Незнайка к середине Восьмидесятых стал всеобщим любимцем. Это неизбежно должно было привести к умильности в его изображении. Ну и техника рисования в советской иллюстрации потихоньку менялась.

Две книжки-картинки, изданные в 1986-1987 гг. Уже по обложкам видно, какой здесь Незнайка "душка" (уст., современное — "няшка").

Первая книжка — это "Незнайка и его друзья" (М.: Малыш, 1986). Художник В.Рябчиков. Текста здесь нет. Одни картинки. Практиковалось такое в советское время в отношении раскрученных произведений для детей.

Вторая книжка — про Винтика, Шпутника и пылесос. Но заглавие развёрнутое, с упоминанием бренда: "Как незнайкины друзья Винтик и Шпутник сделали пылесос" (М.: Малыш, 1987). Художник В.Курчевский.

Незнайка стал самым главным. Он на обложке крупнее всех и панибратски обнимает приближённых. Совсем даже не хулиган, а образец для подражания.

На самом деле, для 1986 года картинки Рябчикова — как ностальгическое ретро. Таких персонажей С.Бялковская к тому времени уже лет двадцать рисовала.

Даже в самые драматичные моменты всё происходит замедленно — нисколько не страшно.

Миром и спокойствием веет от быта коротышек в 1986 году.

У Курчевского Незнайка поскучнее выглядит.

Благодаря неизменным атрибутам (галстук, но главное — шляпа), Незнайка абсолютно узнаваем у самых разных художников.

В конце 1980-х гг. в столицах союзных республик вышли иллюстрированные книги про Незнайку. Новый взгляд на Незнайку принадлежал иллюстраторам-женщинам.

Первая книга была издана в Ташкенте в 1990 году. Художница — Л.Садыкова.

Незнайка и его окружение поданы в непривычной манере. Они даже не мультяшные, а совсем кукольные — в игрушечных колясках таких возят.

Малышки сиропные — целуются вон. Для советских женщин и девочек целоваться было в порядке вещей, никакого сексуального подтекста в этом не видели, но это воспринималось как жеманное поведение.

Но некоторые сцены всё же переданы весьма драматически. Если это и куклы, то куклы живые.

Смотрим эпизод с дракой Незнайки и Гуньки из-за того, что Гунька дружит с малышками. Драки как таковой ещё нет, но девчонки вовсю кокетничают.

И перевод Незнайки через мостик отважной малышкой (платье у малышки чуть ли с кринолинами — как у любимой куклы).

Увидел всю трилогию о Незнайке в новинках 2020 года издательства "Эксмо". Художница — Е.Ревуцкая.

1) Приключения Незнайки и его друзей — https://www.labirint.ru/books/722782/

2) Незнайка в Солнечном городе — https://www.labirint.ru/books/729945/

3) Незнайка на Луне — https://www.labirint.ru/books/728847/

Наверное, многие думают, что это современные иллюстрации. Я тоже так подумал, когда в интернет-магазине примеры страниц посмотрел. Но нет, это "советское — значит, отличное".

Оказывается, это переиздание книг, вышедших в Молдавской ССР в 1988 г. Опередила художница время лет на двадцать.

Дочь художницы показывает подлинники:

https://toniacat.livejournal.com/tag/%D0%...

Эти иллюстрации явно не высоты советской графики, хотя некоторые тенденции картинок для детей середины 1980-х здесь обозначены выпукло. Позже эти тенденции переродятся в уродливые компьютерные штамповки. Пока что перед нами всё же живые рисунки.

Незнайка показан весёлым персонажем, хотя как-то чересчур весёлым. Чтобы всем было понятно.

Окружение Незнайки ему под стать.

Драматические моменты нарисованы забавно. Нельзя не улыбнуться.

Незнайка на Луне — сложная для иллюстрирования книга. Носов сделал хлёсткую сатиру. Но для читателей-детей, которые до понимания сатиры ещё не доросли, ситуации книги воспринимаются просто как комичные.

Комичность с Незнайкой у художницы есть. Коротышки с Земли — пупсики.

А вот лунные коротышки — гипертрофированно отталкивающие, причём не мимикой, а искусственно придуманным уродством. Вон у Скуперфильда уши какие мерзкие.

Такие приёмы выделения персонажей не свидетельствуют об уверенности иллюстратора.

В следующий раз — о другой тенденции перестроечной иллюстрации на примере Незнайки.

К началу 1970-х гг. сложился узнаваемый силуэт Незнайки. Вот, например, заставка к отрывку из первой книги трилогии в сборнике "Жар мечты" (М.: Молодая гвардия", 1970). В этом любопытном сборнике литературных сказок советских писателей хорошие цветные иллюстрации разных художников. К "Незнайке" страничная иллюстрация — уже знакомая от Е.Мигунова из рассказа "Винтик, Шпунтик и пылесос". А заставки рисовали художники А.М.Семенцов-Огиевский и З.В.Воронцова.

