Смиренно, пользуясь летним затишьем, представляю начало обзора коллекции иллюстраций этнографического направления.

На Урале П.Бажов с его сказами сопровождает человека с рождения. В Свердловске/Екатеринбурге особенно.

В советское время Средне-уральским книжным издательством выпускалось много книжек со сказами Бажова с иллюстрациями местных художников. В моём детстве они, конечно, присутствовали. Читал, рассматривал... Но не зачитывался — проза серьёзная, совсем маленьким детям тяжеловата будет. Да и чего читать? Кто у нас про Серебряное Копытце не знает?

Бажов вернулся ко мне в зрелом возврасте. Лет десять назад наткнулся в букинистическом магазине на бажовскую книжку из детства. Сначала и брать не хотел, но всё же купил. Ну а дальше участь моя была предрешена: началось собирание иллюстрированного Бажова (хорошо, что его всё же поменьше, чем Пушкина).

Я не только рассматривал картинки — перечитал все сказы. Был потрясён. Бажов — автор, конечно, не регионального уровня. Он точно входит в десятку лучших русских писателей.

Из Бажова на слуху "Хозяйка медной горы", но там целая трилогия (сказ "Малахитовая шкатулка" из этой трилогии) — и, в общем-то, истории не то чтобы мрачные, но яростные.

А вот "Серебряное копытце" — редкий у Бажова тип светлой истории с хорошим концом. По сути, это наша зимняя сказка, т.е. русская новогодняя история. Никак не удаётся у нас с официальной зимней сказкой определиться. В России зима — обычное дело, поэтому не можем из множества претендентов выбрать одну национальную историю. Но "Серебряное копытце" — явный фаворит на эту должность.

Сначала буду показывать отдельные издания этого сказа. А первая книжка — с иллюстрациями М.Успенской (художница на Фантлабе: https://fantlab.ru/art6326) — наиболее близкая по времени создания ко времени написания (всё в сталинские времена: сказ Бажовым написан в 1938 году, а проилллюстрирован Успенской в 1952 году).

На Фантлабе есть двухцветный вариант, изданный в массовой серии: https://fantlab.ru/edition129341). У меня — современное издание от "Речи" 2015 года, воспроизводящее цветное издание 1952 года. Современное издание есть на Фантлабе (https://fantlab.ru/edition147945). Подробности от издателя тут и тут. Это издание — выдающееся по полиграфии и чувству вкуса.

Фото под углом — попытка показать тиснение переплёта (видно) и блестящую переливающуюся надпись (не видно).

Давайте посмотрим картинки. Я не смог сделать отбор — лишних иллюстраций нет. К тому же, нам надо по сюжету пройтись — подробные иллюстрации будут уместны.

Силуэт козлика, именем которого сказ назван, помещён на форзацах (разные позы на переднем и заднем форзацах).

Портрет козлика Серебряное Копытце — очень сложный для иллюстраторов. Даже дискуссии заочные ведутся. В тексте сказа его на местный манер называют козлом. Даже героиня — маленькая девочка — поначалу путает его с домашней бородатой скотиной.

цитата

— Дедо, а он душнóй?

Кокованя даже рассердился:

— Какой же душнóй! Это домашние козлы такие бывают, а лесной козел, он лесом и пахнет.

Ладно, выясняем дальше. У козлика особенные рожки: "У простых козлов на две веточки, а у него на пять веток". На Урале водятся только косули (по крайней мере, в бажовских местах) — у косулей, действительно, только две ветки рогов. Тогда наш козлик олень? На Урале оленей никогда не было. Вот и получается, что это мифологический для здешних мест зверь — типа единорога.

Поэтому нельзя всерьёз обсуждать, как бы нам реалистично нарисовать козлика. Надо рисовать козлика из сказки. Какие-то черты у него реалистичные: "травой да листом кормится", шёрстка "летом буренькая... а зимой серенькая". Но есть и фантастические черты: он взрослый (пять веточек в рогах!), но

цитата

"ростом козел не выше стола, ножки тоненькие, головка легонькая".

Наверное, рост у копытных по холке меряют, так что 75 см в холке, не считая шею, голову и рога. Не карликовый олень, конечно, но всё равно очень и очень небольшой. По описанию козлик Серебряное Копытце — трогательный и хрупкий. Потом выяснится, что и нрав у него игривый. Успенская его нарисовала очень точно!

Действие у Бажова, как правило, происходит в рабочих посёлках (т.е. жители занимаются не сельским хозяйством, а работают на приисках или на фабриках) — главный герой "жил в заводе". Быт от деревенского отличался мало (сами жители в статусе "заводских крестьян"). Сейчас это всё или разрослось в городки, или вернулось к статусу деревень. Время действия "Серебряного копытца" — до отмены крепостного права (есть ссылки на "барскую рукодельню", куда отдали старших сироток).

У Успенской на картинке — скопление деревенских построек. Нищета торжествует. Нищета у Бажова есть (в сказах про дореволюционную эпоху). Но я не могу отделаться от мысли, что иллюстраторы позднесталинской эпохи рисуют с натуры послевоенную советскую деревню (было такое в иллюстрациях Л.Тимошенко к "Онегину": https://fantlab.ru/blogarticle53647). А вот ландшафт не меняется — горизонт с низкими горными хребтами соответствует обычному виду бажовских мест.

