В дошкольном детстве моей любимой книжкой был сборник "Глупая лошадь". Слушал стихи, которые читали мне родители (в отведённое время), и постоянно рассматривал картинки (всё время). Удивительно то, что для малыша абсурдистские стишки с английскими корнями были близки и понятны — более, чем наша традиционная детская классика. Автор завораживал, требовал расшифровки. Думаю, впрочем, что если бы мне в детсадовском возрасте перед сном читали и перечитывали "Войну и мир", она бы стала любимой книгой — а так нет, только на втором месте после "Глупой лошади". Всегда удивляюсь, слушая про то, как взрослые решают: "Это ребёнку ещё рано".

Взрослым я очень-очень долго не мог найти эту книжку, хотя обложка, как я потом понял, постоянно попадалась на глаза. Во-первых, тексты я искал не там: был убеждён, что это стихи Маршака , а оказалось Вадима Левина. Во-вторых, в моей памяти иллюстрации представали как многоцветные полотна какого-нибудь Рубенса, а не линеарные рисунки Спартака Калачёва. Всем знакомая аберрация памяти. Вспомнил всё лет пятнадцать назад благодаря случайности. Вот она — книжка 1969 года.

Потом узнал, что этот корпус стихов Левина в наше время проиллюстрировал Е.Антоненков.

Ну а потом уж накопились и другие издания стихов Левина в иллюстрациях разных художников.

Вот оно — региональное издание "Глупой лошади" (Новосибирск, 1969) с рисунками незабвенного художника С.Калачёва (тираж 175 тыс. экз.). Квадратный формат для тех времён указывает на библиофильские претензии издательства. Сдержанное оформление переплёта. Кстати, имени автора на переплёте нет.

Столь же сдержанный титульный лист, где проставлено имя Левина и дана характеристика сборника: пересказы, подражания, переводы с английского. Прямо указать на мистификацию автор не рискнул (или издатель не позволил).

Форзац, дающий представление о технике цветных иллюстраций (прозрачное тонирование).

Зеркальный нахзац.

Следующее переиздание с иллюстрациями Калачёва точно в таком же макете выйдет в Харькове в 1992 году, но там уже будут иронические пояснения Левина, дающие понять, что никакие это не переводы. В текст были внесены некоторые смешные примечания. Потом, начиная где-то с 2004 года "Октопус" будет переиздавать книгу в неизменном макете вплоть до наших дней (сейчас продаётся переиздание 2021 года с чуть обновлённой обложкой).

Пишут, что в 2004 году сборник "Глупая лошадь" перевели на английский, и он вышел в американском издательстве «Pumpkin house» с рисунками выдающегося иллюстратора наших дней Е.Антоненкова. Году в 2012 с этими рисунками сборник выходил на украинском языке (поди, с английского переводили). А в 2014 году вышел, наконец, на языке оригинала в издательстве "Махаон".

На переплёте и титульном листе ёрнический подзаголовок: "Самые новые старинные английские баллады" (указание на мистификацию).

"Предисловие переводчика": сначала сочинить до-подлинный перевод, а потом пускай англичане переводят обратно. Поэтому перевод на английский для американского издательства — это, конечно, завершающая точка в литературной игре.

Ну, и форзац-нахзац. Антоненков умеет использовать эти места — они ведь иллюстратору отданы и должны быть декларацией художественного оформления книги.

Сборник новых стихов Левина, изданный в 2015 году в Харькове с милыми иллюстрациями художницы И.Черняк. Из "Глупой лошади" будет три стихотворения.

Форзац, раз уж завелась такая привычка.

Наша "Нигма" издала расширенный сборник стихов Левина в 2019 году в серии "Весёлый Альбион" с иллюстрациями современной художницы М.Спеховой. Почти все стихи из "Глупой лошади" присутствуют.

Подзаголовок всё совершенствуется: "Новейшие старинные английские баллады и стихи в до-подлинных переводах на русский".

"Предисловие переводчика" тоже расширяется.

Форзац вот такой есть.