Незнайка на заставке не такой, как на страничной иллюстрации. Но он такой, каким его все уже привыкли видеть: маленький, коренастенький, ухмыляющийся, в шляпе. Главное, что облик Незнайки уже стал схематичный: закрепились устойчивые признаки. Схематичность персонажа — прямой путь к бренду. А кто же захочет удачный бренд менять?

Понятно, насколько велика была смелость А.Борисова, который в 1977 году переосмыслил образ Незнайки во всём, кроме шляпы (это мы смотрели в прошлый раз). Ну а вообще в советское время после того, как сложился придуманный Лаптевым канон облика Незнайки, у художников-иллюстраторов было два пути: рисовать Незнайку в своей манере, но с лаптевскими атрибутами (обязательно — широкополая шляпа) или рисовать Незнайку, не опираясь на лаптевский шаблон.

Первый путь был открыт художникам, иллюстрировавшим самостоятельные рассказики Носова про Незнайку (чаще всего, это "Винтик, Шпунтик и пылесос"). В Семидесятые этот рассказ проиллюстрировал Г.Огородников.

Художник Г.Огородников любим многими поколениями (известен был, в основном, по бытовым карикатурам в "Крокодиле"). Огородников — это новое поколение графиков, из "шестидесятников". То, что он уморительно иллюстрировал рассказы Носова, я знал. Несколько тонких книжек у меня есть ("Телефон", ещё что-то). Но вот не знал я о том, что и рассказ "Винтик, Шпунтик и пылесос" он тоже рисовал. Поэтому книжкой не запасся, а единственная иллюстрация Огородникова с Незнайкой — из Интернета.

Незнайка совершенно другой, чем у Лаптева, но в лаптевской шляпе. Коротышки — очаровательные обормоты.

Второй путь — собственный Незнайка без шляпы — был для художника заведомо проигрышный.

Вот все без исключения ненавидят кукольный мультсериал "Незнайка в Солнечном городе" (1976-1977). Ненависть — сильное чувство. Не мог её вызвать просто неудачный фильм (да пусть даже худший советский фильм). Если разбираться объективно, ненавидят за то, что авторы посягнули на святое — у них Незнайка без шляпы! Не стал бы вспоминать про этот мультик, но имеется печатное издание, т.е. иллюстрации в чистом виде.

Серия "Фильм-сказка", издание Бюро пропаганды советского киноискусства. Издана брошюра в 1980 году. Эта серия была странной: картинки в ней были не такие, как кадры в мультфильме. Часто это вызывало досаду. Но вот в случае с "Незнайкой в Солнечном городе" оказалось к лучшему. В брошюрке всё выглядит не так страшно. Художниками значатся М.Жеребчевский и Ю.Трофимов.

Вот сцена встречи Незнайки и волшебника. Волшебник без бороды, но взрослый. А Незнайка без шляпы.

Совершенно очаровательные персонажи.

В Солнечном городе есть милиция. Художники как-то спотыкались на милиционерах-коротышках. Боялись их окарикатурить и, тем самым, подыграть антиобщественным элементам. А здесь вот откровенно забавные милиционеры — роботизированные. Ничего, пережило таких милиционеров союзное МВД.

А вот тут даже мораль какая-то: хулиганы-ослы не самостоятельны, они марионетки в руках клоунов-кукловодов.

Картинки-то действительно красивые. И персонажи занятные. Но Незнайка там без шляпы. А это провал.

Полный цикл иллюстраций нового художника к "Незнайке" — это событие (иллюстрации Борисова тому пример). Но для этого нужно было, чтобы "Незнайку" решило выпустить другое издательство — не "Детская литература". Такой момент настал только в конце 1980-х гг., когда издательство "Радуга" искало своего художника для собственного издания "Приключений Незнайки и его друзей". Дошла очередь до блистательного Б.Калаушина.

Калаушин — тоже из поколения художников-шестидесятников. В детской иллюстрации оставил заметный след.

Калаушин исполнил иллюстрации к "Незнайке" в своём авторском стиле: они такие же, как и все его картинки к детским книгам. Такой иллюстрированный "Незнайка", конечно, должен был появиться раньше — в Семидесятых на волне переизданий. Тогда это стало бы фурором. "Приключения Незнайки" с рисунками Калаушина выходили отдельными выпусками — книжками-картинками.

Только в 2018 году вышел объединённый том с иллюстрациями Калаушина.

За 35 лет после опубликования это был только второй полностью цветной "Незнайка". Это самый подробно проиллюстрированный "Незнайка". И как умеет только Калаушин — это самый карнавальный и беззаботный "Незнайка".

Вот собственно Незнайка. Сближает Калаушина с Борисовым то, что Незнайка изображён как ребёнок (не как эльф/гномик) и, при этом, как беспорочный ребёнок.

