Басня про Венский конгресс 1815 года: после победы над Наполеоном галантные союзники, производя раздел Европы, чуть не начали войну между собой (так казалось непосвящённым наблюдателям). Потом это будет повторяться после каждой мировой войны.

Крылов ситуацию изобразил в виде двух собак, которые бок о бок нежатся на солнышке, а через минуту из-за неподелённой кости грызутся насмерть.

Иллюстрации Нарбута к столетней годовщине Отечественной войны. Иллюстрации из сборника "Спасенная Россия в баснях Крылова". В этой книжке не силуэты, а рисунки, стилизованные под гравюру по меди: какими были все рисунки в книгах столетней давности.

Нарбут выдерживает принятую концепцию: люди с головами животных бесстрастно позируют на лоне природы. Собачившихся союзников было много, но собак две, сколько в басне. Одна из них — в русской казачьей униформе — и вот видно, что этого простодушного сына степей с висячими ушами сейчас обманет немецкая борзая.

Оформление напоминает реалии 1815 года: гербы победителей (Россия, Австрия, Пруссия — Англии нет); поверженный наполеоновский орёл, заменённый на лилии Бурбонов.

Рачёв не столь отстранён: собачки в мундирах у него очень выразительны. Русская собака ничем не лучше иноземного друга. Советский художник не щадит царизм.

Крылов даёт избыточные вступления, подробно описывает мизансцену. Читать одно удовольствие — кто тут вспомнит про Венский конгресс!

цитата

У кухни под окном

На солнышке Полкан с Барбосом, лежа, грелись.

Хоть у ворот перед двором

Пристойнее б стеречь им было дом;

Но как они уж понаелись —

И вежливые ж псы притом

Ни на кого не лают днем —

Так рассуждать они пустилися вдвоем

О всякой всячине: о их собачьей службе,

О худе, о добре и, наконец, о дружбе.

Семёнов и рисует обычных собак, которые сначала мирно пьют вино из бокалов, а потом наотмашь бьются лапами. При виде этой картинки вспоминаются бессмертные рисунки Семёнова к рассказу "Бобик в гостях у Барбоса".

Выдающийся художник М. Майофис несколько раз иллюстрировал крыловские басни. "Собачья дружба" имеется в этой книги, которую в 2011 году издала "Вита Нова" (всё ещё продаётся, не хочет народ за побасенки пять тыщ отдавать).

Майофис сосредоточился на развязке. Собаки у него, прилично одетые, свирепо бьются:

цитата

С Пиладом мой Орест грызутся,—

Лишь только клочья вверх летят:

Насилу, наконец, их розлили водою.

Свет полон дружбою такою.

Дмитриев тоже без прикрас изображает безобразную драку за кость.

У Жабá натуралистическая сценка: собачья драка в идиллическом дворике. La Belle Époque, последние деньки перед следующей мировой бойней.

Странное дело: в моих сборниках больше всего иллюстраций к басне "Щука и кот". Вряд ли благодаря крылатым словечкам, хотя начало басни всем известно ("Беда, коль пироги начнёт печи сапожник"). Видимо, художников интригует мизансцена: водное и сухопутное животное в амбаре. Интересно же это изобразить. Щука, мыши, кот — такое сочетание в русской литературе в следующий раз будет через сто лет — в "Сказке о глупом мышонке". А пока в басне 1812 год — бегство армии Наполеона из России и переправа на реке Березине.

Историческая подоплёка такова. Уже при выпавшем снеге отступающая французская армия застопорилась на восточном берегу Березины — надо было переправы наводить. Кутузов французов преследовал (т.е. двигался в том же темпе чуть сзади и сбоку). На юго-западе от Березины с самого начала войны маневрировала так называемая третья русская армия под командованием адмирала Чичагова. На бумаге получились "клещи" — в узком месте на переправах, владея обеими берегами, русские войска должны были всех французов уничтожить (взять в плен), включая Наполеона. Не вышло. Французская гвардия прорвалась, основную часть второсортных иноземных войск бесконтактно перебила русская артиллерия. Французы рассматривают это как разгром. А кабинетные стратеги в России признали это неудачей и обвинили во всём Чичагова.

Рисунки Нарбута из сборника "1812 год в баснях Крылова".

