Стихотворение "Несостоявшееся знакомство" возвращает нас в русло английской абсурдной поэзии. Имеется логический пробел, который должен восполнить маленький читатель (слушатель). Хорошо, если иллюстратор ему подскажет.

Из-за чего дети свалились на пол?

цитата

Билли и Долл

полезли на стол —

знакомиться с новым котом.

Первым был Билл.

Он шишку набил.

А Долли свалилась потом.

Итак, в стихотворении появился кот. Вновь иллюстраторы разделились на котофилов и кисофобов.

Рисунок из моего детства. Калачёв рисует злого (по меньшей мере, нахмуренного) кота. Этот кот предупреждает о своём независимом характере. Знакомится с детьми он явно не желает.

Сомнений, почему дети оказались на полу, нет. Это кот их побил.

Зачем они полезли к нему? Разгадка — в фотографии на стене. У детей была собачка, они привыкли её безнаказанно чухать. Эта собачка иерархию в стае признавала, хозяйских детей не обижала. Значит, вина детишек простительна (простая неосторожность), а кот — жестокий и бессердечный. Ещё и на стол взгромоздился. У-у-у!

Антоненков своим рисунком тоже подсказывает, как заполнить логическую лакуну в стихотворении. Но художник — явный кошатник, он, понятно, кота будет выгораживать. Спит очаровательный котик, а противные дети его дразнить лезут.

Котик со сна закричал во всё горло от испуга. Бедный котик! Противные дети попадали от неожиданности. У-у-у!

А что у Спеховой? Дети сами упали. Лезли-лезли знакомиться, да и сорвались. Такой котик никого обидеть не может, да он даже и не пошевелился.

Желание художницы выгородить кота приводит к искажению восприятия текста. Детишкам не дают возможности решить хитроумную задачу. Дети остановятся в развитии. Погубят Россию такие котики. Только правда о котах спасёт нас.

У художницы Ивановой всё понятно — кот свиреп, дети на полу. Бонусом на странице — смешное стихотворение про дядюшку Юджина.

Бесподобный кот Алисы Порет. Кот ей друг, но истина дороже — это он непрошенных гостей со стола смахнул.

Иллюстрации Порет (делая поправку на новые возможности репродуцирования рисунков) совершенно в духе детских книжек эпохи советского НЭПа. Не тех авангардистских, что были с рисунками Лебедева и пережили своё время, а тех, что были в обычных массовых изданиях.

У Конашевича выходил в 1925 году сборник "Рожи" — совершенно проходные упражнения на анатомию мышц лица. Вот на рисунке Порет через пятьдесят лет всё те же тщательно прорисованные и не вполне убедительные гримасы на детских лицах. Смешение времян.

В сборнике стихов Левина "Глупая лошадь" на очереди заглавное стихотворение. После английских изощрённостей перед нами история прозрачная, смешная. Про бережливость.

цитата

Лошадь купила четыре калоши —

пару хороших и пару поплоше.

Если денек выдаётся погожий,

лошадь гуляет в калошах хороших.

Стоит просыпаться первой пороше —

лошадь выходит в калошах поплоше.

Если же лужи по улице сплошь,

лошадь гуляет совсем без калош.

Лошадь выглядит эксцентричной, но, в общем-то, английских мотивов здесь и нет. Разве что шотландские... Однако стихотворение всё же не про скупость, а именно про особую форму бережливости, известную только советским читателям (взрослым) на фоне тогдашнего дефицита.

1) На чёрно-белом рисунке Калачёва — лошадь, гуляющая по хорошей погоде. Встречные англичане сдержанно усмехаются. Может быть, самое смешное как раз в том, что лошадь о четырёх ногах покупает две пары галош (итого четыре), но носит-то всё равно по одной паре — в хорошую погоду одну пару и в плохую погоду одну пару.

2) На цветном рисунке Калачёва — гуляние в самую плохую погоду без галош.

Внезапно у утончённого Левина в концовке прорываются советские интонации Барто-Михалкова (что лишний раз доказывает генезис этого стихотворения):

цитата

Что же ты, лошадь, жалеешь калоши?

Разве здоровье тебе не дороже?

Художник, конечно, усиливает эту тему — уже не риторический вопрос, а свершившийся факт: лошадь слегла с тяжёлой формой инфлюэнцы. А ведь на нарисованной лондонской улице — всё ещё викторианские времена, пенициллин не изобретён. Пропала лошадка.

