"Три поросёнка" на русском языке с иллюстративным рядом из диснеевского мультфильма и с сопроводительным текстом Михалкова выдержали несколько (не менее четырёх) изданий во второй половине 1930-х гг. (и, может быть, во время войны были аналогичные издания). А потом наступил длительный перерыв. Новая жизнь для "Трёх поросят" настала в 1957 году: Михалков однозначно был обозначен как автор, появился подзаголовок "По английской сказке", оригинальные иллюстрации сделал выдающийся художник К.Ротов. Если раньше Михалков писал текст по картинкам Диснея (и были некоторые отступления от этих картинок), то теперь Ротов делал иллюстрации только к тексту Михалкова.

У меня имеется только современное переиздание от "Оникса" 2007 года (на Фантлабе в базу внесено издание 2001 года с рисунком Е.Мигунова на обложке).

"Три поросёнка" стали подчёркнуто русской сказкой. Но, вероятно, в 1957 году многие родители обрадовались, увидев книжку своего детства. Они-то помнили про Диснея. Ротов тоже помнил. Поэтому сохранилась некая перекличка с мультиком Диснея. Самый яркий пример: в тексте Михалкова нет ни слова про то, что два братца-тунеядца являются музыкантами. Но это есть у Диснея — там даже имена на музыкальные инструменты завязаны: Fifer Pig (Флейта-свин), Fiddler Pig (Скрипка-свин). И вот у Ротова один поросёнок играет на дуде (русский аналог флейты), другой играет на балалайке (та же скрипка без смычка).

Главная особенность сюиты Ротова: трудяга Наф-Наф одет в русскую народную одежду (подпоясанная красная рубаха). Стирается не только американское, но и английское происхождение сказки. На двух безответственных поросятах очень вольная для советского 1957 года одежда: блеклых цветов поло и мешковатый джемпер. Сигнал читателям такой: это не иностранцы, конечно, и не стиляги, прости господи, но всё-таки не совсем свои — так, творческая интеллигенция. Будем перевоспитывать.

Три домика: солома, хворост, камень. Кстати, домика из веток в диснеевском мультике не было. Так что Ротов впервые его нарисовал.

Домики — сказочные. Интересно смотреть, как разные художники их моделируют. У Ротова детали соломенного и хворостянного домика очень хорошо продуманы.

Волк — типичный сказочный разбойник: закатанные сапоги, кремниевый пистолет, кривой кинжал. Головной убор интересный: цветастый тюрбан навевает мысли о кавказских абреках (как у героя Моргунова в "Кавказской пленнице"). Волк тоже местный получается, не английский благородный разбойник. Мимика у волка, кстати, очень выразительная — он скорее хитрый, чем страшный.

С каждым более крепким домиком напрягаться волку приходится всё больше.

То, что было важно для динамичного американского мультфильма, скорее замедляет действие литературной сказки. Но Михалков вынужден был описать эти сторонние эпизоды в книжке 1936 года (вслед за рисунками Диснея) и оставил их в неприкосновенности в 1957 году (когда стиралась память о Диснее).

Навсегда в "Трёх поросятах" остались волк в овечьей шкуре и волк, треснувшийся об яблоню. Но из моей, например, детской памяти эти эпизоды выветрились.

Ротов не показывает каменный домик Наф-Нафа целиком, только фрагментами. Наверное, это не случайно. Можно представить себе, что русский поросёнок Наф-Наф построит себе каменный деревенский дом. Но это должен быть дом, приспособленный для русской зимы (не зря же Наф-Наф так беспокоится о грядущих холодах). Волк попадает в каменный дом через трубу. Понятно, это каминная труба. Михалков в своём тексте это не уточняет — у него волк просто

цитата

вдруг заметил большую, широкую трубу на крыше

Ротов до последнего пытается сохранить "русский стиль" и рисует трубу русской печи, правда непропорционально большую.

Но дальше согласовывать фактически действия поросят с "русским стилем" не получается.