Одинокий старик по прозвищу Кокованя — охотник и (золото)добытчик — берёт к себе девочку-сироту ("по шестому году") по имени Дарёнка (от Дарьи), которая живёт у чужих людей нахлебницей.

цитата

Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно.

Кошка Муренка — единственная радость сиротки тоже отправляется жить к Коковане.

цитата

Вот и повел Кокованя сиротку к себе жить. Сам большой да бородатый, а она махонькая и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.

Бажов природу не описывает, но все художники с удовольствием рисуют осень и зиму. Чувствуют, что природа — главный персонаж. В бажовских местах (Сысерть, Екатеринбург) Уральские горы невысокие, ландшафт ровный, но горизонт постоянно ограничен (долго-долго, куда не погляди, тянется какой-нибудь хребет, потом плавно идёт на убыль, а там уж и новый начинается). Резкие перепады ландшафта и швейцарские виды (скала и озеро) тоже, конечно, встречаются. Такие ландшафты художникам нравятся (в одной картинке перепады эффектно смотрятся). Таким часто уральский пейзаж и предстаёт в иллюстрациях к бажовским сказам, но это не пейзаж самих сказов.

А вот Успенская опять очень точно показывает именно бажовский пейзаж. Лиственные деревья — потому что вблизи жилья (сосну извели на строительство; а сплошь ели будут в глухом лесу, куда уйдёт Кокованя зимой). Видно, как Кокованя поднимается на крутую горку, но на горизонте — ровные горные хребты.

У местных краеведов есть большая претензия к иллюстраторам Бажова насчёт обуви — они не устают подчёркивать, что уральские заводские крестьяне носили сапоги, а не лапти. Так что по этому пункту краеведы Успенскую бы забраковали: у неё Кокованя в лаптях. Я думаю, за точной этнографией гнаться не стоит — сказы Бажова местечковый уровень давно переросли, а детали могут утопить весь замысел художника. Да и было бы чем гордиться: драли этих "заводских" похлеще, чем "лапотников" (о чём Бажов и пишет часто в других сказах). Я уж не говорю о том, что грубые сапожищи-то, чай, не в Лондоне тачали. Может, Коковане уже не нужно самоутверждаться через сапоги, и он удобные лапти выбрал...

Дарёнка загорелась мечтой увидеть козлика. Почему он Серебряное Копытце?

цитата

— Тот козел особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем-там и появится дорогой камень. Раз топнет — один камень, два топнет — два камня, а где ножкой бить станет — там груда дорогих камней.

Кокованя на всю зиму уходит в лес на охоту. Дарёнка упросила взять её с собой. А Мурёнка сама увязалась.

цитата

Пошли Кокованя с Даренкой. Все соседи дивуются:

— Из ума выжился старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повел!

Кокованя ушёл в завод за лошадью и пропал на три дня. Дарёнка одна в глухом лесу. Тревога нарастает. Ей (и кошке) является Серебряное Копытце.

Кошка играет с козликом (но Успенская это не рисует). Козлик запрыгивает на крышу и бьёт копытом.

цитата

К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями. Наверху козел стоит — и все бьет да бьет серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются.

Вот он — настоящий новогодний фейерверк! Хотя Успенская его сдержанно — реалистично — рисует.

Кокованя успел нагрести полшапки камней. А наутро камни с крыши пропали (в шапке остались).

цитата

Все бы хорошо, да Муренки жалко. Больше ее так и не видали, да и Серебряное копытце тоже не показался.

Хорошее сопровождение текста у Успенской получилось.

А вот линию кошки Мурёнки художница не отразила (хотя кошку нарисовала, конечно). Вроде бы, история про кошку — всего лишь бытовая черта рассказа. Но уж очень настойчиво Бажов к Мурёнке постоянно возвращается. Роль кошки и в истории с чудом немаленькая.

цитата

Наверху козел стоит — и все бьет да бьет серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются. Вдруг Муренка скок туда же. Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного копытца не стало.

Глубокомысленные комментаторы видят в Мурёнке какое-то мистическое начало. Поэтому, видимо, в реалистичный цикл у Успенской такая кошка и не вписалась. Ну ладно, другие художники восполнят этот пробел.

Очень идёт Бажову реалистичный стиль иллюстраций. Только Успенская недолго продержалась в традиции реализма. Она выработала свою собственную графическую манеру — и известна более по этой, достаточно узнаваемой, манере. Спустя более чем 20 лет Успенская создала новые рисунки к сказам Бажова, в том числе и к Серебряному копытцу. Массовое издание "Детской литературы" в сериях "Мои первые книжки" (1974) и "Читаем сами" (1976). На Фантлабе оба издания есть: https://fantlab.ru/edition108697; https://fantlab.ru/edition249055. Рисунки, кстати, немного отличаются. У меня — издание 1976 года в серии "Читаем сами".