У Крылова в басне иносказание грубоватое: решили, что это очень смешно — адмирал командует сухопутной армией. Поэтому — образ щуки, которая напросилась с котом ловить мышей в амбаре. Понятно, что кот удачно поохотился.

цитата

А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот, —

И крысы хвост у ней отъели.

Немая сцена: кот ничего не сказал щуке, и так всё понятно. У Нарбута — очень выразительный силуэт: подтянутый кот-победитель и еле живая щука. Головы животных, фигуры человечьи.

Украшения: аллегорическая заставка и рисунок отступления измождённой французской армии.

На самом деле на Березине было продолжение кутузовской стратегии: избегать правильных сражений, французов вытеснять, отставших уничтожать. Наполеон со своей гвардией был очень силён — если бы Чичагов по-настоящему преградил ему путь, думаю, третья русская армия была бы разгромлена. Сегодняшние историки указывают, что медлил как раз Кутузов, а Чичагов бился. Наверное, в глубине души это понимали и современники тех событий. Поэтому уху из щуки делать не стали.

У Рачёва персонажи тоже одеты в военные мундиры эпохи Отечественной войны, но фигуры не человечьи — звериные (хотя и прямоходящие). Изумительный рисунок — в коте сразу узнаётся Кутузов (как мы его представляем по "Войне и миру"). Он в общем-то на щуку не особенно и злится (может, и благодарит в душе за спасение третьей армии).

По качеству воспроизведения. В старой советской книге контрастность чётче, но отдельные цвета переданы не верно — понятно, что сюртук на Кутузове-коте должен быть зелёный, а не грязно-серый. То, что у "Речи" в современном издании — точная передача подлинной иллюстрации, это понятно. Но иногда (не в этой книге) "Речь" воспроизводит такие детали (выпуклые мазки краски, карандашный контур), про которые художник точно знал, что они в книгу не попадут в связи с особенностями неважной полиграфии. Поэтому сомнения в правильности идеального воспроизведения советских иллюстраций меня не оставляют. Но пока я в ловушке: есть старое и новое издания, придётся в случае совпадения давать обе картинки как материалы для размышлений.

Книжка 1969 года в мягкой обложке (но не очень тонкая).

Иллюстрации очень интересного художника Н.Цейтлина. Этот художник с мягкой манерой и красивыми цветовыми пятнами — один из тех, кто формировал облик детской пост-сталинской книги, не порывая резко с послевоенной иллюстрацией.

Персонажи басни у Цейтлина занимают промежуточное положение: это однозначно животные, прямо они могут встать только опираясь на что-то. В общем-то они реалистичны. Но при этом на кота надет пояс, а орудие убийства мышей у него — рогатина. Не намёк ли это на крестьянскую рогатину партизанского движения 1812 года?

У Семёнова исторический антураж отброшен. Юмористический рисунок, как мыши щуку объедают.

У Гороховского — финал.

цитата

Тут видя, что куме совсем не в силу труд,

Кум замертво стащил ее обратно в пруд.

Савченко тоже изображает братскую помощь кота. Ну занеслась щука, так уже наказана.

В одной из лучших коллекций иллюстрированной книги, выложенной в ЖЖ, обнаружилось такое издание: Крылов И.А. Басни. Офорты М. Алексеева, Н. Строгановой. М. Изобразительное искусство. 1970 г. Переплет: папка; 24 листов. Источник: https://polny-shkaf.livejournal.com/48830....

Это арт-объект, отчёт профессионалов для своих собратьев. Поиски новых форм в иллюстрировании. Щука и кот — в точном соответствии с названием басни.

Забавная сценка изображена у Артюшенко, внизу страницы — силуэты, напоминающие про непосредственный источник вдохновения Крылова.

Современная графика А.Дмитриева в книге издательства "Арбор". Концептуальный лист, который выгодно будет смотреться на выставке, повешенный на стену отдельным эстампом. Хороший рисунок.

Ну и дореволюционный иллюстратор А.Жабá. Стиль модерн. Анималистический реализм. Есть тихая привлекательность в рисунках художника. Не зря их переиздают без конца в наши дни.

