соответствии со своим кодексом. Японцы прямолинейны: не может кот получить преимущество из-за лжи и коварства, не может статус собаки покоиться на порочном основании. При этом фактический статус кота и собаки японцами не ставится под сомнение. Вот такое японо-китайское противоречие.

Ну а вариантами русской сказки придётся заняться отдельно.

Продолжим обзор иллюстраций наших художников (советских преимущественно) к японским сказкам. Сборников сказок у меня немало, но сказки в них на удивление мало пересекаются. Нет выпуклого сравнения, которое получается, только если сравнивать иллюстрации многих художников к одному тексту. Сегодня постарался найти пересечения из различных изданий (поиск осложняется тем, что сказки в разных сборниках имеют разные названия). Получилось несколько пар иллюстраторов одной и той же сказки.

В число пересечений у разных художников попала сказка Как черти старика вылечили, которую я объединил со сказкой под названием Шишка справа и шишка слева. Это один сюжет (второй вариант под названием "Шишка справа и шишка слева" очень многословный, что на пользу сказке не пошло).

М.Митурич иллюстрировал сказку "Шишка справа и шишка слева", которая находится в уже известном нам сборнике.

К сказке даны несколько иллюстраций.

Н.Гольц иллюстрировала сказку "Как черти старика вылечили", которая находится в сборнике, выпущенном как книжка-картинка: в мягкой обложке, на скрепке и большого формата (М.: Советский художник, 1974).

В этом сборнике к каждой сказке дано только по одной страничной цветной иллюстрации.

Краткое содержание.

Сказка про японских чертей (так перевели этих персонажей на русский язык) — они оказались очень необычными. Ближе к русским лешим, чем к европейским адским созданиям.

Старик случайно столкнулся с японскими чертями. Очень колоритные черти.

цитата

Идут друг за другом какие-то чудища, не иначе — черти! Цветом они разные и одеты пёстро. Идут, гомонят, дорогу фонариком освещают.

Встреча нежелательна, старик спрятался. А черти устроили попойку, пели, плясали. Старик не выдержал и тоже начал плясать. Чертям понравилось. Они обязали старика явиться назавтра и в залог забрали у него... уродливую шишку с щеки. Сосед, у которого была такая же шишка, тоже захотел от неё избавиться и поспешил на встречу с чертями. Но плясать он не умел. Черти вернули ему залог (поставили чужую шишку на другую щёку) и прогнали.

Митурич иллюстрировал многословную длинную версию сказки. Ему было где развернуться.

Он немного отразил бытовую сторону сказки: сделал несколько иллюстраций, посвящённых собственно японцам. Старичков-соседей с шишками нарисовал, понятно.

Но по-настоящему художник развернулся, рисуя японских чертей. Черти у Митурича весёлые.

Даже когда они разочарованы, японские черти ведут себя адекватно, и даже возвращают залог. Не злобные черти (просто загульные). Кстати, Митурич, будучи знатоком, рисует у чертей тонкие длинные носы. Для коротконосых японцев это признак чужеродности. Позже они стали в сатирических листках европейцев с такими носами рисовать.

У Гольц была только одна иллюстрация на всю сказку — она нарисовала разноцветных запойных чертей. Это понятно, ведь эпизод с чертями является стержнем этой сказки.

Следующая — сказка Иссумбоси (в другом переводе — Храбрый Иссимбоси).

Н.Кочергин — у него эта сказка в составе уже известного нам сборника, переизданного "Нигмой" в 2013 году. Первое издание под названием "Японские сказки", понятно, было гораздо раньше — в 1958 году.

К сказке дана заставка

Е.Антимонова — у неё несколькими изданиями вышла книжка-картинка с этой сказкой.

Иллюстрации на каждом развороте.

Краткое содержание.

Эта сказка про мальчика-с-пальчик. Всё как и в европейских и русских сказках: мал, да удал. Встреча со сказочными чудищами — как в европейском варианте. Японский малютка побеждает японских чертей не хитростью, а в честном бою — это, наверное, особенность японской сказки. Факультативным элементом является то, что мальчик-с-пальчик стал с помощью волшебства человеком нормального роста (и женился на дочке хозяина).

Антимоновой для иллюстрирования была предоставлена целая книжка-картинка. Она могла не торопясь идти вслед за текстом. Художница не пренебрегала возможностью отразить японскую экзотику (в нарядах, преимущественно).

Ну и, конечно, Антимонова не могла пропустить японских чертей из этой сказки. Вот они — очень колоритные, но немного игрушечные, плюшевые.

У Кочергина возможностей было меньше: на эту сказку полагалась только одна заставка. В этой сказке эпизод с чертями является факультативным элементом, а у Кочергина в иллюстрациях этих времён настороженное отношение к фантастическим персонажам. Но Кочергин сделал знаменательный выбор — он нарисовал японского чёрта, признав эпизод с ним главной интригой сказки.

Есть возможность сравнить образ чертей у двух иллюстраторов этой сказки.

Следующая сказка — Обезьянье царство. Сказка волшебная, с говорящими животными, но без чертей.

Гениальный художник Г.Калиновский. У меня имеется сборник сказок с его иллюстрациями "Земляника по снегом" — первое издание 1968 года

В соответствии с макетом к большинству сказок имеется маленькая заставочка и страничная иллюстрация в одной цветовой гамме (встречается еще в некоторых сказках перекличка на развороте со страничной иллюстрацией).