цитата

Наф-Наф быстро бросился к котлу, в котором на огне кипела вода, и сорвал с него крышку

Это может быть только камин. Художник вынужден признать: Наф-Наф, конечно, английский поросёнок. А его рубаха просто указывает на русофильство.

Объединенные поросячьи силы при решающем вкладе Наф-Нафа сломали хребет надменному зверю.

Ещё одна неоценимая заслуга молодого Михалкова — "Три поросёнка". Это изложение чужого произведения, но — кто знает — может быть, благодаря именно михалковскому пересказу "Три поросёнка" стали любимой сказкой советских детей.

"Три поросёнка" — это старая английская сказка. В России она частенько издаётся в сборниках британского фольклора. Последние десятилетия "Три поросёнка" Михалкова печатаются с подзаголовком "По английской сказке". Это не так. Отличия сюжета михалковского рассказа от сюжета английской сказки вроде бы и незначительные, но для русского читателя существенные. А дело в том, что непосредственным образцом для Михалкова выступила не английская сказка, а довоенный мультфильм Диснея. Первое издание отдельной книжки имело подзаголовок: «Текст и рисунки студии У.Диснея. Перевод и обработка Сергея Михалкова». — М.-Л., 1936 (в 1937 году было уже третье издание с теми же атрибутами). Понятно, что отказ в подзаголовках от американского поп-культурного источника "Трёх поросят" в пользу английского народного фольклора был неизбежен уже во второй половине 1940-х гг.

Довоенных изданий у меня нет. Сканы с сайта аукциона: https://www.litfund.ru/auction/364/216/:

На картинках Диснея на двух поросятах — детские матросские костюмчики, волк в цилиндре (хоть и сильно потрёпанном). Третий поросёнок в рабочем комбинезоне. Переосмысление отрицательных и положительных персонажей по итогам американской Великой депрессии. Есть, кстати, и академические исследования сказки (откуда я почерпнул про Великую деспрессию): Ольга Мяэотс. СКАЗКА О «ТРЕХ ПОРОСЯТАХ»: ЭВОЛЮЦИЯ СКАЗОЧНОГО СЮЖЕТА В КНИЖКЕ-КАРТИНКЕ ХХ ВЕКА // https://cyberleninka.ru/article/n/skazka-....

В общем, первоначально михалковский текст планировался как подписи к комиксу — диснеевским раскадровкам (и от тогдашних критиков Михалкову досталось за многословие). А вот, поди ж ты — зажил рассказ Михалкова самостоятельной жизнью. Стали "Три поросёнка" русской народной сказкой (с обыкновенным камином в типичной каменной избе).

Слева направо: 1) С.Михалков. "Сказки". — М.: МИФ, 1993. Это перепечатка книги, выпущенной "Детской литературой" в 1988 году, за исключением "Похождений рубля"; 2) "Большая книга сказок, стихов и песен. Рисунки В.Чижикова. К 70-летию художника". — М.: АСТ, 2005 (фолиант на 790 страниц — позднее издательство стало дробить это собрание разных авторов на несколько книжек).

В издании 2005 года рисунки подверглись незначительным изменениям (слева — издание 1988/1993 г., справа — издание 2005 г.)

Но главное — в издании 2005 г. количество рисунков существенно увеличилось. Облик персонажей не изменился. Поросята — в детских костюмчиках по моде благородных семейств первой трети XX века. Волк — потрёпанный модник в канотье и с тросточкой. Тоже европейская мода начала века, следы которой могли сохраниться и в 1930-х гг. Думаю, Чижиков отсылает к персонажам Диснея — понимает и подчёркивает эту связь.

Освежим в памяти сюжет по картинкам Чижикова.

1) Беззаботная жизнь трёх поросят. Хорошие имена придумал Михалков: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Сразу же видна авторская переработка текста диснеевского мультика: там два поросёнка — музыканты, а третий работяга, и они носят длиннющие говорящие имена (Fifer Pig, Fiddler Pig, Practical Pig). Правда, в этом случае легче запомнить правильного поросёнка. Я вот в наших путаюсь — не смогу без подсказки вспомнить, кто из них положительный герой.