Незнайка и его окружение. Калаушин принимает правила игры: облик персонажей первой книги должен продолжать традицию Лаптева. Поэтому, например, Знайка на голове носит цветочек.

Быт коротышек. Малышки в панталончиках.

Интересует меня, как разные художники рисуют драку Незнайки с другом Гунькой. Лаптев подал её как рукопашную с расквашиванием носов (в соответствии с текстом). В 1954 году это смотрелось весело. Позднее факт драки не отрицался, но кровожадные подробности на рисунках смягчались. Вот драка в изображении Калаушина.

Вроде бы драка экспрессивная. Но у Калаушина все обитатели такие экспрессивные: дети же! Сравнить с любым активным эпизодом, так видно, что в драке ничего агрессивного нет: обычный детский сумбур.

Ну и переход через мостик отслеживаю у разных художников. Там Незнайка выказал себя трусишкой (у первых украинских иллюстраторов на корячках мостик переползал). Калаушин в этом эпизоде Незнайку не унижает.

Иллюстрации Калаушина запомнились, несмотря на неудачное время и форму выпуска. Разгар Перестройки — не лучшее время для осознания такого знакового события, как новые иллюстрации к "Незнайке". Сначала интересы другие были (сколько запретного издавали), а потом и на книгах пришлось экономить — даже на тоненьких книжках-картинках. Да и вообще, отношение к советской литературе тогда было пренебрежительное. Кто бы мог подумать, что Незнайка не сгинет в небытие вместе с СССР?

Для издания в форме выпусков стабильность очень важна: нужно иметь гарантию, что в одном и том же месте через равные промежутки можно будет приобрести очередной выпуск. Стабильности не стало, а выпусков получилось слишком много, чтобы их можно было собрать. Я вот полного собрания ни разу не встречал. Наверное, стоит бешеных денег. "Радуга" специализировалась на издании книг на иностранных языках. Поэтому часть выпусков попадается на английском, испанском языке. Берут и их в надежде собрать комплект иллюстраций.

Поскольку в современное однотомное издание вошли не все картинки Калаушина из отдельных выпусков, их увлекательное собирательство будет продолжаться.

К Семидесятым годам все книги и рассказы о Незнайке были созданы. Незнайка оставался разгильдяем и широкой души человечком. Но народ его безоговорочно любил, он стал понемногу превращаться в национальный символ. Внешний облик его, по-прежнему, был таким, каким его задали иллюстраторы Лаптев и Вальк. Игрушечный персонаж, причём отчётливо карикатурный. Но наметился отказ от карикатурности. А сатира заменялась на сказочность. Эти тенденции проявились во второй половине 1970-х гг., когда рухнула монополия Лаптева-Валька, которых издавала "Детская литература". Была в советском книгоиздании состязательность, была... Издательство "Советская Россия" выпустило трилогию о Незнайке с иллюстрациями своего художника — А.Борисова.

Имеет смысл сравнить иллюстрации Лаптева (1954) к первой книге трилогии и иллюстрации Валька к третьей книге (1965) с новыми иллюстрациями А.Борисова (1977-1979).

Цикл А.Борисова стал революционным в истории иллюстрирования трилогии: Незнайка и его окружение из условных эльфов/гномиков превратились в нормальных детей: тоненьких, симпатичных. При этом атрибуты узнаваемости и Незнайки, и коротышек остались. Знайка в цветочном бутоне вместо шапочки — цитата из Лаптева. Ну а лишить Незнайку широкополой шляпы, которую придумал Лаптев, уже никто и не помышлял. Но, например, Борисов не поддержал придуманное Вальком строго геометрическое распределение шевелюры Незнайки. У Борисова Незнайка внешне стал похож на "крапивинского мальчика". Возник ореол романтичности.

"Приключения Незнайки" с иллюстрациями Борисова первым изданием вышли в 1977 году.

Я-то рассматриваю иллюстрации Борисова с академическим интересом, в моём возрасте для первого чтения "Незнайки" их ещё не было. Выведенные в топ Интернета обзоры безапелляционно заявляют, что у коллекционеров котируются только иллюстрации Лаптева/Валька. В этой связи для меня особенно ценны отзывы наших лаборантов. Вот, например, ув. rook пишет в комментариях:

цитата

Мой самый любимый Незнайка это Анатолий Борисов. Хотя первая книга была прочитана с рисунками Лаптева, но Борисов это любовь с первого взгляда.

Это очень важное свидетельство. Оно показывает, что иллюстрации Борисова были современными, их появление было не случайным. Художник осознаёт новизну своих иллюстраций, понимает, что неизбежно будет сравнение и не боится его: сам часто предлагает ту же композицию, что и у Лаптева. Вот общий вид городка коротышек, а на переднем плане — малышка бельё на речке полощет. Лаптев и Борисов.