При сравнивании двух вариантов иллюстраций, второй вариант (1974-1976) не нравится никому. Обвиняют позднюю манеру Успенской, но это неправильно.

Эта поздняя манера отлично подходит для детской иллюстрации. Это похоже на манеру любимого детишками Е.Монина, а глубже здесь угадывается молодой Лебедев из 1920-х гг., когда он первоначальные книжки Маршака иллюстрировал ("Мороженое", в первую очередь — см. https://fantlab.ru/edition162372). Бажов, иллюстрированный в такой манере, был бы большой удачей. Но почему-то во второй раз рисунки у Успенской получились вялыми. А ещё хуже, что ключевые моменты не отобразились в этом втором цикле. Необъяснимо...

А начиналось-то как хорошо: какие внутренние страницы обложки (квази-форзацы)! В книжке два сказа, и герои двух этих разных сказов идут навстречу друг другу (Кокованя с Дарёнкой — слева).

Но дальше выдумка иссякла. Вот тема Коковани и Дарёнки:

В этом варианте Кокованя согбенный дряхлый старик. Он, конечно, стал трогательнее выглядеть. Художница вроде бы подчеркнула характер Коковани (по словам Бажова, Кокованя "старик весёлый и ласковый") — но этот спокойный характер не от дряхлости ведь, а от уверенности свободного промышленника (внутренне свободного).

Ещё нарисована сцена встречи Дарёнки и козлика.

Концовка связана с сюжетом.

Вот и всё. Что-то не захотела Успенская по новому перерисовывать "Серебряное копытце". Будем дальше смотреть, как другие художники управились с "Серебряным копытцем" — редким примером этнографической сказки, гармонично вошедшей в большую русскую литературу.

UPD

Был, оказывается у М.Успенской промежуточный вариант. Сборник "Живинка в деле", изданный Детгизом в 1959 (пока на Фантлабе нет — подал заявку). У меня вот такой сильно потрёпанный экземпляр.

Цветных иллюстраций там немного, но к "Серебряному копытцу" есть аж на фронтисписе. Изображена Дарёнка, из дверей смотрящая на козлика. Ракурс иной, чем в книге 1952 года. Манера уже не такая строго реалистичная. А главное: козлик с Мурёнкой изображён! Почувствовала художница значение кошки в этом сказе...

А ещё в издании 1959 года форзац, интересный для понимания эволюции Успенской. Там тоже есть козлик и Мурёнка, но они уже нарисованы в той условной манере, которая характерна будет для всех рисунков поздней Успенской. Это переходный момент, который всегда интересно наблюдать у художников, меняющих свою манеру.

У меня этот сборник в неважном состоянии, поэтому сканы иллюстраций брал с сайта Музея детской книги (https://kid-book-museum.livejournal.com/9...).

После большого цикла иллюстрированных изданий пушкинской "Полтавы" — антреме. Что-нибудь небольшое и лёгкое. Очень немного иллюстраций есть к пушкинской "Гавриилиаде". Вот давайте эту полуподпольную поэму и посмотрим.

До 1917 года "Гавриилиада" была в России вещью подцензурной. Первое достойное научное издание появилось в советской России в 1922 году. У меня репринт этого издания (1991).

Издание 1922 года попало в число иллюстрированных книг а каталоге-справочнике "Пушкин в русской и советской иллюстрации" из-за того, что виньетки в нём делал В.Конашевич. Правда, имеется справедливое замечание, что здесь Конашевич "выступил более оформителем, чем иллюстратором". Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

К моему репринту добавлена важная статья В.Ходасевича. Тираж репринта 1991 года 50 тыс. экз. Цена 2 руб. Книжки (ни первоиздания, ни репринта) пока на Фантлабе нет. Подал заявку.

Интересно в этой книге то, что, изданная в 1922 году, местом выхода она имеет Петербург (не Петроград). "Мирискусники" этим грешили — в 1923 году у Добужинского "Белые ночи" в Петербурге вышли. Но здесь-то вроде сугубо научное издание. А ещё некоторое время новая орфография не была обязательной. У Бенуа в 1923 году "Медный всадник" вышел в старой орфографии (с "ятями"). Вот и для "Гавриилиады" в издании 1922 года Б. Томашевский в предисловии категоричен: "Недопустимо воспроизведение этого памятника в орфографии ныне принятой". Горячо поддерживаю — в старом начертании хоть название поэмы с ходу прочесть можно (нет двойной "и"): "Гаврiилiада". Я вот припоминаю, что в перестройку Ю.Лотман (по-моему) говорил, что произведения Пушкина всё же лучше давать в старой орфографии (хотя бы в академических изданиях). Но ведь Б. Томашевский в 1922 году не только текст "Гаврiилiады", но и весь свой объёмный комментарий к ней напечатал в старой орфографии!

Что касается иллюстраций. Концовки-виньетки Конашевича не имеют отношения к содержанию поэмы. Почему-то много воды. Мне вот в первой картинке чудятся черты Мойдодыра (Конашевич с Чуковским с самого начала 1920-х гг. работал, мог попасть под влияние).