2) Ага, подсмотрел: Наф-Наф, оказывается предложил братьям строить дома. В этом эпизоде, кстати, видят творческий вклад Михалкова в диснеевское либретто.

цитата Ольга Мяэотс

Михалков усиливает морализаторское начало: желая подчеркнуть, что похвала труду искони присуща русской культуре, он подкрепляет свою позицию авторитетом признанного моралиста И. А. Крылова и вводит в свой текст узнаваемую перекличку с басней «Стрекоза и Муравей»: дело происходит осенью, и хотя Наф-Наф и призывает братьев «подумать о зиме», те не желают прекращать свои беспечные игры: «До зимы еще далеко. Мы еще погуляем»

Персонажи у художника Чижикова и так-то всегда одинаковые, а три поросёнка и вовсе неразличимые (близняшки ведь — из одного помёта). Чижиков, делая свои рисунки в конце 1980-х гг., выделяет Наф-Нафа с помощью запоминающегося аксессуара — кепки иностранного фасона. Можно ещё отметить: Дисней прямо нарядил ответственного поросёнка в рабочий комбинезон, а Чижиков надел на Наф-Нафа поло — наиболее строгую футболку из всех представленных на братьях.

3) Беззаботные братья строят себе домишки из соломы и прутьев (Чижиков рисует только дом из соломы).

4) Наф-Наф строит каменный дом (у Чижикова — кирпичный). Наф-Наф стоически переносит насмешки братьев — тем полнее будет его торжество потом.

5) Легенда поросячьего шансона: песня "Нам не страшен серый волк...". Вот он появился: у Чижикова — это пижон, внешне не имеющий никаких бандитских атрибутов.

6) Начинаются гонки за поросятами. Волк разрушает экологичные постройки силой своих лёгких. Необычное оружие, требующее большой артистичности. Наверное, поэтому Чижиков придал волку облик эстрадного певца куплетов.

7) Волк в овечьей шкуре. Перед разрушением второго домика (из прутьев) волк пытается применить хитрость — прикидывается овечкой. Для нормального сюжета мультиплицированной сказки ("дунул раз, дунул два...") этот эпизод лишний. Но для мультиков Диснея действуют другие законы: требуется не монотонность, а разнообразие приключений; поэтому надо накручивать эпизоды, в том числе из других произведений, да и хронометраж фильма надо вытягивать.

8) Последовательно громя жилища, волк загоняет всех поросят в каменный дом Наф-Нафа. И тут выяснилось, что волк действительно очень сообразительный — имеет разный арсенал средств нападения: раз не получилось сдунуть каменный домик и уже не пройдёт номер с овечьей шкурой, надо проникнуть в дом через трубу.

9) Дальше в тексте описывается, как Наф-Наф сдёрнул крышку с котла, где кипела вода, как волк упал из дымохода в кипяток, как он вылетел на крышу обратно через трубу, как убежал в лес. Чижиков рисует только последний эпизод.

10) Братья зажили дружно втроём в каменном домике Наф-Нафа.

В завершение текстологических изысканий. В 1990-х гг. Михалков добавил продолжение к сказке. Собственно, моё обращение к поздней сюите В.Чижикова в этом самом первом обзоре "Трёх поросят" обусловлено тем, что Чижиков — единственный, кто сделал рисунки к михалковскому последнему варианту сказки. В фолианте "Большая книга сказок, стихов и песен" 2005 года "Три поросёнка" даны в последней переработке. Вообще-то добавления были на злобу дня и явно не для детсадовцев. Надо бы возвращаться к привычному тексту. Но в "Лабиринте" недоумевают по поводу нового окончания в отзывах на книгу аж 2016 года. Неужели теперь будут печатать горький памфлет Михалкова как последнюю авторскую редакцию? Прощай, добрая сказка.

а) История заходит на второй круг. Наф-Наф требует продолжения строительства — тесно в одной комнате. Братья ленятся, но потом подчиняются. Дом расширяется до трёхэтажного.

б) Волк в это время попадает под влияние лисы (это уже типично русские сказочные мотивы).