Достижения советской полиграфии сыграли свою роль. Цветные картинки на каждой странице (а не на вклейках, как могли себе позволить художники ещё пятнадцать лет назад).

Яркие краски, много зелени. Именно такие картинки заставляют вспомнить ощущения восторга от детских приключений в летние каникулы.

Вроде бы и отличия иллюстраций Борисова от Лаптева незначительные (понятно, что техника разная и цвет). Но акценты смещаются. Незнайка стал мягче. У Лаптева он с Гунькой дрался как послевоенная шпана-безотцовщина: наотмашь. А у Борисова культурно так пихаются, удары больше обозначают, чем бьют...

"Незнайка в Солнечном городе" оперативно вышел на следующий год после первой книги трилогии — в 1978 году. Несколько слов по тематике. Вот бородатый волшебник (первое появление в мире Незнайки кого-то взрослого). Гармонично вошёл в сказочный (а не карикатурный) мир Незнайки.

А вот умничающие коротышки. Незнайка во второй книге трилогии ведёт с малышкой из Солнечного города беседы на общие темы политэкономии: простой товарообмен в обществе, которое ещё не знает денег. Серьёзные беседы, поэтому собеседница Незнайки выглядит взрослой.

Ну а уж политэкономию капитализма Носов развернёт в третьей книге трилогии: акции, биржи, становление бизнеса (на примере соляного). Было доступно даже для младшеклассников.

В 1979 году в иллюстрациях Борисова выходит "Незнайка на Луне".

Незнайка с Пончиком бегут к ракете. Сейчас будет безответственность, приведшая к тяжёлым последствиям. Вроде бы всё так же, как и у Валька пятнадцатью годами раньше, но всё же у Борисова герои откровенно счастливые, без чувства вины. Настоящие дети.

Опять есть в начале третьей книги трилогии драка Незнайки с Гунькой. Как и в первой книге, эти хулиганские драки художник рисует мягкими. Незнайка с Гунькой — друзья, они равны друг другу. Их драки — обычное мальчишеское развитие отношений. А вот Знайка... Он, вообще-то, грубоват и заносчив (ещё в первой книге: "Вы разве не знаете, что Незнайка — осёл?"). А в начале третьей книги Знайка распускает руки. И это избиение Незнайки художник рисует без всяких скидок. Знайка выставлен неадекватным психопатом. И то, что рисунок почти такой же, как у Валька, только подчёркивает пропасть: у Валька в 1965 году рисунок органичен, у Борисова в 1979 году такая сцена уже выбивается из общего ряда.

Да уж, времена изменились — для претендента на лидера подобное поведение уже недопустимо. А ведь прошло-то всего ничего...

Большой интерес представляет лунное общество.

До того в "Незнайке на Луне" лунные коротышки рисовались Вальком крайне отталкивающими и сильно окарикатуренными. Борисов рисует их с человеческим лицом. Даже сторожевой пёс режима выглядит не более, чем сторожевой пёс.

Вот простые ударники капиталистического телевидения.

А этот уже олигархи — участники "Бредлама". На них Вальк оттоптался профессионально: бичующая сатира.

А у Борисова — вполне чинные организаторы капиталистического производства.

Скуперфильдс в бездонном цилиндре. Он герой почти положительный (перекуётся потом) и вызывающий сочувствие. У Валька этот персонаж гротескный, а у Борисова — вполне нормальный.

Наверное, Борисов очень адекватно отобразил настроения второй половины 1970-х гг., включая и международный аспект: "разрядку напряжённости", "принцип мирного сосуществования" и т.д. Вероятно, его "Незнайку" надо рассматривать и как памятник детству эпохи Семидесятых.

Незнайка — герой, олицетворяющий новую, после-сталинскую детскую литературу. Но он был настолько ранне-оттепельным персонажем, что его облик был канонизирован (застыл) уже в середине 1950-х гг. Поэтому молодые художники детской книги, столь полно раскрывшиеся в Шестидесятых, к Незнайке доступа не получили. А ведь в 1958 году вышел "Незнайка в Солнечном городе", в 1965 году — "Незнайка на Луне". Посмотрим, как иллюстрировали художники старшего поколения Незнайку, когда он разменял свой второй, а потом и третий десяток.

В Шестидесятых первую книгу трилогии кроме Лаптева никто уже не иллюстрировал. Одна попытка всё же была. Украинские художники по праву приоритета (первая публикация повести была на украинском языке) пытались создавать свои образы, отличные от лаптевских. Вот диафильм 1969 года, сделанный в Киеве. Обнаружил его на Фантлабе (полностью выложены все кадры): https://fantlab.ru/edition157881. Художники (мне неизвестные) — Е.Антохина и Бе-Ша.

Коротышки в целом изображены как дети дошкольного возраста. Малышки возят кукол в колясках. Малыши в соломенных шляпах.