"Гаврiилiада" — это пародия на библейский сюжет о непорочном зачатии. Некоторые считают поэму "Гаврiилiада" кощунственной и непристойной. Так что не обойтись без оценок содержания литературного произведения.

Мария — девственница, её муж, "плохой столяр и плотник" очень стар и занят на работе. Всевышний обратил внимание на Марию. Он является к ней во сне и говорит ей о своём выборе. Но Мария во сне обратила внимание на красавца архангела Гавриила и, проснувшись, думает только о нём.

цитата

Так иногда супругу генерала

Затянутый прельщает адъютант.

О, легендарные пушкинские отступления! Кстати, знаменитая цитата-мем "Поговорим о странностях любви" — это отсюда же, из отступления в "Гаврiилiаде".

Царь небесный посылает Гавриила к Марии — предупредить, что скоро он (небесный царь) явится. В это время сатана тоже решает вмешаться, он опережает архангела. Мария в саду мечтает о Гаврииле и встречает обольстительного змея (сатана, понятно). Змей рассказывает ей апокриф о Еве и свою версию изгнания из рая. Мария заслушалась, а змей превратился в прекрасного юношу и потихонечку соблазнил Марию.

Тут с небес спустился Гавриил, стал биться с сатаной.

цитата

Уж ломит бес, уж ад в восторге плещет;

По счастию проворный Гавриил

Впился ему в то место роковое

(Излишнее почти во всяком бое),

В надменный член, которым бес грешил.

Лукавый пал, пощады запросил

И в темный ад едва нашел дорогу.

После чего Мария отдалась архангелу.

Гавриил вернулся к Всевышнему, отрапортовал, что дева подготовлена. Всевышний в облике голубя спустился к Марии. После чего следует физиологическое описание: голубь "над розою садится и дрожит, // Клюет ее, копышется, вертится, // И носиком и ножками трудится. // Он, точно он! — Мария поняла, // Что в голубе другого угощала; // Колени сжав, еврейка закричала, // Вздыхать, дрожать, молиться начала, // Заплакала, но голубь торжествует, // В жару любви трепещет и воркует, // И падает, объятый легким сном, // Приосеня цветок любви крылом".

Далее кратко пересказывается дальнейшая судьба действующих лиц (бог признал ребёнка своим сыном, Гавриил тайком продолжал являться на свидания...). Ну а понимание Марии попало в аннотацию поэмы на Фантлабе: "Досталась я в один и тот же день // Лукавому, архангелу и богу".

Оценку содержания поэмы лучше всех дал Ходасевич — эмигрант и совсем не воинствующий безбожник (его статья в виде приложения помещена к нашему репринту "Гаврiилiады" 1991 года).

Во-первых, Ходасевич видит в поэме преодоление ментального разрыва с Европой, которая в период Возрождения прошла через "языческую радость жизни, любование "бесовскою" прелестью мира". А в России "осенью 1822 года, в Кишиневе Бессарабской губернии, Россия, в лице Пушкина, создавшего "Гаврилиаду", пережила Ренессанс".

цитата

Да, в начале XIX столетия был в России момент, когда величайший из ее художников, не "стилизуясь" и не подражая, а естественно и непроизвольно, единственно в силу внутренней необходимости, возродил само Возрождение.

Во-вторых, Ходасевич очень точно характеризует поэму как "незлобивую".

цитата

Если всмотреться в "Гаврилиаду" немного пристальнее, то сквозь оболочку кощунства увидим такое нежное сияние любви к миру, к земле, такое умиление перед жизнью и красотой, что в конце концов хочется спросить: разве не религиозна самая эта любовь?

В-третьих, Ходасевич уверен, что "некогда образ Марии займет место в ряду идеальных женских образов Пушкина".

цитата

Сквозь все непристойные и соблазнительные события, которые разыгрываются вкруг нее и в которых сама она принимает участие, Мария проходит незапятнанно чистой. Такова была степень богомольного благоговения Пушкина перед святыней красоты, что в поэме сквозь самый грех сияет Мария невинностью.

В-четвёртых, Ходасевич отвечает на важный вопрос: почему Пушкину можно, а другим нельзя.

цитата

Все непристойности поэмы очищаются ясным пламенем красоты, в ней разлитым почти равномерно от первой строки до последней. Описывая "прелести греха", таким сияюще чистым умел оставаться лишь Пушкин.

Мне кажется, проблема иллюстраций к "Гаврiилiаде" — в том, насколько художники смогли проникнуть в те глубинные пласты, которые выявил Ходасевич, т.е. рассмотрели ли они в этой поэме русское Возрождение, либо оценили только похвальное вольнодумство (как рецензенты поэмы на Фантлабе), либо остановились на непристойностях. Картинки лишь обостряют трактовки поэмы.

Выше мелькали иллюстрации советских художников (из Интернета, в основном вытащенные). Это единичные сюжетные картинки — и, самое главное, в книгах не публиковавшиеся. А полных циклов опубликованных иллюстраций к "Гаврiилiаде", где отражается концепция художника, совсем немного. И все они чужеземные! Доступны в Интернете две сюиты иллюстраций — это зарубежные издания конца 1920-х годов с художниками-иностранцами. Третья полная сюита — легендарного детского графика В.Стацинского 1999 года — известна только по слухам, картинок посмотреть негде (тут).