Помнится, в детстве, рассматривая кровать, на которой еле помещалась кобыла, возвращался в книжке назад и сравнивал с кроватью, на которой еле-еле помещался Уики-Вэки-Воки-Кот. Кровати похожие, но связей между стихотворениями установить не удалось. Просто в этой книжке всем выделялись однотипные кровати (тоже дефицит).

У Антоненкова, как ни странно, повторена в рисунках идея Калачёва: вот лошадь гуляет (в галошах поплоше), вот она тяжело болеет. Болеет долго — за окном уже снег, лекарства всё прибавляются (предыдущие, значит, не помогли), следов пенициллина опять не вижу. Бедная глупая лошадь.

Черняк демонстрирует тот же новый стиль, что и Антоненков. Лошадки у них похожи тем, что на настоящих не похожи. Но пессимизм у художницы отсутствует. Лошадь, конечно, глупая. Котик (внизу справа) её спрашивает: "Разве здоровье тебе не дороже?". Она отвечает: "Я не настоящая, вон вся в заплатках. Не болею".

Спехова также обходит тему смертельной болезни глупой лошади. Впрочем, на рисунке всем конец — Темза вышла из берегов.

Компания, к которой принадлежал Левин, сделала некий прообраз стихотворения про лошадь и галоши разной степени изношенности. Смысл этого пра-стихотворения совсем другой (более английский). Но нас интересует рисунок Чижикова раннего периода (про цирк, кстати, в стихотворении ни слова).

В сборнике стихов Левина "Глупая лошадь" после кровожадных историй про съеденных лягушек и мышек следует "Зелёная история", которую уже можно трактовать как полноценный "английский нонсенс".

В первой части стихотворения "Зелёная история" очень долго рассказывается о том, как английская семейка отправилась в гости к родственнице. Рассказывается долго, потому что всякий раз дотошно подчёркивается, что у каждого из семейки в одежде было что-то зелёное, и карета была зелёная, и за этой каретой пустился в догонку Джонни верхом на пони (но пони был все же в зелёной попоне). В общем-то этого достаточно — уже смешно.

Но во второй части идёт всё то же дотошное описание семейки в зелёном, которая отправилась обратно. А Джонни и пони на сей раз не стали догонять зелёную телегу своими силами, а вернулись в купейном вагоне. Приём нонсенса: все напряжённо следили, чем же разрешится тема зелёной истории. А оказывается, история совсем про другое: как маленький пони всех обогнал, потому что ехал в поезде. Но всё это рассказывается с невозмутимым видом.

Я в этом левинском стихотворении даже корни британской абсурдной поэзии вижу — Кристофер Смарт, "Песни из Бедлама": тезис ("Да возрадуется...") и объяснение ("Ибо...") на разных листах и второе из первого не вытекает.

Мне в детстве особо смешной история, конечно, не казалась. Английский юмор — он же тонкий.

На чёрно-белом рисунке Калачёва — мальчик с лошадкой (с пони, как выяснилось).

На цветном рисунке Калачёва уже поинтереснее. Зелёный цвет, можно сказать, не обыгрывается — у Калачёва вся гамма такая. Но лошадка в вагоне — это по-нашему, можно повеселиться, если уж английский юмор непонятен.

Так что поверхностный слой истории Левина до маленьких адресатов художник донёс. Общего детского восторга от книжки это сложное стихотворение не убавило.

У Антоненкова зелёная тема тоже не особо выпячивается (цветовая гамма выглядит обычной). Антоненков выбрал другой аспект истории — по-видимому, более важный: сначала мы видим, как мальчик верхом на пони не может догнать телегу, а потом — как телега не может догнать паровоз с мальчиком и пони.

Спехова, как и Калачёв когда-то, выбрала тему перевозки лошадки в пассажирском вагоне (но больше похоже на перевозку в угольном тамбуре паровоза).

Продолжаю воскрешать свои впечатления раннего-раннего детства от стихов Левина.

Следующее стихотворение в сборнике "Глупая лошадь" — под волшебным звукосочетанием "Уики-Вэки-Воки". Во взрослом возрасте попадалось на глаза какое-нибудь "Вилли Винки", что-то смутно отзывалось из детства, начинал читать — нет, не то. "Уики-Вэки-Воки" — ни одной звонкой согласной.

История ещё более загадочная, чем про мистера Квакли и мистера Крякли. Значимость интерпретации текста художником повышается.

Первая строфа:

цитата

Уики-Вэки-Воки-мышка

Построила себе домишко

<...>

Но так уютно жить в домишке

Уики-Вэки-Воки-мышке.