Незнайка тоже в широкополой соломенной шляпе. Но эта шляпа — как у всех! Она Незнайку не выделяет из общей массы. Художники решили сделать идентифицирующим признаком Незнайки его нос. У всех коротышек носы нормальные, у одного Незнайки — нос завитушкой (как древесная стружка).

Сомнительная идентификация.

Проблема возраста коротышек тоже решается странно. У малышей и малышек имеются настоящие дети. Вот на этой картинке видно.

Такая интерпретация, основанная на отрицании устоявшегося лаптевского образа, ничего кроме отрицания не содержит и вызывает только недоумение.

В 1958 году Носов опубликовал "Незнайку в Солнечном городе" — вторую книгу трилогии. История с первыми иллюстрациями повторилась. В 1959 году в московском Детгизе книга с повестью вышла с иллюстрациями А.Лаптева. У Лаптева во второй книге трилогии всё те же игрушечные коротышки-малыши.

Однако в журнальной публикации (на сей раз это был общесоюзный журнал "Юность") повесть проиллюстрировал И.Оффенгенден, книга с его иллюстрациями вышла через год в республиканском издательстве в Минске параллельно с московским изданием. Хоть Оффенгенден и был первым иллюстратором новой книги, выбор облика Незнайки был предрешён: широкополая шляпа и торчащие во все стороны космы.

Внезапно у Носова появился волшебник с бородой. Возникла проблема бородача. Есть или нет в мире Незнайки возраст, взрослые люди, старение?

У Лаптева волшебник — тоже коротышка. И пропорции Незнайки и бородатого волшебника одинаковые. При этом бородач смотрится вполне естественно: волшебник же. У Оффенгендена наметился другой подход: Незнайка очень реальный персонаж, это не малыш, а школьник средних классов. Мимика у него сдержанная. Когда он стоит рядом с волшебником, видно, что их размеры соотносятся как размеры взрослого и подростка, т.е. намекается на то, что Незнайка будет расти и взрослеть.

Нарушим хронологию. В 1997 году Г.Вальк проиллюстрировал в цвете "Незнайку в Солнечном городе". Персонажей он взял тех, которых создал для "Незнайки на Луне" в 1965 году. Поэтому по духу, иллюстрации Валька — это иллюстрации Шестидесятых. Вальк развивал тему Лаптева, поэтому и концепция Валька оказалась близка Лаптевской. Можно подумать, что Вальк просто перерисовывает Лаптева. Вот Незнайка с волшебником на лавочке (лаптевская композиция): одинаковые пропорции, хотя видно, что волшебник — старик.

Все остальные персонажи у Валька, как и у Лаптева — молодые коротышки (включая милиционеров). Правда, кое-где дамы-малышки держаться слишком по-взрослому, почему начинают походить не на сказочных персонажей, а на лилипутов.

Продолжили иллюстрирование цикла о Незнайке и самые первые иллюстраторы — супруги Григорьевы из Киева. Незнайка — мальчишка, волшебник — взрослый (старик).

Да, художники не только лаптевскую шляпу пририсовали, но и собственную концепцию изменили: сделали Незнайку ребёнком.

А вот это жаль. Украинский Незнайка стал заурядным. А ведь Григорьевы как раз имели полное право отстаивать своего авторского — самого первого — Незнайку. Ладно, первый образ Незнайки из "Барвинка" (1953) — молодого гнома — не выдержал сравнения с иллюстрациями Лаптева, которые почти одновременно появились в центральном издательстве. Но по прошествии десятилетий (в Киеве вторая книга трилогии вышла уже в 1978 году) на фоне прискучивших лаптевских персонажей, разухабистый "Незнайко в Сонячному місті" смотрелся бы здорово.

Вот таким "Незнайко" был в 1953 году и таким стал в 1977 году.

Но, видимо, тоже сработали требования советского книжного рынка: Незнайка должен быть таким, к которому дети привыкли.

Уже второй раз сталкиваемся с тем, что Носов перерабатывал свои повести в пьесы, которые попадали на иллюстрирование не к Лаптеву, а к другим художникам (так, Г.Вальк иллюстрировал пьесу по первой книге трилогии "Незнайка-путешественник"). Вторая книга трилогии тоже была переработана в пьесу: "Незнайка в Солнечном городе: сказка-водевиль" (1970). У меня этой книжки нет. Сканы — отсюда: https://gbhfn.livejournal.com/315169.html.

А иллюстрировал этот "водевиль" знаменитый Е.Мигунов. Мигунов сохранил тот образ гротескного Незнайки, который он сделал в 1960 году для рассказа "Винтик, Шпунтик и пылесос".

При этом бородатый волшебник — не коротышка, а взрослый человек (старик).

Вообще появились особенности в подаче окружения Незнайки. В "Винтике и Шпунтике" тоже были пожилые персонажи, но они все были, как и Незнайка, коротышками. В "водевиле" же получились персонажи трёх видов: взрослые люди (милиционер, например), нормальные дети (малыши и малышки из Солнечного города) и совершенно фееричный Незнайка.