Вероятно, наиболее полный сборник сочинений Левина (и его соратницы/соавтора Р.Мухи), изданный "Октопусом" в 2017 году. Книга-перевёртыш. С одной стороны — художественные произведения. Есть кое-что из "Глупой лошади".

С другой стороны перевёртыша — методические труды. Иллюстрации С.Ивановой в этом сборнике — не самое главное.

Стихи Левина успела проиллюстрировать Алиса Порет (начинавшая еще в 1920-х гг., иллюстратор первого русского "Винни-Пуха"). Сборник стихов Левина про котов в первый раз вышел в издательстве "Малыш" в 1978 году. Издательство "Мелик-Пашаев" переиздало его в 2014 году.

Из "Глупой лошади" только одно стихотворение, совсем мало из этой книжки будем смотреть. Так что можно в качестве знакомства полюбоваться первым разворотом с лунным пейзажем.

Ещё одно переиздание. В 1972 году "Малыш" выпустил ширмочку со стихами Левина и иллюстрациями известного советского художника А.Брея. В 2016 году "Речь" любовно переиздала сборник в виде книжки-малышки.

Из "Глупой лошади" здесь тоже только одно стихотворение (заглавное).

И ещё одно переиздание. В 1968 году "Малыш" выпустил книжку под авторством Н.Воронель и Р.Мухи с иллюстрациями легендарного В.Чижикова, находящегося в своей лучшей форме. В 2018 году "Лабиринт" переиздаёт книжку с добавлением авторства Левина.

В этой книжке, строго говоря, нет стихотворений из "Глупой лошади", но есть некие первоначальные наброски (варианты) этих стихотворений. Всё равно интересно.

Закончили мы обзор иллюстраций разных художников к "Мухе-Цокотухе", а я всё время вспоминал о Конашевиче: его первой сюите времён НЭПа и последней сюите времён Оттепели (которую сейчас массово и издают). Про его "Муху-Цокотуху" поздне-сталинских времён старался не вспоминать.

А был у Конашевича ещё один опыт долгого иллюстрирования детской классики — это "Пожар" Маршака. От самого первого издания 1923 года (чуть пораньше "Мухи-Цокотухи"), где обложку рисовал сам Кустодиев.

И до последнего варианта иллюстраций, который так и остался поздне-сталинским (и его сейчас массово издают).

У меня в живую имеются такие издания:

1) К.Чуковский, С.Маршак. Стихи для детей. — М.: Русский раритет; АСТ, 2003. Помещены рисунки Добужинского и Конашевича к первым изданиям 1920-х гг.

2) С.Маршак. Детям. — М.: АСТ; Астрель, 2006. Помещены рисунки Конашевича, Лебедева, Пахомова преимущественно к изданиям поздне-сталинской эпохи.

Книги годятся для того, чтобы получить общее представление об иллюстрациях и макете (частично). Покупал когда-то именно для того, чтобы сравнить ранние варианты иллюстраций с поздними.

Вот воспроизведение в этих книгах обложек/титульных листов "Пожара"

Сейчас в Интернете можно найти качественные сканы с оригиналов — буду пользоваться ими.

Вот титульный лист первой сюиты Конашевича 1923 г.

В среде ценителей книжной графики первый вариант 1923 года считается шедевром. Сканы из первого издания — через посредство серии "Избранные детские книги советских художников" — с сайта Музея детской книги (от donna_benta).

Вот промежуточный вариант 1928 г. (издано в 1930 г.). Сканы отсюда: https://www.togdazine.ru/article/2146.

Если первый вариант был изысканным в стиле "мирискусников", то второй вариант — плоские рисунки, более подходящие под общий стиль советской детской книжки-картинки Двадцатых.

Был ещё подвариант 1937 г., на Фантлабе имеется скан обложки (см.), по которой видно, что рисунки стали реалистичными, но ещё не кондовыми (в такой мягкой манере в 1960-е гг. потом Майофис работал).