в) А что-то нет согласия в поросячьем семействе: всё больше и больше конфликтов.

г) После очередной ссоры Наф-Наф хлопнул дверью и убежал в лес, братья тоже выбежали из дома. И вот результат:

цитата

Вернулись поросята из леса, а в доме уже волк с лисой живут. И никто до сих пор не знает, что стало с тремя поросятами Ниф-Нифом, Нуф-Нуфом и Наф-Нафом.

Новое окончание "Трёх поросят" выдержано в духе безысходных "Хроник смутного времени" В.Рыбакова: захват жилища, убийство жильцов... Говорили "Михалков — барин", а он оказался советским барином.

А, может, это было нехитрое осмысление Михалковым последствий распада Советского Союза?

Заканчиваю обзор иллюстраций литературных сказок С.Воронина. Секрет привлекательности произведений Воронина для первоклассных художников, остался для меня тайной. Последняя сказка — "Тайна боевого кузнечика". И последнее удивление: ряды иллюстраторов воронинских сказок пополнил легендарный В.Пивоваров (журнал "Мурзилка". 1971. № 3). Ну теперь воистину, все промелькнули перед нами, все побывали тут.

Текст сказки "Тайна боевого кузнечика" имеет своеобразную композицию с элементом абсурда. Писатель играет в постмодернизм для детей. Но художникам абсурдинки в тексте не хватило для того, чтобы и они стали творить постмодернизм в иллюстрациях. Поэтому иллюстрации не выходят за границы обычной сказочности.

Традиционный шмуцтитул у Соловьёвой: японские мотивы.

Но для этой сказки оправдано глубокое погружение в живую природу. Соловьёва — художница, специализирующаяся на травинках и зверушках — полностью отдаётся летней стихии: такие реалистичные ассоциации вызывает у неё одно упоминание писателя о кузнечике во вступлении.

Сказка началась. Появляется кузнечик — он спал-спал, да проснулся и надел

цитата

ярко-зелёный мундир c золотыми погонами, сделанными из солнечных лучей

Все художники впечатлены милитаризованным насекомым. Реалисты выписывают мундир с четырьмя рукавами.

Хотя Соловьёва ещё пытается делать вид, будто ничего особенного тут нет — якобы, кузнечик и в самом деле такой, а ботфорты на нём почти не заметны.

Первый бесспорно сказочный эпизод — лиса поймала зайца. А кузнечик верхом на стрекозе его спас. Разум дал кузнечику крылья для долгих перелётов.

1) Тут уж и Соловьёва прекратила сопротивление: рисует типичного зайца в шортах.

2) Трёхмерную панораму даёт сказочный реалист Кочергин (лиса и заяц у него без одежды)

3) А нон-конформист Пивоваров даёт панораму плоскостную.

4) Ракурс сверху избрал Остров. Эффектно получилось.

В эпизоде присутствует комарик, который по приказу кузнечика жалит лису. Мне эта совокупность — прилёт спасителя, привлечение комарика — напомнила "Муху-цокотуху".

Следующие униженные и оскорблённые — это бабочки, которых угнетает жук-носорог (заставляет чистить свой рог). Кузнечик, понятно, вмешался.

1) Кочергин очень впечатлился этим жуком. У него жук-носорог в обрамлении бабочек был на квази-фронтисписе к сказке и на страничной иллюстрации с кузнечиком. Очень декоративно.

2) Остров тоже под впечатлением цветовой гаммы насекомых (кто же в детстве не смотрел зачаровано на эти металлические переливы надкрылий!).

3) Но там ведь и приключения были. Кузнечик обезвредил жука приёмом из "Храброго портняжки": отскочил в сторону, и жук застрял рогом в пне. Я ж говорю, детский постмодернизм... Можно сравнить эти эпизоды у художников разной эстетики: Соловьёвой и Пивоварова.

1) Кузнечик улёгся отдыхать. Кочергин изобразил это с большой обстоятельностью.

2) Пивоваров более абстрактен. Улитка со старушечьей мордой появляется. Будто это какая-нибудь "Алиса в стране чудес" — идеал для Пивоварова.