Ситуация, применимая к народной сказке, когда на иллюстрациях нормальные люди (Иваны да Марьи) соседствуют с фантастическими существами.

Г.Вальк после смерти Лаптева принял на себя создание цикла иллюстраций к третьей книге трилогии "Незнайка на Луне". Книга вышла в 1965 году, канон иллюстраций сложился в издании 1967 года и состоял из ч/б рисунков и восьми цветных иллюстраций на вклейках.

В 1997 году Г.Вальк сделал полностью цветные иллюстрации ко всей трилогии. Посмотрим здесь и ранние, и поздние иллюстрации: концептуально они не изменились.

Было понятно, что персонажи, перекочевавшие из первых двух книг трилогии, могут быть только в рамках, заданных Лаптевым. Конечно, у Валька совсем другая манера рисования, чем у Лаптева. Персонажи получились другими. Но Незнайка исполнен в соответствии с лаптевским каноном: шляпа, космы, "глуповатое лицо".

Вот галерея цветных персонажей Лаптева:

А вот галереи персонажей Валька (тоже цветных):

Г.Вальк почётче прорисовал лица персонажей. В результате они всё-таки приобрели некоторые черты взрослых людей (залысины кое-где мелькают). Знайка стал ближе к образу, созданному писателем (у Лаптева он совсем ботаник в цветочке вместо шапочки).

Вальк окончательно зафиксировал причёску Незнайки: длинные волосы не просто торчали ёжиком, а разбились строго геометрически на три пряди, образующие вершины равнобедренного треугольника. Незнайка стал узнаваем даже без шляпы.

Сравнение чёрно-белых иллюстраций 1965 года и цветных 1997 года самого Валька добрые люди выложили в "Лабиринте". Показываю оттуда:

Видно, что это, конечно, не механическая раскраска, но и концептуальных изменений нет. Авторская реплика.

На Земле все коротышки — добрые и милые, у них нормальная детская психика: кто-то книжки читает, кто-то с техникой возится, а кто-то балду гоняет. А на Луне — взрослое классовое общество, очень много неприятных персонажей. Естественно, что Вальк решил изобразить лунных коротышек взрослыми людьми, причём преимущественно пожилыми.

Поэтому, вероятно, пришлось и земных коротышек сделать взрослыми (хоть и моложавыми) — иначе был бы полный диссонанс: дети против стариков. А так получилось просто молодое землянское поколение против отжившего лунного.

Первые иллюстраторы — В.Григорьев и К.Полякова (к тому времени уже супруги Григорьевы) — тоже иллюстрировали "Незнайку на Луне" (хоть это и был уже 1988 год, рассмотрим эти иллюстрации здесь).

То, что коротышки могут быть преклонных лет, Григорьевым было всегда понятно (в самом первом украинском варианте "Незнайки" они такими и задумывались). Но теперь в отношении Незнайки они концепцию поменяли — он и его друзья — это дети. Ну а пожилые лунные коротышки — пожалуйста!

Лунный миллионер Скуперфилд у Григорьевых очень похож на персонажа Валька (видимо, совсем художники рукой махнули на свои амбиции).

Но всё же в украинском издании Скуперфилд в детских коротких штанишках (наверное, это что-то означает).

Начал у себя в колонке обзор иллюстрированных изданий трилогии Носова о Незнайке (тут). Провёл инвентаризацию изданий: посмотрел обложки (спасибо комментаторам — дополнили и поделились своим восприятием). В большинстве случаев уже из картинок на обложках можно понять, какого Незнайку изобразил художник в этой книге. Но, конечно, стоит посмотреть поподробнее. Перехожу к отображению Незнайки и его окружения первыми иллюстраторами (в основном, это Пятидесятые годы).

Как это не раз случалось в истории, образ персонажа был найден и закреплён не писателем, а художником (и не с первого раза). Облик Незнайки у писателя Носова в книге "Приключения Незнайки и его друзей" (1953, первая часть трилогии) описывается следующим образом:

цитата

Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, желтые, канареечные, брюки и оранжевую рубашку с зеленым галстуком. Он вообще любил яркие краски. Нарядившись таким попугаем, Незнайка по целым дням слонялся по городу,

Вроде бы, исчерпывающая инструкция для художника: одежда и её цвет указаны. Но дальше произошла удивительная вещь, всем известная: канонический образ Незнайки вышел из-под пера (рисунки, вроде бы, не карандашом, а тушью и пером) иллюстратора А.Лаптева (1954). Внешним признаком Незнайки навсегда стала не просто шляпа, а шляпа особого покроя: с высокой конической тульей, широкими полями и кисточкой (мексиканские мотивы). Без этой шляпы Незнайка отныне не идентифицируется.