Но внутренних иллюстраций изданий 1937 года обнаружить не удалось. Ю.Молох писал про этот вариант:

цитата

В 1930-е годы образ в книжной иллюстрации требовал убедительности живой натуры. И потому Конашевич в тринадцатом издании "Пожара" (1937) прибегнул к свободному рисунку цветными карандашами, рисунку, обладающему качествами живого наброска с натуры. И здесь обнаружились те потери, которые стали очевидны позднее. Книга стала утрачивать свой действенный характер. Остродинамичный сюжет получил скорее пейзажную трактовку. Позднее с обложки и вовсе умчалась пожарная упряжка, ее заменило статичное изображение пожарного депо (1947).

Ну то есть пока это были вопросы по содержанию, а вот к сюите 1952 года возникли вопросы и по форме...

Вот обложка книги с последней сюитой 1952 г.

Этот-то последний — поздне-сталинский — вариант и считается свидетельством глубокого упадка творчества Конашевича.

Варианты Двадцатых годов: от изысков к простоте.

А в 1952 году начало стихотворения было построено по модели "раньше и теперь": раньше старинная каланча, а "теперь не надо каланчи", теперь у пожарных "есть бетонный дом". Соответственно, и картинок потребовалось больше.

Всё стало фундаментальным и вялым.

Мама Леночки уходит на рынок и оставляет её одну. Эту маму Конашевич рисует только в самой первом и самом последнем варианте — тем явственнее разница. За тридцать лет и Леночка, и её мама из растрёпок превратились в благообразных прилизанных гражданочек. Лене это пошло на пользу, её маме — нет. Конашевич в свой самый ранний период умел создавать пленительные женские образы.

В первом варианте поступок девочки был ожидаем — видно, что это егоза без особого родительского присмотра. В позднем варианте мы от такой приличной девочки не ждём нарушения правил обращения с огнём. А она вот подожгла — умышленно, наверное. Стала девочка персонажем, не вызывающим сочувствия. Конашевич вон и кошку назойливо втыкает в поздние рисунки. Не помогает — вина противной Лены тем тяжелее, есть подозрение, что она кошку-то и хотела погубить.

Ну вот, огонь из печки выскочил.

В вариантах Двадцатых годов сами граждане до приезда пожарных пытаются бороться с огнём.

В варианте 1952 года этого нет ни в тексте, ни на рисунках. Государство окрепло, самодеятельности не надо.

В 1923 году красиво несутся упряжки на пожар — как кавалерия в бою. В 1928 году — просто факт, больше на парад похоже (парады становились всё краше, про конные бои всё больше забывалось).

А вот в 1952 году величаво едут пожарные машины по столице — вроде и не торопятся. Да, пропало в рисунках движение. Сонное царство.

Книжка про трагедию, но в Двадцатые бурные годы и Маршаку, и Конашевичу битва с огнём представлялась в романтических красках. Молодость, революция... Но зато в варианте иллюстраций 1923 года это настоящая битва с огнём, захватывающая и увлекающая. Настоящая живопись. Настоящие жертвы — вон с какой высоты двое пожарных падают ("злой огонь ревёт и пышет, двух пожарных сбросил с крыши").

В 1928 году — просто комикс. Но зато можно всё в подробностях рассмотреть. Пожарные всё ещё падают, но уже с небольшой высоты.

В 1952 году вся динамика исчезла. Скучные люди топчутся на крыше и не падают.

Интересно в тексте: в первом издании на помощь топорнику Кузьме спешат младшие — "десять бравых молодцов", в изданиях начала 1930-х гг. — "девятнадцать молодцов", а в издании 1952 года — "трое рослых молодцов" (и Кузьма уже не топорник — просто пожарный). Не числом, а умением...

Изумительный момент в тексте 1923 года: благодарные жители падают в ноги Кузьме и благодарят пирогами. В рисунках у Конашевича чествование Кузьмы (по Маршаку) такое же, как чествование Комара (по Чуковскому).

Уже в издании 1930 года этот фрагмент исчезает из текста. За хорошую службу государство благодарит, а не частные лица. Ну а уж ноги целовать, а нос задирать...