Иностранные издания успели попасть в обзор "пушкинского" тома "Литературного наследства" 1934 года:

цитата

...два издания "Гавриилиады". Американское (пер. Макса Истмана, изд-во Ковичи-Фриде в Нью-Йорке, 1929 г.) образцово отпечатано и скромно, но очень остроумно иллюстрировано Роквелем Кентом (R. Kent), одним из самых выдающихся современных графиков САСШ. Французская "Гавриилиада" (пер. Сидерского, парижское изд-во "Трианон", 1928 г.) подана в более парадном облике — с портретом Пушкина и в сопровождении гравюр на меди эстонского художника Эдуарда Виральта (E. Wiralt). При всем своем техническом мастерстве эти гравюры страдают излишним нагромождением деталей, а тяжеловесная их концепция часто идет в разрез с игривой легкостью пушкинских образов.

Обратим внимание, как советский искусствовед (П.Эттинер) характеризует поэму ("игривая легкость образов") — близко к оценке Ходасевича. Вот именно поэтому "Гаврiилiаду" и печатали в советское время во все периоды (а не только в начале 1920-х). Советская власть безбожие часто приветствовала, но непристойности не прощала. Пушкинскую "Тень Баркова" не печатали в СССР, ибо "обсценно-порнографическая баллада". Ну а в "Гаврiилiаде" нет непристойностей.

Посмотрим иллюстрации.

Иллюстрация Кента, помещённая в 1934 году в "Литературном наследстве".

Американского издания 1928 года у меня нет. Вот сведения с зарубежных букинистических страниц в Интернете (чего-то всего за 90 долларов предлагают, но, наверное, всё не так просто, особенно с доставкой...).

PUSHKIN, Alexander. Gabriel, a poem in one song. Translated by Max Eastman, illustrated by Rockwell Kent, New York: Covici-Friede, 1929, 8°, limited edition of 750 copies.

На основании этих сведений подал заявку на Фантлаб.

А вот собственно иллюстраций Кента к "Gabriel" в Интернете только только три обнаружил.

Целомудренные иллюстрации, но совсем не простенькие. Соединение американской религиозности с американской же демократией? Успела книга проскочить в "ревущие Двадцатые".

Образцы картинок Вийральта попали не только в "Литературное наследство" 1934 года, но и в альбом "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1988). Вийральт — эстонец, после русской революции эмигрировавший в Европу (не в независимую Эстонию), в СССР не возвращался, картинки создал за границей. Но родился на территории Российской Империи (под Петербургом). Видимо, этого оказалось достаточным, чтобы причислить всю его графику к русской иллюстрации.

Книги у меня тоже нет. Но тут и надежд нет — по данным иностранных аукционов реальная цена продажи этой французской "La Gabrielide" — 800 евро.

Пушкин А.С. Гаврилиада. С 5-ю гравюрами на меди Эдуарда Вийральта. Париж. 1928. Экземпляр №34 из 300-т на бумаге velin de Rives. Общий тираж 345 экземпляров. / Pouchkine Alexandre La Gabrielide. Traduction de Y. Sidersky. Cinq gravures sur cuivre d' Edouard Wiralt. Paris. 1928. Tirage a 345 ex. num. Un des 300 sur velin de Rives (n. 34). 19x25cm, 42 pp (la plupart non coupées).

Заявку на Фантлаб по этим сведениям тоже подал (во вкус вхожу).

Всего указано пять гравюр, сканы четырёх картинок в Интернете есть (пятая гравюра, видимо, портрет Пушкина), т.е. в сети ходит полный комплект.

В наши дни эти иллюстрации уже не кажуться "тяжеловесными". Почти все они посвящены эпизоду со змеем-сатаной. Так и чувствуется, что должны быть ещё картинки.

Казалось бы, в 1920-е и в первой половине 1930-х гг. в СССР, на волне "воинствующего безбожия" должны были появиться иллюстрированные издания "Гаврiилiады". Но не появились. Полномасштабная трактовка поэмы предполагает большую степень эротизма. А довоенный СССР в этом отношении был всё-таки очень пуританской страной (это как-то сочеталось с пропагандой и юридическим закреплением ослабления брачных уз).

Первая советская иллюстрация (только одна) к "Гаврiилiаде" появилась лишь в 1982 году. Художник — Т.Маврина.

Эта иллюстрация была единственный раз опубликована в одном из двухтомников Пушкина, а потом продублирована в альбоме "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1988) — моё фото оттуда. Очень чистая иллюстрация. По стилю — что-то из Мавриной 1930-х гг., когда она рисовала для издательства "Academia".

Павел Бунин свои картинки к "Гаврiилiаде" опубликовал в 1998 году (альбом "Гениальный сын России").

Иллюстрации для П.Бунина, мастера эротики, очень сдержанные: только одна откровенная картинка: счастливая Мария со змием, который нежно обвивает её ногу. Но и эта картинка чистая и целомудренная.