"Волк на псарне" — басня Крылова, откликающаяся на Отечественную войну 1812 года. У "Кота и повара" связь с наполеоновскими войнами оказалась быстро забытой, но про "Волка на псарне" школьные учебники напоминали: "Ты сер, а я, приятель, сед" — это про Кутузова.

Иллюстрации Нарбута к столетней годовщине Отечественной войны. Рисунки из сборника "1812 год в баснях Крылова". Сканы с сайта Президентской библиотеки: https://www.prlib.ru/item/956721 (не очень чёткие).

Как положено в книжках "мирискусников" долгое графическое вступление, преклонение перед всеми этими авантитулами и чему нет названия.

В книжке "1812 год в баснях Крылова" использована особая техника (силуэты) и особая концепция (звери нарисованы с человечьими телами). А исторический антураж обеспечивается мундирами эпохи наполеоновских войн.

Есть страничная иллюстрация к басне. В небе — комета, грозящая гибелью всей земле. Но Нарбут необычно решает главную интригу. Волк ворвался в мирное хозяйство, он забился в угол, сейчас его собаки разорвут на части... Даже дедушка Крылов жаждет крови. А Нарбут через сто лет рисует подчёркнуто спокойную сцену: Волк в мундире на равных ведёт переговоры с русскими военными (в басне ведь с волком тоже не собаки беседует, а люди).

цитата

Друзья! К чему весь этот шум?

Я, ваш старинный сват и кум,

Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;

Забудем прошлое, уставим общий лад!

На заставках в тексте — уже чисто исторические аллегории и зарисовки.

Вороньё над полем битвы — это ещё не крах наполеоновской армады, деревья с листвой. Это Бородино, после которого Наполеон и пытался вести переговоры. Он уже понял, что попал не в овчарню, а на псарню.

Нарбут не рисует, как спускают собак на волка. В общем-то при праздновании столетия Отечественной войны в России царило преклонение перед Наполеоном и гордость от своеобразного вхождения в Европу, приобщения к её галантности.

В советское время обожаемый всеми иллюстратор Е.Рачёв, специализирующийся на изображении животных с людскими повадками, сделал иллюстрации к басням Крылова. Вот книга 1965 года большого формата (издательство "Детская литература") с суперобложкой и без неё (у меня без суперобложки).

И переиздание "Речи" (2018), куда вошли иллюстрации, в том числе и из книги 1965 года.

Привычно рисуя прямоходящих зверей, Рачёв обрядил персонажей в костюмы первой четверти XIX века. При таком подходе историзм был неизбежен, и Рачёв вернул басням, созданным как отклик на события Отечественной войны, их первоначальное содержание.

На картинке к "Волку на псарне" — Волк-Наполеон в захваченной Москве. И всё. Никаких псарей и собак. Даю сканы из издания 1965 г. и 2018 г. В современных изданиях "Речи" полиграфия несравненно лучше. Можно верить, что рисунок в издании "Речи" вернее передаёт контрастность и цветоделение подлинника. Есть ещё некоторые отличия в фоне иллюстраций.

Жуткий волчара, прям ярость благородная вскипает. То есть свора гончих, которая сейчас ринется на волка — со стороны зрителя и домысливается самим зрителем.

Полностью избавиться от историзма "Волка на псарне" было невозможно. Даже забыв про Наполеона, приходилось помнить, что собственно псарня — это деталь эпохи крепостного права. Поэтому люди-персонажи басни обряжены в старинные одежды. У И.Семёнова с его даром карикатуриста говорящий волк эффектно молит о пощаде на коленях.

Э.Гороховский тоже отражает эпоху: щербатый крестьянин-псарь и ободранный волк-разночинец. Но у него персонажи тоньше и, в общем-то, смешнее, чем у И.Семёнова.

А.Савченко, понятно, не может выйти из своего амплуа: забавные волчик с собачками (псарь указывает на свою голову: "А я, приятель, сед"). Не верится, что собачки разорвут волчушку — так, пожурят на будущее.

Иллюстрации С.Артюшенко были изданы в УСССР (Киев: Веселка, 1989). Забитый волк и вальяжные псари. Внизу — историческая картинка, отсылающая к первоначальному смыслу басни. Сканы отсюда: https://polny-shkaf.livejournal.com/22978...