Кузьма на крыше кошку спас и теперь её виновнице пожара вручает. Уморительная сцена в сюитах Двадцатых годов. Переплелись чувства: пожарный хочет девчонку прибить, но гасит свой порыв намеренно грубым движением.

А в 1952 году — просто сентиментальная сценка. Да к тому же на обложку вынесенная (ну какой же это пожар?).

Послевоенная мода, быть может: могучий спаситель и ребёнок? Был ведь вариант обложки у Конашевича (в последнем варианте текста Кузьма сначала Лену из горящей квартиры выносит, а потом за кошкой лезет):

В первом издании на второй и третьей странице обложки были вот такие медальоны: поджигательница и тушитель.

Во втором варианте на обложке остался медальон одного Кузьмы.

Отъезд пожарных. Наглядное представление о смене манеры художника.

Из статьи Ю.Молока (здесь) об издании 1952 года (и тексте, и иллюстрациях):

цитата

Но эти новые строки, новые рисунки повествовательны, а не действенны, они не включены в живую динамичную ткань рассказа (в рисунке простое перечисление подробностей, акцентированы полосные иллюстрации). Подобные изменения, на наш взгляд, ослабляют напряженность и драматизм происшествия, приобретают порой черты голой назидательности

Это Молок в 1961 году высказывался так академично, позднее — с гораздо большим неприятием писал об этом периоде.

В отличие от "Мухи-Цокотухи" Конашевич не стал перерисовывать иллюстрации к "Пожару" в своей новой "оттепельной" манере. Может быть, и потому, что Чуковский сохранил свой хулиганский текст, а Маршак свой — изувечил. Так и осталась последняя сюита к "Пожару" памятником поздне-сталинской иллюстрации.

Издательство "Мелик-Пашаев", которое перевыпустило первый вариант иллюстраций к "Мухе-Цокотухе" переиздало также и "Пожар". Но с иллюстрациями 1952 года (видимо, правообладатель текста — а это, вроде бы, АСТ — не позволил взять первый вариант текста, а к последнему варианту текста только иллюстрации 1952 г. и подходят). Удивительно здесь то, что современная целевая аудитория (а это "мамочки") плевалась от картинок Конашевича 1924 года к "Мухе-Цокотухе" и радовалась картинкам Конашевича 1952 года к "Пожару". Товарищ Сталин знал, какое искусство нужно народным массам и мамочкам.

Видимо, самым последним произведением Чуковского было стихотворение "Муха в бане". С чего начал, тем и кончил.

Стихотворение не самое известное, да, в общем-то, и слабенькое. В первых же строках ритм сбился (а ритм и был коньком Чуковского).

цитата

Муха в баню прилетела,

Попариться захотела.

Иллюстраций к этому стихотворению немного. Я обнаружил три источника (из них два — нашего времени).

Чуковский прислал стихотворение в редакцию "Весёлых картинок" в октябре 1969 года. Публикация в журнале была посмертная — в третьем (мартовском) номере за 1970 год.

Все персонажи стихотворения — насекомые: таракан, мохнатая пчела, муравей и кузнечик. Все они присутствовали и в "Мухе-Цокотухе". Все они — как и 75 лет назад — помогают Мухе.

Стихотворение напечатали на вертикальном развороте с рисунками замечательной художницы С.Бялковской — милые условные персонажи.

Интрига такая: Муха решила попариться, сама натаскала воду из реки (этого в тексте нет, художница пробел восполнила). Таракан ей дрова рубил, пчела мочалку принесла. Дальше Муха разделась (сняла колпачок) сама парится, но свалилась с полка: ушибы и вывихи. Муравьи сбегали за Кузнечиком-лекарем, он Муху каплями вылечил. Муха надела свой колпачок "и помчалася опять вдоль по улице летать".

Все эпизоды Бялковской добросовестно отображены.

Вот такой сборник, вышедший в издательстве "Качели" в 2018 году с иллюстрациями А.Юдиной — интересной современной художницы.