Когда Пушкин описывает физиологическое слияние героини и голубя, он выражает своё скептическое отношение к непорочному зачатию и напоминает, что античные греки в аналогичной ситации признавали телесное соединение Леды и Зевса в облике лебедя, от чего родились древнегреческие герои и Прекрасная Елена. Было у Пушкина лицейское стихотворение на этот сюжет ("Леда", 1814). Есть и картинки П.Бунина к этому юношескому штампованному стихотворению Пушкина. Эротика в рамках приличия.

А есть ли изображения физиологического слияния Леды и лебедя? Да сколько угодно. Есть такое изображение, например, у А.Кравченко, который внёс весомый вклад в иллюстрированную пушкиниану. Вот гравюра 1926 года (к Пушкину формально не привязанная) из альбома советских времён.

Рисунок очень откровенный, но очень эстетичный. Это эстетика отечественных академических графиков 1920-х гг.

А что же эстонец Вийральт? Ничему хорошему русский поэт эстонского художника научить не мог. Неудивительно, что Вийральт сделал откровенную гравюру к "La Gabrielide" 1928 года в духе "Леда и лебедь" (и в духе физиологического описания у Пушкина).

В Рунете картинка разошлась благодаря тому, что известный новосибирский букинистический магазин "Горница" выставил этот запретный оттиск на продажу с аннотацией: "1928, город: Париж, формат: 10 х 14 см., состояние: Хорошее. Надлом. Редчайший офорт знаменитого эстонского художника Эдуарда Вийральта (1898 — 1954). По цензурным или самоцензурным причинам в книгу не вошел. Известно считанное число экземпляров" (http://www.gornitsa.ru/item.php?id=154525...).

Предлагали купить за 50 тыс. рублей. Кто-то купил...

После этого можно считать установленным, что мем "горячие эстонские парни" запустили в 1928 году пушкинисты, впервые ознакомившиеся с иллюстрациями Вийральта к "Гаврiилiаде".

Ну а если серьёзно, Вийральт, видимо, опередил своё время — причём лет на семьдесят. Не зря так обильно он был представлен в альбоме иллюстрированной пушкинианы 1988 года. Очень современно он и сейчас смотрится. В общем-то, и смелая картинка — вполне отвечает эстетике нашего времени, а не моменту создания.

Заканчиваю обзор иллюстрированных "Полтав" из моей коллекции. Сегодня — советское издание 1973 года. Художники легендарные: Трауготы — двое братьев (псевдоним — Г.А.В. Траугот), целая эпоха. Много они сделали для модернизации отечественной книжной иллюстрации в после-сталинское время. Хорошо, что обращались к Пушкину (неоднократно, кстати).

Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

Дополнение к библиографии: тираж 50 тыс. экз., цена 59 коп. Совсем недорого за изящный томик со множеством картинок. Может, такая низкая цена из-за адресата: указано, что книга "для детей среднего и страшего школьного возраста". Логику советского ценообразования 1970-х годов я так и не смог понять (сталинское ценообразование вроде бы на рыночных принципах основывалось: цена зависит от тиража, качества бумаги и переплёта и сложности полиграфических работ).

Полностью (вплоть до последней буковки в выходных данных) в электронном виде книга представлена на сайте "Книжная иллюстрация и детские книги" (http://www.book-illustration.ru/read-dets..., среди прочих трауготовских книг).

Художники на Фантлабе, понятно, представлены (https://fantlab.ru/art774). Книга на Фантлабе пока не представлена, подал заявку.

Несколько слов о манере Трауготов (коль в первый раз у нас встречаются). Их иллюсмтрации всегда узнаваемые, но очень разные. Я думаю, узнаваемые они из-за контура рисунков, а разные — из-за цвета (заливки). Тут встречается и буйство красок, и стильные мазки по чёрному фону, и рафинированные контуры по светлому фону и квази-гравюры. Вот попробую шкалу выстроить от буйного разноцветья к простому контуру (от Ш.Перро к А.Блоку).

"Полтава" в иллюстрациях Трауготов занимает место где-то посередине этой шкалы.

Трауготы всегда рисовали много, могли и к каждой строчке по картинке дать, если редакторы не останавливали. В пушкинской "Полтаве" 40 страничных иллюстраций на 140 страниц текста. Так что сюжет охвачен полностью.

Художники были неформалами, но активно публиковались в советское время. Позволялось им многое... Есть у Трауготов пара шокирующих (для тех времён) картинок и в "Полтаве": палач с отрубленными головами и серьёзный такой православный поп (не окарикатуренный).

По концепции сюиты к "Полтаве" — это, наверное, историцизм. Частная линия скомкана. Много политической линии: Петра, Карла и особенно Мазепы. Но мало военных сцен и нет официозного восхваления Империи. Наверное, хотели художники раскрыть психологию и мотивы поступков политических деятелей. Да ведь какая может быть психология в романтической поэме!

С интересом рисуют Мазепу художники...

Эту тему художники тоже привязывают к Мазепе — и это по-пушкински, ведь языки развязываются на пирах. А Мазепа пока слушает и внешне демонстрирует верность русскому царю.