3) Автор сам становится маленьким, чтобы взять интервью у кузнечика. У Соловьёвой какая-то гигантская улитка ползёт.

цитата

Скажите, что нужно сделать, чтобы всегда быть добрым?

4) К счастью, от морализаторства нас спасает появившийся с небес враг насекомых — ласточка.

Кузнечик прячется в домике улитки. Вот зачем художники её рисовали ранее — подготавливали нас.

Автор вынужден закончить сказку, а потом хочет, но не может вернуться в мир кузнечика. Появляется другой мир —

цитата

Про то, как полевая мышь чистила от пыли свою шубку. Да-да, она сняла ее, повесила на травинку и стала выколачивать пыль, оставшись сама в тоненьком сером платьице. Честно говоря, я до этого дня не знал, что у мышей снимаются шубки…

Внезапно появившаяся мышка без шубки заинтересовала художников.

Ход с мышкой оказался ложным. Сказка оборвалась. Лёгкая провокация с поддразниванием удалась. Взрослые художники впечатлились.

Тайна боевого кузнечика осталась неразгаданной.

Продолжаю листать сборники литературных сказок С.Воронина. Сегодня две беззаботные сказки. Про метаморфозы. Но можно истолковать и так, будто они про вмешательство человека в замысел природы. Тогда сказки моралистические: "Кому велено чирикать — не мурлыкайте...".

В очередной раз пытаюсь понять глубокий смысл японских стилизаций Соловьёвой к сказкам Воронина.

цитата

В одном городе жил-был мастер. Он делал игрушки. Эти игрушки он никому не продавал, не дарил, не отдавал, а выводил на дорогу и отпускал. Но так как был он не просто мастер, а мастер Озорник, то любил все делать наоборот.

На всех портретах мастер именно что озорной (т.е. весельчак). Хотя раньше слово "озорство" означало некую смягченную степень "хулиганства" (а хулиганство — это и сейчас термин уголовного права). В тексте Воронина "Озорник" трактуется скорее с негативным оттенком.

цитата

...солдатикам вместо храбрых сердец вставлял сердца заячьи, трусливые, а зайцам, этим маленьким трусишкам, — храбрые солдатские сердца; лягушек одевал в прекрасные платья, а красавиц кукол в лягушечью кожу

Тема с лягушками и красавицами особенно развеселила Калаушина.

Но и про зайцев Калаушин не забыл — это именно что храбрые зайцы, которые не страшатся хищников. Правда, амбиции зайцев не соответствуют их физическим возможностям, поэтому в столкновениях с врагами они обречены.

Пришла беда.

цитата

Напали на город, в котором жил мастер Озорник, злые враги. И конечно же, солдатики, которым нужно было охранять город, испугались и побежали в лес. Тут-то их и встретили зайцы.

Эту встречу храбрых зайцев с трусливыми солдатами рисуют Кочергин и Калаушин.

Решение пришлось принимать низам непосредственно на поле боя. Зайцы обменялись сердцами с солдатами. И у солдат всё получилось. Соловьёва и Остров рисуют красивые баталии.

Можно ли грозить убийством за озорство? Грозить можно.

цитата

— Да ведь тебя за это убить мало! — вскричали солдатики.

— Простите меня, больше я так никогда не буду делать, — сказал мастер Озорник и встал на колени.

— Ну, смотри же! — пригрозили ему солдатики.

Солдаты-победители организовали военную хунту и без участия мастера-создателя продолжили устранение перекосов. А именно:

цитата

бросили лягушек в болото, а красавицам куклам, своим невестам, отдали прекрасные платья.

Лягушки, по словам автора, были довольны больше всех.

Помимо иллюстраций в уже знакомых сборниках, к "Храброму клоуну" обнаружились дополнительно иллюстрации Е.Монина из сборника "Волшебные краски" и картинка Л.Нижнего из журнала "Мурзилка" 1983 № 8. Невероятная популярность!

Рисунок на шмуцтитуле "Храброго клоуна" в японском стиле из сборника, иллюстрированного Т.Соловьёвой.