Те художники, которые рисуют волка жалким, домысливают его ужасный конец, когда свору на него спустят. Вроде бы, у Крылова волк сохраняет уверенность в себе. Тем более, сохранял её Наполеон.

Не так давно обзор иллюстраций к стихотворению Пушкина "Воспоминания в Царском Селе" поднял тему 1812 года, и мы смотрели картинки к лермонтовскому "Бородино". А я ведь совсем забыл, что есть ещё один пласт графики к Отечественной войне 1812 года: это басни И.Крылова.

В 1912-1913 гг. к столетию Отечественной войны и заграничного похода были изданы две книжки в тонкой обложке с иллюстрациями Г.Нарбута: "1812 год в баснях Крылова" и "Спасенная Россия по басням Крылова".

Г.Нарбут — выдающийся представитель русского модерна в книжной иллюстрации, представитель круга журнала "Мир искусства". Потом на его счету было украинское возрождение, но пока он русский патриот.

У первой книжки были репринты, вторая нашлась в Интернете (в НЭБ даже предусмотрено скачивание книжки в формате pdf). Будем считать, что в этих книжках собран канон тематических басен Крылова про войну с Наполеоном:

1) Очень известные:

— Кот и повар.

— Волк на псарне.

— Щука и кот.

— Собачья дружба.

2) Малоизвестные:

— Обоз.

— Ворона и курица.

— Добрая лисица.

— Чиж и ёж.

К малоизвестным басням — иллюстрации одного Нарбута, а к очень известным рисовали и другие художники.

А ещё выявились басни, которых нет у Нарбута:

— Раздел (малоизвестная).

— Заяц на ловле (известная).

Коллекция иллюстрированного Крылова у меня небольшая, но всё же начнём. Хронологически первой басней про Отечественную войну считается "Кот и повар".

Всем известное: "А Васька слушает да ест". Повар застал кота за уничтожением запасов и уговаривает его прекратить разбой. К Отечественной войне отношение такое: слишком мягко вы тут с Наполеоном обходитесь.

С сегодняшних позиций это, казалось бы, о довоенном времени: агрессор где-то уже недалеко бесчинствует, а дипломаты выражают обеспокоенность. Но нет, Наполеон уже вторгся, это (по времени написания) камушек в огород Барклая-де-Толли и даже Кутузова. Хотя они, вроде бы, французов не уговаривали даже на начальном этапе войны. Но такое в русском обществе было недоумение от отступления русских армий.

Есть, впрочем, сведения, что басня была написана в марте 1812 года — до Нашествия. Но источник не совсем достоверный.

Иллюстрации Нарбута призваны были вернуть басню в исторический контекст. Рисунки из сборника "Спасенная Россия по басням Крылова". Столетний юбилей. Пышное оформление.

Привязка к историческим событиям на страничной иллюстрации: повар обычный, в мирном колпаке, а Кот Васька — в наполеоновской треуголке и в окружении оружия и символов французской империи.

Те же символы на заставке. Картинка в тексте — портрет русского царя Александра Первого на полном серьёзе. Наверное, это адресат призыва:

цитата

Чтоб там речей не тратить попустому,

Где нужно власть употребить

В общем, с исторических позиций и басня обывательская, и рисунки Нарбута невнятные.

Книга, изданная "Речью" в 2018 году — компиляция двух советских изданий: 1965 и 1983 гг.

Рачёв изображает животных, когда они выступают персонажами басни, наряженных в мундиры наполеоновской эпохи. Передаёт в точности злободневность, послужившую поводом к написанию басни. Кот — Наполеон, а повар — явно Барклай-де-Толли (на Кутузова рука художника не поднялась).

Очень интересно получилось (для того, кто ищет в баснях не обобщённую мораль, а историю).

А басня-то прелестная. Быстро забыли про повод её написания. Иллюстраторы полюбили "Кота и повара". Вот известный советский художник И.Семёнов (создатель "Весёлых картинок"). У меня с его иллюстрациями сборник 1978 года.

С какими подробностями Крылов даёт портрет повара: вряд ли здесь описывается какой-то русский генерал (уж, скорее, сам Александр I, о чём Крылов и не помышлял).

цитата

Какой-то Повар, грамотей,

С поварни побежал своей

В кабак (он набожных был правил

И в этот день по куме тризну правил),

А дома стеречи съестное от мышей

  Кота оставил.