Выпущено прекрасное современное переиздание от "Речи" (2018), где иллюстрации с подлинников (сведения из первых рук о полиграфии книги и технике художника: 1) https://red-balls.livejournal.com/251258.... и 2) https://red-balls.livejournal.com/251631....). Но я этот сборник так и не собрался купить, к сожалению. Можно посмотреть разницу двух изданий, глядя на профессиональные сканы. В издании "Речи" видно, что оттенки были в оригинале побогаче.

Было ещё современное издание от "Рипола" (2011) — его я покупал, разочаровался, обыкновенный фотошоп сканов из книги 1968 года, да ещё и иллюстрация одна выпала...

Известный художник В.Алфеевский. У меня имеется современное переиздание — безупречное от "Речи" (2014).

Первое издание было в 1973 году. Почти одновременно со сборником в иллюстрациях Калиновского. Но Калиновский в это время был в начале своего творческого пути, а Алфеевский — в конце.

Краткое содержание.

Это японская версия "Волшебного кольца". Мальчик на последние деньги выкупает приговорённого к утоплению кота. Потом собаку. Потом обезьянку. Обезьянка оказывается внуком царя обезьян. В награду мальчик получает волшебную монету. Нехороший сосед выманивает монету у простодушного мальчика. Кот и пёс выручают монету, но на обратном пути ссорятся. Монета попадает в реку, потом в живот рыбы, потом возвращается мальчику. Всё как у нас. Даже и концовка та же: пути кошек и собак разошлись. Отличие от русской сказки — в морализаторстве. Мальчик произносит речь, обращаясь к коту и собаке:

цитата

Вы оба хотели помочь мне, не жалея своей жизни. За это спасибо! Но собака схитрила, отняла чужую добычу. И потому вот как я решил. Ты, кот, будешь жить у меня в доме и спать возле тёплого очага. А ты, собака, станешь во дворе дом сторожить.

В Японии и животные подчиняются кодексу Бусидо.

У Калиновского рисунки завораживающие. Персонажи очаровательные. Из этой достаточно бытовой сказки художник пытается извлечь фантасмагорию, рисуя приём у обезьяньего царя.

Вот аналоги этих сцен в рисунках Алфеевского.

У Алфеевского рисунки в его неподражаемой острой и рваной манере. Тушь, как и у японских рисовальщиков. Но вместо мягкой кисти у Алфеевского — острая палочка (не металлическое перо даже). По духу эти напряжённые резкие контуры даже ближе японскому характеру.

В целом, Алфеевский, пользуясь тем, что в сказке нет потусторонних сил, решает свою сюиту в реалистическом ключе. Много этнографии.

Интересно к зверям Алфеевский подошёл. Царь обезьян в кимоно и с мечом. Мышка, которую взяли в заложники — тоже очеловечена. А собака и кошка — натуралистичные. Кот и пёс из издания 1974 года:

Сказка В мышиной норке. Сказка имеется в трёх сборниках.

Ещё раз Г.Калиновский и тот же иллюстрированный им сборник 1968 года.

Также сказку иллюстрировали Э.Булатов и О.Васильев: знаменитая пара антисоветских художников, обожаемая советскими детьми. У меня с иллюстрациями этих художников — сборник "Путешествие в сказку" (М.: Кристина и Ольга, 1993)

Существует современное переиздание 2015 года: https://www.labirint.ru/books/488274/.

Наконец, вариант этой сказки под названием "Кати-кати горошинка" иллюстрировал современный художник К.Чёлушкин.

У меня вот такой сборник японских сказок с его иллюстрациями (М.: Chelushkin handcraft books, 2013)

Краткое содержание.

Это японский вариант сюжета русской сказки "Морозко" и европейской "Бабушки Вьюги".

Старуха дала старику рисовый колобок, который укатился в мышиную норку. А там мышиная свадьба! Мыши уменьшили старика, пригласили в норку, дали богатые подарки. Завистливые соседи решили повторить успех. Но грубый сосед своим хамским поведением всё испортил и еле-еле выбрался из-под земли.

Калиновский нарисовал очаровательных мышек и глупого старика, пугающего мявканьем гостеприимных мышей (старик такой же нетактичный как Алиса у Л.Кэрролла, но действует умышленно).

Булатов/Васильев тоже нарисовали мышек (с японским разрезом глаз).

А потом изобразили доброго и порядочного старика, гостившего у мышей в норке, и на контрасте с ним — недоброго и непорядочного старика, приглашённого в то же место.

У Чёлушкина японские мыши тоже имеются (на заставке).

А вот дальше — отличия, вызванные тем, что в сборнике имеется усложнённый вариант сказки под названием "Кати-кати горошинка". В этом варианте, помимо мышей, действует буддисткое божество, которое указует путь путешественникам под землёй (через мышиную норку) и черти, которые наказывают жадного старика-соседа.

Для Чёлушкина канва литературной основы не так уж и важна, он и к этой сказке что-нибудь сюрреалистичное нарисовал, а тут такой подарок от сюжета. Вот картинка с мышами и божеством.

Но есть к этой сказке ещё одна картинка. Эта картинка отображает эпизод, когда черти наказывают жадного человека. Она перепутана местами с иллюстрацией к сказке "Огневой Таро". В общем-то для Чёлушкина это неважно (атмосфера примерно одинаковая), я сам заметил странности только сейчас.

Надо сказать, что Чёлушкин сгустил краски. Черти, действительно, наказали старика, но не так убийственно, как это нарисовано. Всё-таки японские черти не жестокие выродки.

С чертей начали этот обзор — чертями и кончили.