На чёрно-белом рисунке — абсолютно счастливая мышка. Печурка, суп варится, кровать, коврик, ночной горшок. Портрет хозяйки-мышки на стене.

Вторая строфа:

цитата

Уики-Вэки-Воки-кот

Негромко

Песенку

Поёт.

Она

Без слов,

Она

Без нот,

Но знает кот, о чём поёт.

Поёт и гладит свой живот

Уики-Вэки-Воки-кот.

Что бы значило? Ничем не связанные строфы. Кроме пары "кошки-мышки". Настораживает, что кот гладит свой живот.

На цветном рисунке Калачёва — безжалостная интерпретация. Кот находится в той же самой локации, в которой до того была мышка. Кровать ему мала. На стене — тот же портрет мышки. Сожрал мышку и занял её домик.

Первый урок: кошки коварны, опасны и беспринципны. Такое не забывается. Хотя с кошками, конечно, потом приходится дела вести.

На рисунках Антоненкова другая интерпретация. Всё вроде бы правильно: счастливая мышка и довольный облизывающийся котик. Все живы-здоровы.

Но разница между "облизывается" (хочет съесть) и "поглаживает живот" (уже съел) все-таки очевидна. Так что на рисунке — подмена понятий. Выгораживает Антоненков кошачье племя. Пристрастный он.

Вот так всё с младенчества всё и предопределяется. А потом через много лет: "Какая у Вас собачка хорошая. Уики-Вэки-Воки в детстве читали?" — Ага. — "В рисунках Калачёва?" — Само собой. А у Вас котик? — "Да, у меня ведь эта книжка с рисунками Антоненкова была".

Хорошее решение художница нашла: котяра поглаживает живот потому, что постоянно накормлен, безотносительно к какому-то мышонку.

Да, отъелись коты по сравнению с 1969 годом. Никто не помнит, чем кошки питались, когда "Вискаса" не было. Нет больше в стихотворении загадки и конфликта.

Алису Порет не заподозришь в незнании отношений между мышкой и кошкой. Но нарисовала она в точности всё как написано: мышонок в норке, а кот гладит живот. Не придраться.

Ах, уж это простодушие Алисы Порет! Тоже кошек выгораживает.

Третье стихотворение в сборнике "Глупая лошадь" приведу целиком (хотя на сканах тоже должно читаться).

Мистер Квакли и мистер Крякли

История загадочная и не слишком длинная.

Мистер Квакли, эсквайр,

Проживал за сараем.

Он в кадушке обедал и спал.

Мистер Крякли, эсквайр,

Погулял за сараем,

И с тех пор мистер Квакли пропал.

После спокойных разминочных стихотворений с открытым концом Левин предлагает серьёзную для младенческого ума загадку, разгадать которую помогают иллюстраторы.

В поздних изданиях (которых у меня в детстве не было) автор к слову "эсквайр" делает сноску: "английское слово". Хорошее пояснение. Думаю, что если я в первый раз у родителей спрашивал про эсквайра, то получил, вероятно, такой же ответ. А так меня этот "эсквайр" не беспокоил (мне запомнилась, что много позднее я озадачился ненадолго этим "эсквайром" в рассказах про Шерлока Холмса — а оказывается, это была вторая встреча).

Худ. С.Калачев (1969)

На первом развороте Калачёв иллюстрирует первую строфу: счастливый лягушонок с зонтиком, в котелке и галстуке-бабочке. На жилище — бочонке — герб эсквайра.

На втором цветном развороте — утка, после прогулки которой лягушонок исчез. Тяжело было придти к выводу, что утка съела лягушонка — ведь прямо об этом не говорилось, оставался шанс, что мистер Квакли не погиб. Но суровый иллюстратор Калачёв не оставлял шанса: подробное изучение рисунка показало, что зонтик и котелок перешли к мистеру Крякли, а из клюва у него свисает галстук-бабочка. Сильное потрясение от разгаданной недоговорённости.

Худ. Е.Антоненков (2004/2014)

Антоненков, конечно, более плотно и цветасто отобразил историю. Он жалеет маленьких читателей: из реквизитов победы над лягушкой — только флажок, прихваченный уткой. Конечно, и портрет пожранного мистера Квакли, водружённый непосредственно в кадушке, смотрится как установленный памятник... Но всё же шансы на чудесное спасение остаются.

Худ. М.Спехова (2019)

Ну а Спехова вовсе избегает трагичной нотки: у неё и лягушка, и утка живы и существуют в одном времени. Ну, значит, её читатели размышлениям над открытым концом предаваться не будут.