"Муха в бане" — на иллюстрированном развороте. Показаны все упомянутые в тексте насекомые (плюс божья коровка). Забавная обстановка: кругом огурцы. Видимо, это парник — где ещё может муха париться? Но тогда таракан с топором выглядит двусмысленно: вот сейчас кузнечик-фельдшер уйдёт — и следующий в очереди таракан-маньяк.

Старейший наш художник А.Елисеев тоже проиллюстрировал "Муху в бане" вот в этом сборнике от СЗКЭО. Может иллюстрации раньше публиковались, но точно уже в нашем XXI веке.

Начал мастер скромненько.

Но потом дал страничную иллюстрацию в своём лучшем стиле и с тем спокойным юмором, за который его все и любят. Очаровательный пейзаж в зимних сумерках. Таракан четырьмя лапами дрова рубит, а Муха всеми шестью лапами парится.

Чуковский в 1920-е гг. были известен тем, что собирал и слегка причёсывал всякие русские народные потешки (жанр абсурдизма). Даже выставлял на сборниках своё имя (потом с обложки имя Чуковского в лучшем случае переползло в техническую информацию о собирателе-составителе). Эти сборники потешек с блеском иллюстрировал в разные периоды Ю.Васнецов (которому Чуковский неслучайно посвятил своё последнее стихотворение).

"Муха в бане" — это тоже народная потешка, сюжет которой Чуковский сильно упростил. Никаких претензий к писателю быть не может, переработка народных мотивов — это нормальный процесс. Интересно, что именно Чуковский сократил.

Народную версию под названием "Муха париться хотела" выпустило в 1958 году издательство "Детский мир" (в скором времени — "Малыш") с иллюстрациями великой художницы Т.Мавриной (у меня книжки нет, сканы из Интернета).

1) Вот верхняя и задняя обложки книги. Очаровательная Муха в полном деревенском облачении (включая лапти) и другие персонажи (почти не одетые, но многие обутые).

2) Вторая страница обложки. Рассказ ещё не начался. Маврина, тонко чувствующая проект книги, рисует отвлечённую картинку для создания настроения: некий аналог ночного танца русалок в мире водяных насекомых.

3) И вот начинается собственно рассказ. Муха решила пойти в баню и набрала помощников. Народная дотошность начала с самого первого акта: надо воды наносить, чем занимается муравей (у Чуковского опущено).

4) Далее таракан рубит дрова (есть у Чуковского), а блоха воду щелочит (у Чуковского опущено) — даже на картинке видно, что щелочение — это всыпание в воду золы. Пока что все названные персонажи присутствовали у Чуковского в ранней "Мухе-Цокотухе". Щелочная вода присутствует в Интернете (всякое важничество про воду с высоким уровень pH).

5) Подготовка бани продолжается. Сверчок веник кипятит, а лягушонок лавку моет. Этих персонажей у Чуковского нет, что ещё можно объяснить тем, что они затормаживают ход действия.

6) А вот Муха парится. Как Мавриной удалось изобразить кайфующую муху, почти не очеловечивая её!

7) Далее, как и у Чуковского, Муха падает и повреждает ножку. И в народной версии Мухе на помощь спешит Комар! А вот этот эпизод Чуковскому в его последнем стихотворении был совсем не нужен. И так уж все подумали: "Не может Чуковский без мух жить", а тут бы сразу обрадовались: "Ага! Он ничего другого, кроме союза Мухи с Комаром выдумать не может!". В общем, без мухи, действительно, тяжело жить, а без комара — нормально, обойдёмся.

8) Концовка в народной прибаутке: сорока на весь лес растрещала, что Муха в бане упала. Всем интересно, все с раскрытыми ртами внимают.

После всей череды нарисованных насекомых, прошедших перед нами в связи с мухами Чуковского, видно, каким же замечательным мастером была Маврина.

Доступные книжки с "Мухой-Цокотухой" у меня закончились. Но нельзя обойти вниманием одного замечательного художника. Работы отсюда: https://illustrators.ru/users/id47741plas...

Пётр Болюх — художник советской школы. В начале Девяностых он работал со Средне-Уральским книжным издательством. Мне запомнилась его книжка с повестями Пройслера: https://fantlab.ru/edition37494.