Этот факт признал и сам Носов. В пьесе "Незнайка-путешественник" в 1958 году Носов уточняет характеристику шляпы главного героя (да и появившееся описание черт лица во многом продиктовано рисунком Лаптева):

цитата

У него наивное, глуповатое лицо. Нос остренький, уши большие, волосы светлые, цвета соломы. Одет в оранжевую рубашку с зеленым галстуком, желтые, канареечные, брюки и ярко-голубую широкополую шляпу.

Первая глава "Приключений Незнайки" была напечатана в киевском журнале "Барвинок" (февральский выпуск 1953 года) на украинском языке (перевод с русского). Самые первые иллюстраторы — В.Григорьев и К.Полякова — о широкополой шляпе ничего не знали.

Следует сразу сказать: украинские иллюстрации очень хороши — они смешные, и характеры у персонажей яркие. Надо вспомнить, какими были в 1953 году типовые детские иллюстрации. Вот образцы из февральского выпуска "Мурзилки". От и до.

А в февральском выпуске "Барвинка" вот такое веселье:

Незнайка сначала был в чём-то вроде тюбетейки, в позднейших изданиях художники вынуждены были одеть его в голубую шляпу с высокой тульей и с полями. Он к тому времени без шляпы уже не ассоциировался с Незнайкой.

Иллюстрации Григорьевой и Поляковой приводятся не по журнальной публикации, а по книге, изданной в Киеве в 1955 году. Но образы персонажей были найдены уже в начале 1953 года.

В 1954 году в московском "Детгизе" вышла первая книга трилогии с иллюстрациями А.Лаптева. Книга вышла подозрительно быстро вслед за журнальной киевской публикацией. Если у Носова текст был готов, то Лаптеву-то надо было придумать и нарисовать картинки. Возможно, подготовка книги шла параллельно с публикацией в "Барвинке".

Сравним некоторые эпизоды на рисунках первых украинских иллюстраторов и на рисунках Лаптева.

1) Драка с другом Гунькой.

2) Переправа через мостик.

3) Очищение слезами.

В чём причина успеха образов Лаптева, совершенно затмивших первые иллюстрации? Дело, конечно, не в шляпе, которую придумал Лаптев.

Во-первых, возраст. На картинке киевских иллюстраторов видно, что речь идёт о взрослых, и даже престарелых (седых и длиннобородых), коротышках.

Глуповатое выражение лица Незнайки на картинке киевских иллюстраторов в этом случае означает, что перед нами просто взрослый дегенерат.

Конечно, можно было вспомнить традиции Ивана-дурака... Лаптев эту тенденцию пресёк.

Сейчас снобистский медиаресурс важно так заявляет(https://gorky.media/context/neznajka-i-so...) :

цитата

Герои носовского цикла про Незнайку — вечные дети. Во вселенной Носова нет взрослых, персонажи не растут, не стареют, не размножаются и не умирают. Это, безусловно, уникальная инновация автора.

Не всё так однозначно, товарищи. Такое понимание мира Незнайки — заслуга Лаптева. А рецидивы состаривания коротышек ещё будут проявляться не раз. У Лаптева коротышки — трогательные создания, хотя я бы не сказал, что это дети. Они ближе к сказочным шаловливым эльфам (в трактовке Г.Х.Андерсена в "Дюймовочке"). Эти эльфы имеют взрослые профессиональные навыки (врач, механик, мыслитель...), но обладают при этом здоровой детской психикой.

И второе.

На киевских иллюстрациях Незнайка всё-таки маленький пакостник. Тут ведь вот какое дело — персонажи хороших детских книг взрослыми воспринимаются настороженно. Пеппи Длинныйчулок, например, совершенно разнузданная девица. Я прочитал книгу про неё взрослым человеком. Не хотелось бы в жизни повстречаться с подобной нахалкой (но в детстве, наверное, был бы не прочь встретиться с целью совместного разгрома чего-нибудь). Восхищён либерализмом советской педагогики. Так что реакцию первых иллюстраторов (напоминаю, Сталин был ещё жив на начало публикации) можно понять. А вот Лаптев был особенным человеком: он сразу уловил, что Незнайка — это милый живой персонаж. Такого надо просто любить. Это уже отношение к Незнайке как к ребёнку с позиций гуманистической педагогики (родителей приучали, что поведение Незнайки — это поведение в пределах нормы).

Концепция Лаптева, конечно, более соответствовала духу советской "оттепели". Не думаю, чтобы Незнайка мог бы стать любимцем детей и взрослых, если бы его образ (и образ его окружения) остался в рамках концепции киевских иллюстраторов. И ещё кажется мне, что роль иллюстраций Лаптева в "раскрутке" Незнайки более значительна, чем роль текста Носова.