Кукольный солдат истрепался.

Мастер (не озорник!) в ходе реставрации преобразовал солдата в клоуна.

Выразительный клоун получается у тех художников, которые сохранили ему гусарские усы и хмурое выражение лица.

Гусар остаётся гусаром даже в дурацком колпаке. Клоун-солдат начинает бряцать на литаврах, чем привлекает красавицу куклу Светлану.

Назревает конфликт в духе "Щелкунчика": за маской очаровательного клоуна скрывается грубый солдафон, но Светлана не верит этому.

В духе "Щелкунчика" конфликт и разрешается: на кукольный мирок нападет крыса, клоун-солдат вступает с ней в схватку, убивает её и сам падает израненный.

Сюжетный ход не нов, но какова форма! Убиение крысы литаврами. Художники не могут упустить возможности попрактиковаться в изображении такого поединка.

Мастер оценил подвиг клоуна и вернул ему внешний облик солдата.

И поставил солдата на полку со Светланой.

Всё-таки с удовольствием художники иллюстрировали бесхитростные тексты Воронина.

Не так давно заметил, что у меня в результате случайных покупок образовалось небольшое собрание иллюстрированных изданий одного автора. Художники титулованные, а автор не раскручен (на Фантлабе и странички не заведено). Был заинтригован.

Книги датируются Семидесятыми годами, автор — С. Воронин. В сборниках — рассказы и сказки. Рассказы мне показались простенькими, а вот сказки удивили. Некоторые явно постмодернистские. Сегодня — две сказки с андерсеновскими интонациями. Но какая-то смелая мораль. Тут Воронин, конечно, не одинок: есть переклички со сказками Ф.Кривина, и даже С.Козлова. Однако Воронин в этом ряду выдающихся современников оказался достаточно своеобразным.

Две "андерсеновские" сказки — это "Факел и часы" и "В старом сундуке". Иллюстрации к ним присутствуют в следующих изданиях:

1) Рассказы и сказки. — СПб.: Речь, 2013. Художник — великий Н.Кочергин. Первое известное мне издание книги было в 1973 году.

На титульном развороте — шествие героев сказок. Слева — объединились персонажи наших сегодняшних сказок.

2) Настоящий тигр. — Л.: Детская литература (Ленинградское отделение), 1977. Известная художница Т.Соловьёва.

Художница любила рисовать природу. Это нашло отражение и в нашей книге. Форзац усеян цветочками и бабочками. Японский стиль, на первый взгляд не имеющий отношения к произведениям сборника.

Букет на задней крышке переплёта. Уже в русском стиле.

3) Тайна боевого кузнечика. — Л.: Детская литература, 1972. Выдающийся художник С.Остров, обожаемый мною. Подал заявку на внесение книги в базу Фантлаба.

Книга в мягкой обложке. Титульный разворот.

Третья страница обложки. Здесь присутствуют герои наших сегодняшних сказок.

4) Храбрый клоун. — Л.: Детская литература, 1970. И снова выдающийся и любимый многими художник Б.Калаушин. Подал заявку на внесение книги в базу Фантлаба.

Книга в мягкой обложке. Титульный разворот. У меня разворот склеен, а в Интернете нашёл более раннее издание — 1967 года.

Невероятное созвездие иллюстраторов! Посмотрим, что же они нарисовали.

Факел и часы — сказка несложная, хотя и с претензией на грациозность. Две статуэтки, одна влюблена в другую без ответной симпатии (Андерсен на ум приходит сразу же). Антураж XX века: одна статуэтка — часы (серебряная балерина на одной ноге, кстати), другая статуэтка — электрический светильник (бронзовый юноша). Хозяин квартиры уезжает и забывает выключить светильник. Приходит смерть. Часы останавливаются, лампочка перегорает. Хозяин возвращается, техника оживает. Но главное — взаимоотношения механических часов и электрического светильника...

Бронзовый юноша получил от балерины признание в любви только тогда, когда у неё начало останавливаться сердце — часы.