Ну, на самом деле, Мария здесь на втором месте. Эта линия — продолжение темы Мазепы, особенно у Трауготов.

У Трауготов это центральный эпизод, переломный момент всей поэмы: судьба Мазепы предрешена. Даётся пошаговое развитие.

Северную войну художники подают как противостояние двух самодержцев (тоже, в общем-то, по Пушкину). От собственно батальных массовых сцен (в которых традиционно видят противостояние народов) Трауготы уклоняются. Показательная позиция художников насчёт Полтавского боя, так подробно и со вкусом описанного Пушкиным: во всей сюите у Трауготов только одна батальная сцена.

А вот и православный суровый (но не фанатичный) поп — в качестве положительного персонажа не частный гость в книжной советской графике, особенно для детей. Его появление в концовке связано, конечно, с пушкинскими строками:

цитата

Забыт Мазепа с давних пор!

Лишь в торжествующей святыне

Раз в год анафемой доныне,

Грозя, гремит о нем собор.

Прибыла ко мне по почте ещё одна сталинская "Полтава" в составе сборника-омнибуса. Вроде бы это последняя сюита сталинских времён. Всё тот же 1949 год (полуюбилейный). Художник М.Родионов. Серия "Школьная библиотека" (с уточнением "Для семилетней школы"). Кстати, и у Рудакова картинки к "Полтаве" тоже в Детгизе издали. Но в "Школьной библиотеке" самый большой тираж (и самая низкая цена).

Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

Дополнение к библиографии: тираж 100 тыс. экз., цена 3 руб.

Художник на Фантлабе представлен (https://fantlab.ru/art15119). Книги пока на "Фантлабе" нет, подал заявку.

Одна большая иллюстрация Родионова из "Полтавы" был представлена в альбомах, которые мы уже просматривали (https://fantlab.ru/blogarticle60776). Чёрно-белый рисунок, очень традиционная техника. Полную сюиту этого художника я обнаружил пару недель назад как побочный результат поисков другой книги. Продавали на "Алибе" за 50 рублей (+доставка 110 рублей). Почта теперь нормально работает. Как было не купить?

По технике никаких сюрпризов не последовало, а вот концепция сюиты удивила — не ожидал такого миролюбия. На эту миролюбивую концепцию и блеклый колорит картинок хорошо работает. В общем, противоположность другой сюиты 1949 года (худ. Вл.Серов) — пышной и горделивой. Было, конечно, чем после Победы гордиться. А художник Родионов, может, перестроиться не успел, не поверил тому, что надо теперь царей славить? Но как бы то ни было, а картинки не раздражающие.

Миролюбивость концепции художника Родионова намечена уже в шмуцтитуле к поэме. Нет здесь ни русского царя (как обычно), ни Марии (как можно было бы представить). Слабой тенью в нижней половине страницы дана военная сцена. А в глаза бросается центральная композиция, где изображены заключительные сроки "Полтавы": хлопцы и дивчины слушают бандуриста спустя 100 лет после Полтавской битвы (на самом деле, спустя 120 лет — Пушкин описывает свои дни).

Усталость от страшной недавней войны, эпоха стабильности государя императора Николая Первого...

Ко всем частям поэмы есть заставки. Заставка к Песне первой — точное воспроизведение первых строк про табуны Кочубея.

Странно, но линия Марии и Мазепы у художника отсутствует. Нет портрета Марии, нет привычной сцены побега Марии к Мазепе. Есть только парадный портрет Мазепы.

Завязка отношений Марии и Мазепы, как выясняется, задавала тему конфликта для всей поэмы. Уход от этой линии сделал Песнь первую чересчур мирной — пожалуй, даже сонной и вялой.

Трагедийный эпизод с доносом Кочубея дан на страничной иллюстрации. Структура у страничных иллюстраций имеется: на большей части страницы размещена основная иллюстрация, а внизу — маленькая ремарка. Так вот, собственно составление доноса Кочубеем — это ремарка, а основная иллюстрация — гонец от Кочубея к русскому царю. Ну, как мы знаем, этого гонца все художники любят.

Все художники, если они решают эту сцену изобразить, рисуют сходку Мазепы с заговорщиками: с непривлекательной старой княгиней и с католическим попом-иезуитом. Но в числе заговорщиков были ещё и второстепенные персонажи, например, лазутчик в образе нищего. Вот этого лазутчика и изображает художник: его проводят к Мазепе. Очень спокойно этот эпизод подан Родионовым, без напряжения и конфликта.

Это заставка ко всей Песне: беседа Мазепы с Марией, где раскрыты планы Мазепы и показан его нехороший характер. Но, глядя на заставку, ничего такого предположить нельзя. Мазепа, кстати, очень положительно выглядит.

Никакой рефлексии Мазепы во второй Песне у художника нет — а, значит, и никакой "Тиха украинская ночь..." тоже нет.

Военная линия отражена — и формально достаточно полно. Но нет кровожадности и упоения боем.

Пир Петра после виктории: очень сдержанно Пётр пирует, культурно — это художник ему польстил. Отсутствует в иллюстрациях шведский король Карл. Тема бегства проигравших — Карла XII и Мазепы — внизу картинки с пирующим Петром. Это единственное упоминание о противниках русского царя.