Обнаружил на сайте "Музей детской книги" приятный сюрприз. Возможно, самый первый Незнайка от Лаптева, причём цветной (высказано предположение, что это вкладыш к "Мурзилке"): https://kid-book-museum.livejournal.com/1....

UPD/31.10.2022.

Источник указан в свежем томе энциклопедии С.В. Чистобаева "Художники детской книги СССР" (буква "Л") — это приложение к Детскому календарю на 1956 год в играх и занятиях (М.: Росгизместпром, 1955). Нет, не первый лаптевский Незнайка (но первый в авторской раскраске).

Помещаю весь комикс.

Выяснилось, что знаменитый Л.Владимирский относится к числу не просто ранних, но самых первых иллюстраторов приключений Незнайки. Самые первые — это которые работали параллельно друг с другом и, скорее всего, друг от друга независимо.

В 1954 году Владимирский сделал диафильм "Приключения Незнайки" (начало повести до изготовления воздушного шара) — тут и тут. И надо же — Владимирский нарядил Незнайку в тюбетейку (как самые первые украинские иллюстраторы)!

А в 1957 году Л.Владимирский дважды обращался к теме Незнайки. Был выпущен ещё один диафильм и набор цветных открыток. Диафильм "Воздушное путешествие Незнайки и его товарищей" охватывает середину сюжета повести (тут). Поскольку это продолжение диафильма 1954 года, Незнайка там в той же тюбетейке. А вот в открытках — уже в голубой панаме (широкополой шляпе). Всё — канон сложился, дети другого Незнайку не желали знать, все художники должны подстраиваться под облик, созданный Лаптевым (вот такой советский маркетинг).

Ну а по технике — что сказать? Владимирский бесподобен, хотя и очень однообразен.

Коротышки у Владимирского — однозначно дети, никаких эльфов или бородатых гномов. Это концепция, осознанное решение.

Первое обращение Г.Валька к книгам про Незнайку тоже было в Пятидесятых — иллюстрирование   пьесы "Незнайка-путешественник" (1958). Фото картинок — из энциклопедии С.Чистобаева Художники детской книги СССР. 1945-1991. Т. 4. «Г».

Поскольку это были иллюстрации к школьной пьесе, Вальк нарисовал подростков в театральных костюмах. Шляпа на Незнайке есть, но это обычный школьник, равно как и дебелые старшеклассницы, играющие малышек-медработниц.

А вот образ Знайки — в узком чёрном костюме, с яйцеобразной головой — был найден удачно. Вальк потом именно такого Знайку поместил в "Незнайку на Луне". Да и Пончик, про которого ещё никто не знал, что он будет главным героем "Незнайки на Луне", войдёт туда таким, как на рисунке к пьесе: щекастым, в полосатом костюме и в кепочке.

А так, конечно, если бы не знание будущего ("Незнайка на Луне", который достался Вальку из-за смерти Лаптева) никто иллюстрации Валька к скучной пьесе не рассматривал бы с таким напряженным вниманием.

Рассказик, не входящий в корпус повести про Незнайку, но в первых строках отсылающий к ней. Здесь присутствует и Незнайка, и все коротышки, живущие с ним в одном доме (коммуне). В 1950-х этот рассказик иллюстрировали выдающиеся графики И.Семёнов и Е.Мигунов.

Сначала в "Весёлых картинках" в 1957 году в 9-м номере этот рассказ раскадрировал И.Семёнов. Незнайка здесь в полном соответствии с видением Лаптева. Коротышки тоже как у Лаптева — эльфы с детскими личиками.

Позже И.Семёнов иллюстрировал этот рассказ в книжках. Здесь он более плотно нарисовал Незнайку в своём собственном стиле.

А в 1960 году (встречал эту дату как самое раннее издание) "Винтика и Шпунтика" проиллюстрировал Е.Мигунов (сейчас книжку переиздала "Речь").

Незнайка у Мигунова вроде такой же, как у Лаптева (что означает — в широкополой шляпе). Прямая цитата лаптевской обложки на картинке (это сейчас "оммаж" называют?). Незнайка очень выразительный, эксцентричный. Кстати, Мигунов наметил разделение шевелюры Незнайки на три пряди, которые образуют вершины равнобедренного треугольника (это уточнение канона потом закрепит Вальк в "Незнайке на Луне"). Правда, остальные коротышки выглядят престарелыми.

Да, это решение художника: коротышки у Мигунова не просто престарелые, но даже откровенно дряхлые. Незнайка из них просто самый молодой, потому и дурной. Но всё же Незнайка в таком случае — сформировавшаяся личность (не малыш).

Вот у Мигунова композиция вереницы коротышек как будто напрашивается на сравнение с такой же вереницей у Лаптева.

Если пытаться представить носовских персонажей зрелыми и перезрелыми гномиками, то у Мигунова они, конечно, самые забавные. Для лаптевской концепции коротышек как вечно юных эльфов такие рецидивы уже не представляли опасности.