Вот титульный лист с детства любимой "Маленькой Бабой-Ягой":

Видно, что художник рисовал в том стиле, который можно назвать поздне-советской умной графикой. Это была чёрно-белая графика: приглушённая, неэффектная, чуть насмешливая. В Средне-Уральском издательстве такое направление приветствовалось — тон задавал Ю.Филоненко.

С большой радостью увидел несколько разрозненных иллюстраций к "Станционному смотрителю".

Конечно, это иллюстрации из эпохи советских Восьмидесятых.

Приятно было заняться неторопливым созерцанием.

Прощай, Дуня! Любим, помним.

Но настоящим шоком стали — во-видимому, современные — иллюстрации к "Мухе-Цокотухе" (тоже, к сожалению, разрозненные). Сначала я подумал, что художник вынужденно отошёл от никому ненужной "умной" графики и экспериментирует с ядовитыми цветами. Сразу понятно, что это вызов: "Такое любите? Нате!". Но это было бы слишком претенциозно. Болюх, конечно, оказался тоньше и ядовитее.

Всё это буйство красок происходит на помойке! Ну а где ещё Муха может праздновать? Вот настоящий пост-модернизм: и по форме и по содержанию.

Насекомых — гостей Мухи — художник рисует ярко и натуралистично. Хотя, конечно и чай они пьют и башмаки Мухе несут.

Паук (слева вверху) чуть почеловечнее (т.е. поужаснее) оригинала. А ещё — какие ракурсы и экспрессия!

Комар, величаво плывущий по ночному небесному своду на бой кровавый. Поверженый в бегство оркестр потихоньку начинает наигрывать марши.

Такие книжки: 1) "Сказки". — М.: Омега, 2022 (худ. В.Полухин); 2) "Сказки". — М.: Лев, 2019 (худ. С.Гаврилов).

Художник В.Полухин — профессиональный карикатурист. Его первые публикации пришлись на последние годы СССР. Рисунки Полухина копируют манеру Г.Огородникова. Народ тянется к полюбившимся формам. Я вот тоже частенько непроизвольно думаю: "А как бы эту сказку проиллюстрировал Чижиков или... или...". Нейросети позволяют это любопытство удовлетворить, живые художники забавляются — выпускают книги в серии "Сказки в стиле великих художников" (см., напр.). Интерес к таким опытам быстро угасает. Но вот Полухин не имитирует Огородникова — он по-другому не умеет. Книжка издана небрежно, макета как такового нет.

Художник С.Гаврилов — салага (я уже в первый класс пошёл, когда он родился). Творить начал в пост-советской России. Он достаточно популярен, с хорошим чувством юмора. Здесь уже своеобразная собственная манера (подчас и узнаваемая). Книжка с иллюстрациями Гаврилова издана аккуратно. Обратил внимание на забавную деталь. Сейчас всё чаще в книгах встречаются авантитулы без текста, а только с рисуночком. Вот у Гаврилова на авантитуле изображён персонаж из "Мухи": "жук рогатый, мужик богатый".

Художники тренируются: демонстрируют свою манеру и степень весёлости.

Шаблонные насекомые у Полухина и тщательно обдуманные персонажи у Гаврилова.

Ожидаемый Паук у Полухина и неожиданный Паук у Гаврилова: злодей с кроваво-красными глазами. У Гаврилова насекомые одеты в наряды второй половины XIX века, вот и Паук из тех же времён — наверное, это персонаж Достоевского.

Полухин рисует полухинского комара. Гаврилов, раз уж он изобразил инфернального Паука, воздаёт Комару по заслугам. Комар не легкомысленный гусар, а легкокрылый улан. Давно уже художники не травмируют детскую психику, но Гаврилов не боится рисовать труп врага. Вроде бы, последний раз на такое решился Конашевич в 1920-х гг. И вот через сто лет эти подробности возвращаются. Смерть паукам! Кстати, Комар-победитель в горделивой прозе — это тоже по мотивам Конашевича.

Ну, танцульки и есть танцульки.