Сцену встречи безумной Марии с Мазепой пока ни один художник не смог обойти.

Скромная концовка — бандурист. Но она важна, поскольку перекликается со шмуцтитулом, закольцовывая поэму.

Помню, насколько нестандартной показалась одна точка зрения авиаконструктора Яковлева (знаменитый "як-истребитель") в его книге "Цель жизни". Яковлев написал, что в США конкуренции в авиастроении не было: всё "Боинг" да "Боинг". А в СССР конкуренция была между КБ как творческими коллективами (и "Як", и "ЛаГГ", и "Ил", и "По", и "Пе", и "МиГ" и т.д.). Подтверждается этот тезис при сравнении иллюстрированных "Полтав" одного только 1949 года.

Была всё-таки конкуренция в творческих отношениях даже и в сталинские времена. Побеждал, как положено, сильнейший. В соревновании по "Полтаве" в 1949 году родионовская мирная концепция по силе воздействия явно уступила серовской имперско-военной концепции. Серовские картинки попали в подарочное издание — вроде бы он победил. Но зато сюита Родионова пошла массовым тиражом в школы. Берегли детскую психику, хотя перестарались, наверное: пресновато для детишек получилось. А школы-то тогда раздельные были. Можно же было "Полтаву" в школьной серии выпускать отдельно для мальчиков (про войну) и отдельно для девочек (про бандуристов).

Сегодня — "Полтава", изданная в Харькове в 1974 году. Художник — Ю.М. Головаш. На Фантлабе такого художника я не нашёл. Книжка небольшого формата, в суперобложке, с ляссе. Уютное издание. Билингва, кстати (текст параллельный русский и украинский).

Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

Дополнение к библиографии. Тираж 150 тыс. экз. Часть тиража отпечатана на мелованной бумаге (120 грамм). Поэтому разная цена в зависимости от бумаги: цена экземпляра на обычной бумаге 65 коп., на мелованной — 96 коп.

У меня, понятное дело, книжка за 65 коп. (о существовании улучшенных экземпляров узнаю всегда из выходных данных уже после приобретения экземпляра обычного).

Книги на Фантлабе ещё нет — подал заявку.

До сих пор все иллюстрации к "Полтаве" разных художников были исполнены в манере реализма. В харьковском издании — графика оформительского типа, этакий орнамент с условными изображениями. А композиция — как рисунки индейцев, когда надо на одном клочке бересты рассказать всё-всё. Получился ребус, который разгадываешь с настоящим интересом. Посмотрим титульный разворот. Фронтиспис на левой стороне разворота.

В центре — женский профиль. Вверху — дворец и герб (Кочубея? города Полтавы?). По бокам — роза и терновый венец, а также пушки. Внизу — украинский пейзаж. Символизм незатейливый, но передаёт все сюжетные линии поэмы (война и мир, любовь и мучения). Но главное — в центре не русский царь, а Мария, что редко увидишь у иллюстраторов "Полтавы". Мария — центр поэмы, её главный герой. Вот такой отказ от традиционного имперского "петроцентризма".

Художник представил продуманный макет. Схема одинаковая для всех трёх песен: к каждому шмуцтитулу примыкает страничная иллюстрация (всего три) и в каждой песне внутри по одному развороту (тоже всего три получается).

Картинки, открывающие каждую из песен — пейзажи, они не очень интересны ни по технике, ни по содержанию. Вот образец к первой песне.

А вот внутренние развороты — те самые ребусы, индейские рисованные послания. Посмотрим их.

Слева — Мария в окружении семьи (отец, мать по бокам) и поклонников — гарных хлопцев (сверху). А справа — злобный скрюченный карлик Мазепа. Он окружён символами гетманской власти, скорбящими женщинами и злыми башибузуками. А ещё — змея его символ. Что в нём Мария нашла?

Слева — Мазепа рефлексируют у постели спящей Марии (уже после всех разговоров, где он и в сепаратизме признался, и заставил Марию выбор совершать между собой и семьёй), а внизу-то — связанные руки Кочубея. Справа — казнь Кочубея, тоже со всеми символами и эпизодами сюжета.

Слева — военная тема, где единственный раз за всю поэму портрет царя Петра дан. Справа — пересказ концовки: вверху памятник Петру, лицо безумной Марии внизу, в центре — бандурист, в обрамлении — новое счастливое поколение, не знавшее ужасов войны, смуты и петровских реформ.

Вот такая интересная сюита: оригинальное исполнение и свежее прочтение "Полтавы" как частной хроники. Я вот всё думаю: а ведь, наверное, "Полтаву" следует отнести к творческим неудачам Пушкина, раз читатели единодушно воспринимают поэму искажённо только как гимн Петру? Настолько ярко дана переферийная имперская линия, что она гипертрофировалась и задушила все прочие (главные) линии сюжета. Может, и Пушкин это понимал и именно поэтому в следующей поэме "про Петра" ("Медный всадник"), учитывая предшествующий опыт, сумел гармонично провести частную и имперскую линии?