цитата

— Да-да, люблю, люблю… — говорила балерина. Она понимала, что умирает, и ей так захотелось хоть раз кого-нибудь полюбить. Ведь так обидно прожить жизнь и не полюбить никого. И она стала говорить бедному юноше самые нежные, самые светлые слова, каких никогда никому не говорила.

В общем, капризная балерина и честный юноша, который всё навязывался освещать её жизнь (лампочка-то сутками горела). Поневоле про Данко с горящим сердцем в руках вспоминаешь. Написано хорошо, но Кочергин не может придумать адекватный иллюстративный ряд, у него повторы: статуэтки в реальности (неживые на окне) и в сказке (сошедшие с пьедесталов и беседующие). Но статуэтки в реальности и в сказке немногим отличаются друг от друга.  

А изюминка-то сказки — в конце. Хозяин вернулся, завёл часы, балерина ожила и опять забыла про юношу.

цитата

— Но ведь вы меня любите? — спросил юноша. — Вы же сказали, умирая, что любите меня.

— Ах, — ответила балерина, — ну что не скажешь, умирая!

Концовка не для детской сказки, хотя и не сказать, что совсем уж неожиданная. Вполне в духе Андерсена. Но как это нарисовать?

У Соловьёвой многообещающий шмуцтитул: свеча и дохлая мошкара. К тексту отношения на имеет. Но к чему-то это было нарисовано?

Шмуцтитул обманул ожидания. Графический комментарий — как у Кочергина: на заставке две фигурки, и на картинках в тексте они же. Позы неизменные.

Правда, на иллюстрациях красивый вид за окном и на заставке — советский южный санаторий. Это туда хозяин уехал. А вернулся оттуда с красивой женщиной. Ну хоть так художница отразила неуловимые намёки текста.

Выдумщик Остров сдался сразу: заставка и страничная иллюстрация вообще идентичны.

Калаушин наиболее адекватно справился с этим орешком. У него всего одна сцена с фигурами, и поданы они юмористически.

цитата

— Ах, — ответила балерина, — ну что не скажешь, умирая!

Может, это, действительно, смешно, а не трагично?

Вторая сказка — В старом сундуке — с живым действием, поэтому иллюстрировать её легче. Ну и мораль в ней поизящнее.

1) Начало андерсеновское: на чердаке старого дома в сундуке среди хлама находились игрушки: солдат с поломанной ногой, безухий медведь, слон без хобота и растрепанная, в изорванном платье кукла. Есть — Кочергин на заставке рисует героев в ряд.

2) Головоломка: выбраться из сундука можно, если кто-то из обитателей подставит всем плечо, но сам при этом останется в сундуке навсегда. Препирательства сводятся к тому, кто из них самый никчемный, чтобы пожертвовать собой. Но все живут мечтами, которые и рисует Кочергин: слон найдёт себе хобот, солдат ногу, медведь бросится в лес по грибы, а кукла сразу пойдёт к парикмахеру.

3) Между солдатом и куклой возникла симпатия, что обозлило слона и медведя (им стало ещё хуже). Назревает убийство. Солдат избавляется от медведя и слона — помогает им покинуть сундук.

4) Солдат и кукла остались одни в роскошном сундуке. Выглядят ужасно, но это если со стороны смотреть.

цитата

И они сели рядышком и стали смотреть друг другу в глаза.

1) У Соловьёвой японский шмуцтитул на тему заточения: сакура цветёт, птица в клетке, птицу жалко.

2) Разворот: грустные игрушки в сундуке, а на воле очень хорошо.

3) Счастливых влюблённых оставили в покое. У солдата выросла нога, да и кукла не такая уж потасканная.

4) Художница показывает улепётывающих медведя и слона. Для них ничего не изменилось: хобот и уши не отрастут. Свобода — это разбитые мечты.

Остров приходит к тем же решениям, что и Кочергин с Соловьёвой.

Но он нарисовал самых привлекательных и эмоциональных персонажей. У куклы в конце — фирменная улыбка, абсолютное счастье.

А вот Калаушин эту сказку не иллюстрировал.