Прелестная бытовая сценка у Семенова получилась. Никаких наполеонов.

Есть такой сборник с панорамками. Известный советский художник В.Таубер.

Та же бытовая сцена. Впрочем, у иллюстраторов другой сцены и не будет. Им надо стараться индивидуальность проявить в рамках заданной композиции.

Позднесоветский художник Э.Гороховский со своим свежим взглядом на иллюстрацию (интересно, что Гороховский самоучка, профессионального образования не имел).

С удовольствием перечитываю Крылова. До чего уморительно воззвание повара:

цитата

Как! быв честным Котом до этих пор,

Бывало, за пример тебя смиренства кажут,—

  А ты... ахти, какой позор!

  Теперя все соседи скажут:

  «Кот Васька плут! Кот Васька вор!

И Ваську-де, не только что в поварню,

  Пускать не надо и на двор,

  Как волка жадного в овчарню:

Он порча, он чума, он язва здешних мест!»

И вот Гороховскому удалось отобразить окончание цитаты: "А Васька слушает да ест" с ударением на "слушает".

Большой неожиданностью для меня стало, что басни Крылова иллюстрировал знаменитый А.Савченко — создатель образа мультяшного Карлсона. Все-таки Крылов серьёзен, а Савченко пупсиков рисовал. Купил массовое издание.

За это мы и любим новые иллюстрации: ми-ми-мишный кот. Что ж такого кота, бить что ли? Конечно, только мягко укорять.

Не выдержал и купил сборник басен от издательства "Арбор" (с доставкой в 3.600 обошелся). Художник А.Дмитриев, благодаря таким ценам (больше нигде не издаётся) становится уже культовым.

А вот очень высокая степень оригинальности у этого художника! Какой кот! Вот тут впору Наполеона вспомнить.

Такая "гроза Двенадцатого года" у нас получилась.

Эх, забыл я проверить основные сайты — хранилища иллюстраций. И вот здесь обнаружилось чудо: ранняя графика А.Дейнеки. 1922 год!

Целая сюита — наверное, это единственный случай. А каковы рисунки...

Появился у меня такой сборник сказок: Аленький цветочек. — М.: Издательство "Авторская песня", 1993. Есть там и сказ Бажова "Серебряное копытце".

Автором всех иллюстраций значится Л.Трощенкова, но у неё картинки только к заглавной сказке "Аленький цветочек". К остальным сказкам, включая бажовское "Серебряное копытце", художники Владимир и Михаил Петровы.

Книга полиграфически издана неплохо — наконец-то, кто-то смог после падения государственной монополии реализовать в 1993 году свои издательские амбиции. Или реализовать свои представления о богатой несоветской книге. Даже и сегодня видно наличие вкуса в этой книге.

Сказы Бажова не обошли вниманием палехские живописцы. Были у нас уже эти иллюстрации в старинной технике (А.Ковалёва и Г.Буреева). Художников этой книги — Владимира и Михаила Петровых — я среди представителей палехского сообщества живописцев не нашёл. Значит, иллюстрации — имитация палехской миниатюры.

Подлинная палехская роспись — это церковный канон. Даже поставленная на службу светскому искусству, миниатюра палехской артели содержит какие-то знаки, понятные только посвящённым: положение рук, извивы одежд, нагромождение скал и т.д. Требуется напряжённо вглядываться в подлинные рисунки. А здесь — только основные формальные приёмы Палеха, сильно упрощённые и приближенные к современному восприятию.

Красиво, в общем-то, но без глубины.

Задумался, почему всё же выбрана для оформления была имитация Палеха. Наверное, здесь чувствуется выбор поздне-советской интеллигенции, которая увлекалась лаптями (на стене на кухне), жостовскими подносами (на стене в гостиной), ну и палехскими шкатулками. Это была такая фига советской власти с её пролетариатом и интернационализмом. Это идеологический выбор.

А потом ещё Палех стандартизирован: в каноне можно не опасаться проблесков современного искусства. Очень консервативно, но это и было стремлением: "Россия, которую мы потеряли". Сошлась идеология и неуверенность в собственном вкусе.

Такой вот памятник переходному периоду.